Святая перпетуя. Перпету́я Карфагенская
– мученицы, принявшие смерть за веру во Христа в Карфагене в 203 г. Об их подвиге рассказано в дошедшем до нас документе под заглавием «Страсти святых Перпетуи, Фелицитаты и с ними пострадавших» – одном из самых ранних текстов такого рода. Первая его часть написана от первого лица и представляет собой свидетельство самой Перпетуи и ее учителя Сатура, а заключение, посвященное казни мучеников, считается принадлежащим перу Тертуллиана. Некоторые исследователи приписывают Тертуллиану авторство всего текста.
Перпетуе было 22 года, и она была дочерью аристократа, ранее исполнявшего должность проконсула, т.е. главы имперской администрации Северной Африки, а Фелицитата была ее рабыней. Перпетуя только что родила ребенка, но, по-видимому, ее мужа уже не было в живых, поскольку предание не содержит никаких сведений о нем.
Перпетуя, Фелицитата с мужем Ревокатом (оба – рабы) и двое молодых свободных граждан Сатурнин и Секундул были катехуменами Карфагенской Церкви и готовились приступить к Крещению. Согласно эдикту императора Септимия Севера, ранее принявшие христианство подданные не подвергались гонениям за свои взгляды, однако вновь присоединяться к Церкви было под страхом смерти запрещено. На основании этого указа пятеро молодых людей были схвачены, брошены в темницу, а затем преданы суду. Перед заключением все они успели принять Крещение. К ним добровольно присоединился их наставник в вере Сатур.
Для Перпетуи первые дни заключения были омрачены тревогой о ее новорожденном младенце. Однако два диакона, служащие в Карфагенской общине, сумели подкупить стражу и принести ребенка матери, а затем ей разрешили иметь дитя при себе постоянно. Отец Перпетуи приходил к ней в темницу и убеждал ее не позорить имя благородной семьи и отречься от Христа, но она оставалась непреклонной. Отец пришел и на судебный процесс: он забрал у дочери ребенка и вновь склонял ее к отречению, шантажируя ее разлукой с младенцем, но опять безуспешно. Римский префект тоже пытался действовать уговорами и даже пытался идти на уступки, требуя от Перпетуи лишь фиктивной жертвы богам, но она решительно отказалась создавать какую-либо видимость отступничества. В итоге все шестеро подсудимых еще раз объявили себя христианами и выслушали смертный приговор.
В ожидании казни Перпетуя и ее друзья находились в возвышенном и восторженно-радостном состоянии духа. Днем они беседовали о духовных вещах, а ночами молились и пели гимны. Еще более укрепляли их решимость переживаемые ими видения. В одном из видений Перпетуя увидела в мрачном и темном месте своего некрещеного брата Динократа, умершего в детстве от обезобразившей его болезни. Но когда она усердно помолилась за него, он явился ей во свете прекрасным, здоровым и торжествующим, а о его прежней болезни напоминал лишь маленький и почти незаметный шрам.
В другом видении ей явилась золотая лестница до небес, по которой восходили праведники, а у ее подножия притаился дракон. Но Перпетуе удалось пройти мимо него, поправ его голову, и взойти по лестнице на обширный зеленый луг, на котором Добрый Пастырь пас стадо овец. Он дал ей причаститься из Своих рук, а все окружающие произнесли при этом «Аминь». «Я была счастлива в жизни, — заявила Пертетуя после этого видения, — но теперь я еще счастливее».
Фелицитата в это время находилась на последнем месяце беременности, и очень переживала, что ей не дадут умереть за Христа, т.к. Римское право запрещало приводить смертные приговоры в исполнение над беременными. Но за два дня до установленной даты казни она разрешилась от бремени, и ее дочку забрала одна свободная христианка. Фелицитата громко кричала во время родов, и тюремщики иронически спросили у нее: «Как же ты собираешься переживать мученичество?», на что она ответила: «Сейчас страдаю я одна, а там со мной будет страдать Другой, так как я готова страдать с Ним».
