Командармы 40 й армии. Опыт, оплаченный кровью: всегда впереди
«В организации боевых действий в условиях Афганистана, где развернулась нетрадиционная, я бы сказал, партизанская война, — вспоминал генерал Ю.В.Тухаринов, — со стороны 40-й армии нужна была выработка определенной новой тактики. Совместно с представителями Главного военного советника, генеральным штабом афганской армии, за ее основу были приняты, так называемые рейдовые действия. Это опять же исходило из того, что своими войсками мы могли охватить все мятежные районы республики. Планировался рейд с целью разгрома определенной группировки противника, освобождение от банд моджахедов населенных пунктов, а после выполнения этой задачи — возвращение войск в места своей постоянной дислокации. Не скажу, что такая тактика была плодотворна. Да мы решали рейдовыми действиями военную задачу. Но не могли обеспечить прочную стабильность положения в том или ином районе своими войсками — после нашего ухода моджахеды, собравшись с новыми силами, обычно с боями захватывали те же населенные пункты и устраивали еще более жестокие расправы».
На снимке: портрет командарма.
Наши солдаты и офицеры проходили подготовку перед отправкой в Афганистан в специальных учебных центрах. В то же время, надо учитывать, что моджахеды лучше ориентировались на местности и, благодаря этому, были менее уязвимы. В специфике боевой подготовки Туркестанского и Среднеазиатского военных округов, где происходило в основном формирование первых частей, вошедших в Афганистан, традиционно большое место занимало обучение личного состава действиям в горно-пустынной местности. Подразделения и части, прибывающие из других военных округов, также проходили обязательную подготовку в учебных центрах Туркестанского военного округа. С прицелом на Афганистан стали работать военные училища — Ташкентское, Алма-Атинское — общевойсковые, Чирчикское танковое, Самаркандское автомобильное.
На северо-востоке страны планировалось ввести 860-й отдельный мотострелковый полк через Хорог в Файзабад. При получении указаний, теперь уже с конкретными сроками, были уточнены расчеты марша, поставлены задачи соединениям, частям и подразделениям, разъяснены цели ввода всему личному составу, организовано управление войсками при пересечении границы. Особая забота проявлялась о молодых солдатах. В войсках армии с первых дней утвердился принцип: организацию и ведение боевых действий возглавляет командир, стоящий на ступень выше командира, привлекаемого для выполнения задачи подразделения. За взвод отвечал командир роты, за роту — комбат, и так далее. Это тоже была забота о людях.
«В рейдовых действиях в провинциях Кундуз, на севере республики, — вспоминал генерал Тухаринов, — применялся тактический воздушный десант. Обстановка там складывалась тогда так: по маршруту колонны, шедшей на помощь афганским воинам, находился мост. У нас были предположения, что к моменту подхода техники он может оказаться целью. Было решено высадить на вертолетах роту под командованием старшего лейтенанта С.П.Козлова. Командир организовал оборону, распределил силы. Но на пути колонны основных сил, еще до моста, появились каменные завалы, с высот ударили моджахеды. Примерно в то же время отряд конников взял в кольцо роту Козлова.
Схватка была жестокой. Моджахеды стремились захватить мост. В роте появились погибшие и раненые. Тут же, отражая натиск, офицер грамотно маневрировал силами, приказывал окопаться, укрыться за камнями. Около двух часов смельчаки держали мост. Подошло подкрепление. Старший лейтенант Козлов был представлен мною к званию Героя Советского Союза».
Личный состав подразделений моджахедов обучение в специальных учебных центрах под руководством иностранных инструкторов в Пакистане и Иране, имел современную технику и оружие, — вспоминал полковник Г.А.Кочуров. — Регулярная афганская армия правительства ДРА не была в состоянии самостоятельно справиться с задачами, поэтому это привело к некоторому иждивенчеству афганской стороны, стремлению спрятаться за спиной советских войск».
Командующий генерал Тухаринов обладал личным мужеством, хладнокровием. «Во время проведения боевых операций умело учил командиров ведению боевых действий, наблюдал за их поведением в бою», — рассказывал генерал-майор А.А.Корчагин, в то время первый начальник разведки 40-й армии и одновременно начальник разведуправления Туркестанского военного округа.
Вспоминает генерал-полковник Б.В.Громов: «На свои первые «боевые» в марте я ушел именно по приказу генерала Ю.В.Тухаринова. Он вызвал меня к себе в штаб и сам показал на карте этот район. Для мне было выделено два мотострелковых батальона и соответствующее прикрытие — артиллерия, авиация. В то время стал очень распространенным термин «рейдовые действия вдоль дорог». Эти боевые действия я проводил в должности начальника штаба дивизии. В них участвовал и Руслан Аушев...
