Стрелецкое восстание 1682. Стрелецкий бунт (1682)
История знает немало примеров, когда в результате переворотов, устроенных военными, страны резко меняли свой внешне- и внутреннеполитический курс. Путчи и попытки захватить власть, опираясь на армию, случались и в России. Одной из них стал стрелецкий бунт 1698 года. Его причинам, участникам и их дальнейшей судьбе посвящена эта статья.
Предыстория стрелецкого бунта 1698 года
В 1682 году умер бездетным царь Федор Алексеевич. Самыми вероятными претендентами на трон были его младшие братья — слабый здоровьем 16-летний Иван и 10-летний Петр. У обоих царевичей была мощная поддержка в лице их родственников Милославских и Нарышкиных. Кроме того, за Ивана была его родная сестра, царевна Софья, имевшая влияние на бояр, а Петра хотел видеть на троне патриарх Иоаким. Последний объявил мальчика царем, что не понравилось Милославским. Тогда они вместе с Софьей спровоцировали стрелецкий бунт, впоследствии названный Хованщиной.
Жертвами восстания стали брат царицы Натальи и другие родственники, а ее отец (дед Петра Первого) был насильно пострижен в монахи. Утихомирить стрельцов удалось, лишь выплатив им всю задолженность по жалованию и согласившись на то, чтобы Петр правил вместе с братом Иваном, а до их совершеннолетия функции регента исполняла Софья.
Положение стрельцов к концу 17 века
Чтобы понять причины стрелецкого бунта 1698 года, следует познакомиться с положением этой категории служивых людей.
В середине 16 века в России была сформирована первая регулярная армия. Она состояла из стрелецких пеших частей. Особо привилегированными были московские стрельцы, на которых часто опирались придворные политические партии.
Столичные стрельцы селились в замоскворецких слободах и считались зажиточной категорией населения. Они не только получали неплохое жалование, но и имели право заниматься торговлей и промыслами, не обременяя себя так называемыми посадскими повинностями.
Азовские походы
Истоки стрелецкого бунта 1698 года следует искать в событиях, которые происходили за тысячи верст от Москвы несколькими годами ранее. Как известно, в последние годы своего регентства вела войну против Османской империи, атакуя преимущественно крымских татар. После ее заточения в монастырь Петр Первый решил продолжить борьбу за выход к Черному морю. С этой целью он отправил к Азову войска, включая 12 стрелецких полков. Они поступили под командование Патрика Гордона и что вызвало недовольство у москвичей. Стрельцы считали, что офицеры-иноземцы специально посылают их в самые опасные участки линии фронта. В некоторой степени их жалобы были обоснованы, так как соратники Петра действительно оберегали Семеновский и Преображенские полки, которые были любимыми детищами царя.
Стрелецкий бунт 1698: предпосылки
После взятия Азова «москвичам» не разрешили вернуться в столицу, поручив им нести гарнизонную службу в крепости. На остальных стрельцов возложили обязанности по восстановлению поврежденных и строительству новых бастионов, а также по отражению вторжений турок. Такое положение сохранялось вплоть до 1697 года, когда полкам под командованием Ф. Колзакова, И. Черного, А. Чубарова и Т. Гундертмарка было предписано отправиться в Великие Луки, чтобы охранять польско-литовскую границу. Недовольство стрельцов подогревалось еще и тем, что им давно не выплачивалось жалование, а дисциплинарные требования становились строже день ото дня. Многих беспокоила и оторванность от семей, тем более что из столицы приходили неутешительные вести. В частности, в письмах из дома сообщалось, что жены, дети и родители бедствуют, так как не в состоянии заниматься промыслами без участия мужчин, а высланных денег не хватает даже на пропитание.
Начало восстания
В 1697-м Петр Первый отбыл в Европу с Великим посольством. Управлять страной на время своего отсутствия молодой государь назначил князя-кесаря Федора Ромодановского. Весной 1698 года в Москву прибыли 175 стрельцов, дезертировавших из частей, дислоцированных на литовской границе. Они сообщили, что пришли просить о выплате жалования, так как их товарищи страдают от «бескормицы». Эта просьба была удовлетворена, о чем было сообщено царю в письме, которое написал Ромодановский.
Тем не менее стрельцы не спешили уезжать, мотивируя это тем, что ждут, когда просохнут дороги. Их пытались выдворить и даже арестовать. Однако москвичи не дали «своих» в обиду. Тогда стрельцы укрылись в Замоскворецкой слободе и послали связных к царевне Софье, заточенной в Новодевичий монастырь.
В начале апреля при содействии посадских людей смог обратить бунтарей в бегство и заставить их покинуть столицу.
Наступление на Москву
Участники стрелецкого бунта 1698 года, добравшиеся до своих полков, стали вести агитацию и подбивать товарищей идти на столицу. Они читали им письма, якобы написанные Софьей, и распространяли слухи о том, что Петр отказался о православия и даже умер на чужбине.
В конце мая 4 стрелецких полка перевели из Великих Лук в Торопец. Там их встретил воевода Михаил Ромодановский, который потребовал выдать зачинщиков смуты. Стрельцы отказались и решили идти на Москву.
В начале лета Петру доложили о восстании, и он приказал немедленно расправиться с бунтарями. В памяти молодого царя были свежи воспоминания детства о том, как на его глазах стрельцы растерзали родню его матери, поэтому он не собирался никого щадить.
Взбунтовавшиеся полки в количестве около 2200 человек дошли до стен Воскресенского расположенного на берегу реки Истра, в 40 км от Москвы. Там их уже поджидали правительственные войска.
Сражение
Царские воеводы, несмотря на свое превосходство в вооружении и количестве живой силы, предприняли несколько попыток закончить дело миром.
В частности, за несколько часов до начала схватки Патрик Гордон отправился к мятежникам, пытаясь уговорить их не идти в столицу. Однако они твердили, что обязательно должны хотя бы ненадолго повидаться с семьями, с которыми были разлучены в течение нескольких лет.
После того как Гордон понял, что мирным путем дела не решить, он дал залп из 25 орудий. Вся баталия длилась около часа, так как после третьего залпа из пушек бунтари сдались. Так завершился стрелецкий бунт 1698 года.
Казни
В подавлении бунта, кроме Гордона, принимали участие петровские полководцы Алексей Шеин, Иван Кольцов-Мосальский и Аникита Репнин.
После ареста бунтарей следствие вел Федор Ромодановский. Ему помогал Шеин. Через некоторое время к ним присоединился Петр Первый, вернувшийся из Европы.
Все зачинщики были казнены. Некоторым отрубал головы сам царь.
Теперь вы знаете, кто участвовал в подавлении стрелецкого бунта 1698 года и что вызвало недовольство московских ратников.
Стрелецкое восстание 1698 г. – поход стрельцов на Москву с целью посадить на царский трон царевну Софью. Были остановлены и разбиты верными войсками под Воскресенским Новоиерусалимским монастырем, Софья пострижена в монахини.
НАКАНУНЕ БУНТА 1682 Г.