Тем временем Секундул скончался в ожидании казни, а для оставшихся пятерых время их последней битвы наступило 7 марта 203 г., когда в Карфагенском цирке были устроены игрища по случаю дня рождения сына и соправителя императора Септимия Севера Гета. Многие горожане приходили проститься с мучениками, и Сатур сказал им: «Внимательно изучите наши лица, чтобы вы смогли узнать их в день Суда».
Трех мужчин и двух женщин вывели на арену, чтобы отдать на растерзание диким зверям. Против мужчин выпустили кабана, медведя и леопарда, а против женщин – бешенного тура. Однако звери лишь изранили мучеников, но не убили их. Страдальцы, собравшись вместе в центре арены, обнялись и обменялись братскими поцелуями, после чего были убиты ударами мечей. Неопытный палач никак не мог убить Перпетую, и она помогла ему, сама приставив меч к своему горлу. Карфагенские христиане выкупили тела мучеников и устроили им торжественные похороны. После прекращения гонений над их гробницей была воздвигнута большая базилика.
Под впечатлением подвига Перпетуи и ее друзей, силы их веры и глубины свидетельства, в городе произошли многочисленные обращения ко Христу, в том числе, обратился и один из стражников по имени Пуденций. Имена Перпетуи и Фелицитаты очень скоро стали известны далеко за пределами Карфагена и вокруг них сложился культ почитания. Тесная связь Карфагенской и Римской Церквей обусловила их почитание и в центре Западного христианства: с IV века Перпетуя и Фелицитата упоминаются в Римском календаре, а затем – и в Римском Евхаристическом каноне.
Огромной популярностью пользовались «Страсти Перпетуи и Фелицитаты» – вплоть до того, что св. Августину приходилось предупреждать подчиненных ему священников, что нельзя ставить этот текст в один ряд с Евангелиями.
| Фелицитата и Перпетуя | |
| Felicitas et Perpetua | |
| Смерть: | |
|---|---|
| Почитается: |
в Православной и Католической церквях |
| В лике: | |
| День памяти: |
7 марта (в Католической, Лютеранских и Англиканских церквах), 1 февраля (14 февраля н.ст.) (в Православной церкви) |
| Подвижничество: |
мученическая смерть |
Фелицитата и Перпетуя - христианские мученицы, пострадавшие в Карфагене в 203 году. Об их аресте, заключении и мученичестве рассказывается в «Страстях святых Перпетуи, Фелицитаты и с ними пострадавших» - одном из первых подобных документов в истории Церкви.
Личности мучеников
Согласно упомянутым «Страстям» Перпетуя была 22-летней вдовой и кормящей матерью, происходившей из знатной семьи. Фелицитата была её рабыней, в момент ареста ожидавшей ребёнка. С ними пострадали два свободных гражданина Сатурнин и Секундул , а также раб по имени Ревокат . Все пятеро были катехуменами в Карфагенской церкви и готовились принять крещение.
Указ императора Септимия Севера позволил христианам исповедовать своё учение, но запрещал посторонним присоединяться к Церкви. Во исполнение этого указа пятеро катехуменов были арестованы и помещены под стражу в частном доме. Вскоре к ним присоединился их наставник Сатур , пожелавший разделить судьбу своих учеников. Перед переводом в темницу все пятеро приняли крещение. Обстоятельства суда и смерти мучеников, а также видения Сатура и Перпетуи описаны в «Страстях».
История мученичества
«Страсти» состоят их четырёх частей: краткого введения (I-II главы), история и видения Перпетуи (III-IX главы), видения Сатура (XI-XIII главы), записанные свидетелями обстоятельства смерти мучеников (XIV-XXI главы). «Страсти» сохранились в греческом и латинском оригиналах и считаются древнейшими из сохранившихся мученических Актов.