Много хлопот нам доставляли бандформирования в Майданшахре — это, примерно, в семи километрах к западу от Кабула. Оттуда постоянно велся обстрел штаба 40-й армии и всей юго-западной окраины города. Тухаринов же, как командующий, одновременно руководил сразу несколькими операциями и очень жестко контролировал действия каждого командира. Порой он вникал в такие детали, которые командующему были не нужны. Скажем, только вошли в Майданшахр, и в самый разгар организаторской работы; «Вас к аппарату. Командующий». Обычными докладами он никогда не был удовлетворен:
— Ну-ка давай по карте: где огневые позиции артиллерии? Где будет первая рота, вторая?
Приходилось давать все координаты. Сначала мы немного возмущались такой опекой, но позже, когда офицеры уже привыкли, стали заранее готовить для него подробные доклады. Действуя таким образом, генерал Тухаринов поступал совершенно правильно: в противном случае наши потери с самого начала увеличились бы многократно».
«В мае-июне 1980 года, когда активность войск ограниченного контингента усилилась, приобретенный опыт не замедлил сказаться на результатах боевых действий. В их организации и планировании значительно возросла роль управлений, отделов и служб армии. В ходе операций стали активнее применяться авиация, разведка, улучшилось обеспечение связью. Это не давало противнику возможности маневрировать, затрудняло для него определение районов и сроков зачисток и прочесываний местности советскими войсками.
В мае и первой половине июня были нанесены ощутимые удары по основным группировкам моджахедов в провинциях Кунар, Бадахшан, Газни, Фарах, Гильменд. Создались благоприятные условия для установления на прежде контролируемой ими территории прочных позиций органов государственной власти.
Об эффективности действий войск в ходе операций красноречиво говорят цифры. Так, под Фарахом и при зачистке горного массива Лурках моджахеды потеряли до 800 человек. Там же было захвачено много боеприпасов, ГСМ. Здесь впервые была применена реактивная артиллерия.
«В начале мая с помощью органов госбезопасности Афганистана военной разведкой наших частей и соединений был раскрыт заговор хорошо законспирированных террористических групп и пропагандистских центров в Герате. За десять суток, пока в городе действовало военное положение, было арестовано 480 наиболее активных их членов. Затраты сил на эти операции были невероятно высоки. На короткое время удавалось изгнать оппозиционеров и установить контроль над регионами или населенным пунктом, но когда советские войска уходили, оппозиционные силы возвращались туда снова. Уже в ходе первых широкомасштабных столкновений стало ясно, что структуры и оснащения «ограниченного контингента» не соответствовали тактике, применявшейся в высшей степени подвижными, небольшими группами противника. Проявились недостатки в психологической и общей подготовке войск.
В непрекращающемся противоборстве с противником обогащался боевой опыт. Наряду с авиацией мотострелкам и танкистам чаще стали оказывать помощь минометные подразделения. Эффективность их использования в гористой и труднопроходимой местности предопределила оснащение этим видом вооружения каждой мотострелковой роты и батальона. Возросла роль оперативной и тактической разведки. Совершенствовались способы ее ведения группами специального назначения, которые также привлекались для решения диверсионных задач.
Скрытно и бесшумно преодолевая горно-пустынную местность, активно используя вертолеты, эти группы скоро стали грозной силой в борьбе с бандформированиями. Одной из таких групп под командованием старшего лейтенанта В.Боева было уничтожено два склада оружия и боеприпасов. В ходе боев широко применялись не только дивизионная, но и армейская артиллерия. Так, в провинциях Фарах и Кандагар она поддерживала огнем рейдовые отряды. Во многом благодаря этому значительно возросла эффективность действий общевойсковых подразделений. При проведении операций в провинции Бадахшан огромный урон противнику нанесли реактивные дивизионы и батареи.
О применении авиации в условиях Афганистана следует сказать особо. Ее сила заключалась в точных и последовательных ударах. На задания вылетали, как правило, парами, реже — звеньями. При приближении к указанному району экипажи получали ориентировку от руководителя оперативной группы, а непосредственное целеуказание и управление воздушной группой в районе цели осуществлял авианаводчик. Именно тогда стал широко применяться способ поражения точечных целей с воздуха, когда наводка выполнялась с бортов вертолетов неуправляемыми реактивными снарядами (НУРС) или дымовыми шашками. Это позволило значительно облегчить работу истребительно-бомбардировочной авиации. Успешной борьбе с бандформированиями способствовало и своевременное обеспечение разведданными вышестоящих штабов для постановки задач авиачастям на нанесение ударов. Это дало возможность провести ряд массированных ударов истребительно-бомбардировочной авиацией и вертолетами по бандформированиям в провинции Фарах. С 8 по 17 мая было совершено более 250 боевых вылетов. По местам скопления боевиков велся интенсивный огонь, были применены бомбы крупного калибра.
Всего в начале весенне-летнего периода авиация совершила 8029 боевых вылетов. Уничтожено было 366 опорных пунктов, 240 огневых точек, 43 автомашины, 13 штабов, 3 БТР, 95 крепостей, 2 лагеря бандформирований, 6 караванов с оружием, 8 палаток с боеприпасами.