В таком положении были дела, когда умер Феодор. В самый день его смерти, во время присяги Петру, стрельцы приказа Карандеева отказались целовать крест: к ним отправлены были окольничий князь Константин Щербатый, думный дворянин Змеев и думный дьяк Украинцев, которым удалось уговорить стрельцов, и они поцеловали крест Петру.
ХОД БУНТА 1682 Г.
15 мая произошел так называемый стрелецкий бунт. Милославские дали знать утром этого дня в стрелецкие слободы, что изменники задушили царя Ивана. Стрельцов звал и в Кремль. В боевом порядке выступили стрелецкие полки в Кремль, успели занять кремлевские ворота, прекратили сношения Кремля с остальным городом и подошли ко дворцу. Во дворце собрались, услыша о приближении стрельцов, бояре, бывшие в Кремле, и патриарх. Из криков стрельцов они знали, зачем явилось стрелецкое войско, знали, что они считали царя Ивана убитым. Поэтому на дворцовом совете было решено показать стрельцам и Ивана, и Петра, чтобы сразу убедить их в полном отсутствии всякой измены и смуты во дворце. Царица Наталья вывела обоих братьев на Красное крыльцо, и стрельцы, вступив на разговор с самим Иваном, услышали от него, что "его никто не изводит, и жаловаться ему не на кого". Эти слова показали стрельцам, что они жертва чьего-то обмана, что изменников нет и истреблять некого. Старик Матвеев умелой и сдержанной речью успел успокоить стрельцов настолько, что они хотели разойтись. Но Михаил Юрьевич Долгорукий испортил дело. Будучи, после отца своего Юрия, вторым начальником Стрелецкого приказа и думая, что теперь стрельцы смирились совсем, он отнесся к толпе с бранью и грубо приказывал ей расходиться. Стрельцы, рассердясь и подстрекаемые людьми из партии Милославских, бросились на него, убили его и, опьяненные первым убийством, бросились во дворец искать других "изменников". Матвеева они схватили на глазах царицы Натальи и Петра (некоторые рассказывали, что даже выхватили из их рук) и рассекли на части; за Матвеевым были схвачены и убиты бояре князь Ромодановский, Аф. Кир. Нарышкин и другие лица. Особенно искали стрельцы ненавистного Милославским Ив. Кир. Нарышкина, способнейшего брата царицы, но не нашли, хотя обыскали весь дворец. Убийства совершались и вне дворца. В своем доме был убит князь Юрий Долгорукий. На улице схвачен и потом убит Ив. Макс. Языков, представитель третьей дворцовой партии. Над трупами убитых стрельцы ругались до позднего вечера и, оставив караул в Кремле, разошлись по домам.
16 мая возобновились сцены убийства. Стрельцы истребили всех тех, кого сторона Милославских считала изменниками. Но желаемого Ив. Кир. Нарышкина не нашли и в этот день - он искусно прятался во дворце. 17 мая утром стрельцы настоятельно потребовали его выдачи, как последнего уцелевшего изменника. Чтобы прекратить мятеж, во дворце нашли необходимым выдать Ивана Кирилловича. Он причастился и предался стрельцам, его пытали и убили. Этим окончился мятеж.
[…] У Милославских, таким образом, исчезли их политические противники. Хозяевами дел становились теперь они, Милославские; представительницей власти стала Софья, потому что Наталья Кирилловна удалилась от дел. В те дни ее грозили даже "выгнать из дворца". Вступление во власть со стороны Милославских выразилось тотчас же после бунта тем, что места, занятые прежде в высшей московской администрации людьми, близкими к Нарышкиным, еще до окончания бунта перешли к сторонникам Софьи. Князь В.В. Голицын получил начальство над Посольским приказом; князь Ив. Андр. Хованский с сыном Андреем стали начальниками Стрелецкого приказа (т. е. всех стрелецких войск). Иноземский и Рейтарский приказы подчинены были Ив. Мих. Милославскому.
Но, завладев фактически властью, уничтожив одних и устранив отдел других своих врагов, Софья и ее сторонники не заручились еще никаким юридическим основанием своего господствующего положения. Таким юридическим основанием могло быть воцарение царя Ивана и передача опеки над ним какому-нибудь лицу его семьи. Этого Софья достигла помощью тех же стрельцов. Конечно, по наущению ее сторонников, стрельцы били челом о том, чтобы царствовал не один Петр, а оба брата. Боярская дума и высшее духовенство, боясь повторения стрелецкого бунта, 26 мая провозгласили первым царем Ивана, а Петра - вторым. Немедленно затем стрельцы били челом о том, чтобы правление поручено было, по молодости царей, Софье. 29 мая Софья согласилась править. Мятежных, но верных ей стрельцов Софья угощала во дворце. Таким образом, партия Софьи достигла официального признания своего политического главенства.
Однако все население Москвы и сами стрельцы сознавали, что стрелецкое движение, хотя и вознаграждалось правительством, было все-таки незаконным делом, бунтом. Сами стрельцы поэтому боялись наказания в будущем, когда правительство усилится и найдет помимо них опору в обществе и внешнюю силу. Стараясь избежать этого, стрельцы требуют гарантий своей безопасности, официального признания своей правоты. Правительство не отказывает и в этом. Оно признает, что стрельцы не бунтовали, а только искореняли измену. Такое признание и было засвидетельствовано всенародно в виде особых надписей на каменном столбе, который стрельцы соорудили на Красной площади в память майских событий.
Постройка такого памятника, прославлявшего мятежные подвиги, еще более показала народу, что положение дел в Москве ненормально и что стрельцы, до поры до времени, единственная сила, внушающая боязнь даже дворцу.
Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб., 2000 http://magister.msk.ru/library/history/platonov/plats005.htm#gl2
МЯТЕЖ 1682 Г. ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА
И мая в 15 день в 11 часу дня собрався они, стрельцы всех приказов, с ружьем: с копьи и с мушкеты, з бердыши, с пушки и, засфетя фетили, ударили в боробаны и били в колокола у своих приходских церквей и в большой городовой набатной колокол. И ходили в Кремль стройством з знамены, и пришли в Кремль на Красное крыльцо и на иные крыльца, и в царевы палаты, и теремы, и переходы. И ис царевых полат царь Петр Алексеевич вышел з бояры, и они, стрельцы, прошали изменников бояр. И взяли, и подняли на копьи боярина князя Григорья /л. 240 об./ Ромодановского и вынесли на Красную площедь, и изрубила в части. Тут же, на площади, казнили своими руками: в мелочь изрубили бояр князь Михаила Долгоруково, Артемона Матвеева, Афанасья Нарышкина, Федора Салтыкова, думнова Лариона Иванова с сыном, полковника Григорья Горюшкина. Да боярина князя Юрья Долгоруково пришли на двор, и ис хором ево с крыльца скинули, и за ворота выволокли и искололи. И на другой день ево ж, князь Юрья, мертвого изрубили в мелкие части. И в Холопье приказе записные холопьи книги и всякие писма и казну разгромя, и всякие книги и крепости вынесли на Красную площедь, и все изодрали и розметали, и людем боярским дали волю. А в царских хоромах по всем ходили /л. 241./ невежливо с ружьем и искали бояр казнить. И у святейшего патриарха в Крестовой палате, и в ыных в полатах во всех, и во всем дому с ружьем ходили, и бояр искали ж, и святейшего патриарха про бояр с невежеством спрашивали, и дверь у полат вырубили, и дворецкого его по веревки в окно ж метали не однова, и вис на веревки.
