Глава шестнадцатая. Народная этимология и этимологические ошибки
- (немецкое Volksetymologie, французское etymologie populaire) термин, введенный немецким лингвистом Фёрстеманном (1852) для обозначения специфического языкового явления полного или частичного переосмысления слова в результате произвольного… … Литературная энциклопедия
НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ - (ложная этимология) осмысление морфологического состава слова и мотивировка его значения на основе сближения с созвучными словами, отличными от него по происхождению (русское просторечное полуклиника вместо поликлиника) … Большой Энциклопедический словарь
НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ - (от греч. etymon – истина; основное значение слова + ...логия). Ложная этимология, лексическая ассоциация. Переделка и переосмысление слова по образцу близкого по звучанию другого слова, установление между ними семантических связей на основе… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)
народная этимология - (ложная этимология), осмысление морфологического состава слова и мотивировка его значения на основе сближения с созвучными словами, отличными от него по происхождению (русское просторечное «полуклиника» вместо «поликлиника»). * * * НАРОДНАЯ… … Энциклопедический словарь
Народная этимология - (другое название: Паронимическая аттракция) Замена в сознании говорящих первичной мотивации, легшей в основу образования слова, представлением о мотивационной связи слова со словом, не связанным с рассматриваемым словообразовательными отношениями … Справочник по этимологии и исторической лексикологии
Народная этимология - переосмысление слова (заимствованного или родного), семантически не ясного и не разложимого на значимые части, по образцу близкого по звучанию слова родного языка, на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения (просторечное… … Большая советская энциклопедия
народная этимология - Переделка и переосмысление заимствованного (реже родного) слова по образцу близкого по звучанию слова родного языка, установление между ними семантических связей на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения, без учета реальных фактов … Словарь лингвистических терминов
народная этимология - Оживление внутренней формы слова, ложное этимологизирование с целью придать слову знакомый облик, смысл, внутреннюю форму: бытофория (вм. бутафория) … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
народная этимология - новое осмысление старого или взятого из чужого языка слова, связанное с ошибочным пониманием его этимологического состава, ср. нынешнее понимание слова «свидетель», как «очевидец», связывающее это слово с глаголом «видеть», вм. старого… … Грамматический словарь: Грамматические и лингвистические термины
Народная этимология (или ложная) - новое осмысление старого или взятого из чужого языка слова, связанное с ошибочным пониманием его этимологического состава, ср. нынешнее понимание слова «свидетель», как «очевидец», связывающее это слово с глаголом «видеть», вм. старого значения… … Литературная энциклопедия
Книги
- Чувашская народная одежда. Этнографический словарь , Н. И. Захарова-Кульева. Чувашская народная одежда была и остается одной из интересных и сложных тем в чувашской культуре. Она настолько разнообразна и богата, что сложно сразу все правильно запомнить. Изданный… Купить за 1537 грн (только Украина)
- Любовь к ботанике , Стрельцова Е. (отв. ред.). К началу XVII в. наука о растениях ботаника сформировалась, натюрморт обрел статус самостоятельного жанра, в обществе увлеклись символическим языком цветов. А в следующем столетии шведский…
- «Anarchy»: an archy : a folksy architect?
No, «anarchy»: an (without) + archy (the arched thing): someone who will not patronize MacDonalds.
«Anarchy» (анархия) - это an archy - как народное название архитектора («architect»)
Нет, Anarchy это an (без) и archy (что-то, напоминающее арку) - человек, который не посещает Макдональдс (символ Макдональдса - две желтые арки, образующие букву М).
Из разговора двух американцев
Этимология слов часто увлекает людей, имеющих отдалённое понятие о языкознании. Самые неподготовленные люди в лингвистическом отношении, высказывают самые категоричные суждения, касаемо самых сложных этимологических проблем. Представьте себе человека, не умеющего отличить запах апельсинового дерева от аромата листьев пачули - это и будет наш языковед, но человек абсолютно далекий от искусства создания духов. Наверняка он будет уверен, что экстракт апельсинового дерева пахнет в точности как его плоды, эфир пачули - это всего лишь масло с тропическим запахом, при этом у него не будет четкого представления о том, как пахнет это «нечто тропическое». А теперь пускай человек, далекий от лингвистики, попробует определить этимологию слова, например, «белуга» и «белка». Опираясь на созвучие, можно предположить, что оба эти слова имеют нечто общее со словом «белый», но подкрепить фактами этот человек уже не сможет. Лингвист же ответит, что отчасти наш обыватель был прав, белугу действительно назвали «белугой» из-за белого цвета нижней части туловища, ну а с «белкой» возникнут сложности. Слово появилось в 14 веке, а до этого была «белаверевица» - редкая порода белок белого цвета, существовавших в Древней Руси. Но вот слово «овраг» не имеет ничего общего с «врагами», «завистниками», или чем-то «недружелюбным». «Овраг» - тоже древнерусское слово, означающее «ключ, бурлящий поток». Тут мы видим то, о чем говорилось в предыдущей главе - это случай, когда слово утрачивает всякие «индикаторы» своего происхождения, когда без особо тщательного анализа с восстановлением всех семантических реконструкций нам просто не обойтись.
Мы говорим про отделение ненаучного подхода к этимологии от действительного лингвистического анализа слова. Такой произвольный анализ, не подкрепленный ничем, кроме обывательской интуиции и поверхностного кругозора, принято называть популярной этимологией. Древние римляне такие этимологические сопоставления называли «бычьей» или «коровьей» этимологией. Поскольку «этимологии» подобного рода часто возникали в народной среде, эти ложные истолкования позднее получили название «народная этимология» (в противоположность этимологии научной).
Мы приблизились к тому, о чем упоминали еще в самом начале, говоря про античную этимологию, о той произвольности толкований, что существовала в то время вплоть до конца Средних веков. Народная этимология - это преобразование слов в сторону их сближения с другими словами, которые представляются (в силу сходства значений, или формы, или различных ассоциаций) родственными. Например, у стоиков сближение латинского crux - «крест» с crus, что означает «нога».
Понятие народной этимологии, и ее отношение к этимологической науке
Сам термин «народная этимология» введен немецким лингвистом Эрнстом Фёрстеманном в 1852 году для обозначения специфического языкового явления - полного или частичного переосмысления слова в результате произвольного сближения его с другими близкими по звучанию словами, ведет свое происхождение от немецкого - «volksetymologie» и французского - «йtymologie populaire». Но явление это появилось задолго до осмысления его учеными умами. Как уже говорилось выше, первые этимологические догадки появились с появлением даже пускай самого примитивного языка. Но лишь со временем ученые научились отделять ложную этимологию от этимологии поистине научной, с помощью большого багажа накопленных знаний и методов.
Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия дает следующее определение: «Народная этимология - осмысление морфологического состава слова и мотивировка его значения на основе сближения с созвучными словами, отличными от него по происхождению». Оксфордский словарь дает похожее определение: «…адаптация формы незнакомого или иностранного слова в процессе использования, так, что данное слово может быть соотнесено со словом или фразой, которые уже известны говорящему». Там же приводятся примеры: в слове «crayfish» (речной рак, пятиться, отступать, идти на попятный), происходящее от среднеанглийского «crevice» (трещина, расщелина, щель; расселина; излом; разрыв), последний слог понимался в значении «рыба», а не как часть сложного слова. «Brideguma», пришедшее из староанглийского означало «новобрачный», но с течением времени вторая часть сложного слова превратилась в «groom», и в настоящее время жених или новобрачный в английском языке обозначается словом «bridegroom».
Ученые этимологи выделяют несколько типов изменений слова, и в связи с этим выделяют несколько видов этимологий. Но проблему составляют расплывчатые границы между предложенными терминами. Народную этимологию принято называть популярной и ложной, однако большинство исследователей все же отдает предпочтение последнему варианту, например, Р.Р. Гельгардт считает, что термин «ложная этимология» удачнее, хотя в нем, может быть, содержатся некоторые внутренние противоречия [Гельгардт Р.Р. «О лексической ассимиляции в связи с ложной (народной) этимологией», 1956].
С определением детской этимологии трудностей не возникает, поскольку это все тот же процесс «словотворчества», наиболее близкий народной этимологии, но произведенный детьми, детскими ассоциациями о незнакомых вещах. Странно, неправда ли, что ребенок считает себя «прогульщиком», если он ходит с родителями на прогулку.
Но современными лингвистами используются еще два интересных термина - «псевдоэтимология» и «псевдонародная этимология». Для разъяснения приведем пример из произведения А.П. Чехова, когда его персонаж трактовал «плотскую любовь» как «любовь на плоту», а «холостяк» для него - это «охотник, стреляющий холостыми патронами». Таким образом, эти два вида этимологии чаще всего встречаются в художественных произведениях, когда автор хочет показать малообразованность героя, или колорит, к примеру, деревни, сельской местности, где безграмотность может порождать комизм. Они имеют окказиональный окрас, то есть такая этимология - выдуманная. Вот запись В.В. Маяковского, запись о реальном событии, о явлении ложной этимологии: на его вопрос крестьянам, знают ли они, что такое павильон, один сказал: «Я понимаю. Это главный, который всеми повелевает». Если бы этот случай был им выдуман, мы бы могли назвать его псевдонародной окказиональной этимологией, но поскольку он реален - это случай народной этимологии, рожденный попыткой понять незнакомое слово.
Как видно из приведенной методики народной этимологизации, под «псевдоэтимологией» авторы понимают всё ту же «народную этимологию», то есть «народное толкование», но в той его части, которая даёт окказиональное значение. Чего-то принципиально нового термин «псевдоэтимология» не несет. Так и псевдонародная этимология - это преднамеренное создание «нового» слова.
Иногда неправильная этимология таких слов распространяется через вполне авторитетные источники, такие, например, как специальная литература по этимологии, поскольку была принята всерьез по ошибке. Таким образом, лингвисты не исключают такой возможности, что лексический состав того или иного языка может пополняться не только присущими ему устоявшимися способами, но и с помощью пришедших «из народа» слов. Ложная этимология вполне может восприниматься за научную, и «свежевыдуманное» слово может войти в словарь и стать общеупотребительным. Так случилось со многими ругательными, вульгарными словами, в английском языке, к примеру, большинство из которых вошли в обиход в конце XX века.
Народная этимология в английском языке
Народная или ложная этимология в английском языке носит названия folk (fake) etymology, popular etymology. Но хотелось бы отметить, что не все английские лингвисты считают термины «folk» и «fake» идентичными, в отличие от русских лингвистов.
Ричард Ледденер, английский лингвист, к примеру, считает, что ложная этимология это «изобретенное объяснение происхождения слова». Распространяться она может через анекдоты или придуманные каламбуры, которые распространялись и рассматривались как реальные истории и факты.
По словам Ледденера, ложная этимология (искусственно созданные слова или фразы) должна быть отделена от народной этимологии - лингвистического процесса, при котором слова или фраза трансформируются в результате неправильного понимания происхождения этого слова. В защиту своего мнения он представлял примеры:
В народе слову «golf» (гольф) приписывают акроним «Gentlemen Only; Ladies Forbidden» (только для джентльменов, леди не допускаются). Но ведь из истории известно, что слову «golf» уже более 500 лет. Оно впервые упоминается в 1457 году королем Джеймсом II, в документе, официально запрещающим игру в гольф, чтобы восстановить популярность стрельтбы и лука. В древних Шотландских манускриптах написание, конечно, отличается - gouff, goffe, goff, gowff, and golph, поскольку до возникновения словарей люди писали на слух, как получалось. Акроним не может быть сформирован ни из одного из этих слов, кроме того, акронимы вошли в обиход только в конце XX века.
Cлово «pommy» появилось в Австралии и на сленге обозначает человека с Британским происхождением, эмигранта из Великобритании. Подлинная этимология слова неизвестна, наиболее распространенная неверная версия вновь ссылается на акроним «P.O.M.E» - Prisoner of Mother England (заключенный матушки Англии), этот сокращение, по одной из версий, использовалось в личной документации преступников, перевозимых из Англии в Австралию.
Для слова «news» так же был придуман акроним с расшифровкой, включающей все стороны света - North, East, West, South (север, восток, запад, юг). Однако старое написание этого слова сильно различно: newesse, newis, nevis, neus, newys, niewes, newis, nues, и так далее.
Большое место в ложной этимологии занимают так называемые «Urban Legends» (городские легенды) - «факты», полученные из анекдотов и слухов, но воспринимаемые вполне серьезно. Так, например, идиома «rule of thumb» (правило или закон большого пальца) в переводе звучит как «практический способ» (в отличии от научного), «приближенный подсчет». Городские легенды дают этой идиоме оригинальное происхождение - фраза распространилось из перечня законов Старой Англии, согласно которым мужу разрешалось избивать свою жену палкой, которая в диаметре не толще его большого пальца.
Интересна история возникновения такого понятия как «кесарево сечение» (сaesarean section) Это понятие идентично в переводе на многие языки. Но наиболее ярко древняя народная этимология этого понятия проявляется в английском языке: существует вымышленная история о том, что Юлий Цезарь (Julius Caesar) появился на свет благодаря такой операции и в честь него она и была названа Кесаревым Сечением, то есть «сaesarean section». Интересно отметить, что эта легенда закрепилась в немецком языке под названием «Kaiserschnitt», что буквально означает «императорское сечение».
Как бы вы объяснили происхождение названия «Jerusalem artichoke» (иерусалимский артишок), если бы Вам сказали что это один из видов подсолнечника в США и Канаде? Народная этимология вмешалась в историю этого названия, и от итальянского «girasole» (подсолнух) по созвучию образовалось «Jerusalem». «Аrtichoke» появилось из-за того, что клубни этого растения вкусом и формой напоминают артишок.