Заключение и суд
В «Страстях» Перпетуя рассказывает о том, что первые дни заключения были омрачены тревогой о её новорождённом младенце. Вскоре двум карфагенским дьяконам удалось подкупить стражей и принести ребёнка матери; ей было позволено оставить дитя при себе, после чего темница стала для неё подобной дворцу. Отец Перпетуи, знатный язычник, приходил к дочери с просьбой отречься от Христа и не позорить честь их имени, но Перпетуя была непреклонна. На судебном процессе отец присутствовал вновь, забрав от мученицы её ребёнка, он заклинал дочь отречься от Христа, хотя бы ради младенца. Аналогично действовал и римский прокуратор, но Перпетуя отказалась даже для вида принести жертву о здравии императора. Все шесть мучеников ещё раз объявили себя христианами и были приговорены к смерти - растерзанию зверями. Накануне будущих мучеников посетили христиане, а затем вновь отец Перпетуи, тщетно пытавшийся переубедить дочь.
Видения Перпетуи
В «Страстях» описаны следующие видения Перпетуи:
- золотая лестница, по которой на небеса восходили праведники, лестницу окружали предметы холодного оружия, а под лестницей стерёг дракон;
- мученица попирала голову дракона, а затем восходила по золотой лестнице к зелёному лугу, на котором Добрый пастырь пас стадо овец, Пастырь дал мученице вкусить из его рук, причём окружающие сказали при этом «Аминь» (знак будущего мученичества и райского блаженства);
- её некрещённый брат Динократ, умерший в детстве от обезобразившей его болезни, находился в тёмном и мрачном месте. После молитвы Перпетуя вновь увидела его здоровым и счастливым, и лишь маленький шрам напоминал о его прежней болезни (это видение пересказывает блаженный Августин);
- мученица победила дикого египтянина, Перпетуя увидела в этом знак того, что ей предстоит победа не над дикими зверьми, но над дьяволом;
- накануне смерти Перпетуя вновь видела лестницу на небо, по которой восходили христиане, и змею, жалившую их.
Видения Сатура
Сатур видел себя и Перпетую перенесёнными четырьмя ангелами на Восток в прекрасный сад, где их встретили другие африканские мученики - Иокунд, Сатурнин, Артай и Квинт. В другом видении Сатур видел священномучеников - епископа Оптата Карфагенского и пресвитера Аспазия, предлагавших ему утешиться с ними. Описание чертога, ангелов, поющих «Свят, свят, свят», и двадцати четырёх старцев схожи с видениями Иоанна Богослова в четвёртой главе Откровения.
Мученическая смерть
Секундул умер в заключении. Фелицитата, находившаяся на последнем месяце беременности, боялась, что ей не позволят умереть за Христа, так как по римским законам казнь беременной запрещалась. Но за два дня до казни она родила дочь, которую удалось отдать свободной христианке. Перпетуя рассказывает, что тюремщики спросили измученную родами Фелицитату: «Вот, ты так страдаешь сейчас; что же будет с тобою, когда тебя бросят зверям?». Фелицитата ответила на это: «Сейчас страдаю я, а там со мной будет страдать Другой, так как я готова страдать с Ним ». Накануне казни на мучеников пришли посмотреть любопытствующие горожане, и Сатур сказал им: «Внимательно изучите наши лица, чтобы вы смогли узнать их в день Суда ».
Казнь мучеников состоялась 7 марта - в день празднования дня рождения Геты - сына и соправителя Септимия Севера. По сценарию праздника мужчин должны были одеть в костюм Сатурна, а женщин - Цереры. Но Перпетуя заявила мучителям, что христиане идут на смерть, лишь бы не поклоняться римским богам, и потребовала уважать их свободную волю. Палачи уступили требованию мученицы.
На трёх мужчин (Сатурнина, Ревоката и Сатура) выпустили кабана, медведя и леопарда; на Фелицитату и Перпетую - дикую корову. Звери изранили мучеников, но не смогли убить их. Тогда израненные мученики приветствовали друг друга братским поцелуем, после чего были обезглавлены. При этом неопытный палач Перпетуи сумел обезглавить её только со второго удара, причём она сама приставила его меч к своему горлу. Христиане выкупили тела мучеников и погребли их в Карфагене.
Почитание
После окончания гонений над гробницей Фелицитаты и Перпетуи в Карфагене была воздвигнута большая базилика. Тесная связь Римской и Карфагенской церквей сделала имена мучениц известными в Риме, в IV веке их имена уже упомянуты в римском календаре. Фелицитата и Перпетуя упоминаются в евхаристическом каноне римской литургии.