И мая в 16 день думного Аверкея Кирилова на площеди казнили ж, и боярских людей, которые почели уносить платье и грабить казнили ж.
И мая в 18 день царицы Натальи Кириловны брата, боярина Ивана Нарышкина, пытали и казнили, и голову ево на копье взоткнули, и Данила жидовина с сыном казнили ж./л. 241 об./
И мая в 19 день царицы Натальи Кириловны отца, боярина Кирила Нарышкина, пострыгли в Чюдове монастыре и сослали ево в сылку в Кирилов монастырь за великим караулом.
А им, стрельцом и салдатом, выдали великое денежное жалованье, а кружечной двор был заперт. А убитых тела лежали на площади дней по пяти. И тех убитых животы их взяты на государя, и по оценке малой продовали им же, /л. 242./ стрельцом, а опричь стрельцов никому не продовали.
Поденные записи очевидца московского восстания 1682 года // Советские архивы, № 2. 1979 http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1680-1700/Vosst_1682/Ocevidec/text.htm
СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ 1689 Г.
[…] В 1689 г., по возвращении Голицына из Крыма. Началось со слухов. Пошли разговоры, что стрельцы, по наущению Софьи и начальника Стрелецкого приказа Федора Шакловитого, снова замышляют убить Петра и вдовствующую царицу Наталью Кирилловну. Напуганный этим известием, семнадцатилетний Петр ночью бежал из своей резиденции в селе Преображенском под защиту стен Троице-Сергиевого монастыря. Противостояние Нарышкиных и Милославских, Петра и Софьи приняло ничем не замаскированный характер. Однако стрельцы на сей раз повели себя очень пассивно, набат не зазвучал, сторонников у правительства не оказалось. Патриарх, выехавший для переговоров с Петром, больше не вернулся в Москву. Вслед за патриархом потянулись бояре, уходили строем с развернутыми знаменами пешие и конные полки. Софью и Голицына просто никто не хотел поддерживать, а стрельцы с готовностью выдали Петру Шакловитого. В итоге Шакловитому отрубили голову. Голицын был сослан, а Софья заточена в монастырь.
Гумилёв Л.Н. От Руси до России. М., 2003. Часть 3. Царство Московское. На пороге империи http://www.bibliotekar.ru/gumilev-lev/65.htm
СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ 1698 Г.
[…] В царском стане все приготовилось к бою, так как мятежники были непоколебимы в своем намерении сражаться. Но стрельцы выказывали не меньшую заботливость: они устраивали боевую линию, наводили орудия, становились рядами, отправляли обычный молебен и делали воззвание к Богу, как будто бы они должны были вступить в бой с врагами за правое дело. Нет такой бессовестной злобы, которая бы осмелилась выказываться откровенно, не прикрываясь личиной добродетели и справедливости. Оба отряда, осенив себя бесчисленное множество раз крестным знамением, начали сраженье. Войско Шеина открыло пушечную и ружейную пальбу, но только холостыми зарядами, так как воевода не терял еще надежды, что стрельцы, испуганные действительным отпором, возвратятся к повиновению. Но стрельцы, заметив, что после первых выстрелов не было ни раненых, ни убитых, сделались еще смелее в своем злодеянии. С большим присутствием духа, чем прежде, открыли они огонь, и несколько убитых и большое число раненых пали от их выстрелов. Когда смерть и раны достаточно уверили, что нужны более сильные меры, разрешено было полковнику де Граге не употреблять более холостых зарядов, но стрелять ядрами и картечью из пушек большого калибра. Полковник де Граге этого только и ожидал: он тотчас же дал столь удачный залп в мятежников, что укротил их ярость, и стан врагов, бывший поприщем подвигов сражавшихся воинов, превратился в место жалкого побоища. Одни падали мертвые, другие в ужасе бегали, как безумные, потеряв вместе с самонадеянностью и присутствие духа; те, которые в этом опасном положении сохранили более здравого рассудка, старались ослабить и даже уничтожить действие царской артиллерии, взаимно направляя свои орудия на пушки де Граге, но усилие их было тщетно. Полковник де Граге предупредил их оборот, направив свои орудия на пушки мятежной толпы; он открыл огонь, который, подобно беспрерывному урагану, сметал приближающихся к их орудиям стрельцов; много из них пало, еще большее число обратилось в бегство, и никто уже не смел возвращаться к своей батарее.
Корб И.Г. Дневник путешествия в Московское государство. Пер. и примеч. А. И. Малеина СПб., 1906. Краткое описание опасного мятежа стрельцов в Московии http://www.hrono.ru/libris/lib_k/korb05.html
ПЫТКА СРЕЛЬЦОВ
Жестокость мучений, которым предавали преступников, была неслыханная: их ужасно били плетьми, но, не получая ответа, допросчики подвергали спины стрельцов, обагренные кровью и заплывшие сукровицей, действию огня, чтобы, через медленное обжигание кожи изувеченного тела, острая боль, проникая до мозгов костей и самых фибр нервов, причиняла жестокие мучения. Эти пытки употреблялись поочередно, сменяя одна другую. Страшно было и видеть и слышать эту ужасную трагедию. На открытой равнине было разложено более тридцати страшных костров, над ними обжигали несчастных, подвергаемых допросу, которые издавали ужасные вопли; на другом месте раздавались жестокие удары плетью, и таким образом прекраснейшая на земле местность обратилась в место зверских истязаний.
Когда большая часть преступников уже подверглась пытке, нашлись между ними такие, которые не вынесли муки и объявили следующее показание касательно своих злых замыслов: “Мы знаем, как преступно наше дело; мы все заслужили смертную казнь, и, быть может, ни один из нас не желал бы быть освобожден от оной. Если бы судьба оказалась благоприятной нашим замыслам, мы бы подвергли бояр таким же казням, каких ожидаем теперь как побежденные, ибо мы имели намерение все предместье Немецкое сжечь, ограбить и истребить его дотла и, очистив это место от немцев, которых мы хотели всех до одного умертвить, вторгнуться в Москву; потом, убив тех солдат, которые бы нам оказали сопротивление, прочих присоединить к себе как соучастников в нашем злодеянии, бояр одних казнить, других заточить и всех их лишить мест и достоинств, чтобы тем легче привлечь к себе чернь. Некоторые священники пошли бы перед нами с иконой Божией Матери и образом св. Николы, чтобы показать, что мы не по коварству взялись за оружие, но по благочестию, во славу Бога и на защиту веры. Овладев верховной властью, мы бы рассеяли в народе письма, в которых бы уверяли, что его царское величество, выехавши, по дурным советам немцев, за границу, за морем скончался. В них народ читал бы также следующее: нужно предпринять меры, чтобы государственный корабль не носился по морю без кормчего, через что мог бы легко подвергнуться опасности, попасть на какие-либо скалы, претерпеть крушение, а потому царевна Софья Алексеевна будет временно посажена на престол, пока царевич не достигнет совершеннолетия и не возмужает. Василий Голицын будет возвращен из ссылки, чтобы помогать своими мудрыми советами Софье”. Так как все статьи этого показания были настолько важны, что даже каждая из них, взятая в отдельности, подвергала виновных смертной казни, то воевода Шеин велел сделать по оным приговор, обнародовать его и исполнить.