С накоплением опыта ведения боевых действий росла эффективность применения авиации в ходе патрулирования и досмотра караванов. Для этой цели в воздух поднимались две пары вертолетов Ми-8. Одна из них высаживала досмотровую группу, другая прикрывала ее с воздуха. Продуманное применение сил и средств, широкое использование точечных ударов значительно сократили ущерб мирному населению. Гуманные действия войск не остались незамеченными. Население освобожденных районов приветствовало советские войска красными флагами, как это имело место в провинции Нантархар.
Нельзя сказать, что успехи давались нам легко. Боевого опыта вместе с нами набирался и противник. Он научился блокировать горные перевалы, ключевые дороги и мосты. Его отряды искусно использовали для маскировки и засад, укрытия из камней и скал, умело оборудовали позиции пулеметов и даже артиллерии. Широко использовались заранее подготовленные долговременные огневые точки. Так, в ходе операций под Фарахом было обнаружено 28 бетонных колпаков и оборудованных под доты пещер, а в районе Файзабада на высоте 2 700 метров, таких сооружений оказалось более сотни.
Особое внимание командующий генерал-лейтенант Ю.В.Тухаринов уделял 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, которая имела большую ответственную Территорию — от Герата до Кандагара. Это западная часть Афганистана. Проживающие здесь народы имеют устойчивые связи с сопредельным Ираном. Поэтому бандформирования имели поддержку. Вообще г. Герат слыл городом оппозиционного движения. Но моджахеды не всегда вступали в открытое сопротивление. Они уже знали твердость командования 40-й армии, боялись его и прятались в своих норах, резервных базах.
Тщательная разведка выявляла бандформирования и начиналась «чистка». Войска 40-й армии окружали Герат по пригородам и никого не выпускали из него. Затем правительственные войска ДРА т.е. сами афганцы «чистили» город частями. Мужская часть населения города сосредотачивалась на стадионе. Затем афганцы проверяли каждого жителя порайонно.
Контролировался и Кандагар. По своему географическому положению это центральный город на юго-западе страны. Через окрестности Кандагара проходили основные караванные дороги моджахедов. Город был связующим звеном между Афганистаном, Пакистаном, Ираном. Эту территорию в основном контролировала 70-я отдельная мотострелковая бригада, постоянно проводившая боевые действия с бандформированиями на дорогах и прилегающей территории. Но на протяжении всей войны бандформирования использовали возможность отхода в полупустынные области и полностью не были разбиты. Это был наиболее сложный участок в боевой деятельности 40-й армии.
Главной тактикой противника оставалась внезапность. Чаще всего нападения совершались в темное время суток, спустя один-два часа после наступления темноты. Бандиты не брезговали диверсиями, откровенно терроризировали местное население. Врываясь в населенные пункты, они расстреливали и вешали представителей местной власти, бесчинствовали. В ряде районов Афганистана не давали возможности крестьянам работать на земле и доставлять продовольствие на территории, контролируемые правительством. Уходя от прямого столкновения с советскими и афганскими частями, бандформирования нападали на аэродромы, подрывали трубопроводы, линии электропередач и хозяйственные объекты. Минная война шла в провинциях Нантархар, Кунар, Бадахшан, Фарах, и Тахар. Только в мае 1980 года на дороге Кабул — Джелалабад было совершенно 5 диверсий. Наши войска понесли потери. Участились нападения на важнейшие транспортные магистрали. 13 мая на дороге Шинданд-Кандагар была обстреляна колонна машин, ранено 8 человек. Там же несколько дней спустя попал под огонь автомобильный батальон. Два солдата погибли, трое были ранены.
Легкой добычей боевиков становились одиночные машины. В середине июня при следовании из Джабаля в Усса-радж был подбит БТР-60, погибли заместитель командира батальона и водитель. Упорство и ожесточенное сопротивление боевиков росло. Не случайно, что только за один день боев в провинции Кунар, наши части потеряли 88 человек. Противник разбивал свои отряды на мелкие группы, которые легко уходили от преследования. Получив достойный отпор, они тут же отходили в горы, перегруппировывались и атаковали снова. Имели место неоправданные потери с нашей стороны. Вызваны они были в основном снижением бдительности, нарушением дисциплины, уставов. Нередко военнослужащие, самовольно выходящие за пределы части, попадали в плен и подвергались издевательствам. В 66-й десантно-штурмовой бригаде в 1980 по этой причине погибло 6 человек.
Подобные случаи были не часты. Солдаты и офицеры проявляли патриотизм и ответственность, стойкость и мужество. Так, в районе Джелалабада корректировщик огня лейтенант С.Фесенко, когда противник попытался захватить наблюдательный пункт, вызвал огонь на себя.