Слово «котлета» (cutlet), пришедшее в английский язык из французского (cфtelette), ошибочно связывали с глаголом «cut» (резать), намек на это так и остался в написании слова.
Еще одним ответвлением в народной этимологии являются ложные эпонимы (имена, чаще фамилии людей, которые стали названиями или символами). Это направление получило развитие именно в английской лингвистике. Вот примеры некоторых ложных эпонимов: Leopold von Asphalt («asphalt»), Sir George Curry («curry»), Joao Marmalado («marmalade»), Gottfried Lager («lager beer»), Antoine de Cabaret («cabaret»), Pierre-Alphonse Buffet («buffet»), Etienne Corset («corset»), Jorge-Luis Avocado («avocado»). Все эти слова напоминают фамилии реально существующих или вымышленных людей, которым «приписывается» изобретение того или иного приспособления, блюда, одежды… На самом деле у этих слов существует вполне определенная научная этимология. Например, «асфальт» происходит от греческого «asphaltos», кем был на самом деле Леопольд Фон Асфальт и существовал ли он вообще, история умалчивает.
Таким образом, из последних двух глав можно заключить, что явление народной этимологии или «popular etymology» присуще всем без исключения языкам, где-то в большей, а где-то в меньшей степени. Но для выявления его и для выяснения всех подробностей преобразований необходимы довольно глубокие познания в языке, истории народа, на нем говорящем, и культурных реалий той или иной страны.
Помимо всего прочего, неизменным остается тот факт, что некоторые слова (возможно даже из тех, что занесены в специальные этимологические словари), имеющие вполне достойное научное объяснение их происхождения, на самом деле когда-то были изменены народом, специально или по незнанию, и настоящая этимология затерялась в веках. Таким образом, лингвисты не исключают такой возможности, что этимология найденная в самом зарекомендовавшем себя этимологическом словаре неверна, и что она может быть народной, неправильной, ложной. Об этом говорилось в работе чуть выше, когда учеными признавался факт невозможности выявить точное происхождение слова в силу недостаточности знаний и письменных источников.
Социолингвистика и ее связь с народной этимологией
Язык - это явление духовной культуры человечества, одна из форм общественного сознания. Своеобразие языка как формы общественного сознания состоит в том, что язык не только отражает мир, является предпосылкой общественного сознания, но представляет собой семантический фундамент и универсальную оболочку разных форм общественного сознания. Посредством языка осуществляется присущая только человеку форма передачи социального опыта (культурных норм и традиций, естественнонаучного и технологического знания). О таких понятиях мы говорим в контексте социологической лингвистики.
Социолингвистика - это раздел языкознания, изучающий связь между языком и социальными условиями его бытования, развилась на стыке языкознания, социологии, социальной психологии и этнографии. Наука относительно молодая, начала складываться в начале 20 века (20-30-е годы), когда лингвисты обратили внимание на язык, как на общественное явление. В контексте данной науки выдвигалось множество мнений, относительно того, что язык может влиять на мышление человека, а так же теории насчет характера взаимосвязей между языковыми и социальными структурами. Большое распространение получила типология языковых ситуаций, характеризуемых распределением социальных функций между различными языками и диалектами, используемыми данным коллективом. Кроме того, социальная лингвистика установила закономерности взаимодействия языков в различных социальных условиях и взаимовлияния культуры и языка.
Следует подчеркнуть важность социокультурных отношений в изучении истории слов. Они составляют фундаментальный аспект этимологических изысканий, и история слов неотделима от истории культуры и цивилизации. Семантические универсалии базируются, в первую очередь, на культурных универсалиях, отражающих коллективный человеческий опыт. Связь между внеязыковой реальностью и понятием, его словесным выражением неодинакова у разных народов, что обусловлено культурно-историческими различиями этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Отсюда делается вывод о различиях языковых картин мира у разных народов.
Одной из основных проблем, изучаемых социолингвистикой, является проблема социальной дифференциации языка на всех уровнях его структуры, и в частности характер взаимосвязей между языковыми и социальными структурами, которые носят опосредованный характер. Структура социальной дифференциации языка многомерна и включает как классовую дифференциацию, обусловленную разнородностью социальной структуры, так и ситуативную дифференциацию, обусловленную многообразием социальных ситуаций. Так, рассматривая вопрос народной этимологии, было бы интересно отметить, что этому явлению присущи определенные закономерности, связанные с социальной стратификацией языка, которая изучается социолингвистикой.
Явление народной этимологии изучалось до настоящего времени почти исключительно под углом зрения субъективно-психологистической лингвистики. Между тем в явлениях народной этимологии, в направленности ее, находит весьма четкое выражение классовая идеология.
Явление народной этимологии - яркая примета просторечия, поэтому, когда мы слышим интересное слово или словосочетание - мы можем легко предположить, из какой среды оно к нам пришло, или кто и почему стал бы употреблять слово в таком значении. Например, если человек, далекий от географии, предположит, что существует такая страна под названием «Oystria», мы, наверное, не сразу и догадаемся что он имел ввиду Австрию.
Другая сфера, где очень популярно использование народной этимологизации, - это художественная литература. По сути этот пункт очень близок первому, потому что тут речь так же идет о малообразованных людях.
Такие переосмысленные по случайному созвучию и смысловому сближению слов передают настроения той среды, куда помещен герой автора. Например, у Н.С. Лескова: персонаж использует в речи, понятные любому читателю, но что-то в них намеренно изменено: «гувернянька» («гувернантка» и «нянька»), «гулъвар» («бульвар» и «гулять»), «верояции» («вариации» и «вероятность»), «мелкоскоп» («микроскоп» и «мелкий»), «преламут» - (результат совмещения двух близких по звучанию слов «перламутр» и «преломлять свет»), «бюстра» (совмещение сходных по звучанию слов «бюсты» и «люстры», оба эти слова обозначают предметы, украшающие зал, и потому сходны семантически).
Иногда такие народные этимологии приобретают большую сатирическую выразительность, например: «тугамент» («документ» и «туга» от «тужить»), «клеветон» («фельетон» и «клевета»), «Аболон Полведерский» (намек на знаменитую статую Аполлон Бельведерский, автор использовал перестановку букв в этих словах, чтобы добавить названию небрежную, простонародную нотку (полведра), «мимоноска», «долбица умножения» и так далее.
Конечно, подобные окказиональные образования авторов вряд ли войдут в словари русского языка, но обогатить разговорную речь новизной и юмористическими нотками им под силу.
Трудность прочтения Н.С. Лескова некоторые критики рассматривают в ракурсе сложности перевода его текстов и необходимости чтения в оригинале, поэтому ряд исследователей из Великобритании считает, что Лесков не может считаться классиком в силу специфики его труднопереводимого стиля.
Примеры собственных переводов:
1) Преламут - Перевода нет (Mother-of-pearl - перламутр)
2) Долбица умножения - Перевода нет (Hollow - выдалбливать, Multiplication table - таблица умножения)
3) Пубель - Pooble (Poodle - пудель)
4) Дансе - Dance (Dance - танец)
5) Аболон Полведерский - Перевода нет
6) Нимфозория - Nymphusorian (Nymph - нимфа, infusorian - инфузория)
7) Бюстры - Перевода нет (Chandelier - люстра, bust - бюст)
8) Мелкоскоп - Smallcroscope (Small - мелкий, microscope - микроскоп)
Таким образом, народная этимологизация как явление чаще всего наблюдается в среде малообразованных людей, будь то бессознательные трансформации от незнания и неграмотности, или же сознательно подобранные варианты слов автором (окказиональная окраска псевдонародной этимологизации).
Но есть и еще одна сфера, наиболее интересная с точки зрения социолингвистики - это детская речь. Наиболее интересная потому, что ни одна наука о языке не обращает такого пристального внимания на речь ребенка как социальная лингвистика в слиянии с народной этимологией. Тут, на стыке и возникает так называемая детская этимология.
Детская этимология
Мама, давай договоримся. Ты будешь по-своему говорить «полозья», а я буду по-своему «повозья ». Ведь они не «лозят», а возят.
Почему ты говоришь - «колоть дрова»? Ведь дрова не колют, а топорят .
И почему перчатки? Надо пальчатки .
Почему ты называешь их баранками ? Они не из барана, а из булки.
Корова не бодается, а рогается .
Никто, пожалуй, так живо не интересуется вопросами, связанными с происхождением слов, как маленькие дети. От ребенка можно услышать десятки вопросов за несколько часов, и порой они заставят даже образованного человека задуматься над правильностью ответа. Некоторые из этих «почему» относятся к родному языку, к происхождению слов, которые ребенок только начинает использовать в своей речи.
Маленьким детям необходимо все понять, если же слово непонятно - ребенок его изменит, быть может, и абсолютно бессознательно. Но сколько бы примеров таких «свежевыдуманных» слов не знал мир - все они образованы по одной и той же модели - смысловой.
Детская этимология от народной отличается тем, что ее авторами являются дети дошкольного и младшего школьного возраста. Детская этимология близка и к псевдонародной, однако отличается от нее. Это отличие состоит в том, что псевдонародной этимологией занимаются писатели с определенной целью, обусловленной их писательским ремеслом, тогда как дети, изменяя слова, стремятся привести их в соответствие с существующими у них представлениями о мире вещей и явлений, окружающих их. Для некоторых детей молоток это не «молоток» (потому что им не молотят), а «колоток» (потому что им колотят).
Если при народной этимологии переделка незнакомого слова или выражения происходит спонтанно, то при детской этимологии общеупотребительное, понятное всем взрослым слово «исправляется», а свое «исправление» дети мотивируют, относятся к нему сознательно, опираясь на свой небольшой жизненный опыт. Ребенок рассуждает примерно так: «То, что кладут на больное место, должно называться «кластырь», а не «пластырь», как говорят взрослые». Или: «Разве рубанком рубят? Нет, им строгают, значит, и называться он должен? «строганок».
Приведем несколько детских этимологий, услышанных и записанных нами в разное время: «баринесса» («баронесса», почему-то образованное от «барин»), «низкоростьй» (вместо «низкорослый» из-за «рост»), толпучка (вместо «толкучка» из-за «толпа»), «травоедные» (вместо «травоядные» образованное от «еда»).
Такие изменения всегда комичны, иногда даже доходят до абсурда, но чтобы вы ни услышали - обратите внимание, фраза никогда не будет лишена смысла.
Детскую этимологию с народной объединяет еще и то, что одно и то же слово этимологизируется одинаково несколькими детьми, о чем свидетельствует и К.И. Чуковский в своей книге «От трех до пяти». Вот один из примеров: «писать - писец», «играть - игрец», «читать - чтец», «лгать - лжец», « спать - спец». Такое словотворчество Чуковский называет «неосознанным мастерством», а множество примеров объясняет одним и тем же методом осмысления услышанных слов путем непреднамеренной подмены минимального количества звуков. Если ребенку незнакомо слово «vermouth» (вермут), он может обратить его в «wormwood» даже не задумываясь, это и будет тем самым «неосознанным мастерством». Пример с переосмыслением слова «Австрия» на английском по созвучию с «oyster» (устрица), уже звучал выше, но принадлежит эта идея именно детскому воображению.
Детский юмористический журнал «Веселые картинки» приводит на своих страницах следующие слова: «варюля» (вместо «кастрюля»), «уколка» (вместо «иголка»), относимые к детской этимологии. Что же касается таких слов, как «зубохват» (вместо «крокодил»), «дилибомчик» (вместо «звонок»), приводимых там же, то их нельзя отнести к словам детской этимологии, поскольку они не переделаны, а созданы заново. Это окказиональные новообразования.
В одном из фильмов маленький мальчик в разговоре с отцом сказал, что хотел бы блинчиков с «chocolate shavers» (шоколадные электробритвы), на что отец добродушно ответил - не «shаvers», а «shavings» - что в переводе прозвучало как: «Не ватрушки, а стружки, глупенький». Вот такая игра слов может получиться при переводе таких «словотворчеств».
Детская этимология? это такая переделка общеупотребительных слов, которая, по мнению детей, вносит ясность в содержание исправляемого слова, соотнося последнее с другим словом, хорошо им известным.
Таким образом, если ребенку незаметно прямое соответствие между функцией предмета и его названием, он исправляет название, подчеркивая в этом слове ту единственную функцию предмета, которую сумел разглядеть. Таким образом, мы убеждаемся снова и снова, что развитие речи ребенка являет собою единство подражания и творчества. Ребенок бессознательно требует, чтобы в звуке был смысл, чтобы в слове был живой, осязаемый образ; а если этого нет, ребенок сам придаст непонятному слову желательные образ и смысл. Но опять же нельзя утверждать, что словарный состав официального письменного русского или английского языка пополнится в результате детского словотворчества, но устная речь вновь удивит слушающего своей живостью и поистине бесконечными возможностями для лингвистического экспериментирования.
Э тимология слов часто увлекает людей, имеющих довольно смутное представление о языкознании. И чем менее подготовлен тот или иной дилетант в лингвистическом отношении, тем категоричнее обычно он высказывает свои суждения о самых сложных этимологических проблемах.
Если вы, например, с трудом отличаете ерша от щуки, то, нужно думать, вы никогда не рискнете выдвинуть какую-нибудь новую гипотезу, касающуюся проблем ихтиологии. Не обладая соответствующими знаниями, никто не решится высказывать своих суждений по сложнейшим вопросам ядерной физики, математики, химии. О происхождении слов свои мнения высказывают, по сути дела, все желающие.