Стрелецкий бунт 1682 года (еще в истории известен как Хованщина) - бунт московских стрельцов в начале царствования .
1682 год, 27 апреля — в возрасте 20 лет скончался царь Федор Алексеевич. Его преемником мог стать или Иван, или Петр. На престол общим согласием всех чинов Московского государства взошел 10-ти летний Петр, рожденный от второй супруги царя Алексея Михайловича, Натальи Кирилловны Нарышкиной. 14-ти летний Иван, сын царя от первой его жены, из рода Милославских.
С воцарением Петра при дворе началось усиление Нарышкиных. Это не могло устраивать другую придворную партию - Милославских, во главе которых стояли царевна Софья и ее фаворит Иван Михайлович Милославский. Нашлась и сила, которая могла бы им помочь - стрельцы.
Положение стрелецких войск
На стрелецких полках лежало обеспечение порядка, и выполнение карательной службы. Два полка были на особом режиме и пользовались особенными привилегиями - сопровождали государя в поездках в монастыри, принимали участие во всякого рода церемониях. Стрельцы размещались семьями в стрелецких слободах Москвы. Служба была пожизненной, а то жалование которое получали от казны - скудным. Потому стрельцы, обремененные семьями, вынуждены были изыскивать дополнительные доходы. Те кто был менее обеспечен промышляли ремеслом, состоятельные совершали торговые сделки.
Стрельцы решили воспользоваться вступлением на престол нового царя и 30 апреля 1682 г. обратились к правительству с жалобой на полковника Семена Грибоедова, чинившего им «налоги и обиды и всякие тесноты».
Трон занимал 10-ти летний ребенок, за спиной которого находилась мать - женщина, по отзыву Б.И.Куракина, абсолютно не искушенная в политике: «Сия принцесса доброго темпераменту, добродетельного, токмо не была ни прилежна и ни искусна в делах, и ума легкого». Наталья Кирилловна, не располагавшая опытными советниками и находившаяся в растерянности, удовлетворила все требования стрельцов. Грибоедов был не только отстранен от должности полковника, но и подвернут наказанию батогами; с него велено было взыскать, согласно росписи, поданной стрельцами, присвоенные им деньги и уплатить стрельцам за все выполненные ими работы; его вотчины попадали под конфискацию.
Предпосылки бунта
Одна уступка повлекла за собой другие. Тем же днем правительство вынуждено было удовлетворить требования стрельцов остальных 19-ти полков.
Стрельцы поняли, что они являются хозяевами положения. Мы не знаем, кому в лагере Милославских пришла в голова мысль в борьбе с Нарышкиными опереться на стрельцов: то ли опытному интригану Ивану Михайловичу, то ли коварной и честолюбивой Софье Алексеевне, мечтавшей водрузить на свою голову царскую корону. Как бы там ни было, но Милославские и Софья смогли направить гнев стрельцов в нужное для себя русло. Впрочем, осуществлению их замыслов объективно помогла сама Наталья Кирилловна, совершившая в первые дни правления ряд значительных промахов.
По обычаю того времени, родственники царицы получали пожалования чинами и вотчинами. 27 апреля 5 братьев Натальи Кирилловны (Иван, Афанасий, Лев, Мартемьян, Федор) были пожалованы в спальники. Прошло только 5 дней, как было сказано новое пожалование, вызвавшее наибольшие пересуды: 22-х летнего спальника Ивана Кирилловича объявили боярином, минуя чины думного дворянина и окольничего. Заговорщики же умело смогли использовать ошибки правительства, всячески возбуждая гнев у стрельцов. «Видите, как лезут Нарышкины в гору? Им теперь все нипочем».
Итак, Наталья Кирилловна подверглась натиску с двух сторон: стрельцов и притязавших на царский престол Милославских. Она не могла надеяться на мудрость новоиспеченных спальников и боярина Ивана Кирилловича: и братья, и отец Кирилл Полиевктович не отличались ни умом, ни проницательностью, ни политическим опытом. Единственная надежда Нарышкиных - Артамон Сергеевич Матвеев, воспитатель Натальи Кирилловны, который устроил ее брак с царем Алексеем Михайловичем.
Матвеев проявлял способности в делах не только матримониальных, но и государственных: в последние годы царствования царя Алексея Михайловича он был первым министром и фактическим руководил правительством. Но после смерти царя был отправлен Милославскими в заточение в Пустозерск. Артамону Матвееву возвратили боярство и отрядили чиновника, стольника Алмазова, пригласить его немедля в Москву.
Подготовка бунта
В Москве Матвеев появился только вечером 12 мая. По приезду ему оказали еще одну милость - возвратили все конфискованные вотчины. Если Наталья Кирилловна с нетерпением ожидала приезда Матвеева и практически бездействовала, то Милославские и Софья развили бурную деятельность и, по образному выражению СМ. Соловьева, «кипятили заговор», ночами в дом к Милославским приезжали представители стрелецких полков, а от покоев Софьи разъезжали по слободам ее эмиссары, которые не жалели ни вина, ни денег на подкупы стрельцов.
Боярин Иван Михайлович Милославский нашел себе помощников - родственника Александра Ивановича Милославского, человека «злодейственного и самого грубияна», двух племянников, Ивана и Петра Андреевичей Толстых, «в уме зело острых и великого пронырства и мрачного зла исполненных», как описывал их молодой Матвеев, оставивший записки о событиях тех времен. Из стрелецких начальников привлекли подполковника Ивана Цыклера, «кормового иноземца», и Ивана Озерова, из низшего новогородского дворянства. Между рядовыми стрельцами выбрали человек 10 поверенных. Посредницей стала казачка Федора Семенова, которая переносила вести от царевны к Ивану Милославскому, от того - в стрелецкие слободы, из слобод - к Софье.
Начало бунта
Царица Наталья Кирилловна показывает стрельцам, что царевич Иван невредимый
Приезд в столицу Матвеева нисколько не смогло укрепить позиций нарышкинской «партии». Может быть, Матвеев не оценил меры опасности, нависшей над Нарышкиными. Какие ответные меры замышлял Матвеев, неизвестно. По крайней мере, до полудня 15 мая не было предпринято что-либо в отношении стрельцов. А в полдень уже было поздно - по зову набата, с развернутыми знаменами к Кремлю выдвигались вооруженные стрелецкие полки. Пока Матвеев докладывал об этом царице и размышлял, стоит ли закрывать кремлевские ворота и принимать меры для безопасности царской семьи, стрельцы с барабанным боем ворвались в Кремль.