Первым официальным правительственным документом, касающимся пребывания советских войск в Афганистане, было постановление Совета Министров СССР от 19 февраля 1980 г. №152-45, которое определяло вопросы финансирования и доставления льгот личному составу войск. Когда стало очевидно, что ОКСВ остается в ДРА, началась замена всех военнообязанных, призванных из запаса, кадровыми военнослужащими срочной службы. Полная замена личного состава запаса на кадровых была завершена: офицеров к ноябрю 1980 г., сержантов и солдат к марту. Всего было заменено 33,5 тыс. человек, в том числе офицеров — 2,2 тыс., солдат и сержантов 31,З.тыс. Одновременно были заменены на армейские образцы все автомобили и другая техника, поставляемая из народного хозяйства.
«Радость и грусть одновременно были, когда в марте уходили от нас приписники. Части-то доукомплектовывались за счет призванных из запаса. У многих семьи были, дети. Ночью на постах стояли только они. Чувство ответственности и чувство самосохранения было у них очень сильно развито. С такими солдатами служить — горя не знать. Поклоны им, первым, за их солдатский труд от меня, командующего», — вспоминал Ю.В.Тухаринов.
Мысли вслух
От первого лица
В сё дальше уходит от нас Афганская война, потихоньку и незаметно отправляются в мир иной герои той войны, кто-то от боевых ран, кто-то от болезней, кто-то в силу возраста. Всё меньше остаётся живых свидетелей тех боёв.
Как бы много не было написано воспоминаний и мемуаров на эту тему, их всегда будет мало, но одно хотя бы хорошо и греет душу, что они есть, а стало быть жива и память поколений, самый надёжный источник хранения информации.
О той войне написано достаточно много, причём как в положительном, так и в отрицательном аспекте (первого несоизмеримо больше), при желании можно покопаться в Инете. Мы много читали и много знаем о самих боевых действиях 40-й армии, но что мы знаем о тех людях, которые стояли у руля нашей армии в те грозовые годы. Кто они, легендарные командармы?
В предлагаемой Вашему вниманию статье автор кратко рассказывает о них. Статья написана на базе воспоминаний семитомного издания под названием «Неповторимое» Героя Советского Союза генерала армии – фронтовика, бывшего главнокомандующего Сухопутными войсками – заместителя министра обороны СССР. Кто, как не военачальник такого высокого ранга, мог по достоинству оценить боевую деятельность каждого из командующих 40-й армией, тем более что генерал армии Валентин Варенников в 1984—1989 годах был начальником Группы управления Министерства обороны СССР в Афганистане.
* Всё, что я позволил себе, это добавить в описание портреты командармов и оформить текст.
Александр КОЛОТИЛО («Красная звезда»)
Легендарные командующие 40-й общевойсковой армией
Героям боёв – государственные награды
Н едавно, в День памяти воинов-интернационалистов, мы вспоминали подвиги тех, кто в течение более девяти лет выполнял боевые задачи в Афганистане. Как говорят, у каждого своя война – у рядового, офицера и генерала. А вот воинских долг – он у всех один. Но выполняя его, каждый несёт персональную ответственность. И чем выше должность, тем выше ответственность. В этом отношении хочется вспомнить небольшой фрагмент, которым заканчивается книга Константина Симонова «Солдатами не рождаются». Победоносно завершилась Сталинградская битва. И недавно назначенный командующим армией генерал Серпилин навещает в госпитале командира стрелкового батальона капитана Синцова, с которым шёл по дорогам войны с лета 1941-го.
«– Это хорошо, – повторил Серпилин... – Отдыхай, пока есть возможность. А я поеду. С тех пор, как армию принял, дел через голову, – вздохнуть некогда! – Только что голос был глухой, усталый, а об этом сказал весело и громко, как о счастье!
Серпилин... – один из тех, о ком чаще всего думают только в прямой связи с делом, которое взвалила война на их широкие плечи – армию или фронт, и, оценивая их действия, говорят, как про лошадь, – потянет или не потянет?
Но за этой кажущейся грубостью слов стоит неотступная тревожная мысль о десятках и сотнях тысяч человеческих жизней, ответственность за которые война положила на плечи именно этого, а не какого-то другого человека. И Синцов... думал: ...хорошо, когда такой человек приходит командовать армией, потому что такой человек потянет, и хорошо потянет...»
М инуло уже 27 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. За эти годы ушли из жизни пять из семи командующих 40-й общевойсковой армией.
Сегодня, в канун Дня защитника Отечества, нельзя не вспомнить о них – боевых советских генералах, ушедших и живых, с именами которых неразрывно связаны все те блестящие операции, которые были осуществлены Ограниченным контингентом советских войск на территории Афганистана. В те годы все они были генерал-лейтенантами. Однако воинские звания бывших командующих я привожу в соответствии с дальнейшим их продвижением по службе. Указываю также даты ухода из жизни тех из них, кто останется в нашей памяти навечно.