О народной этимологии. Обычно люди начинают свои этимологические «штудии» уже в раннем детстве. Такие ребячьи образования, как гудильник (будильник), строганок (рубанок), копатка (лопатка), копоток (молоток), мазелин (вазелин) и другие, вызванные естественным стремлением как-то осмыслить каждое непонятное слово, типичны не только для детского возраста. Возьмите такие примеры переиначивания слов в народных говорах, как спинжак (пиджак) , полуклиника (поликлиника), полусадик (палисадник) и т.п. Во всех этих случаях непонятные слова иностранного происхождения «исправлялись» и «подгонялись» под какие-то известные русские слова и корни: слово пиджак → спинжак было связано со спиной, поликлиника → полу клиника - это ‘наполовину клиника’, a палисадник → полусадик - ‘наполовину садик’.
Древние римляне такие этимологические сопоставления называли «бычьей» или «коровьей» этимологией. Поскольку «этимологии» подобного рода часто возникали в народной среде, эти ложные истолкования позднее получили название «народная этимология» (в противоположность этимологии научной). Самый термин народная этимология не совсем удачен. Во-первых, в нем сквозит несколько пренебрежительное отношение к народу, который в течение многих веков был оторван от развития науки. Во-вторых (и это самое главное), значительная часть «народных этимологии» возникла совсем не в народной среде.
Так, например, ещё в XVIII веке академик и филолог В.К. Тредиаковский писал, что название древних жителей Пиренейского полуострова иберы - это искажённое слово уперы , так как они по своему географическому положению со всех сторон уперты морями. Британия , согласно Тредиаковскому, это искажённое Братания (от слова брат ), скифы - это скиты (от скитаться ), турки - от юрки (сравните юркий ‘быстрый, проворный’) и т.п. Следовательно, здесь мы сталкиваемся с «народной этимологией» на самом высоком (академическом!) уровне. И народ здесь совсем ни при чём. Просто во времена Тредиаковского этимология ещё не сформировалась как наука, и это предоставляло широкий простор для всякого рода безудержных фантазий.
Таким образом, народная этимология - это совсем не обязательно «этимология, возникшая в народе», а такая этимология, которая опирается не на научные принципы анализа, а на случайные сопоставления, вызванные простым созвучием слов. Иногда такое сопоставление может «попасть в точку». Сравните, например, слова Луки в пьесе А.М. Горького «На дне»: «Мяли много, оттого и мягок». Слова мягок и мяли , действительно, общего происхождения, но правильное, по сути дела, сопоставление ещё не превращает его в научную этимологию.
Вместо термина народная этимология некоторые учёные предпочитают употреблять выражения ложная этимо логия или наивная этимология . Но эти термины ещё менее удачны. Во-первых, и научная этимология может быть ложной. Например, по крайней мере, одна из двух рассмотренных нами этимологии слова невеста определённо является ложной. Но обе они, несомненно, относятся к числу научных этимологии и ничего наивного в себе не содержат. Во-вторых, наивная этимология не обязательно должна быть ложной (возьмите пример со словами мягок и мяли ). Кроме того, наивность - это качество, которым может отличаться иной раз также и научная этимология. Разумеется, «народная этимология» обычно бывает ложной, но не всякая ложная этимология является в то же время «народной». Вот почему один из этих терминов не может быть заменён другим.
Деэтимологизация и народная этимология. Сущность народной этимологии может быть понята лишь в том случае, если мы вспомним, о чём шла речь в предыдущих главах.
Слова в своём развитии постепенно утрачивают древние этимологические связи, или, иначе говоря, деэтимологизируются. Тем самым они становятся непонятными в этимологическом отношении. Научная этимология устанавливает истинное происхождение анализируемого слова, опираясь на те методы сравнительно-исторического исследования, с которыми мы теперь уже знакомы. Обычно ученые восстанавливают самые древние из доступных им этапов в истории слова, привлекая одновременно материал родственных языков.
В отличие от этого народная этимология не реконструирует утраченные этимологические связи, а пытается объяснить происхождение слова исходя из современного для автора этимологии состояния языка. Никакой научной аргументации подобные «этимологии», как правило, не содержат. Опираются они лишь на случайное совпадение или даже на весьма отдалённое сходство в звучании слов.
Расхождение между научной и народной этимологией отчётливо выступает в случае с происхождением русского слова выдра (как вы помните, с рассказа об этом слове началось наше знакомство с наукой этимологией). Учёные восстановили его древнейшую форму *ūdrā [ý:дра:], нашли большое количество соответствий в родственных языках и объяснили исходное значение слова выдра , связанное со значением ‘водяной, водный’.
Народноэтимологическое истолкование происхождения слова выдра (от выдрать ) в корне противоречит фактам истории языка, оно никак не связано с представлениями о родстве языков и о родственных соответствиях. Это объяснение опирается только на созвучие слов выдра и выдрать , подкреплённое хотя и остроумным, но совершенно фантастическим доводом семантического характера. К тому же, сравнительно-исторический анализ слова выдра показывает, что его возникновение относится к эпохе, когда приставочные образования типа вы-драть вообще ещё не были продуктивными в индоевропейских языках.
Этимология и археология. Во многих местах, а особенно в степной полосе нашей Родины, возвышаются внушительные по своим размерам древние курганы. Стоит такой курган возле деревни, а кто и когда его насыпал, никому не известно. И вот вокруг такого кургана возникает легенда.
Рассказывают, что в давние-давние времена - лет сто, а может быть, и двести тому назад - умерла у барыни её любимая собачка. С утра до ночи лила барыня горькие слезы.
А в деревне той стояли тогда на постое солдаты. Жалко им стало барыню, выкопали они возле деревни могилу, похоронили собачку по христианскому обычаю, а на место, где была могила, стали носить прямо в шапках землю. Долго носили - до тех пор, пока не вырос на том месте огромный курган...
У этой легенды есть своё продолжение, правда, взятое уже из реальной жизни. Приехали однажды к кургану учёные-археологи и стали вести археологические раскопки. И обнаружили они под курганом совсем не собачку, а богатое погребение скифского вождя, похороненного здесь не сто и даже не двести, а две с половиной тысячи лет тому назад...
Такую же картину мы наблюдаем и в истории многих слов. Народная этимология - это та же легенда, пытающаяся объяснить непонятные факты далёкого прошлого близкими и понятными явлениями современного нам языка. А учёные-этимологи в результате своего рода «археологических раскопок» устанавливают, что истоки непонятного нам слова уходят далеко в глубь веков и во многих случаях на месте этимологической «собачки» обнаруживают следы такой глубокой старины, от которой не сохранилось даже легенд и сказаний.
Народная и детская этимология. «Хватит тебе секреты говорить! Секретарша какая!», «Мы ходим на прогулку, - мы прогульщики!»
Эти и другие приведённые ниже примеры, взятые из книги К.И. Чуковского «От двух до пяти», показательны во многих отношениях. Прежде всего, в детских сопоставлениях наиболее ярко вырисовываются основные особенности народной этимологии, хотя, разумеется, нельзя детскую этимологию полностью отождествлять с этимологией народной. Во-вторых, ошибочность детских этимологий не вызывает никаких сомнений, и раскрытие ошибки, как правило, не требует подробных и сложных объяснений. Наконец, здесь легче, чем в других случаях, выделить различные типы народной этимологии.
В примерах со словами секретарша и прогульщик этимологическая связь с секрет и прогулка была установлена в общем правильно. Только в первом случае эта связь не является непосредственной, и определена она может быть лишь на материале в конечном счёте латинского языка, из которого эти слова были заимствованы через посредство западных языков.
Сравните, например, франц. secret [секрé] ‘тайна, секрет’ и ‘тайный, потайной’, secrétaire [секретéр] ‘письменный стол, бюро (с потайными отделениями)’ и ‘писец, секретарь’. Таким образом, ошибка в данном случае заключалась в том, что слова секрет и секретарь (секретарша) , действительно связанные между собой длинной цепью промежуточных этимологических звеньев, были поставлены в прямую этимологическую связь, которая у этих слов отсутствует.
Иная картина наблюдается в случае со словами прогулка и прогульщик . Здесь главная ошибка - семантического характера. Связь между словами прогулка, прогульщик, прогул и прогуливаться ни у кого не вызывает сомнений. По слова прогульщик и прогул имеют особую смысловую окраску: они относятся не к тем, кто гуляет или прогуливается, а только к людям, которые по неуважительным причинам не являются на работу или на учебу.
Если прогульщик в рабочее время спит, сидит в кино или читает детективный роман, он не перестаёт быть от этого прогульщиком (слово это, как мы видим, подверглось частичной деэтимологизации).
Иного порядка этимологические ошибки наблюдаются в случаях лодырь - ‘человек, делающий лодки’ или спец - ‘человек, который любит поспать’. Во всех этих случаях слова, между которыми предполагается этимологическая связь, на самом деле в плане своего происхождения не имеют между собой ничего общего. Как ни убедительно выглядит словообразовательный ряд:
писать - писец
лгать - лжец
спать - спец
Последний случай к этому ряду явно не относится. Слово спец представляет собой сокращение от специалист . А последнее слово в конечном счёте восходит к латинскому specialis [в средневековом произношении: специáлис] ‘специальный, особый’ в свою очередь связанному с латинскими же словами species [спéкиэ:с] ‘вид, разновидность’ и specie [спéкио:] ‘вижу, смотрю’. Таким образом, слова спать и спец в этимологическом отношении никак между собой не связаны.
Народная этимология и искажение слов. Во всех только что рассмотренных примерах из детской этимологии то иди иное объяснение происхождения слова не приводило, однако, к его искажению. Но не во всех случаях слово поддаётся народноэтимологическому истолкованию в том виде, в котором оно существует в языке. А поскольку объяснить непонятное слово всё-таки хочется, в него нередко вносят искажения типа копатка или мазелин , которые свойственны далеко не одному только детскому языку.
Примеры со словами спинжак, полуклиника, попусадик относятся к тому же самому типу. Но эти и подобные им неграмотные диалектные и просторечные формы не исчерпывают всех примеров такого рода. Более того, народноэтимологическке изменения слов можно наблюдать даже в литературном языке, причём такие случаи совсем не являются редкими.
Древнерусское слово свљдљтель было образовано от глагола вљдљти ‘знать’ и означало оно человека, который что-то знает. В настоящее время мы говорим не «сведетель», а свидетель и связываем это слово не с глаголом ведать , а с глаголом видеть , воспринимая его в значении ‘очевидец’ (тот, кто что-то видел). Старую связь с глаголом ведать сохранили до сих пор, например, белорусское свéдка и сербское свéдок ‘свидетель’.
В русских дипломатических документах конца XVII-начала XVIII века можно встретить слово уедиенция , явившееся результатом народноэтимологического переистолкования латинского по своему происхождению слова аудиенция (под влиянием уединиться, уединение ). В белорусском языке было отмечено слово сљкуцыя . этимологически гораздо более выразительное, чем латинизм экзекуция .
Латинский глагол vagari [вагá:ри:] ‘бродить’ имел суффиксальное производное vagabundus [вага:бýндус] ‘бродячий’, которое в итальянском языке дало vagabondo [вагабóндо], а в испанском - vagabundo [вагабýндо] ‘бродяга’. Редкий суффикс -bundo в испанском языке был «исправлен» на -mundo , а слово vagamundo стало восприниматься как сложное, образованное от vagar [вагáр] ‘бродить’ и mundo [мýндо] ‘мир, свет’. Так в результате народноэтимологического изменения испанское слово vagamundo приобрело значение ‘бродящий по свету’.
При рассмотрении этимологии различных слов учёным постоянно приходится иметь в виду возможности подобного рода народноэтимологических переосмыслений, которые зачастую сильно затрудняют исследование, ибо подменяют реальные древние этимологические связи связями вторичными, надуманными.
Но народная этимология оказывает своё воздействие не только на представления людей о происхождении слова. Ошибочное этимологизирование тесно связано также и с практикой, в частности с практикой правописания. Хорошо известны типичные школьные ошибки, вызванные тем, что сомнительное в орфографическом отношении слово сопоставляется с другим, этимологически с ним не связанным. Но особенно трудными обычно оказываются иностранные слова, вообще лишённые этимологической поддержки в рамках родного языка. Именно поэтому при написании таких слов нередко опираются на другие «похожие» слова иноязычного происхождения. Так возникают ошибки, которые в известной мере сродни народноэтимоло-гическим искажениям слов: «инциндент» и «прецендент» вместо правильного: инцидент , прецедент (под влиянием слов типа претендент ), «компрометировать», «константировать» вместо компрометировать, констатировать (влияние слов типа регламентировать, Константин ).
«Я сама Ра!» Нигде, пожалуй, народная этимология не получила такого широкого распространения, как в истолковании собственных имён. Начинает, например, студент университета изучать латинский язык. На одном из первых занятий он узнаёт, что слово ira [ú:ра] означает по-латыни ‘гнев’. И сразу же пытается связать это слово с русским именем Ира, Ирина , «объясняя» последнее значением латинского слова. На самом же деле, имя Ирина было заимствовано из греческого языка, где слово eirēnē [эйрéне:] означает ‘мир’ (в новогреческом произношении: [ирúни]). Это слово ещё древними греками употреблялось в качестве имени собственного: Eirene - это Ирина , богиня мира.
На каждом шагу подобные «этимологии» встречаются при объяснении географических названий. Многие топонимы отличаются исключительной древностью. Одни из них уже давно утратили этимологические связи в языке, другие этих связей никогда и не имели, так как они были заимствованы из других языков. Но стремление как-то объяснить эти непонятные названия часто приводило к появлению самых нелепых «этимологий» и даже целых легенд, нередко «подкрепляемых» ссылками на действительные исторические события.
Откуда произошло название города Коломна ? Рассказывают, что отец Сергий когда-то благословлял князя Дмитрия Донского недалеко от этого города. После благословения отец Сергий направился в город, но жители почему-то прогнали его, да ещё пригрозили кольями. «Я к ним с добром, а они колом мя (меня)», - жаловался потом Сергий. От этого колом мя и было дано городу имя Коломна .