Изначально днём памяти Фелицитаты и Перпетуи было 7 марта - день их мученической кончины. В связи с тем, что этот же день впоследствии стал праздником в честь Фомы Аквинского, папа Пий X перенёс день памяти Фелицитаты и Перпетуи на 6 марта. После реформы богослужебного календаря (1969 год), последовавшей за Вторым Ватиканским собором, празднование в честь Фелицитаты и Перпетуи было возвращено на 7 марта. Современная коллекта, используемая в Римской церкви 7 марта, такова: «Боже, ради любви твоей святые мученицы Перпетуя и Фелицитата устояли в вере перед лицом гонений и смертной муки; просим Тебя, чтобы их молитвами в нас возрастала любовь к Тебе. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, Который с Тобою живёт и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков ».
7 марта Фелицитата и Перпетуя вспоминаются в Англиканских и Лютеранских церквах. В Православной церкви память Фелицитаты и Перпетуи отмечается 1 февраля (14 февраля нового стиля).
Ковчег с часть мощей святых мучениц хранится и выставлен для поклонения паломникам в правом приделе церкви Святых Апостолов Петра и Павла в г. Бохум (Германия).
Источники
- Бахметьева А. Н. «Полная история Христианской Церкви». М. «Яуза-Пресс» 2008. 832 с. ISBN 978-5-903339-89-1. Страницы 222-224
- Параллельные тексты «Страстей Перпетуи, Фелицитаты и с ними пострадавших» на латинском, английском и греческом языках
Образ святых находит отражение в разных литературных жанрах - в романах, поэмах, рассказах. А иногда подлинным художественным произведением становятся записи, которые человек делал сам для себя - его дневники. Особенно, если эти записи делает человек исключительный и в них описаны события не ординарные.
Сегодня мы говорим о святой Фивии Перпетуе и ее дневниковых тюремных записках.
Есть рукописи уникальные, чудом дошедшие за много веков до наших дней. Таким бесценным сокровищем для христиан является древний документ «Страдания святых мучеников Перпетуи, Фелицитаты, Сатура, Сатурнина, Секунда и Ревоката» начала III века.
Первая его часть представляет собой дневник или тюремные записи карфагенской христианки Фивии Перпетуи. Находясь в темнице в ожидании суда, а затем и казни на арене цирка, молодая женщина-христианка, делала, как она пишет, записи «собственной рукой по ее собственным мыслям». Благодаря им, мы можем узнать достоверные подробности о жизни первых христиан и услышать голос самой святой Перпетуи...
Фивия Перпетуя родилась в конце 2 века в Карфагене в богатой и знатной семье, вышла замуж, родила сына. О ее муже ничего не известно - скорее всего, он рано погиб на войне. Отец Фивии был декурионом - членом городского совета в Карфагене. Он всячески старался отвратить дочь от веры в Христа и в своем дневнике Фивия приводит такой между ними диалог.
Фивия Перпетуя:
- Отец, - сказала я ему, - видишь ли, скажем, этот сосуд - кувшин, лежащий здесь?
- Вижу, - отвечал отец.
- Можешь ли ты назвать этот кувшин каким-нибудь иным наименованием, чем то, что он есть?
- Нет, - сказал он.
- И я не могу назвать себя ничем, кроме того, что я есть, - христианка.
Тогда отец мой, разгневанный моими словами, бросился на меня, как будто хотел вырвать глаза мои. Но он только пригрозил мне и ушел прочь…
Фивии Перпетуе было 22 года, когда она сама, ее раб Ревокат и его жена рабыня Фелицитата, а также еще двое юношей благородного происхождения - Сатурнин и Секунд - готовились принять крещение. Молодых людей схватили и привели в суд на допрос.
К ним добровольно присоединился Сатур, которого в момент ареста не было дома. По возрасту он был старше всех и, судя по всему, являлся наставником группы оглашенных.
По недавнему указу римского императора Септимия (произносить - Сэптимия) Севера (Сэвэра)подданным империи запрещалось принимать христианство.