Поводом для неожиданного появления стрельцов в Кремле явились слухи о том, что Нарышкины «извели» царевича Ивана. Их распускали активные сторонники Софьи и Милославских. Старший из Толстых разъезжал по стрелецким слободам и возмущал стрельцов слухами. Он грозил новыми несправедливостями и предсказывал перемены к худшему. Стрельцам внушали, что их ждут казни, а поэтому наступило время проявить силу.
Узнав причину волнений стрельцов, царица Наталья вместе с патриархом и боярами вышла на Красное крыльцо с царевичами Иваном и Петром. Внизу бушевало разгневанное войско.
После того как обман был обнаружен, среди стрельцов наступило минутное оцепенение, сменившееся новым взрывом их негодования. Несколько стрельцов взобрались по лестнице на крыльцо и начали расспрашивать Ивана, подлинный ли он царевич. Казалось бы, что, убедившись в добром здравии царевича, стрельцы должны были разойтись по домам. Но в том-то и дело, что вопрос о царевиче являлся только предлогом для появления стрельцов в Кремле. Лица, руководившие стрельцами и направлявшие их недовольство против Нарышкиных, подбросили им список «изменников-бояр», которые подлежали уничтожению.
Разгулу страстей помогли руководители Стрелецкого приказа отец и сын Долгорукие - бояре Юрий Алексеевич и Михаил Юрьевич. В тот самый момент, когда в толпе стрельцов раздались вопли о выдаче «изменников-бояр», Михаил Долгорукий обратился к ним с грубостью победителя: «Ступайте по домам, здесь вам делать нечего, полно буянить. Все дело разберется без вас!»
Стрельцы пришли в ярость. Некоторые из них взобрались на крыльцо, схватили Михаила Долгорукого и сбросили на копья своих товарищей, стоявших внизу. На копья полетели тела других бояр и «изменников», оказавшихся в списке. Среди них - бояре А.С.Матвеев и И.М.Языков, стольник Федор Петрович Салтыков, убитый по ошибке вместо брата царицы Ивана Кирилловича другой ее брат, Афанасий Кириллович, думный дьяк Ларион Иванов и др. Стрельцы глумились над убитыми - волокли трупы по земле, выкрикивая: «Вот боярин Артамон Сергеевич, вот Долгорукий, вот думный едет, дайте дорогу!»
Не угомонились стрельцы и на другой день. 16 мая они востребовали на расправу Ивана Кирилловича Нарышкина. Царевна Софья сказала мачехе: «Брату твоему не отбыть от стрельцов; не погибать же нам всем из-за него». Царица вынуждена была пожертвовать братом. Того вначале отвели в застенок Константиновской башни, где подвергли пытке, добиваясь признания в измене. Несмотря на то что Иван Кириллович выдержал пытку, стрельцы вывели жертву на Красную площадь и изрубили на куски. Вслед за Иваном Кирилловичем казнили царского доктора немца Даниила фон Гадена, обвиненного в отравлении царя Федора. От него также пытками добивались признания в злодеянии и не смогли получить желаемых результатов.
Руководители заговора хотели, чтобы род Нарышкиных был полностью изведен, и они подсказали стрельцам предъявить царице Наталье Кирилловне новые требования. 18 мая в челобитной на имя Петра они пожелали, чтобы его дед, Кирилл Полиевктович, был пострижен в монахи, а еще спустя два дня новая «просьба», звучавшая как ультиматум, выслать из Москвы оставшихся в живых Нарышкиных. «Просьбы» стрельцов тотчас были удовлетворены: всех родственников разослали в дальние края - на Терек и Яик, в Пустозерск держали путь Мартемьян и Лев Кирилловичи.
В результате майских событий Нарышкины были или перебиты, или сосланы. Милославские и Софья стремились теперь закрепить победу юридически. На сцене снова появляются стрельцы. 23 мая в очередной челобитной они начали требовать, чтобы страной управляли оба брата, а 26 мая - чтобы первым царем считался старший из них, Иван Алексеевич. Патриарх совершил в Успенском соборе торжественное молебствие о двух нареченных царях. Бояре и дьяки, державшие сторону Петра, присягнули поневоле второму царю, опасаясь возобновления страшных явлений 15 мая.
Стрельцы вытаскивают из дворца Ивана Нарышкина. Пока Петр I утешает мать, царевна Софья наблюдает.
Еще спустя неделю стрельцы объявили через своего начальника, князя Хованского, чтобы царевна Софья Алексеевна взяла на себя управление государством по причине малолетства братьев. Она согласилась, и тотчас во все города полетели известительные грамоты с примером из римской истории, где по кончине императора Феодосия в малолетство сыновей его, Аркадия и Гонория, управляла империей их сестра Пульхерия.
Казалось, Софья смогла достичь желанной цели. Между тем стрельцы вышли из-под влияния Софьи и Милославских. Хозяевами положения в Москве стали стрельцы во главе с новым руководителем Стрелецкого приказа Иваном Андреевичем Хованским. Он так умело лавировал, потакая стрельцам и обнадеживая Софью, что летом 1682 г. олицетворял власть в столице.
1682 год, 20 августа — Софья покинула Москву, прихватив с собой обоих царевичей, и отправилась в сопровождении свиты в Коломенское. Столь решительная мера привела надворную пехоту в смятение, и в Коломенское направилась депутация, цель которой - убедить Софью и ее окружение в ложности слухов, «будто у них, у надворные пехоты, учинилось смятение и на бояр, и на ближних людей злой умысел».
Софья, пока еще не уверенная в своих силах, решила не обострять отношений со стрельцами и дала им уклончивый ответ. В указе, врученном представителям надворной пехоты, говорилось: «…им, великим государям, про их умысел, также и про тайные по полку в полк пересылки неведомо», поход в Коломенское предпринят «по своему государскому изволению», аналогичные походы бывали и ранее. Софье надо было выиграть время для мобилизации сил, способных противостоять мятежным стрельцам. Такой силой было дворянское ополчение. От имени царей она и обратилась к дворянам с призывом срочно собираться у стен Троице-Сергиева монастыря.
Сама Софья добиралась к Троице кружным путем, через Звенигород, куда прибыла 6 сентября. В Савво-Сторожевском монастыре ей была организована торжественная встреча. Из Звенигорода царский кортеж повернул в сторону Троицы, с продолжительной остановкой в селе Воздвиженском, откуда Софья и решила нанести стрельцам сокрушительный удар. Она смогла успешно осуществить коварный план.
Под предлогом торжественной встречи сына украинского гетмана Ивана Самойловича Софья от имени царей предложила боярским чинам, а также стольникам, стряпчим и дворянам московским прибыть в Воздвиженское к 18 сентября. «А которые бояре и окольничие и думные люди в отпуску, и им из деревень своих быть к ним, великим государям, в поход всем к тому же числу». Указ о явке в Воздвиженское получил и Иван Андреевич Хованский, при этом настоящая цель вызова князя маскировалась возлагаемой на него обязанностью обеспечить явку бояр и прочих служилых людей, чтобы их «было немалолюдно».