Другой столь же фантастический пример подобного типа - «этимология» названия реки и города Самары .
Согласно легенде, бежала с востока на запад малая речка, а с севера ей наперерез мчала свои волны могучая река Ра (древнее название реки Волги).
«Посторонись! - кричит большая река малой речке, - уступи мне дорогу- ведь я - Ра!»
«А я сама - Ра», - невозмутимо отвечает речка и продолжает свой бег на запад.
Столкнулись друг с другом два потока - и уступила величественная река Ра своей малой сопернице: вынуждена была и она повернуть своё течение к западу. От слов сама Ра и получила название река Самара , а в месте столкновения образовала Волга-Pa Самарскую луку (изгиб).
Аналогичным образом народная этимология пыталась объяснить, например, названия рек Яхрома и Ворскла . Первое название было получено якобы от восклицания жены князя Юрия Долгорукого, которая при переправе через эту реку подвернула себе ногу и воскликнула: «Я хрома!» Второе название легенда связывает с именем Петра I. Глядя в подзорную трубу, царь уронил в воду линзу. Попытки найти «стекло» (скло) не увенчались успехом. С тех пор река и стала называться Вор скла (‘вор стекла’).
Разумеется, все эти легенды не имеют ничего общего с действительным происхождением соответствующих топонимов. Но они важны в другом отношении. Рассмотренные примеры показывают, как тесно народная этимология связана с устным народным творчеством - фольклором. Многие сказания и легенды возникли подобным же образом - в результате попытки этимологического осмысления непонятных слов и названий.
С такого рода явлениями мы уже встречались на примере происхождения имени древнегреческой «пенорождённой» богини Афродиты и Афины Тритогеиии. Аналогичные примеры можно встретить в устном народном творчестве любой страны. Изыскания этимологов, направленные в сторону изучения особенностей народной этимологии, позволяют по-новому осветить сложнейшие проблемы, связанные с древними истоками устного народного творчества.
Гнев и огонь. Во всех рассмотренных до сих пор примерах разница между народной и научной этимологией всегда выступала с достаточной ясностью. К сожалению, однако, есть немало таких случаев, когда совсем не удаётся провести более или менее чёткую грань между этими двумя столь различными, казалось бы, типами этимологических объяснений.
Некоторые из этимологий, предложенных ещё римским грамматиком Варроном, долгое время относились к категории народных. Более тщательные исследования показали, однако, что эти объяснения Варрона подтверждаются научным анализом.
В рассуждениях одного из героев М. Горького - Матвея Кожемякина - встречается мысль о том, что слово гнев связано по своему происхождению со словом огонь . В качестве примера, подтверждающего эту этимологию, Матвей Кожемякин ссылается на глагол огневаться , в котором он приставку о - рассматривает как часть корня в слове огнь (огонь) . Народноэтимо-логичеекий характер данного объяснения совершенно бесспорен.
Но вот сравнительно недавно известный русский этимолог В.В. Мартынов выдвинул эту же идею уже в качестве научной гипотезы. Одним из основных, аргументов автора также является слово огневаться - только в его более древней форме. В.В. Мартынов привёл интересные доводы в пользу своей точки зрения, и, несмотря на её спорность, с этой этимологией в настоящее время нужно считаться уже как с научной гипотезой. Пример со словом гнев показывает, сколь условными могут быть границы между народной и научной этимологией. В одних случаях этимология, долгое время считавшаяся народной, может получить в конце концов всеобщее научное признание. И, наоборот, этимология, фигурирующая в качестве научной, может оказаться на одном уровне с народной этимологией.
Таким образом, народная этимология - это не просто набор нелепых и наивных объяснений происхождения различных слов, а сложное явление, которое нередко ставит в затруднительное положение исследователя, занимающегося историей слова. Действие народной этимологии оставило многочисленные следы в языке. Причём эти следы в ряде случаев оказались столь незаметно «замаскированными», что учёные не всегда в состоянии отличить народную этимологию от истинной. Всё это создаёт известные трудности в работе этимологов, заставляет исследователей языка привлекать всё новый и новый материал, позволяющий им проникать в самые сокровенные тайны древнего словотворчества.
Глава двадцать пятая
ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЕ МИФЫ
Р ечь в заключительной главе нашей книги пойдет не о тех легендах и мифах (без кавычек!), которые возникают на основе народноэтимологических истолкований происхождения слова (сравните мифы и легенды об Афродите, Афине, реке Самаре и т.п.). Не будут нас здесь интересовать и «мифические» (уже в кавычках), то есть вымышленные этимологии типа выдра от выдрать или аудиенция от уединиться . Авторы этих «этимологии» не публиковали своих объяснений в этимологических словарях, ограничиваясь тем, что сами «дошли» до якобы истинного значения слова. И если, например, на гербах городов Берлина и Берна изображён медведь (по-немецки Вäг [бер]), то и здесь народная этимология, проникшая в область геральдики, также остаётся ограниченной этой узкой областью.
Иное дело, когда писатели, языковеды и даже авторы этимологических словарей предлагают объяснения, украшая их разного рода «мифами», которые должны у читателя создать впечатление правдоподобности излагаемой этимологии. Ниже приводится несколько примеров с подобного рода этимологическими «мифами».
Как спят слоны? Как ни странно, вопрос этот имеет самое непосредственное отношение к этимологии слова слон . В памятниках древнерусской письменности (XV век) можно найти басню, согласно которой слон якобы не может сгибать своих колеи, а поэтому егда хощеть спаши, дубљ ся въслонивъ спить (‘когда хочет спать, спит, прислонившись к дубу’). Именно исходя из этого народноэтимологического сопоставления (слон от при-слонити ) ряд серьёзных, этимологов (например, А.Г. Преображенский) объясняют происхождение русского слова слон . Вокруг этимологии этого слова возник обычный «миф», который и должен подтвердить правильность предлагаемого объяснения. На самом деле, не слово слон было образовано от глагола прислонити , на основании поверья о том, что слоны будто бы спят, не сгибая ног, а, наоборот, само это поверье возникло как результат народноэтимологического сопоставления слов слон и (при)слонить .
Наше слово слон , как мы уже знаем, по-видимому, явилось результатом переосмысления в процессе заимствования из тюркского aslan [аслáн] ‘лев’. Подобные переосмысления названий животных, известных лишь понаслышке, встречаются в языке не так уж редко (выше мы сталкивались с примером, где ‘слон’ превратился в ‘верблюда’).
Носили ли плуг через брод? В латинском языке существовали две группы слов, сходных по своему звучанию: 1) porta [пóрта] ‘ворота’, portus [пóртус] ‘гавань’ (как бы ‘морские ворота города’) и 2) portare [портá:ре] ‘носить’. Латинское слово portus через французское посредство проникло к нам в виде существительного порт , а корень глагола portare ‘носить, переносить, перевозить’ мы находим в русских словах импорт ‘ввоз’, экспорт ‘вывоз’, транспорт (буквально: ‘перевоз’) и т.д.
Ешё в ХIХ веке учёные пытались как-то этимологически связать между собой сходные слова porta ‘ворота’ и portare ‘носить’. И ими было найдено остроумное решение этого вопроса, опирающееся, казалось бы, на исторические факты. Автору «Этимологического словаря русского языка» Г.П. Цыганенко (Киев, 1970) это решение показалось столь убедительным, что она включила его в свой словарь:
«Латинские слова porta ‘ворота’ и portus ‘гавань’ образованы от глагола portare ‘носить, переносить’. Этимологически связь между понятиями ‘носить’ (portare ) и ‘ворота, гавань’ (porta, portus) объясняется исторически следующим образом: у древних римлян был обычай при основании города вначале опахивать его, то есть плугом бороздить черту, по которой должна была проходить городская стена. В тех местах, где следовало ставить ворота, плуг проносили на руках. Отсюда porta буквально ‘место, где носят (плуг)’, затем - ‘место для входа - выхода и т.п.’» (стр. 360-361).
Самое интересное здесь то, что такой обычай у древних римлян действительно существовал. И всё же приведённое объяснение - всего лишь вымысел на уровне народной этимологии. Из чего это видно? Прежде всего, у латинских слов porta и portus (с исходным значением ‘проход, вход’) имеются надёжные индоевропейские соответствия: немецк. Furt [фурт], английск. ford [фо:д] ‘брод’, буквально ‘проход (через реку)’. В исландском языке соответствующее слово, как и латинское portus , означает ‘гавань’ (оно проникло в русский язык в форме фиорд ). Как же во всех этих случаях быть с ношением плуга (через брод!)? Ясно, что перед нами - слово более древнее, чем приведённый римский обычай.
Наконец, общее значение ‘проход’ мы находим у древнегреческого слова poros [пóрос] ‘переправа’, ‘пролив’, ‘путь’, которое не могло быть образовано ни от portare , ни от подобного ему греческого глагола, ибо у него нет суффикса -t - и оно отражает более древнюю словообразовательную модель, чем латинский глагол. Кстати, следует также отметить, что греческое poros в значении ‘проход, отверстие (в коже)’ через западноевропейские языки попало и в русский язык: пора, поры ‘отверстия потовых желёз на поверхности кожи’. Здесь, видимо, также ссылка на плуг едва ли была бы уместной.
Пример этот показывает, что самый красивый этимологический «миф», опирающийся, казалось бы, на твёрдо установленные исторические факты, рассыпается как карточный домик при серьёзной проверке с помощью лингвистического сравнительно-исторического метода.
О бабе-яге и о ерунде. Можно было бы написать объёмистую книгу с самыми различными этимологиями, которые были предложены писателями разных стран и эпох, начиная от Гомера и кончая нашими днями. Но поскольку Гомер ничего не писал об этимологии русских слов, ограничимся примерами из несколько более позднего времени.
В. Берестов в своих воспоминаниях рассказывает, что С.Я. Маршак живо интересовался вопросами этимологии. Вот одна из его этимологий-экспромтов:
«Баба-яга - это, быть может, татарское «бабай-ага» (старый дядя). Так на Руси во времена Батыя пугали детей: Спи, а то бабай-ага возьмёт»
Следует подчеркнуть, что С. Я. Маршак предлагал свою этимологию в осторожной форме («быть может»), сообщал её в дружеской беседе (а не в печати), не навязывая своего предположения собеседникам. К сожалению, как ни остроумно объяснение С.Я. Маршака, перед нами - обычный этимологический «миф». Слово яга и его этимологические «родственники» широко представлены в западнославянских языках. Следовательно, появилось наше слово задолго до Батыя.
В других случаях писатели более категоричны в своих суждениях. Так, например, А.М. Арго в интересной статье «Немного текстологии» («Наука и жизнь», 1968, №6, стр.120-122) слишком уверенно пишет о происхождении слова ерунда :
«Слово ерунда по линии наименьшего сопротивления иные производят от латинских грамматических форм: герундий и герундив .
Корень на самом деле другой.
Когда при Петре Первом в Россию прибыли первые судостроители, то объяснялись они преимущественно по-немецки.
Сопровождая свои слова усиленной жестикуляцией, они показывали устройство мачт, их установку и назначение и при этом приговаривали ‘hier und da’, что по-немецки значит ‘туда-сюда’; в русском произношении это превратилось в ‘ерунду’, которая означает нечто малопонятное и ненужное».
В этом отрывке, прежде всего, обращает на себя внимание полное отсутствие аргументов, опровергающих первую этимологию. Она просто объявляется неверной. Между тем книжные слова семинарского происхождения герунда, ерунда, ерундистика с большой долей вероятности возводятся этимологами к указанным выше латинским словам. Дело в том, что тема «замена герундия герундивом» является одной из самых сложных и запутанных тем латинской грамматики. В глазах семинариста это была поистине герунда .
В позитивной своей части автор новой этимологии также не приводит ни одного аргумента, кроме типичного этимологического «мифа» - ссылки на немецких судостроителей, которые действительно в Петровскую эпоху работали в России. Здесь также ссылка на исторический факт, как и в случае с плугом, которым древние римляне опахивали территорию будущего города, должна создать впечатление правдоподобности изложенной этимологии.
Президент Джексон создаёт новое слово. Всякий, кому приходилось изучать английский язык, знает, как трудно усвоить его орфографию.
В английском языке возможны такие случаи, когда слова, написанные по-разному, произносятся одинаково. Например, right ‘правильный’ и rite ‘обряд’ имеют одно и то же произношение: [райт]. И наоборот, два совершенно одинаково написанных слова могут произноситься различно: read ‘читаю’ произносится [ри:д], a read ‘читал’ [ред]. Нередко фонетический облик претерпевает столь существенные изменения, что от реального «буквенного» содержания написанного слова в его произношении почти ничего не остаётся. Так, слово nature ‘природа’ по-английски произносится [нéйче]. Одной и той же буквой а в английском языке могут обозначаться (в зависимости от её положения в слове) весьма различные звуки: [а], [о], [эй] и другие. Всё это создаёт серьёзные трудности при усвоении английской орфографии. Расхождения между написанием и произношением английских слов часто бывают столь существенными, что в шутку даже говорят: «Если по-английски написано Манчестер , то читать следует Ливерпуль ».
Президент Соединённых Штатов Америки Джексон, живший более ста лет тому назад, предпочитал писать английские слова так, как они слышатся. Об этом можно судить по следующему рассказу, который обычно выдаётся за быль. Как-то президенту принесли бумагу на подпись. Ознакомившись с документом, он одобрил его, сказав при этом: «All correct!» [ол корéкт] ‘всё в порядке!’ или ‘всё верно’. В качестве своей резолюции президент написал эти слова на документе, но написал он их в сокращённом виде. По правилам английской орфографии сокращение это должно было бы иметь форму А. С. (all correct). Но президент Джексон написал не те буквы, которые требовались нормами орфографии, а те, которые соответствовали произношению слов: O.K. Поскольку последняя буква (к) называется в английском алфавите kay [кэй], резолюция президента была прочтена: okay [óy кэй]. Так с помощью президента Джексона в английском языке возникло новое, весьма популярное в настоящее время слово: okay ‘всё в порядке!’.