Заключенных держали под арестом в частном доме, и там все они приняли крещение, там самым открыто выразив неповиновение запрету. Карфагенских христиан бросили в темницу, где они должны были дожидаться суда.
Фивия Перпетуя:
«...Я была очень испугана, потому что никогда ранее не испытывала такой темноты. О, ужасный день! Страшная жара, удары воинов, непролазная толпа. Я была очень прискорбна из-за беспокойства о моем ребенке. Благословенные диаконы Tеpтий и Помпоний, которые прислуживали нам, были здесь, и путем вознаграждения они исхлопотали, чтобы нас подбодрили отправкой на несколько часов в лучшую часть тюрьмы».
Больше всего Фивия Перпетуя тревожилась об оставленном дома грудном ребенке. Но вскоре карфагенским христианам удалось подкупить стражников и ей стали приносить сына в тюрьму на кормление. После этого, как она пишет, «темница показалась мне дворцом, и я предпочитала быть в ней скорее, чем где бы то ни было в другом месте». А впереди ее ожидало новое испытание: свидание во время судебного заседания с отцом, который умолял ее «отложить свою храбрость» и публично отречься от Христа.
Фивия Перпетуя:
И я скорбела о седых волосах моего отца и о том, что он - единственный из всей нашей семьи - не радовался моему мученичеству. И я старалась утешить его, говоря:
- На лобном месте будет то, что Богу угодно, ибо знай, что мы находимся не в собственных наших руках, но в руках Божиих. И он ушел от меня в огорчении.
Вскоре арестованных повели для слушания дела в городское управление. Слух об этом быстро распространился по всему Карфагену и в зале суда собралось много народа. Карфагеняне знали Перпетую и других арестованных с детских лет, и уж, конечно, не как злостных преступников.
Подсудимые по очереди поднимались на возвышение, их допрашивали и каждый вслух «исповедал свою вину», то есть говорил, что он - христианин. Когда очередь дошла до Перпетуи, в зале появился ее отец с младенцем на руках. Он снова стал упрашивать дочь принести жертву императору, к нему присоединился и судья...
Фивия Перпетуя:
«- Пощади седины отца твоего, пощади младенчество твоего сына, принеси жертву о благополучии императоров.
Я ответила:
- Я не сделаю этого.
Илариан спросил:
- Христианка ли ты?
Я ответила:
- Да, я - христианка».
После полученных показаний карфагенских христиан снова отправили в темницу дождаться решения суда.
Впрочем, Фивия Перпетуя еще до вынесения вердикта знала, что всех их ожидает мученичество за Христа и Сатур уйдет из жизни первым. Во сне она видела, как вслед за Сатуром поднимается по золотой лестнице и они оказываются в райских селениях.
И все-таки приговор, который вынес карфагенским христианам суд, многих заставил содрогнуться.
Во время праздничных игр в честь дня рождения Геты - сына императора Септимия Севера - христиан приговорили отдать на растерзание зверям на арене цирка.
Накануне дня казни Фивия Перпетуя записывает в дневнике еще одно сновидение. Она борется на арене с неким чернокожим силачом и побеждает его, получая в награду ветвь с золотыми яблоками. Ее дневниковые записи заканчиваются словами:
Фивия Перпетуя:
«И я проснулась и поняла, что я буду бороться не со зверями, но с диаволом. И я знаю, что меня ждет победа. Итак, я заканчиваю это описание нескольких дней перед представлением. А то, что совершится на представлении, пусть запишет кто-нибудь другой».
Вторая часть древнего манускрипта «Страданий...» представляет собой записи очевидца казни.
Среди жадных до кровавых зрелищ зрителей в амфитеатре, конечно, были и карфагенские христиане. Они пришли для того, чтобы запомнить и записать каждое слово мучеников, а после казни забрать их святые останки для достойного захоронения.
«Перпетуя шла с кротким видом, с величием невесты Христовой, избранницы Божией, пряча сияние своих глаз от рассматривания толпы», - с репортажной точностью описано величайшее мужество и смирение христианки Фивии Перпетуи.
Тела карфагенских мучеников погребли в Карфагене, позднее над их могилой возвели величественную базилику. В 20 веке археологи на месте захоронения обнаружили плиту с высеченными на ней именами Фивии Перпетуи и ее подруги Фелицитаты.