Войну в Афганистане мы, её участники, видели «с высоты наших должностей»: кто-то сможет рассказать о боевых действиях его роты, кто-то – его батальона, кто-то – его полка... Кому-то довелось выполнять свои обязанности в каком-то отделе, каком-то отделении или какой-то службе штабов и управлений... А вот дать целостную картину за всю армию нам, младшим и старшим офицерам, конечно, невозможно. Поэтому я и обратился к 5-й книге семитомного издания под названием «Неповторимое» Героя Советского Союза генерала армии Валентина Ивановича Варенникова – фронтовика, бывшего главнокомандующего Сухопутными войсками – заместителя министра обороны СССР. Именно военачальник такого высокого ранга мог по достоинству оценить боевую деятельность каждого из командующих 40-й армией, тем более что генерал армии Валентин Варенников в 1984—1989 годах был начальником Группы управления Министерства обороны СССР в Афганистане.
«Мне довелось почти безвыездно провести в этой стране более четырёх лет и принимать непосредственное участие во всех военно-политических событиях... – вспоминал Валентин Варенников. – Без преувеличения, считаю, что имею моральное право давать оценки многим лицам, явлениям и всем процессам, имевшим место в Афганистане начиная с января 1985 года. А по принципиальным вопросам и с 1979 года, т.к. занимался этой проблемой в Генеральном штабе задолго до ввода войск».
В книге военачальника содержатся не только оценки роли каждого командующего 40-й армией, но и передана сама обстановка той войны. Каждый из нас, кто служил в Афганистане, знает о ней не понаслышке. Но так, как охарактеризовал эту обстановку Варенников – точно и исчерпывающе, – не смог, наверное, сделать никто.
«Во время пребывания в Афганистане фактически каждый наш солдат и офицер, без преувеличения, всегда и везде должен был быть готов к бою, – писал в своей книге генерал армии Валентин Варенников. – Основные виды боевых действий – наступление и оборона – имели много различных особенностей, тонкостей, которые характерны были только для Афганистана. Но хотелось бы, чтобы читатель хотя бы мысленно проникся тем чувством, которое испытывал каждый из нас в Афганистане. Когда находишься в своём советском военном городке, немного расслабляешься, чувствуя потенциальную силу большого коллектива, – какая бы банда ни напала, она обязательно получит по зубам. Вот почему и у нас, в Оперативной группе, на каждого офицера и генерала были не только пистолет, но и автомат с заряженным магазином, а также по несколько ручных гранат. Но когда выходишь или выезжаешь за пределы этого городка, весь внутренне собираешься – надо быть всегда готовым к отражению внезапного нападения. Ты весь как сжатая пружина: улицы это Кабула или скалы ущелья... или пустыня...»
Читая эти строки из книги генерала армии Валентина Варенникова, я тут же вспоминаю, как перед вылетом в Баграм в конце декабря 1979-го ещё на аэродроме в Энгельсе, где была сделана промежуточная посадка, нам, витебским десантникам, выдали боеприпасы – солдатам по три магазина на автомат, а офицерам – по два магазина на пистолет. Но как только мы приземлились в Афганистане, каждый сразу же получил полный боекомплект патронов для автоматов – по 450 штук. Выдали автоматы и нам, офицерам. И с ними мы в Афганистане не расставались никогда...
Впрочем, вернусь к книге генерала армии Валентина Варенникова.
- «Коль речь зашла о командующих 40-й армией, – писал он, – необходимо о каждом из них сказать. Думаю, что я не ошибусь по принципиальным вопросам. На мой взгляд, самое тяжёлое бремя пало на плечи первых трёх командармов...»
Генерал-полковник Юрий Владимирович Тухаринов (30.05.1927 – 20.12.1998 ) – командующий 40-й армией с декабря 1979 года по 23 сентября 1980-го.
«Первым командармом был генерал-лейтенант Ю.В. Тухаринов. На момент назначения его командующим армией он занимал должность первого заместителя командующего войсками Туркестанского военного округа. Генерал Ю.В. Тухаринов получил задачу развернуть армию (т.е. отмобилизовать её части), ввести её в Афганистан и встать гарнизонами в соответствии с предписанием нашего Генерального штаба. Читатель, надеюсь, может себе представить, какой огромный объём работы надо было выполнить, чтобы разрешить эти проблемы. Он их разрешил успешно. И хотя Тухаринов был в должности командарма непродолжительное время, он оставил о себе хорошую память».
Генерал-лейтенант Борис Иванович Ткач (25.10.1935 – 24.10.2010 ) – командующий 40-й армией с 23 сентября 1980 года по 7 мая 1982-го.
Из книги Валентина Варенникова:
«Вторым командармом стал генерал-лейтенант Б.И. Ткач. Это был уже опытный генерал, в деле руководства армией не новичок, но такой армией и в таких условиях вообще никто ещё не командовал. Ткач тоже. И хотя боевые действия частей армии начались ещё при его предшественнике, основной вал пришёлся на Ткача и заменившего его В.Ф. Ермакова. Генерал Ткач фактически был первопроходцем всех крупномасштабных операций, а также обустройства наших войск в Афганистане. Дело было очень сложное, но он справился со своими задачами».