Увы, эта любопытная история тоже всего лишь этимологический «миф». Тем, кто заинтересуется происхождением слова о’кей , будет полезно познакомиться со статьей Ж.Ж. Варбот «О"кей», опубликованной в журнале «Русская речь» (1983, № 5).
Ещё несколько этимологических «мифов». С.С. Наровчатов, написавший в журнале «Наука и жизнь» (1969, № 10) превосходную статью «Язык», также не всегда достаточно осторожен, когда затрагивает этимологические вопросы. Например, он уверенно заявляет, что слово медведь этимологически означает ‘ведающий мёдом’ (на самом деле: ‘медоед’) или что весна «легко объясняется однокорневым словом» ясная (в действительности эти слова имеют разное происхождение). А вот перед нами уже знакомый тип этимологического «мифа»: «Дочь» - это ‘доящая’: на младших членов женской половины семьи возлагалась в старину обязанность доить скот» (стр. 104). Здесь ошибка заключается не в самом сопоставлении слов дочь и доить , а в объяснении этой связи и в неудачной ссылке на обычаи «старины». На самом деле, слово дочь этимологически значит не ‘доящая, доильница’, а ‘сосущая’ или ‘вскормленная грудью’. Эта очень широко распространённая семантическая модель называния детей может быть наглядно - на примере того же глагола доить - проиллюстрирована с помощью материала словацкого языка: dojčit" [дóйчить] ‘кормить грудью’ - dojča [дóйча] ‘грудной ребенок’ (сравните также: dojka [дóйка] ‘кормилица’).
За пределами русского языка славянские и индоевропейские «родственники» глагола доить обычно имеют значения ‘кормить грудью’ и ‘сосать’ (грудь). Слово дочь , родительный падеж дочери , имеет надёжные соответствия в целом ряде индоевропейских языков: литовск. duktė [дуктé:], родительный падеж dukters [дуктярс], др.-индийск. duhitā [духитá:], др.-греч. thygatēr [тхюгáте:р], готск. dauhtar [дóхтар] и др.
Следовательно, выражение «в старину», употреблённое С.С. Наровчатовым, нужно понимать не в смысле 200-300 или даже 1000, а, по крайней мере, 5-6 тысяч лет тому назад. И переносить в эту древнюю эпоху современное нам значение русского слова доить для объяснения индоевропейского по своему происхождению слова едва ли целесообразно.
В той же самой статье мы находим и другой пример смешения разных хронологических эпох. Обратив внимание на то, что в латинском слове ursus [ýpcyc] ‘медведь’, а также во французском ours , итальянском orso [ópco], персидском arsa [áрса] и др. встречается сочетание rs С.С. Наровчатов высказывает предположение (которое, правда, он сам признаёт «слишком смелым») о том, что в древнеславянском языке «имя этого зверя звучало как-нибудь вроде ‘рос’». А отсюда уже - Рось ‘медвежья река’ и ‘медвежье племя’ -рось . И далее автор статьи продолжает:
«А вдруг моя догадка не так уж произвольна, и окажется, что ‘медведями’ русских (?! - Ю. О. ) называли когда-то не только добродушно-иронически, а и по начальному значению этого слова. Это ‘когда-то’ относится, правда, ко временам Аскольда и Дира, а может быть, и Божа, но догадка от такого обстоятельства не становится менее занимательной» (стр. 109).
Здесь прежде всего бросается в глаза наличие все тех же хронологических «ножниц»: привлечение материала индоевропейских языков, отражающего доисторическую эпоху пяти- или шеститысячелетней давности - с одной стороны, ссылка на сравнительно позднюю историческую эпоху (Аскольд и Дир - киевские князья IX века н.э.), которая, кстати, автору представляется очень древней, - с другой.
Нужно заметить, что уже в праславянскую эпоху у славян существовало табуистическое название медведя - ‘медоед’. Никаких следов древнего индоевропейского имени этого зверя ни в одном славянском языке не сохранилось. Поскольку его следов нет и в наиболее близких к славянским балтийских языках, нужно думать, что это древнее название медведя было утрачено нашими предками ещё до выделения славянских языков в самостоятельную группу. Таким образом, предположение о том, что во времена Аскольда и Дира «русских» называли «медведями», повисает в воздухе.
Наконец, необходимо отметить фонетическую несостоятельность изложенного этимологического «мифа». Приведённые французское и итальянское названия медведя совершенно излишни, ибо они исторически восходят к латинскому ursus . Звук s в персидском слове arsa - результат позднейшего изменения из š [ш]. Греческое слово arktos [áрктос] ‘медведь, медведица’ (кстати, отсюда берёт начало наше слово Арктика ) и другие индоевропейские соответствия говорят о том, что никакого исконного сочетания -rs - у индоевропейского названия медведя не было. И уж совсем произвольной является вставка буквы о , по существу, в латинское или персидское сочетание -rs -(ursus, arsa) для того, чтобы образовать «древнеславянское слово» рос .
Что такое расшива ? А теперь остановимся вкратце на примере с этимологией слова расшива - слова, которое мы можем встретить у Н.А. Некрасова, М. Горького и у других русских писателей. Возьмите хотя бы строку из некрасовского стихотворения «На Волге»:
| Расшива движется рекой. |
| Н. А. Некрасов . |
Расшивы - это большие парусные суда на Волге, вытесненные позднее пароходами. Этимологически слово расшива связано с глаголом шить, расшить, расшивать. Против этой этимологической связи высказался известный славист академик Н.С. Державин. По мнению Н.С. Державина, связь слова расшива с глаголом шить представляет собой результат народноэтимологического переосмысления, а на самом деле расшива - это заимствование из немецкого Reiseschiff [рáйзешиф] ‘судно для путешествий’.
Однако перед нами, по-видимому, не более чем этимологический «миф» о заимствовании. Во-первых, расшива - это типичное грузовое судно, а не ‘судно для путешествий’. Во-вторых, исконность этого слова подтверждается надёжными этимологическими связями в самом русском языке.
Мы с вами обычно приколачиваем или прибиваем доску гвоздями. Опытный плотник не приколачивает, а пришивает доску (разумеется, не нитками, а тоже гвоздями). Отсюда берёт начало диалектное слово шитик , которое В.И. Даль в своём словаре объясняет таким образом: ‘мелкое речное судно’ (волжское слово) или ‘лодка с нашивами, набоями, с нашитыми бортами’ (сибирское слово). У Даля же мы находим слово шива ‘лодка шитик, не долблёная’ (т. IV, стр. 635).
Следовательно, с этимологической точки зрения, расшива - это судно расшитое , то есть обитое досками. Об изготовлении у древних руссов «набойных лодий», обшитых досками, сообщал византийский император Константин Багрянородный (X век н. э.). Кстати, руссы пришивали доски к своим судам не только деревянными гвоздями, но также ивовыми прутьями и корнями можжевельника.
Возможно, что именно здесь следует искать связующее звено между значениями ‘шить’ и ‘прибивать, приколачивать’ у русских глаголов шить, пришивать .
«Прощай, мясо!» Насколько подчас трудно бывает решить вопрос о принадлежности той или иной этимологии к числу верных или выдуманных, можно судить на примере с происхождением слова карнавал . В русский язык это слово пришло (через французское посредничество) из итальянского языка.
Первоначально карнавалом назывался итальянский весенний праздник, аналогичный русской масленице. Этот праздник сопровождался различными уличными шествиями, маскарадами, массовыми танцами, весёлыми театрализованными играми. Поскольку этот праздник происходил перед началом поста, во время которого христианская религия запрещала есть мясо, происхождение итальянского carnevale [карневáле] ‘карнавал’ с давних пор стали связывать со словами carne [кáрне] ‘мясо’ и vale [вáле] ‘прощай’. Интересно отметить, что эту этимологию слова карнавал (английск. carnival [кá:нивэл]) можно найти в поэме великого английского поэта Дж. Байрона «Беппо». Однако здесь, пожалуй, даже «невооружённым глазом» видно, что перед нами - типичная народная этимология. Это объяснение очень похоже, например, на этимологию Монтевидео - из montem video ‘я вижу гору’. Целый ряд весьма авторитетных учёных объявили этимологию carne vale ‘прощай, мясо!’ ошибочной народной этимологией. Вместо неё было предложено другое объяснение происхождения этого слова.
С давних пор, ещё на празднествах, посвященных египетской богине Исиде и греческому богу Дионису, видное место во время торжественной процессии отводилось повозке, имеющей форму корабля или лодки. Латинские слова carrus navalis [кáррус навá:лис] буквально означают: ‘корабельная (или морская) повозка’. Древняя традиция сохранилась в Италии вплоть до XVIII века, когда знатные итальянки всё ещё выезжали на карнавал в подобного рода «морских повозках». Следовательно, согласно этому объяснению, которого, в частности, придерживался известный лингвист В. Пизани, итальянское слово carnevale происходит от carrus navalis (или, точнее, от более поздней формы этих слов: carro navale ).
Однако, как ни заманчиво выглядит последнее толкование, оно, по-видимому, всего лишь очередной этимологический «миф». Во-первых, многочисленные памятники латинской письменности не дают нам ни одного примера с сочетанием слов carrus navalis . Итальянцы тоже, насколько нам известно, никогда не называли свои карнавальные «морские повозки» словами carro navale . Всё это только предположения учёных. Во-вторых, связь слов карнавал или масленица со значением ‘мясо’ встречается не только в итальянском языке. Греческое apokreōs [апóкрео:с] ‘масленица, карнавал’ имеет совершенно ясную этимологию: аро - - приставка, означающая удаление, отделение или прекращение, и kreōs (или kreas ) ‘мясо’. Слово мясопуст ‘масленица’ хорошо известно в различных славянских языках, и его этимология опять-таки связана с ‘мясом’.
Правда, здесь дело не обошлось, видимо, без калек. Но ведь если принять этимологию итальянского carnevale , возводящую это слово к carrus navalis , то придётся признать греческое apokreōs и славянское мясопуст кальками с переосмысленного латинского (или итальянского) слова. А это уже выглядит крайне неправдоподобным.
В первом издании настоящей книги рассказ о происхождении слова карнавал заканчивался констатацией того факта, что этимология ‘прощай, мясо!’ выглядит типичной народной этимологией, а карнавал ← carrus navalis - это надуманная гипотеза учёных (этимологический «миф» на самом высоком уровне). Читатели неоднократно задавали автору вопрос об истинном происхождении слова карнавал . Из предложенных этимологии этого слова наиболее правдоподобной представляется следующая.
В поздней латыни существовали религиозные термины carnelevamen [карнелевáмен] и carnelevarium [карнелевáриум] ‘воздержание, от мяса’, связанные с христианским постом. Состоят эти слова из carne(m) ‘мясо’ (винительный падеж) и производных глагола levare [левáре] ‘лишать’. В слове carne-levar-ium произошла ассимиляция, давшая засвидетельствованное в одном из памятников XII века слово car-nelevale [карнелевáле]. И вот здесь под влиянием народной этимологии происходит гаплологическое (см. выше) выпадение одного из двух одинаковых слогов -le -. В результате этого выпадения слово и стали воспринимать как carne vale ‘прощай, мясо!’
Цель только что прочитанной вами главы - показать вредность этимологических «мифов», которые создают превратное представление об этимологии как о науке, где нужны не объективные доказательства, а лишь остроумные сопоставления и уверенные ссылки на разного рода исторические факты (даже если эти факты не имеют никакого отношения к этимологии интересующего нас слова).
На самом деле, сравнительно лёгкое дело - сочинять такого рода «мифы». Труднее обычно бывает доказать их несостоятельность, потому что создаются эти «мифы» чаще всего вокруг тех слов, которые не имеют достаточно надёжной этимологии.
Но самое трудное дело - это, опираясь на скрупулезное изучение языковых фактов, не увлекаясь легковесными, хотя и соблазнительными сопоставлениями, найти тот единственный путь, который позволяет исследователю отыскать решение загадки, именуемой этимологией слова.
Заключение
Итак, наше изложение подошло к концу. Рассмотрев различные методы и специфические особенности этимологического анализа, мы убедились, что этимология – наука сложная и многогранная. Она всегда требует к себе творческого подхода. Здесь нельзя, «выучив» несколько определённых правил, ждать готовых ответов на все вопросы. Во многих случаях этих ответов просто нет, их еще предстоит получить будущим исследователям, будущим историкам слова. В этом отношении работа этимолога открывает широкие перспективы перед теми, кто решит посвятить свой труд изысканиям в области истории родного языка.
Однако творческий характер этимологической науки совсем не говорит о том, что её методы хоть в какой-то мере произвольны. Напротив, в предыдущих главах было показано, что всякий серьёзный этимологический анализ опирается на те строгие закономерности, которые проявляются в различных аспектах истории слова.
Среди методов, которыми пользуются учёные-этимологи, первое место по праву принадлежит сравнительно-историческому методу. Именно поэтому наше знакомство с наукой этимологией началось с рассказа о родстве языков, о звуковых соответствиях в родственных языках, а также о фонетической, словообразовательной и семантической истории слова.