А еще одним памятником карфагенским христианам стал дневник Фивии Перпетуи.
Фивия Перпетуя:
«После того прокуратор произнес приговор обо всех нас, осудив нас на съедение диким зверям, мы сошли с помоста вниз, и радостные вернулись в темницу».
Радостные... Дневниковые записи святой Фивии Перптуи свидетельствуют, что христиане первых веков воспринимали страдания и смерть за Христа как высшую награду.
О жизни святой Перпетуи мы знаем из ее собственной записи, веденной ею в тюрьме, куда она была заключена за бесстрашное исповедание имени Распятого.
Родом Перпетуя была из знаменитого африканского города Карфагена. Отец ее исповедывал языческую веру, мать была христианка. Рано овдовев, Перпетуя дала обет посвятить остаток своей жизни Богу. Наступило гонение, поднятое императором Септимием Севером. Еще не крещенную, а только готовившуюся к вступлению в благодатное царство Христово, Перпетую, по указу императора, схватили и ввергли в тюрьму. Престарелый и убитый горем отец употреблял все усилия, чтобы склонить дочь к перемене убеждений, но, видя безуспешность своих попыток, решил оставить ее в покое.
Для мученицы наступили дни тяжелых испытаний. Сырость, духота и теснота темничного помещения, суровость и грубость стражей и, в довершении всего, разлука с любимым ребенком оказывали на Перпетую гнетущее действие. Но потом она привыкла к этой обстановке, а когда принесли к ней ее дитя, то она и совсем успокоилась, и тюрьма, по ее собственному признанию, стала для нее приятным жилищем.
Господь не оставил свою верную исповедницу без утешения и сподобил ее откровения.
Произошло это таким образом. Тюремное заключение разделял с Перпетуей и ее брат Сатир, который, интересуясь участью сестры, просил ее обратиться к Богу с молитвой, дабы Он открыл предстоящую судьбу. И вот, рассказывает святая Перпетуя, Господь исполнил ее прошение. В видении ей была показана золотая узкая лестница, уставленная всевозможными препятствиями. Стражем лестницы был дракон, который не допускал к ней никого. Но Сатир, брат Перпетуи, бесстрашно миновал все препятствия и взошел на верх лестницы. Затем, замечая стремление Перпетуи последовать за ним, он выразил опасение, что дракон помешает ей в этом. Но Перпетуя именем Господа Иисуса Христа обезоружила чудовище и благополучно последовала за братом. Взошедши на лестницу, она увидела благообразного пастуха, который доил овец. Пастух предложил ей испить молока, на что она согласилась. Пробудившись от сна, Перпетуя, действительно, почувствовала во рту что-то сладкое. Видение это и самой Перпетуей, и ее братом было истолковано в смысле указания на скорое отшествие в обители Отца небесного.
Через несколько дней Перпетуя получила разрешение увидеться с отцом, но и на этот раз, несмотря на все его просьбы образумиться и во имя родственных чувств отказаться от христианства, осталась непоколебимою.
Скоро состоялся и допрос исповедницы. Все бывшие с нею на допросе христиане, крещенные вместе с нею в темнице, бесстрашно исповедали имя Христово. Когда дошла очередь до св. Перпетуи, то перед нею появился отец ее с ребенком на руках и вместе с судьею Иларием еще раз горячо умолял свою дочь отречься от Христа. Однако все было безуспешно, и судья приговорил отдать Перпетую, в числе других исповедников, на растерзание зверям. В темницу, куда отведена была после приговора Перпетуя, еще раз явился отец, не оставлявший надежды убедить свою дочь.