Генерал армии Виктор Фёдорович Ермаков – командующий 40-й армией с 7 мая 1982 года по 4 ноября 1983-го.
В настоящее время генеральный инспектор Министерства обороны РФ, председатель Совета Общероссийской общественной организации ветеранов Вооружённых Сил Российской Федерации.
Из книги Валентина Варенникова:
«Настоящий шторм моря я видел на северном и западном берегу полуострова Рыбачий в годы моей там службы. Представьте, как подходящие к берегу огромные валы накрывают один другой. А на их гребнях кое-где громадные брёвна, очевидно, сброшенные с верхних палуб лесовозов, мотаются и переворачиваются, как спички. Всё в зоне одного километра от берега кружится как в водовороте. И вдруг в такое бушующее море бросается человек...
Вот в таком бушующем водовороте принимал 40-ю армию генерал-лейтенант Виктор Фёдорович Ермаков. В крайне короткие сроки надо было всё изучить, понять, предвидеть возможное развитие событий, чтобы безошибочно принимать решения и твёрдо управлять ситуацией. Ряды армии несколько увеличились – отпор мятежникам надо было давать достойный, и генерал Ермаков это сделал успешно. Приобретя прекрасный боевой опыт, он после этого умело командовал Центральной группой советских войск в Чехословакии, затем войсками Ленинградского военного округа, а на завершающем этапе службы был авторитетным заместителем министра обороны по кадрам».
Генерал-полковник Леонид Евстафьевич Генералов (30.05.1937 – 13.08.1991 ) – командующий 40-й армией с 4 ноября 1983 года по 19 апреля 1985-го.
Из книги Валентина Варенникова:
«Генерал-лейтенанту Леониду Евстафьевичу Генералову, который принял армию от Ермакова, конечно, надо было удержать захваченную инициативу частями 40-й армии. И с этой задачей он справился. Особо успешно вёл боевые действия в провинциях. Лично являясь храбрым и энергичным человеком, он мотался по всему Афганистану, побывал во многих переплётах, рискуя своей жизнью. И, несомненно, это положительно сказалось на ходе боевых действий».
Генерал армии Игорь Николаевич Родионов (1.12.1936 – 19.12.2014 ) – командующий 40-й армией с 19 апреля 1985 года по 30 апреля 1986-го.
Из книги Валентина Варенникова:
«Ему на смену прибыл генерал-лейтенант Игорь Николаевич Родионов. Удивительно, но факт: в период 1972–1974 годов оба они командовали полками в Прикарпатском военном округе, т.е. были в моём подчинении. Игорь Николаевич Родионов прекрасно командовал мотострелковым полком подчинённой округу 24-й Железной мотострелковой дивизии (отличился с этим полком на учениях министра обороны А.А. Гречко), а Леонид Евстафьевич Генералов отлично командовал мотострелковым полком 128-й мотострелковой дивизии, который стоял в Ужгороде. Они встретились в Афганистане как братья и как братья распрощались.
Главной заслугой Родионова было внесение во все процессы жизни и деятельности армии строгой, чёткой системы, которая позволила максимально эффективно использовать возможности армии. Естественно, этот подход в первую очередь положительно сказался на подготовке и проведении боевых действий всеми видами родов войск, а также на подготовке органов управления армии. Педантичное выполнение лично им своих обязанностей и предъявление таких же требований к штабу и службам армии, к подчинённым войскам, несомненно, быстро и весьма положительно отразилось на всей жизни армии. Но главное – меньше стало потерь. А эта цель лежала у нас в основе всей деятельности.
При подготовке операции в Кунаре именно Родионов ввёл порядок детального разыгрывания вариантов действий в предстоящих боях на макете местности (ящике с песком). Это занятие проходило хоть и долго, но живо, и самое главное, все уходили, понимая, что именно требуется от него лично и подчинённых ему подразделений, какой будет порядок действий (взаимодействие) при выполнении боевой задачи.
Мы все сожалели, что на втором году командования этой армией Родионову пришлось из-за почечно-каменной болезни покинуть этот пост. Но след в Афганистане он оставил значительный, и проведённые им операции были на высоте. Затем он стал не просто командующим войсками округа, а командующим войсками выдающегося Закавказского военного округа...
После Закавказья Родионов отлично руководил высшим органом подготовки элиты Российской армии, вооружённых сил наших друзей, а также высоких чиновников государственного аппарата – Военной академией Генерального штаба ВС. Каждый раз, выступая перед новым набором слушателей, он говорил: «Учитесь хорошо, старательно. Используйте все возможности академии для пополнения своих знаний. Ведь вы же пойдёте на высокие посты, будете вершить судьбы наших Вооружённых Сил, а это судьба Отечества...»