Конец бунта
Эти грамоты рассылались 14 сентября, а через три дня боярину Михаилу Ивановичу Лыкову было велено возглавить отряд стрельцов, стряпчих, жильцов и прочих, чтобы «князя Ивана Хованского и сына ево князя Андрея взять в дороге. и привезти в село Воздвиженское». Боярин Лыков в точности выполнил указ царей: И.А. Хованского изловили под селом Пушкином, а сына его - в собственной деревне.
Приглашением правящей верхушки в Воздвиженское Софья обезглавила стрелецкое движение, лишив его Хованского.
Как только Хованских доставили в Воздвиженское, тут же состоялся суд. В роли судей выступили наличные члены Боярской думы. Они без следствия приговорили отца и сына к смертной казни. Приговор был немедля приведен в исполнение «в селе Воздвиженском на площади у большой Московской дороги».
Казнь Хованских не сняла напряженности в Москве. Софья и оба царя все еще находились в опасности из-за одного просчета царевны - она оставила на свободе младшего сына князя Ивана Андреевича, также носившего имя Иван, и племянника князя Ивану Ивановичу удалось бежать в Москву, где он ночью пытался поднять стрельцов на новое выступление уверениями, «будто отец его, князь Иван, и брат его, князь Андрей, казнены напрасно и без розыску».
Стрельцы были обеспокоены не столько казнью отца и сына Хованских, сколько слухом о боярах, которые идут к Москве избивать их, стрельцов. Потому агитация сына и племянника казненного И.А. Хованского на первых порах имела успех.
18 сентября в полки надворной пехоты был отправлен увещевательный указ, чтобы стрельцы не верили «прелестным и лукавым словам» родственников казненных и проявили благоразумие. Указ заверял стрельцов, что царского гнева на них нет и они могут «безо всякого сумнительства и опасения» положиться на царскую милость.
Убедившись в безопасности пребывания в Москве, Софья решила вернуться в столицу. 2 ноября правивший Москвой боярин Головин получил указ о подготовке к торжественной встрече царей и Софьи.
Участники бунта получили сравнительно мягкие наказания: только немногие из них были казнены, значительная часть их оказалась на свободе. Софья и Милославские не были заинтересованы в раздувании дела - это принесло бы им сплошные неприятности, потому как только подтвердило бы их явную причастность к бунту. Софья и Милославские благоразумно решили остаться в тени. После усмирения стрелецкого бунта, наступило семилетнее правление Софьи.
Дата публикации 28.01.2015
В пору моего детства в 60-х годах прошлого века в небольшой деревушке Протасы Шабалинского района находилась начальная школа. В здании школы располагался один пустующий класс. Здесь было холодно и немного страшно от картин, навевающих ужас. Почему-то особенно запомнилась одна из репродукций , именуемая "Утро стрелецкой казни".
Нет ничего удивительного: картины известных художников долгие годы Министерство образования включало в приложения учебников по истории. Репродукции в то время можно было увидеть в различного рода художественных альбомах и небольших календарях.
До сегодняшнего дня образ Государя – реформатора вызывает у людей противоречивые мнения. Историки - масоны утверждают, что Петр Первый в дикой необразованной России огнем и мечом прививал цивилизацию. Сознание россиян будоражат картины подавления стрелецкого бунта. Надо сказать, что все кровавые события, происходящие в России, трактуются таким образом, что они были совершены во имя интересов страны. Но так ли это? Или интересы страны – это просто прикрытие для властных особ для сохранения собственной власти?
Об истории стрелецкого бунта
Победа над турками после завершения Азовского похода была героической историей всей русской армии. Однако все лавры от победы достались "потешным" полкам Государя. С почетом они возвращались в Москву с полей боевых сражений, пройдя через триумфальные ворота. Стрелецкие полки, благодаря которым была одержана победа, продолжали в разгромленном Азове нести военную службу. Они занимались восстановлением городских укреплений, вели строительную работу, несли дозорную службу.
Среди стрельцов стал возникать ропот из-за того, что пришло распоряжение командования перевести четыре полка в г. Великие Луки. Необходимо было заняться укреплением западной границы. Стрельцы денежного довольствия не получали. Тягловых лошадей катастрофически не хватало. Командование дало приказ стрельцам тащить на себе пушки.
Всe эти проблемы вызвали неудовольствие у служивых людей.
В марте 1698 г. они решили в Москве найти правду-матушку. Для этой цели 175 солдат из пресловутых четырех полков оставили расположение гарнизона и отправились в столицу.
Государь Петр Первый находился в этот период времени в Англии. Стрельцов никто не соизволил принять во дворце. И тогда, как к последней своей надежде, служивые обратились за помощью к царевне Софье. Царевна решить проблему солдат не смогла просто в силу своих возможностей. Факт обращения стрельцов послужил в дальнейшем их грозному обвинению! Якобы имел место быть заговор царевны и стрельцов, цель которого была свержение с престола Петра Первого.
Несолоно хлебавши, воины вернулись на оставленные ранее позиции.
Стрельцы были жителями столицы. В Москве проживали их семьи, родители, жены, дети. Они не были бунтарями, просто хотели добиться элементарной справедливости – получить положенное жалование и вернуться домой после войны. Для осуществления этой цели они решили направить своих представителей, дабы просить о государевой милости. Драматическое событие произошло 18 июня 1698 года. Представителей стрелков у Новоиерусалимского монастыря поджидали дворянское кавалерийское ополчение и «потешные» полки в количестве 2300 человек. Руководил этой грозной силой А. С. Шеин и П. Гордон. Стрельцы шли не с войной, а с миром. Воеводу Алексея Семеновича они считали за "своего". Это был боевой товарищ, участник азовских походов. Генералиссимус Шеин был, по свидетельствам историков, первым генералиссимусом русской армии.
Совсем неожиданно для просителей оказался обстрел артиллерии со стороны «потешных». Кавалерия разбегавшихся стрельцов согнала в одну кучу. Суд состоялся прямо в поле. Шеин и Ромодановский вели дознание. 57 стрельцов было повешено. Им предъявили обвинение в возникшей смуте и отказе подчиняться требованиям полковых командиров.
Продолжение истории
В 1698 году в конце августа вернулся из-за границы царь. В тот период времени Петр Первый прославился тем, что принялся с особым рвением брить боярам бороды. Когда это занятие государю наскучило, он вспомнил о стрельцах и решил их проучить.
Сохранились свидетельства этой истории в воспоминаниях Патрика Гордона, который был участником тех далеких трагических событий в русской истории.
Свита надеялась, что пьяный Петр, протрезвившись, забудет о своих угрозах по отношению к стрелцам. Но всё оказалось иначе. Царь явился в хозяйство Преображенского приказа, в обязанность которого входило сыск неугодных власти людей по всей стране. Эти-то служивые люди и получили грозный приказ Петра Первого. Он приказал немедля соорудить 14 пыточных камер. В непосредственном подчинении Ромодановского находилось 10 человек, которых можно окрестить "заплечных дел мастера". В Преображенском для быстроты дознания сформировали следственный конвейер: в одной пыточной камере велся допрос с составлением протокола. В другой камере раздавались мучительные крики стрельцов от жесточайших пыток.