Наконец, перед самым днем казни Перпетуя видела еще один сон, открывший ей волю Господа. Ей видится во сне, будто она подошла к амфитеатру цирка и взошла на арену. Здесь она увидела безобразного эфиопа, который предложил ей вступить с ним в борьбу. Перпетуя дала согласие и уже готовилась вступить с ним в борьбу. Перпетуя дала согласие и уже готовилась вступить с ним в бой, как вдруг появляется высокого роста человек, в руках которого была богатая трость, а также зеленая ветвь с золотыми яблоками. Он предложил следующие условия состязания: если эфиоп победит женщину, то он может и убить ее; если же одолеет женщина, то она получит и эту ветвь, и эти золотые яблоки. Началась борьба. Перпетуя искусно убегала от всех уловок и хитростей эфиопа, так что борьба затянулась. Наконец, она, чтобы покончить борьбу, сложила обе руки вместе и ударила ими в голову эфиопа так сильно, что последний упал на песок. Высокий человек исполнил свое обещание, и Перпетуя получила обещанную награду. «Меня утешило это видение, - рассказывает Перпетуя, - ибо оно, хотя и предсказывало мне борьбу, но вместе с тем уверяло меня в победе».
Этим и заканчиваются записи Перпетуи. Эта записи были продолжены свидетелями ее мученических страданий. Вот что они повествуют о дальнейшей участи Перпетуи и ее сподвижников.
Вечером накануне казни христианам, обреченным на съедение зверей, была дана пища, из которой они постарались устроить вечерю любви. В помещении, где страдальцы устраивали свою святую трапезу, мало помалу начали собираться любопытные. Мученики воспользовались этим обстоятельством и обратились к собравшимся с речью, угрожая им праведным судом Божиим и увещевая оставить свои заблуждения.
«Сегодня вы, видимо, тронуты нашей судьбою, - говорил один из узников, брат Перпетуи Сатир, - а завтра будете рукоплескать нашим убийцам. Всмотритесь в нас, чтобы вы могли узнать нас, когда все мы предстанем пред грозным Судиею живых и мертвых».
Многие после этого удалились, объятые страхом, другие же остались и уверовали в Христа.
Но вот наступил и самый день казни. Христиан вывели из темницы и повели в амфитеатр. Радостно шли они восприять смерть за имя Христово. А в цирке, между тем, уже собралась многочисленная толпа, с жадностью ожидавшая возможности насладиться зрелищем растерзанных дикими зверями людей. Наконец, христиане были приведены в амфитеатр. Поравнявшись с тем местом, где сидел эпарх Иларий, они воскликнули, обращаясь к нему: «Ты осуждаешь нас в настоящей жизни, но Бог осудит тебя в будущей!»
Для борьбы с Перпетуей и другими женщинами-христианками была назначена самая свирепая корова. С казнимых обыкновенно снималась одежда и они нагими должны были выходить на арену.
Перпетуе, которую все знали, как добродетельную мать и жену и притом знатную гражданку, было позволено облачится в свои одежды. Началась борьба. Животное легко подняло Перпетую на рога и бросило ее на землю. Мученица Фелицитата, бывшая рядом с Перпетуей, заметивши, что последняя лежит без чувств на земле, быстро подошла к ней и подняла ее. Затем Перпетуе было рассказано, как ее спасли от ярости животного. Она сперва не хотела этому верить, но затем поверила, когда увидела на своем теле многочисленные ужасные раны. Обратившись к смущенным видом этих ран своим собратиям-христианам, она сказала: «Не соблазняйтесь моими мучениями, но пребывайте стойкими в вере...»
Между тем дикие звери продолжали растерзывать христианских мучеников. На брата Перпетуи Сатира бросился огромный леопард и тяжело ранил его. Народ, видя льющуюся из Сатира кровь, закричал: «Он крещается в другой раз!» Умирая, Сатир укрепил в вере одного оглашенного Пудента, убеждая его не падать духом, а, наоборот, укрепляться видом мученических страданий. Сняв со своей руки перстень и окунув его в своей крови, он дал его Пуденту, как залог дружбы в постоянное напоминание о мученической своей кончине.
Видение Перпетуи оправдалось. Первым взошел к Отцу небесному Сатир. Затем после долгих мучений скончалась и Перпетуя, а за нею и остальные мученики.
Так, Перпетуя и иже с нею кровью своею запечатлели свою горячую любовь ко Христу и исповедание Его имени. Это было около 203 года.