На завершающем этапе своей службы Родионов был назначен министром обороны России. Считаю, что назначение было достойное...»
Герой Российской Федерации генерал армии Виктор Петрович Дубынин (1.02.1943 – 22.11.1992 ) – командующий 40-й армией с 30 апреля 1986 года по 1 июня 1987-го.
Из книги Валентина Варенникова:
«Первый заместитель командующего 40-й армией генерал Виктор Петрович Дубынин принял армию от Родионова. Фактически не принял, а стал на пост командарма. Он сам лично обладал весьма высокими качествами, но к тому же многое он унаследовал и от Родионова. Потому и дела в армии шли нормально. Вступил в должность, будто уже давно командуя армией, он всё знал. Дубынин – это эталон честности и добросовестности. Обладая незаурядными организаторскими способностями и проницательным умом, а также проявляя лично мужество и храбрость, он организовывал и успешно проводил весьма сложные и ответственные операции. Это была яркая фигура. И неспроста на завершающем этапе своей службы он прекрасно выполнял обязанности начальника Генерального штаба Вооружённых Сил России. Все мы, военные, скорбели, что тяжёлая болезнь оборвала его жизнь в расцвете сил».
Герой Советского Союза генерал-полковник Борис Всеволодович Громов – командующий на территории Афганистана 40-й армией с 1 июня 1987 года по 15 февраля 1989-го.
Ныне депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.
Из книги Валентина Варенникова:
«В 1987 году на 40-ю армию был назначен седьмой командарм. Им был генерал-лейтенант Борис Всеволодович Громов. Он прибыл с должности командующего 28-й армией (Гродно, Белорусский военный округ). Борис Всеволодович не только не был новичком в афганских делах, а знал Афганистан и его проблемы в совершенстве. Это был его третий заход в эту страну. Вначале он служил здесь начальником штаба 108-й мотострелковой дивизии, стоявшей севернее Кабула. Затем был командиром 5-й мотострелковой дивизии, которая в основном располагалась в районе Герата и Шинданда, контролировала всю обстановку на ирано-афганской границе.
После окончания Военной академии Генерального штаба и службы в Прикарпатском военном округе в должности первого заместителя командующего 38-й армией (Ивано-Франковск) он опять прибывает в Афганистан уже в роли генерала для особых поручений – руководителя группы представителей начальника Генерального штаба. Главная задача этого генерала и его группы состояла в том, чтобы, находясь в положении полной независимости, проверять выполнение приказов и директив министра обороны и начальника Генштаба ВС СССР, давать объективные оценки всем явлениям (особенно боевым действиям) и начальникам, которые проводили те или иные мероприятия.
Естественно, надо было действовать не формально, а с пользой для дела, поэтому часто ему приходилось оказывать всяческую помощь командирам в подготовке и проведении боевых операций. Естественно, если кто-то из руководства армии, какой-либо дивизии или полка что-то приукрашивал, то он перепроверял и говорил соответствующему начальнику в лицо: «Это выглядит не так. Фактически там следующая обстановка...» И далее он излагал то, что есть на самом деле, поскольку всё проверял перед этим лично (или по его поручению кто-то из группы). Естественно, и Громову, и возглавляемому им коллективу (полковники Ю. Котов, Г. Громов, В. Петриченко) пришлось вести челночный образ жизни: обстоятельства требовали многое держать на особом контроле, а поэтому в буквальном смысле мотаться по стране, детально её изучать и знать всё и всех. Ведь речь шла о жизни наших людей.
Приняв 40-ю армию, Борис Всеволодович Громов не тратил времени ни на моральную и физическую адаптацию, ни на изучение корней в мятежном движении или особенностей партийного и государственного руководства Афганистана, ни тем более на изучение войск 40-й армии. Всё это было ему известно до тонкостей, а отдельные изменения существа дела не меняли. Поэтому он сразу начал командовать так, будто командармом в Афганистане он был давно.
Б.В. Громов – это человек удивительной, трагичной судьбы. Многое в жизни ему пришлось пережить. Поэтому сердце его, израненное переживаниями, очень чутко реагирует на людские страдания. Вот почему он вместе со мной был твёрд в проведении в жизнь девиза «Максимально сократить потери личного состава 40-й армии». Он умело и профессионально готовил и проводил все операции и так же умело решил историческую задачу по выводу армии из Афганистана.