Разумеется, в небольшой по объёму книге нельзя было исчерпывающе осветить все вопросы, так или иначе связанные с этимологией. Тот, кто захочет подробнее ознакомиться как с этимологией, так и вообще с наукой о языке, может обратиться к списку литературы, который приведен в конце книги. В этот список включены как научно-популярные книги, так и работы, рассчитанные на читателя, обладающего каким-то минимумом лингвистической подготовки. Возможно, что на первых порах не всё в этих работах будет в одинаковой степени понятно. Но познавательная ценность чтения подобных книг от этого не уменьшится. Напротив, читатель захочет понять то, что ему пока ещё не понятно, узнать то, чего он еще не знает. Путь к знанию, как правило, начинается именно с непонимания чего-то. Осознав сам факт непонимания, человек обычно стремится расширить свои знания в соответствующей области. И в этом случае всегда очень важно бывает решиться на первый шаг, не примиряясь со своим незнанием.
В большинстве случаев мы пользуемся словами родного языка почти так же естественно, как мы ходим, дышим, смотрим. Слово для нас является важнейшим средством общения, средством восприятия произведений художественной литературы. Но слово представляет интерес и само по себе: у каждого слова своё происхождение, своя история, свой фонетический и морфологический облик, своё значение.
Если рассказы о науке этимологии и приведённые примеры из истории слов хоть в какой-то мере пробудили у читателя интерес к родному языку, если они заставили его задуматься над словами, которыми мы повседневно пользуемся, ‑ автор будет считать свою задачу выполненной.
Список литературы
Ашукин Н. С., Ашукина М. Г . Крылатые слова. М., 1998.
Будагов Р. А. Введение в науку о языке. М., 1965.
Вартаньян Э . Путешествие в слово. М., 1987.
Вартаньян Э . Рождение слова. М., 1970.
Ветвицкий В . Г . Занимательное языкознание. М., 1966.
Даль В . Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I-IV. М., 1998.
Земская Е . А. Как делаются слова. М., 1963.
Ильин М . Чёрным по белому. Л., Детгиз. 1935.
Казанский Б. В мире слов. Л., 1958.
Максимов С . Крылатые слова. М., 1995.
Мокиенко В. М . В глубь поговорки. М., 1975.
Норман Б. Ю . Язык: знакомый незнакомец. Минск, 1987.
Откупщиков Ю. В . Очерки по этимологии. СПб., 2001.
Уразов И . Почему мы так говорим? М., «Правда», 1956.
Успенский Л . Слово о словах. М.,1997.
Фасмер М . Этимологический словарь русского языка. Т. I-IV. М., 1996.
Чуковский К . От двух до пяти. М., 1990.
Чуковский К . Живой, как жизнь. М., 1982.
Шанский Н. М. В мире слов. М., 1985.
Шанский Н. М. Занимательный русский язык. М., 1996.
Шанский Н. М., Боброва Т. А. Школьный этимологический словарь русского языка. М., 1997.
О родстве языков подробнее будет рассказано ниже – в главе III.
Приводимая здесь и в дальнейшем русская транскрипция иноязычных слов лишь приблизительно передаёт их звучание. Так, например [h] в древнегреческом слове hydra представляет собой звук средний между [h] [х] и [г] (сравните украинское [г]), а y в том же слове звучало примерно как немецкое [ü] (звук средний между русскими [и] и [у]). Написание литовских, древнеиндийских и некоторых других слов также даётся в несколько упрощённой форме. Кстати, в русской транскрипции древнеиндийских слов не всегда отмечается ударение, ибо место его не во всех случаях нам известно. Наконец, двоеточие после гласного в принятой здесь транскрипции означает долготу предшествующего гласного.
Сравните заимствованные (в конечном счёте) из греческого языка русские слова гидра ‘водяная змея’ и гидро(станция).
Сравните у Пушкина в «Полтаве»: Заутра казнь ...
Семантика – это смысловая сторона языка или слова. Термин «семантика» обозначает также отдел науки о языке, изучающий его смысловую сторону, рассматривающий изменения значения слова. Этот отдел языкознания называется также семасиологией.
В древнерусском языке буквами ь («ерь») и ъ («ер») обозначались очень краткие (так называемые «редуцированные») гласные. По своему звучанию они напоминали произношение современных русских е и о в безударном положении: восемь произносится примерно как [восьмь], колос как [колъс]. Позднее эти звуки или исчезали (древнерусское бьрати перешло в брать , окъно - в окно ), или же превращались в гласные полного образования е и о (стькло -стекло , дъска - доска и т. п.)
В латинском языке времён Цицерона и Цезаря с во всех случаях произносилось как k . Позднее - в средние века - с перед гласными e, i, y,ae, oe стало произноситься как русское ц . В русский язык латинские слова проникали, как правило, в средневековом произношении (цирк, центр, Цицерон, Цезарь). Но в Древнем Риме во всех этих случаях на месте ц произносился звук к . Здесь и ниже в транскрипции даётся обычно так называемое классическое произношение. Исключение составляют лишь примеры, взятые из средневековой латыни.
Сербский язык – один из южнославянских языков.
Сложный вопрос о происхождении языка здесь рассматриваться не будет. Те, кто интересуется этим вопросом, могут обратиться к увлекательной книге Л. В. Успенского «Слово о словах», где автор во второй главе разбирает различные теории происхождения языка.
Сравните русские слова, образованные на основе латинского слова aqua : аквариум, акваланг, акварель, акведук.
В одной из церквей Флоренции (Италия) имеется фреска, где доминиканцы изображены в виде собак, которые преследуют волков-язычников.
Правильнее было бы говорить об изменениях звуков, а не букв. Однако учёные XVII века практически не различали звука и буквы.
Конечное древнеиндийское ослабленное s , обозначаемое также посредством h (висарга), передается здесь как –s .
Древнепрусский – один из балтийских языков, вымерший несколько столетий назад.
В трудах немецких учёных эти языки называются часто индогерманскими. Позднее были обнаружены новые индоевропейские языки (тохарские, хеттские), которые территориально не связаны ни с Индией, ни с Европой, но термин «индоевропейские» остался по-прежнему без изменений.
Готский – один из древних германских языков.
Звёздочкой (*) принято обозначать формы, не засвидетельствованные в памятниках письменности, но реконструированные учёными на основе сравнения родственных языков. Прямая черточка над гласным (ā) указывает на его долготу.
Носовой согласный в окончании винительного падежа варьируется в разных индоевропейских языках (m или n ). Литовский пример дан с диалектным окончанием. В готском языке конечный носовой был утрачен.
В родительном и дательном падежах древнеиндийские окончания присоединяются не прямо к корню (sut ‑), а к основе, состоящей из корня и суффикса -āу - [-а:й-].
Как мы увидим в следующей главе, индоевропейское долгое *ā отражается в готском и литовском языках в виде о.
Происхождение старославянского окончания –ы в родительном падеже единственного числа не выяснено. Оно не совпадает с окончаниями в других языках.
Старославянское h («ять») образовалось из древнего *ai (см. следующую главу).
Старославянское @ («юс большой») представляет собой назализированный (носовой) гласный, развившийся из *an . В русском языке этот носовой гласный изменился в у .
Украинское нездýжати означает ‘болеть’ (сравните русское слово недуг ), а нiврóку - ‘не сглазить бы’. В целом строку можно перевести словами: «Я, слава Богу, не болею».
По крайней мере в написании. Что касается произношения, то р в слове тигр – твердое – а в слове тигрица – мягкое.
Сь.: «Русская речь», 1969. №2, с.103. Нужно заметить, что в целом статья, в которой приводится этот пример, написана очень интересно.
Сравните также болгарский глагол мукам ‘мычу’ и украинский мукати ‘мычать’, где реальное «произношение» коровы внесло свои коррективы в фонетическое развитие слов.
Отсюда в русском центнер ‘сто килограммов’.
Сравните слово сантиметр ‘сотая часть метра’.
Форма родительного падежа единственного числа, где основа существительного выступает в полном виде.
С уменьшительным суффиксом -(ь)це , сравните для примера окно – оконце .
Ацтеки – индейское племя, коренное население Мексики.
Это находит своё отражение во многих языках, в том числе и в русском. Так, иметь представляет собой результативный глагол по отношению к литовскому imti [ūмти] ‘брать’. В русском языке корень соответствующего глагола (*im -) через «юс малый» (см. табл. II) закономерно дает я . Литовскому imti будет соответствовать древнерусское яти ‘брать’ (сравните русские глаголы внять , от(н)-ять , при(н)-ять и др.).
Здесь и в дальнейшем приводится эта наиболее древняя форма слова. Кстати, ещё совсем недавно - в словарях 30-х годов XX века - написание коровай соответствовало обычной орфографической норме.
Так. например, делает Т. А. Иванова в рецензии на первое издание настоящей книги (см. «Русский язык в школе», 1969. № 2, стр. 119).
Сложные отношения этого слова к русскому живот не отражены в таблице фонетических соответствий.
Сравните русское слово спорый ‘быстрый’.
Для краткости оставляем в стороне такие значения слова ударник , как ‘музыкант, играющий на ударном инструменте’ и ‘часть затвора для разбивания капсюля патрона при выстреле’.
См. ниже о кальках (гл.XVIII).
Воспользовавшись таблицей фонетических соответствий, можно убедиться в том, что индоевропейское *gerbh - закономерно дает германское *kerb - и праславяиское *gerb - (→ ст.-слав. жрhб -, русск. жереб ).
Нижнелужицкий – один из западнославянских языков.
Возможность отдельных калек не меняет общей картины.
Начальное изо - происходит от греческого isos [úсос] ‘равный, одинаковый’". Изосемантические ряды - это ряды слов с одинаковыми семантическими изменениями или связями.
Расхождение между начальными k и š в приведённых литовских основах объясняется колебаниями в отражении индоевропейских *k и *k’ (см. таблицу фонетических соответствий). Подобные же колебания мы находим, например, в случаях типа русск. при-клонить и при-слонить , цвет и свет , литовск. pirkti [пúрькти] ‘покупать’ и piršti [пúрьшти] ‘сватать’ (собственно: ‘покупать невесту’) и др.
В слове заяц мы находим гласный а вместо ожидаемого о . Однако литовское zuikis [зýйкис] ‘заяц’, заимствованное из славянского зайка , возможно, отражает более древнюю славянскую основу *зойк -.
Сравните аналогичный пример: русск. (про-)стор и сторона , стра-на , где конечное -на также является суффиксальным. То же самое можно сказать о словах волна, струна, борона, цена и др. Строго говоря, во всех этих случаях суффиксальным является только -н -, а конечное -а относится к окончанию (сравните вол-на , но вол-н-ы ): Однако в работах по этимологии этот момент обычно не является существенным.
Этимологическая связь слов околоток и колотить была отмечена еще В. И. Далем. Согласно этому сопоставлению, околоток представляет собой участок, на котором слышится стук колотушки одного сторожа, охраняющего данный участок.
Иначе объясняет происхождение слова оковалок М. Фасмер в своём «Этимологическом словаре русского языка». Он видит в этом слове переоформление позднего германского заимствования.
Л. Гильфердинг. Собр. соч., т. II. СПб., 1868. стр. 367.
Индоевропейское *о в литовском языке, естественно, отражается в виде а .
В самом деле, кто мог бы подумать, например, что –н - в слове луна исторически относится не к корню, а к суффиксу?
Гоить в диалектах русского языка означает ‘давать жить, заживлять’". Слово югай в древнерусском языке означало князя, не имеющего права наследования престола; изгой буквально: как бы ‘выжитый (из рода)’.
Слово, родственное др.-инд. šasati [шáсати] ‘режет’.
Аналогия в языке – явление более широкое, относящееся не только к формированию новых слов. Но нас здесь интересует именно словообразовательный аспект аналогий.
Здесь чити -, из *-кити – в результате смягчения к перед и (см. выше).
К.Паустовский. Третье свидание. «Новый мир», 1963, №6, стр. 96-97.
Речь здесь будет идти не о германском заимствовании брак ‘изьян’, а об исконно славянском слове брак ‘супружество’.
Сравните также русское влеку и литовское velku [вялкý] ‘тащу, волочу’.
Читатель, вероятно, заметил, что те праславянские слова, которые в этимологических реконструкциях даются под звёздочкой, довольно часто обнаруживаются в современном литовском языке. Строй этого языка настолько архаичен, что болгарский академик В.Георгиев высказал по этому поводу, казалось бы, совершенно парадоксальную мысль: поскольку мы не располагаем непосредственными данными праславянского языка, их место в исследованиях, в отдельных случаях, могут заменить данные... литовского языка. Некоторые из рассмотренных нами примеров подтверждают эту мысль болгарского учёного.
В различных славянских языках это слово имеет «родственников» с различными значениями: ‘трава’, ‘зелень’, ‘злак’, ‘капуста’, ‘щавель’.
В латинском языке окончания дательного и творительного падежей во множественном числе всегда совпадали.
Кстати, в этом словаре слова переведены неверно (‘из города’ вместо правильного ‘в город’).
Древнефризский – один из древних германских языков.
От греческих слов topos [тóпос] ‘место’ и onyma [óнима] ‘имя’.
Иногда это общее значение представляется как «диффузное», «нерасчленённое», потенциально заключающее в себе все последующие конкретные значения (точка зрения академика Н.Я. Марра).
Ср. в современном русском языке ткнуть и тыкать .
Сравните, например, старославянское мразъ , русское мороз и мразь , мерзкий , стылый ‘холодный’ и стылый ‘постылый’, русское диалектное стыгнуть ‘стынуть’ и древнегреческое stygnos [стюгнóс] ‘ненавистный’ и т.п.
Сравните древнерусское чьрта ‘нарезка’ и чьрту , литовское kertu [кяртý] ‘рублю, режу’.
Эти три значения в современном русском языке различаются по формам множественного числа. ‘Выпеченный хлеб’ будет иметь здесь форму хлебы , ‘хлеб на корню’ - хлеба , а ‘хлеб в зерне’ вообще употребляется только в единственном числе.