Пострадавшие в Карфагене в 203 году . Об их аресте, заключении и мученичестве рассказывается в «Страстях святых Перпетуи, Фелицитаты и с ними пострадавших» - одном из первых подобных документов в истории Церкви.
Личности мучеников
Согласно упомянутым «Страстям» Перпетуя была 22-летней вдовой и кормящей матерью, происходившей из знатной семьи. Фелицитата была её рабыней, в момент ареста ожидавшей ребёнка. Советский религиовед Иосиф Крывелёв возводит происхождение имён Перпетуи и Фелицитаты к латинскому изречению perpetuum felicitate (с лат. - «постоянного счастья»)
С ними пострадали два свободных гражданина Сатурнин и Секундул , а также раб по имени Ревокат . Все пятеро были катехуменами в Карфагенской церкви и готовились принять крещение .
Мученическая смерть
Секундул умер в заключении. Фелицитата, находившаяся на последнем месяце беременности , боялась, что ей не позволят умереть за Христа , так как по римским законам казнь беременной запрещалась. Но за два дня до казни она родила дочь, которую удалось отдать свободной христианке. Перпетуя рассказывает, что тюремщики спросили измученную родами Фелицитату: «Вот, ты так страдаешь сейчас; что же будет с тобою, когда тебя бросят зверям?». Фелицитата ответила на это: «Сейчас страдаю я, а там со мной будет страдать Другой, так как я готова страдать с Ним ». Накануне казни на мучеников пришли посмотреть любопытствующие горожане, и Сатур сказал им: «Внимательно изучите наши лица, чтобы вы смогли узнать их в день Суда ».
Казнь мучеников состоялась 7 марта - в день празднования дня рождения Геты - сына и соправителя Септимия Севера . По сценарию праздника мужчин должны были одеть в костюм Сатурна, а женщин - Цереры. Но Перпетуя заявила мучителям, что христиане идут на смерть, лишь бы не поклоняться римским богам, и потребовала уважать их свободную волю. Палачи уступили требованию мученицы.
На трёх мужчин (Сатурнина, Ревоката и Сатура) выпустили кабана , медведя и леопарда ; на Фелицитату и Перпетую - дикую корову . Звери изранили мучеников, но не смогли убить их. Тогда израненные мученики приветствовали друг друга братским поцелуем, после чего были обезглавлены. При этом неопытный палач Перпетуи сумел обезглавить её только со второго удара, причём она сама приставила его меч к своему горлу. Христиане выкупили тела мучеников и погребли их в Карфагене.
Почитание
После окончания гонений над гробницей Фелицитаты и Перпетуи в Карфагене была воздвигнута большая базилика . Тесная связь Римской и Карфагенской церквей сделала имена мучениц известными в Риме , в IV веке их имена уже упомянуты в римском календаре. Фелицитата и Перпетуя упоминаются в евхаристическом каноне римской литургии .
Изначально днём памяти Фелицитаты и Перпетуи было 7 марта - день их мученической кончины. В связи с тем, что этот же день впоследствии стал праздником в честь Фомы Аквинского , папа Пий X перенёс день памяти Фелицитаты и Перпетуи на 6 марта . После реформы богослужебного календаря (1969 год), последовавшей за Вторым Ватиканским собором , празднование в честь Фелицитаты и Перпетуи было возвращено на 7 марта. Современная коллекта , используемая в Римской церкви 7 марта, такова: «Боже, ради любви твоей святые мученицы Перпетуя и Фелицитата устояли в вере перед лицом гонений и смертной муки; просим Тебя, чтобы их молитвами в нас возрастала любовь к Тебе. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, Который с Тобою живёт и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков ».
7 марта Фелицитата и Перпетуя вспоминаются в Англиканских и Лютеранских церквах. В Православной церкви память Фелицитаты и Перпетуи отмечается 1 (14) февраля .
Напишите отзыв о статье "Фелицитата и Перпетуя"
Примечания
Источники
- Бахметьева А. Н. «Полная история Христианской Церкви». М. «Яуза-Пресс» 2008. 832 с. ISBN 978-5-903339-89-1 . Страницы 222-224
Отрывок, характеризующий Фелицитата и Перпетуя
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим, с приехавшим из за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза.)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