Петр Первый самолично вел допрос сестры Софьи. Царевну подвергли мучительной пытке. Её пороли кнутом и вздернули на дыбу. Наверное, не все наши современники имеют представление о том, а что собой представляло это орудие пыток?
Патрик Гордон в своих воспоминаниях делится о жестокосердности "великого" Государя. Царевна Софья во время пыток вела себя с царским достоинством, ни единым словом не оклеветала стрельцов.
Царь заключил непокорную сестру навечно в монастырь. Отправил Петр в заточение и другую сестру - Царевну Марфу. Вся её вина заключалась в том, что она была на стороне Софьи. Сестры были разлучены. Софья находилась в Москве, а Марфа коротала своё заключение во Владимире.
"Великий сыск"
В сентябре начался "великий сыск". Это значит, московских стрельцов стали повально арестовывать. За неделю в результате облав удалось арестовать приблизительно 4 тыс. человек. Всем им была уготована трагическая участь "на конвейере" в Преображенском приказе.
Стрельцы не чувствовали за собой никакой вины и не хотели себя понапрасну оговаривать. Их мучили в застенках пыточных камер: жгли тело раскаленными щипцами, вздергивали на дыбу, секли с животным остервенением кнутами.
Достаточно было совершить нескольких рывков на дыбе и 10 - 15 ударов кнутом, как человека буквально выводили из строя. Происходил разрыв сухожилий, наступал болевой шок. У пожилых стрельцов возникал инсульт или инфаркт. Палачи в этом случае прекращали пытки, так как уже физически невозможно было пытать полутруп, который уже никак не мог реагировать на болевые воздействия.
Пытки были столь изощренными, что некоторые стрельцы оговаривали себя, лишь бы прекратились мучения. Они сознавались во всех смертных грехах, что ненавидят иноземцев и мечтают свергнуть с престола царя.
Среди стрельцов попадались особо стойкие воины, которые не желали себя оговаривать. Их подвергали пытке до семи раз, т.е. пытали столько, пока не умерщвляли свою жертву, но так и не получив слова покаяния. Этот факт особенно приводил в неистовство царя, что он не может даже под пытками сломить дух воина.
О чем гласила официальная версия? Стрелки желали возвести на российский престол царевну Софью, Петра же Первого свергнуть. Иностранцев выгнать из Москвы, немецкую слободу сжечь.
Кровавый шлейф расплат
Первая казнь состоялась 30 сентября 1698 г. Колонну истерзанных после пыток стрельцов, состоящую из 200 человек, вывели из Преображенского приказа. Их доставили на Лобное место в Москве. Петр Первый, обезумевший от все дозволенной власти, приказал отрубать головы жертвам прямо на проезжей дороге.
Пятерых мужчин, наобум выхваченных из строя осужденных, обезглавили тут же. Потоки крови, отрубленные головы, ужас застыл в глазах подданных…
Петр Первый на Лобном месте сам решил позабавиться. И на глазах народа, словно на поле боя, отрубал безжалостно головы стрельцам. Головы рубил, как капусту… И это ужасно… Закрадывается мысль, что наследник российского престола был психически больным человеком…
Не отрубленных голов было много, на помощь государю пришла свита. От расправы, по свидетельству историков, отказались иностранные подданные, не желая вызывать к себе ненависть простого народа.
Следующая массовая казнь осужденных состоялась 11 октября 1698 г. На лобное место было привезено две корабельные сосны. 50 мучеников укладывали на бревна свои шеи. Палач быстрее исполнял свою грязную работу, только летели головы одна за другой, нескончаемым потоком крови заливая мостовую… В этот день подверглись казни 144 человека. Пьяный монарх и на этот раз с удовольствием махал своим топором. Умаявшись, велел на подмогу выкликать из толпы народа желающих. И находились помощники… Это было жуткое зрелище! Грандиозное шоу! Народу бесплатно наливалась водка! А как же – праздник…
Наряду с палачами, царем рубили головы стрельцам и люди из простонародья. Петр Первый как бы желал разделить свой грех с народом. Красная площадь обагрялась кровью, лилась рекой водка, пьяный народ заверял царя в любви и преданности.
Казнено около 800 человек. Шоу продолжается!
Осенью 1698 г. в столице выпал первый снег. По приказу Петра Первого осужденных везли к Лобному месту в черных санях. Жертвы сидели по два человека в повозке. В руках горели зажженные свечи.
17 октября 1698 г. предали казни 109 человек. В последующий день отрубили головы у 65 стрельцов, 19 октября - у 106.
К счастью царь уехал в Воронеж. Стрельцов оставили в покое.
Вернувшись в столицу в январе 1699 года, царь продолжил свой беспредел, проявив при этом определенную изобретательность. В январе - феврале 1699 года 215 стрельцов повесили на стене. Виселицы были установлены вокруг Новодевичьего монастыря в Москве. И не случайно, именно в этом монастыре находилась царевна Софья. Казненные до самой весны болтались на виселицах, внушая подданным царя страх и неподдельный ужас!
В общей сложности с сентября 1698 года по февраль 1699 года подверглось казни 1182 стрельца, свыше 600 человек отправили на поселение в Сибирь. 2000 человек послали служить в отдаленные стрелецкие полки.
Эта история наглядно показывает, на какие народные жертвы могут пойти правители ради сохранения собственной власти.
Противостояние царя-реформатора с первыми регулярными войсками закончилось их полным и беспощадным истреблением. В 1682 году до бунта стрельцов довели задержки жалованья и самоуправство начальников. А поводом к выступлению послужил слух, что старший брат Петра — наследник царского престола Иван — тайно задушен. Под барабанный бой стрельцы вступили в Кремль. Чтобы их успокоить, на дворцовое крыльцо вывели обоих царевичей — Ивана и Петра.
Стоя на Красном крыльце подле матери, 11-летний Петр проявил удивительное самообладание и не изменился в лице даже тогда, когда стрельцы подхватили на копья царских слуг. Разбушевавшихся стрельцов не остановил вид живого и невредимого царевича Ивана. Унять их было некому, дворяне и бояре попрятались. Стрельцы расхаживали по Кремлю, разыскивая Нарышкиных, а потом три дня буйствовали по всей Москве, грабя боярские и купеческие дома. В честь своего бунта стрельцы воздвигли на Красной площади столб, на котором были перечислены их заслуги и фамилии казненных ими бояр.
Спустя 7 лет, августовской ночью 1689 года, Петр был разбужен в селе Преображенском. Ему сообщили, что стрелецкие полки опять взбунтовались и хотят схватить его. Пока сторонники царя собирали силы, Петр ускакал в Троице-Сергиев монастырь. Пережитые волнения оставили у него память в виде конвульсивных подергиваний лица, проявлявшихся в стрессовых ситуациях. Он почувствовал себя спокойным, только когда к монастырю подошли верные Преображенский и Семеновский полки с развернутыми знаменами. Вскоре стрельцы были усмирены, а их руководитель Федор Шакловитый казнен.