Суффикс -ун у обоих слов сравнительно позднего происхождения. Но чередующиеся суффиксы -в - и -т - являются достаточно древними. Сравните ст.-славянск. пѣ-т-ъ ‘петух’, русск. диалектн. пе-в-ел и пе-т-ел ‘петух’, а также украинск. пi-в-ень ‘петух’, где постоянно выступают отмеченные суффиксы –в - и –т -.
Пурист – от латинского purus [пýрус] ‘чистый’ – сторонник очищения родного языка от излишних иностранных слов.
comme il faut – (букв. ‘как надо, как следует’) - ‘прилично, приличный’.
Варварами греки называли всех негреков. Следовательно, варваризм – это слово из неродного языка.
Иронический намек на А.С. Шишкова, выступавшего против употребления иностранных слов в русском языке.
В современном его значении это слово употреблялось в русском языке еще в конце XIX века.
Этот звук произносится как русское т с придыханием, нечто вроде тх .
Отсюда в русском языке берёт начало слово ода .
«Наука и жизнь», 1969, №10, стр. 108. См. также: С. С. Наровчатов. Необычное литературоведение. М., 1970, стр. 80.
О попытках народно-этимологического истолкования непонятных иноязычных слов речь будет идти ниже (см. гл. XXIV).
Сравните в русском языке: пфеннинг (германское заимствование).
Краткие сведения об этимологии иноязычных слов, которые специально не разбираются в книге, читатель может найти в «Словаре иностранных слов».
В приведенной транскрипции не отмечена мягкость литовских согласных, входящих в данное сочетание.
Голландский язык находится в близком родстве с немецким. Сравните в связи с этим немецкие слова Sonne [зóне] ‘солнце’ и decken [дéкен] ‘покрывать’.
Похожая информация.
Народная этимология
Замена в сознании говорящих первичной мотивации , легшей в основу образования слова, представлением о мотивационной связи слова со словом, не связанным с рассматриваемым словообразовательными отношениями, или со словом другого этимологического гнезда . Изменение мотивации может сопровождаться изменением значения слова и его структуры (диал. пакла́тый "лохматый, непричесанный")
Однако обязательным признаком действия народной этимологии является только изменение мотивации, откуда другие ее обозначения: ремотивация , этимологическая реинтерпретация. Присутствие только изменения мотивации - ложная этимология . Причиной народной этимологии часто является демотивация или изначальное непонимание мотивации, особенно это проявляется при освоении заимствованных слов: просторечн. полуклиника, полусадик (вместо палисадник), питник "пикник". Способствуют процессам демотивациии и народной этимологии фонетические изменения слова, устаревание и утрата производящего слова, устаревание словообразовательной модели: скорлупа (этимологически первично скорупа), диал. обаюдный "болтливый" (этимологически - от оба, переосмысление - по баять)
Одним из видов народной этимологии является употребление вместо слова, мотивация которого неясна, другого слова, созвучного и более привычного: просторечн. полюс (вместо полис " документ о страховании"), диал. пряник (вместо пральник "доска для стирки")
Поэтому еще один термин для народной этимологии - паронимическая аттракция. Народная этимология возможна и при сохранении мотивационной прозрачности слова (вероятно, как средство актуализации мотивации): диал. боролом (вместо бурелом, без изменения значения)
Прил. народно-этимологический.
Краткий понятийно-терминологический справочник по этимологии и исторической лексикологии. - Российская академия наук, Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН, Этимология и история слов русского языка . Ж. Ж. Варбот, А. Ф. Журавлев . 1998 .
Смотреть что такое "Народная этимология" в других словарях:
Народная этимология ложная этимология, лексическая ассоциация, возникающая под влиянием просторечия, но позднее воспринимаемая также и классическим литературным языком. Содержание 1 Характеристика 2 Переразложение … Википедия
- (немецкое Volksetymologie, французское etymologie populaire) термин, введенный немецким лингвистом Фёрстеманном (1852) для обозначения специфического языкового явления полного или частичного переосмысления слова в результате произвольного… … Литературная энциклопедия
- (ложная этимология) осмысление морфологического состава слова и мотивировка его значения на основе сближения с созвучными словами, отличными от него по происхождению (русское просторечное полуклиника вместо поликлиника) … Большой Энциклопедический словарь
НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ - (от греч. etymon – истина; основное значение слова + ...логия). Ложная этимология, лексическая ассоциация. Переделка и переосмысление слова по образцу близкого по звучанию другого слова, установление между ними семантических связей на основе… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)
- (ложная этимология), осмысление морфологического состава слова и мотивировка его значения на основе сближения с созвучными словами, отличными от него по происхождению (русское просторечное «полуклиника» вместо «поликлиника»). * * * НАРОДНАЯ… … Энциклопедический словарь
Переосмысление слова (заимствованного или родного), семантически не ясного и не разложимого на значимые части, по образцу близкого по звучанию слова родного языка, на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения (просторечное… … Большая советская энциклопедия
Переделка и переосмысление заимствованного (реже родного) слова по образцу близкого по звучанию слова родного языка, установление между ними семантических связей на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения, без учета реальных фактов … Словарь лингвистических терминов
народная этимология - Оживление внутренней формы слова, ложное этимологизирование с целью придать слову знакомый облик, смысл, внутреннюю форму: бытофория (вм. бутафория) … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
народная этимология - новое осмысление старого или взятого из чужого языка слова, связанное с ошибочным пониманием его этимологического состава, ср. нынешнее понимание слова «свидетель», как «очевидец», связывающее это слово с глаголом «видеть», вм. старого… … Грамматический словарь: Грамматические и лингвистические термины
Новое осмысление старого или взятого из чужого языка слова, связанное с ошибочным пониманием его этимологического состава, ср. нынешнее понимание слова «свидетель», как «очевидец», связывающее это слово с глаголом «видеть», вм. старого значения… … Литературная энциклопедия
Книги
- Чувашская народная одежда. Этнографический словарь , Н. И. Захарова-Кульева. Чувашская народная одежда была и остается одной из интересных и сложных тем в чувашской культуре. Она настолько разнообразна и богата, что сложно сразу все правильно запомнить. Изданный…
Народная этимология как народное толкование слов
В.А. Чудинов
Мне давно хотелось рассмотреть понимание народной этимологии разными лингвистами и выяснить, почему они именно этимологию вывели за рамки народной культуры. Во многих статьях я вскользь затрагивал эту проблему, но теперь настало время обсудить ее как основную.
Определение . «Народная этимология - ложная этимология, лексическая ассоциация, возникающая под влиянием просторечия, но позднее воспринимаемая также и классическим литературным языком. Переделка и переосмысление заимствованного (реже родного) слова по образцу близкого ему по звучанию слова родного языка, но которое отличается от него по происхождению. Например: «полуклиника» вместо «поликлиника», «мелкоскоп» вместо «микроскоп», «мухляж» вместо «муляж», «гульвар» вместо «бульвар» (сопоставление с глаголом «гулять»), «полусад» вместо «палисадник», «палисад» (франц. palissade - частокол, дощатый забор, загородка, живая изгородь), «скупилянт» вместо «спекулянт» (сопоставление с глаголом «скупать») и т. п. Примером переосмысления может служить сочетание «малиновый звон» (в значении «приятный, стройный звон колоколов»), ассоциирующееся с названием ягоды. На самом деле, оно восходит к наименованию бельгийского города Малин (Мехелен), где находится старинный собор, при котором имеется специальная школа звонарей, своеобразных «малиновских» музыкантов на колоколах » (Википедия).
«Объяснение происхождения слов, не соответствующее их действительной истории. В отличие от научной этимологии, народная этимология основывается не на законах развития языка, а на случайном сходстве слов. Примером может служить часто употребимое в молодёжном сленге слово «кипиш», означающее суету, беспорядок, скандал. Оно происходит из идиш и, соответственно, не имеет с этимологической точки зрения никакого отношения к кипению » (ОТК).
Я несколько раз отмечал, что народная этимология может присутствовать и в трудах учёных. Об этом же упоминает и Ю.В. Откупщиков, профессор ЛГУ: «Так, например, ещё в XYIII веке академик и филолог В.К. Тредиаковский писал, что название древних жителей пиренейского полуострова иберы - это искажённое слово уперы, так как они по своему географическому положению со всех сторон уперты морями. Британия, согласно Тредиаковскому, это искажённое слово Братания (от слова брат), скифы - это скиты (от слова скитаться), турки - от юрки (сравните юркий, быстрый, проворный) и т.д. Следовательно, здесь мы сталкиваемся с «народной этимологией» на самом высоком (академическом!) (правда, надо учесть, что это уровень российской академии, что в те времена вообще была в «детском», если не сказать большее, состоянии, - примечание автора сайта). И народ эдесь совсем не причём. Просто во времена Тредиаковского этимология ещё не сформировалась как наука, и это предоставляло широкий простор для всякого рода безудержных фантазий ».
Это позволяет коллеге сделать интересный вывод: «Самый термин «народная этимология» не совсем удачен. Во-первых, в нём сквозит несколько пренебрежительное отношение к народу, который в течение многих веков был оторван от развития науки. Во-вторых (и это самое главное), значительная часть «народных этимологий» возникла совсем не в народной среде. Вместо термина «народная этимология» некоторые учёные предпочитают употреблять выражения «ложная этимология» и «наивная этимология». Но эти термины ещё менее удачны. Во-первых, и научная этимология может быть ложной.... Во-вторых, наивная этимология не обязательно должна быть ложной... Кроме того, наивность - это качество, которым может отличаться иной раз также и научная этимология. Разумеется, «народная этимология» обычно бывает ложной, но не всякая ложная этимология является в то же время «народной». Вот почему один из этих терминов не может быть заменён другим » (ОТК).
Поиск более точных определений. «В научной, научно-популярной литературе, учебных пособиях по русскому языку, справочниках, когда речь идет об этимологии, приводятся примеры, которые квалифицируются как явления народной этимологии, детской этимологии, ошибочной, или ложной, этимологии. При этом аналогичные факты нередко называются по-разному, а факты, по своей природе различные, рассматриваются как тождественные. В связи с этим требуется уточнить как сами понятия, так и термины, их называющие. Начнем с понятия «народная этимология».
Границы народной этимологии как особого языкового явления до настоящего времени остаются настолько расплывчатыми, что этим термином, введенным немецким лингвистом Ферссманом в середине прошлого века, обозначают ряд разнородных явлений, начиная с фонетических изменений в слове (ассимиляция, диссимиляция, гаплология и др.) и кончая омофонией и паронимией. Это подтверждается работами ученых, исследовавших явления, относимые к народной этимологии, например Р. Р. Гельгардта, Н. С. Державина, А. И. Томсона, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Н. Крушевского, Ю. В. Откупщикова, Л. Ю. Максимова и др. » (ОТК).
«По-разному толкуется и содержание самого термина. Многочисленные его дефиниции, представленные в работах различных исследователей, можно объединить и свести к следующим основным определениям:
Народная этимология это осмысление слов, неясных в своем морфологическом составе, лишенных семасиологических ассоциаций с другими словами (И. А. Бодуэн де Куртенэ, О. С. Ахманова). Народная этимология это процесс, состоящий в том, что в сознании говорящего слово оказывается связанным с другими словами, которые как будто разъясняют его («Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона; БСЭ, А. И. Томсон, Р. А. Будагов, Ж. Марузо). Народная этимология это истолкование значений, какими они могут представляться сознанию людей, не имеющих научной подготовки и осмысливающих слова по индивидуальным ассоциациям (Л. А. Булаховский).
Определения народной этимологии, данные в трех основных толковых словарях русского языка (под ред. Д. Н. Ушакова, ССРЛЯ и «Словарь русского языка» в 4-х тт.), отличаются от предыдущих определений, но сходны между собой. Эти определения легли в основу формулировки, которая дается в «Справочнике лингвистических терминов» Д. Э. Розенталя и М. А. Теленковой: «Народная этимология. Переделка и переосмысление заимствованного (реже родного) слова по образцу близкого по звучанию слова родного языка, установление между ними семантических связей на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения, без учета реальных фактов их происхождения» .
Паронимическая аттракция - тоже не вполне точный термин, но режущий слух особой «занаученностью». То, что имеет место аттракция, то есть, притягивание разных форм лексем в попытке их осмысления, сомнений нет, но всегда ли в этом случае мы имеем дело с паронимией, а не с другими лексическими изменениями - это вопрос.
«Ученые предпринимали попытки классифицировать слова, связанные с народной этимологией. Так, акад. Н. С. Державин , рассматривая в своей статье народную этимологию, выделил три основных типа ее. Первый тип представляет собой, как указывает автор, «простую апперцепцию иностранного слова, которое... подвергается, однако, известной переработке в смысле приближения к привычному родному слову: гульвар, небель, некрут, миродер, скупилянт».
Ко второму типу Н. С. Державин относит такие заимствованные слова, которые меняют не только свой фонетический и морфологический облик, но и свою семантику: куролесить, палисадник, катавасия, куражиться, майка.
Третий тип представляется Н. С. Державину «подлинной, активной и творческой народной этимологией», «когда народ действительно этимологизирует, давая объяснение значения непонятных ему как чужих, так и своих устаревших домашних слов... стремясь раскрыть реальный смысл непонятного ему слова».
Неупорядоченность терминологии, отсутствие точных границ между разнородными явлениями в области этимологии, смешение исследуемых явлений с другими, не имеющими отношения к этимологии, предопределяет необходимость иного подхода к вопросу ».
Иной подход . Многие формы народной культуры сильно отличаются от их академических собратьев. Так, например, русское народное пение отличается иным способом звукоизвлечения, неким «прямым» звуком, которого избегает классическое «бельканто». Народная игрушка представляет собой вовсе не реалистическую мелкую пластику, но весьма стилизованные скульптурки. Что же касается сказок, то в них никто не ищет реальную историю своей страны. «Ска́зка - жанр литературного творчества:
1) Сказка фольклорная - эпический жанр устного народного творчества: прозаический устный рассказ о вымышленных событиях в фольклоре разных народов. Вид повествовательного, в основном прозаического фольклора (сказочная проза), включающий в себя разножанровые произведения, тексты которых опираются на вымысел. Сказочный фольклор противостоит «достоверному» фольклорному повествованию (несказочная проза) (см. миф, былина, историческая песня, духовные стихи, легенда, демонологические рассказы, сказ, предание, быличка).
2) Сказка литературная - эпический жанр: ориентированное на вымысел произведение, тесно связанное с народной сказкой, но, в отличие от нее, принадлежащее конкретному автору, не бытовавшее до публикации в устной форме и не имевшее вариантов. Литературная сказка либо подражает фольклорной (литературная сказка, написанная в народнопоэтическом стиле), либо создаёт дидактическое произведение (см. дидактическая литература) на основе нефольклорных сюжетов. Фольклорная сказка исторически предшествует литературной » (Википедия).
Почему бы по аналогии не объявить «народную этимологию» жанром языкового творчества народа? Народ создаёт новые слова, но народ изменяет и заимствованные слова. Он имеет на это полное право. Другое дело, что он до некоторой степени вторгается в то поле деятельности, которое лингвисты оставили за собой. Но народное языковое творчество значительно старше и вполне обходится без вмешательства лингвистов. Оно существует и у тех малых народов, где собственной лингвистики пока вообще не существует. Так что, подобно тому, как лингвистика описывает народное словообразование (приписывая его, однако, не народу, а «языку» как самостоятельной сущности, которая в их абстракциях может существовать вне народа), она должна описывать и народное словоизменение (не в плане согласования с другими словами в контексте речи, как морфология, а внетекстуально).
Но как только мы считаем «народное словопроизводство» жанром языкового народного творчества, мы сразу же выводим его из такой формы общественного сознания как наука. А если это - не наука, то это и не «этимология» как определённое научное направление. И спор Михаила Задорнова с Виктором Живовым на передаче «Гордон-Кихот против Михаила Задорнова» оказывается целиком беспредметным. Лица, занимающиеся народным словопроизвождством, никогда не преследуют цель восстановить подлинную историю конкретного слова, они его просто осваивают с точки зрения фонетики, словообразования и семантики своего языка.
Например, в Германии сохранился город, основанный славянами, по имени Стрелец. Но по правилам немецкой фонетики звук «С» перед «Т» должен произноситься как «Ш», а по правилам акцентуации ударение должно падать не на последний, а на первый слог. И вполне закономерно этот город немцы называли Штрелиц. И когда в XVIII веке деревянные дома в пожаре сгорели, а город отстроили заново, то Новый Стрелец стал называться не по-славянски, а по-немецки как Нойштрелиц. Тут никто из немцев не выяснял историю данного слова, а просто стали произносить его по правилам немецкого языка. Поэтому никак нельзя сказать, что мы имеем дело с народной «этимологией».
И когда русский человек впервые слышит выражение «малиновый звон», он понимает, что о звуках можно говорить в цветовой гамме, и это - весьма поэтично. При этом ему совершенно нет дела ни до какого бельгийского города Малин (Мехелен). Ибо он отталкивается от реалий русского языка, а вовсе не от бельгийской топонимики, которую он, разумеется, не знает. И разъяснения учёных-этимологов ему ничем не помогут. Напротив, они даже разрушат очарование представления о звоне цвета малины!
И слова типа гульвар, небель, некрут, миродер, скупилянт являются шедевром представления иностранного слова как русского с понятным смыслом. Не всякий профессиональный сатирик способен так обыграть слова бульвар, мебель, рекрут, мародёр и спекулянт . Это - словопроизводство первого типа по Н.С. Державину. И опять - здесь нет никакого намёка на происхождение слова, представлено только его осмысление, то есть «простая апперцепция».
Второй тип словопроизводства затрагивает слова, части которых полностью или частично соответствуют русским словам. Скажем, в слове «куролесить» можно различить и «кур», и «лес», в слове «палисадник» - слова «палить» и «сад», в слове «катавасия» - слова «кот» и «Васька». Поэтому и новая семантика вытекает из семантики русских слов. Здесь на взгляд русскоязычной личности, не совсем понятным является только неожиданное соединение двух якобы хорошо понятных смыслов.
Примеры третьего типа граничат с настоящими легендами, и их следует рассмотреть отдельно.
Словоизменение как мифотворчество . Примеры я заимствую из другой статьи того же Откупщикова. «Откуда произошло название города Коломна? Рассказывают, что отец Сергий когда-то благословлял князя Дмитрия Донского недалеко от этого города. После благословения отец Сергий направился в город, но жители почему-то прогнали его, да ещё и пригрозили кольями. «Я к ним с добром, а они колом мя (меня)», - жаловался потом Сергий. От этого колом мя и было дано городу имя Коломна.
Другой столь же фантастический пример подобного типа - «этимология» названия реки и города Самара.Согласно легенде, бежала с востока на запад малая речка, а с севера ей наперерез мчала свои волны могучая река Ра (древнее название реки Волги). «Посторонись! - кричит большая река малой реке, - уступи мне дорогу: ведь я - Ра!»
«А я сама - Ра», - невозмутимо отвечает речка и продолжает свой бег на запад.
Столкнулись друг с другом два потока - и уступила величественная река Ра своей малой сопернице: вынуждена была и она повернуть своё течение к западу. От слов сама Ра и получила название река Самара, а в месте столкновения образовала Волга-Ра Самарскую луку (изгиб).
Аналогичным образом народная этимология пыталась объяснить, например, названия рек Яхрома и Ворскла. Первое название было получено якобы от восклицания жены князя Юрия Долгорукого, которая при переправе через эту реку подвернула себе ногу и воскликнула «Я хрома!» Второе название легенда связывает с именем Петра 1. Глядя в подзорную трубу, царь уронил в воду линзу. Попытки найти «стекло» (скло) не увенчались успехом. С тех пор река и стала называться Вор скла («вор стекла»).
Разумеется, все эти легенды не имеют ничего общего с действительным происхождением соответствующих топонимов. Но они важны в другом отношении. Рассмотренные примеры показывают, как тесно народная этимология связана с устным народным творчеством - фольклором. Многие сказания и легенды возникли подобным же образом - в результате попытки этимологического осмысления непонятных слов и названий ».
Мы видим, что в третьем типе придумываются некие «исторические» подробности: жена Юрия Долгорукого, потеря линзы Петром Первым, спор рек. Иными словами, вместо простой «игры слов» перед нами развёртывается подлинная мифологема.
Теперь становится объяснимой позиция Михаила Задорнова, который воспроизводит ряд мифологем: слово «ура» якобы состоит из совершенно понятных слов: предлога «У» и имя собственного бога «РА» (обратное прочтение имени АР-ЯР), слово «культура» якобы состоит из слов «культ у Ра ». Это - наблюдение нашего великого сатирика, а не его собственное творчество. Он же приводит примеры и первого типа, когда слушателю не вполне понятно значение иностранного слова, например, слово «супермаркет» он воспринимается просто как «магазин», а не как «сверх-рынок». В таком случае крохотную палатку в одном из городов России этот грамматей спокойно именует «супермаркет».
Задорнов часто выходит за примеры словопроизводства и даёт примеры неверных эллиптических конструкций, к которым прибегают люди, не очень сведущие в русском языке, например, пельмени «из мяса моей бабушки » вместо «приготовленные по рецептам моей бабушки ». Естественно, это вызывает комический эффект.
Понимание термина западными коллегами . Повторяю, критиковать сатирика с позиций науки за воспроизводство смешных мифологем столь же нелепо, как критиковать сказочный зачин «в тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь Додон». Не было реально такого царства ни на Руси, ни в Европе, ни в Азии. И царя такого не было. Но историки помалкивают, и правильно делают - не их проблемы разоблачать подобные мифологемы. А лингвисты поставили себя в смешное положение, и всё потому, что сам термин Volksetymologie неверен. Немецкий вариант Википедии по этому поводу пишет: «Der Begriff der Volksetymologie wurde Mitte des 19. Jahrhunderts mit dem Aufsatz Ueber deutsche volksetymologie, erschienen 1852 in der Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete des Deutschen, Griechischen und Lateinischen, von Ernst Förstemann geprägt ». Это означает: «Понятие народной этимологии было введено Эрнстом Фёрстерманном в 1852 году в заголовке «О немецкой народной этимологии» в журнале «Исследование в области сравнительного языкознания немецкого греческого и латинского языков ».
Обращаю внимание читателя на то, что мой коллега Ю.В. Откупщиков передал фамилию Фёрстерманна как Ферсмана. Вероятно, это простая забывчивость. Отмечу также, что в немецкой трактовке самого термина нет ни слова о ложности или ошибочности «народной этимологии». Там говорится так: «В ei einer Volksetymologie (Paretymologie) handelt es sich um einen historischen Wortbildungsprozess, bei dem ein unbekanntes Wort (meist Fremdwort) nach dem Vorbild eines vertraut klingenden Wortes in die Nehmersprache eingegliedert wird. Hierbei kann sowohl der Wortkörper phonologisch verändert werden, als auch durch das Mittel der Analogie eine phantasievolle Neubildung eintreten ». То есть: «Под народной этимологией (парэтимологией) речь идёт о процессе исторического словообразования, при котором неизвестное слово (чаще всего чужого языка) членится по образцу знакомо звучащего слова языка заимствования. При этом возможно изменение, как тела слова, так и его смысла, приданого ему посредством аналогии при фантастическом новообразовании »
Здесь вводится также интересный термин «парэтимологии». А в английском варианте данной статьи Википедии даже вводится указание: «This article is about a technical term in linguistics. For incorrect popular etymologies, see false etymology ». То есть: «Эта статья касается технического термина лингвистики. Для неверных популярных этимологий смотри термин «ложная этимология ». Иными словами, понятия «народной» и «ложной» этимологий тут разведены. Для англоязычных лингвистов «народная этимология» и «ложная этимология» - понятия разные. Сам же термин «народная этимология» объясняется так: «Folk etymology is change in a word or phrase over time resulting from the replacement of an unfamiliar form by a more familiar one. Unanalyzable borrowings from foreign languages, like asparagus, or old compounds such as samblind which have lost their iconic motivation (since one or more of the morphemes making them up, like sam-, which meant "semi-", has become obscure) are reanalyzed in a more or less semantically plausible way, yielding, in these examples, sparrow grass and sandblind ». Или иначе: «Народная этимология есть изменение слова или фразы во времени в результате замены неизвестной формы на известную. Нерасчленяемые заимствования из иностранных языков, подобно слову «аспарагус», или древние словосочетания, подобные слову « samblind», которые потеряли свою видимую исходную мотивацию (поскольку одна или более образующих его морфем, типа sam- , что означает " semi-", стали невидимыми) заново расчленяются семантически более или менее приемлемым способом, приводя к значению «воробьиная трава, спаржа» и «слепой от песка» вместо «полуслепой, подслеповатый ».
Итак, немецкие коллеги, авторы термина, и их англоязычные коллеги НЕ СЧИТАЮТ «народную этимологию ложной. Подобно паронимам, это явление мыслится ими как ПАРЭТИМОЛОГИЯ, то есть, «параллельная этимология», этимология, основанная не на значении данного слова в чужих языках, а на соответствии данного слова законам своего языка. Разумеется, такая этимология может быть ложной, но не в этом ее основной смысл. Понятно, что хорошо известное комнатное растение аспарагус с мелкими вытянутыми листочками, напоминающими укроп, не имеет ничего общего со спаржей. Зато само явление народного толкования присуще как немецкому, так и английскому языку, да и вообще любому языку мира.
Теперь, опираясь на это понимание, и вернувшись к защитникам якобы «научной» точки зрения Виктору Марковичу Живову и ведущему передачи Гордону, можно отметить, что они отнюдь не являются дилетантами, и должны были бы знать (по долгу службы и замыслу телевизионной передачи) западное понимание термина «народная этимология». Так что отождествление народной этимологии с ложной (что и закреплено в русском варианте Википедии) само по себе является ложью и отступлением от науки, неким научным вымыслом, ПАРЭТИМОЛОГИЕЙ этого термина. Конечно, если перепутать и фамилию автора термина, и его смысл, можно критиковать своих оппонентов, выступая весьма наукообразно в глазах несведущих читателей. Но в глазах коллег подобная фальсификация вызовет только осуждение и отторжение. Что и произошло в результате передачи «Гордон-Кихот против Задорнова». Ее поддержали только «чудинологи», которые (за плату, разумеется) готовы всюду вместо своего поражения видеть победу. Они пропустили мимо ушей и отклики читателей, и выражение «Гордон штопаный», появившееся в одной из статей как отклик на передачу, и отсутствие хотя бы одного положительного отклика на неё известных лингвистов.
Иными словами, в той телевизионной передаче, отснятой на первом канале 01.07.2009, критика народных этимологий, собранных сатириком Задорновым, велась С ЛОЖНЫХ ПОЗИЦИЙ. Иначе говоря, это была не научная критика, а заранее запланированная циничная атака на пропагандиста русского народного творчества, к тому же обставленная так, чтобы объекту ложного обвинения и его защитникам практически не дать возможности ответить. Понятно, что атака людей, для которых русская культура являлась чужой, на русского патриота с треском провалилась, да иначе и быть не могло!