Когда стрельцы взбунтовались в третий раз, то их очередной мятеж окончательно допек Петра I. Поводом для возмущения стало решение передислоцировать стрелецкие части в город Великие Луки для защиты западных границ. Не то чтобы стрельцы сильно противились этому, но у них уже накопилось раздражение от задержек выплаты жалованья, да тут еще из-за нехватки тягловых лошадей им предстояло тянуть в Великие Луки часть пушек на себе.
Сначала они отправили делегацию с петицией в Москву. Но царь Петр в это время постигал премудрости флотостроения за границей, а без него никто не захотел заниматься стрелецкими проблемами. 6 июня 1698 году недовольство стрельцов переросло в бунт, они взяли оружие и отправились строем в Москву. 18 июня их встретили у Новоиерусалимского монастыря верные царю части в составе «потешных» полков и дворянского кавалерийского ополчения под руководством Шеина и Гордона. Стрельцы не стремились воевать, поэтому были быстро рассеяны залпами артиллерии и побежали. Кавалерия согнала их в одно место, где они были арестованы и отданы под суд. Шеин и Ромодановский прямо в поле провели дознание и тут же повесили 57 стрельцов, признанных зачинщиками мятежа.
Известие об очередном стрелецком бунте застало Петра I в Австрии. Он немедленно отправился на родину, но когда приехал, все уже закончилось. Видимо, на этот раз Петр решил раз и навсегда покончить со стрелецким источником смут. Он распорядился провести новое масштабное следствие, а для этого даже приказал выстроить в Преображенском разбойном приказе 14 новых пыточных камер.
Казнь стрельцов
4 тысячи арестованных стрельцов угодили в настоящий конвейер пыток и допросов. Благодаря их признаниям, полученным под пытками, стрелецкий бунт обрел новые политические мотивы. Якобы стрельцы предполагали свергнуть Петра I и возвести на престол царевну Софью, после чего предать огню Немецкую слободу и уничтожить всех иностранцев В Москве.
После этого начались массовые казни. 30 сентября 1698 года первая партия осужденных стрельцов в количестве 200 человек был приведена на Лобное место в Москве. Петр I был так возбужден стрелецким бунтом, что взялся лично рубить головы осужденным и приказал своей свите встать к плахам вместо палачей. Хотя головы рубили всей свитой, процесс занял два часа. Поэтому для ускорения казней впредь было решено использовать не плахи, а бревна, и укладывать на них осужденных не по одному, а «сколь достанет длины бревна».
11 октября 1698 года так и поступили. На двух длинных корабельных соснах одновременно укладывали свои головы до 50 человек, и умерщвление превратилось в некий технологический процесс.
Стрельцы в линию становились на четвереньки, пристраивая свои шеи на длинном бревне. И сразу четыре палача с топорами обезглавливали их одновременно одного за другим. В три приема были казнены сразу 144 стрельца. У штатных палачей «рука махать устала», стали выкликать добровольцев из толпы. Добровольцы быстро сыскались, их бесплатно поили водкой и вручали в руки топоры.
На следующий день по той же схеме обезглавили еще 205 стрельцов. Потом, 13 октября, еще 141. Чтобы разнообразить конвейер смерти, осенью 1698 года процедуре казни придали больше торжественности. Осужденных стали вывозит к Лобному месту в черных санях, увитых черными лентами, в которых стрельцы сидели по двое с зажженными свечами в руках.
После того как были обезглавлены около тысячи стрельцов, казни на некоторое время прекратились. Но это оказалось лишь антрактом. В январе-феврале 1699 года были казнены еще 215 стрельцов. Только теперь уже ратным людям не рубили головы. Их вешали на стене, окружавшей Новодевичий монастырь в Москве. Эти казни тоже были поставлены на
конвейер. На одной виселице вздергивали по десять человек разом. В записках Ивана Желябужского сказано, что «по обе стороны сквозь зубцов городовых стен просунуты были бревна изнутри Белого города, а другие концы тех бревен выпущены были за город, и на тех концах вешаны стрельцы».
Некоторых стрельцов подвергли колесованию. Сначала им раздроблялись руки и ноги. А потом их тела поднимались на колесо, горизонтально укрепленное на высоком колу. На него клали осужденного, а раздробленные его конечности пропускали между спицами. Если желали прекратить мучения, то осужденному стрельцу отсекали голову и надевали ее на кол.
Пытки стрельцов
Желябужский описывал эту казнь так: «У них за их варварство ломаны руки и ноги колесами. И те колеса воткнуты были на Красной площади на колье, и те стрельцы положены были на те колеса, и живы были на тех колесах не много не сутки, и на тех колесах стонали и охали».
Об одной драматической ситуации в ходе стрелецкой казни писал свидетель тех событий Корб: «Перед Кремлем втащили живых на колеса двух братьев, предварительно переломав им руки и ноги… Привязанные к колесам преступники увидали в груде трупов своего третьего брата. Жалостные вопли и пронзительные крики несчастных тот только может себе представить, кто в состоянии понять всю силу их мучений и невыносимой боли. Я видел переломанные голени этих стрельцов, туго привязанные к колесам. . .»
Существует легенда, до некоторой степени объясняющая суровость Петра I к стрельцам. Якобы после подавления стрелецкого бунта трое братьев-мятежников были осуждены на смерть, но их мать умолила царя простить самого младшего из них — опору ей на старости лет. Окончив душераздирающее прощание с двумя старшими сыновьями, женщина повела из острога своего младшенького. Но, выйдя за ворота тюрьмы, тот споткнулся, упал, ударился головой о камень и умер. Петр считал, что все трое приговорены к казни справедливо как злодеи, и в происшествии он увидел перст Божий.
Всего были казнены 1182 стрельца, более 600 человек были отправлены в Сибирь, сестры царя Софья и Марфа за поддержку стрелецкого бунта были заточены в монастырях, где через несколько лет и скончались.
Тела колесованных, поднятые ввысь на колесах, и отрубленные головы стрельцов, одетые на копья, оставались на площадях более трех лет. Но даже это жестокое назидание не отвратило стрельцов от нового бунта.
10 августа (30 июля по старому стилю) 1705 года поднялся стрелецкий бунт в Астрахани. Бывшие там стрельцы не пожелали брить бороды и надевать солдатские, новой формы, кафтаны. Ночью они убили астраханского воеводу Ржевского с детьми и перебили 300 человек чиновников. Петр I жестоко подавил и этот их мятеж, а потом окончательно расформирован стрелецкие части.
Некоторые историки считают, что стрелецкие казни выработали у российских правителей наплевательское отношение к человеческой жизни. А это нашло отражение в реформированном Петром I российском законодательстве. Если в судебнике царя Алексея Михайловича смертной казнью были чреваты около шестидесяти составов преступлений, то в законах Петра I таких преступлений стало уже 123.