В феврале нынешнего года, когда отмечалось 10-летие вывода советских войск из Афганистана, в связи с чем часто упоминалась фамилия генерала Громова, руководившего выводом 40-й армии, один украинский нардеп заявил с парламентской трибуны: «Что мы все Громов да Громов Вон в Киевской области живет первый командующий 40-й армией генерал Ткач »
Борис Иванович Ткач живет не в Киевской области. Окна его просторной квартиры в «цэковском» доме на Печерске выходят на парк им. Ватутина, где он иногда гуляет, обсуждая с ветеранами киевского «Динамо» минувшие дни и битвы любимой футбольной команды. А вот свои битвы генерал вспоминать не любит. И вообще, кто он, в огромном сером доме не знает почти никто. Как-то пришлось надеть китель с наградами, чтобы возложить цветы к памятнику погибшим афганцам, -- казалось, все смотрят и перешептываются. Снял и больше не надевал. Поначалу, когда Ткачи только переехали жить в Киев, жена Людмила показывала знакомым фотографию, на которой Бабрак Кармаль вручает ее мужу афганский орден Боевого Красного Знамени. Борис Иванович попросил ее не делать этого -- мол, нечем особо гордиться, служил, как все, выполнял приказы. Недавно он похоронил жену, замечательную женщину, с которой прожили 40 лет. Сейчас вся его жизнь -- это 12-летний внук, дочь, друг, с которым и футбол посмотреть, и пивка попить, и на рыбалку сходить. Раньше еще увлекался охотой. Но сейчас здоровье уже не то.
Накануне 20-летней годовщины со дня начала одной из самых позорных и бессмысленных войн века первый командарм 40-й армии рассказывает читателям «ФАКТОВ» о своей войне.
Борис Ткач в 39 лет был уже генерал-майором, а в 44 -- командармом. Блестящая военная карьера. До Афгана имел опыт боевых действий, включающий подавление венгерского восстания и бои на Даманском полуострове. В Афганистан был переведен из Ровно с поста первого заместителя командарма 17 февраля 1980 года. Ограниченным контингентом советских войск тогда командовал генерал-лейтенант Юрий Тухаринов, Ткач же был назначен его первым замом. Войны как таковой еще не было, хоть уже был убит Амин и разрушен его дворец. НДПА контролировала территорию с помощью советских советников и созданного на территории Туркестана того самого ограниченного контингента, поначалу состоящего из родственных афганцам по языку и обычаям туркмен, таджиков и узбеков. Надеялись, что им будет легче договориться с братьями-мусульманами. Увы, недоучли, что советские народы и обосновавшиеся в Афганистане «недобитые басмачи» общего языка найти не могут. К лету 80-го уже были сформированы настоящие части без приписного состава (запасников), со всеми обязательными элементами: тылом, обозом, складами с оружием и т. д. Но настоящие боевые действия начались после мятежа в Кабуле 23 февраля 1980 года. Всеми боевыми действия в Афганистане тогда руководил маршал Сергей Соколов, полномочный представитель Политбюро ЦК и первый замминистра обороны, а вместе с ним в военном городке в Кабуле жили еще 22 генерала (начальники и их первые заместители от каждого рода войск, вида вооруженных сил и их главных управлений). Ни одно решение не принималось без согласования с ними.
Поначалу задачей ограниченного контингента было разоружение не подчинившихся народной власти войск и бандформирований. Некоторые сдавали оружие добровольно, в других приходилось стрелять. Уже к осени 80-го моджахеды от традиционных боев перешли к партизанской войне, разделившись на мобильные банды по 20--100 человек. Наш «контингент» был поставлен перед необходимостью создания таких же мобильных отрядов, по организационной структуре не более батальона. Где-то к сентябрю 1980 года назрела необходимость и были созданы все условия для формирования 40-й армии, командармом которой был назначен Борис Ткач.
«Позже, узнав о предательстве афганцев, мы не открывали им все карты»
За два года командования армией танкисту Борису Ткачу по количеству налетов впору было присваивать звание летчика первой категории. У него был «свой» Ан-26 и вертолет, из которых он вылезал ненадолго -- чтобы разобраться в ситуации, дать распоряжения и лететь дальше. «Безвыездно находился Борис Ткач в частях и боевых порядках, на операциях, за что и получил прозвище «окопный генерал», -- вспоминает тогдашний комендант Кабула.
Семья генерала перебралась в Ташкент -- надеялись, что можно будет видеться, когда он будет летать туда на заседание военного совета округа. На деле же так получилось лишь однажды -- вырываться из своей «горячей точки» Борису Ивановичу не удавалось. Правда, его хороший друг, посол Советского Союза в НДРА Фикрят Табеев, пригласил на недельку в Кабул в качестве своих гостей жену и дочь генерала, да еще была одна встреча с женой в аэропорту. «Мимолетная, как у Штирлица, -- вспоминает Борис Иванович. -- Мы только и успели посмотреть друг на друга.
О том, что мы в Афганистане завязли, мы почти не говорили. Разве что в бане. Пойдешь туда с кем-нибудь из прибывших в штаб командиров дивизии, он спрашивает: «А дальше что?» А там без погонов мы оба -- просто люди. Что тут ответишь -- только пожмешь плечами. Ежегодно гибло около 1,5 тысячи наших солдат, и процентов десять этих потерь были не боевыми -- по неосторожности, от усталости, неопытности. Каждый день в Афганистане приобретался новый военный опыт, весь прежний в той войне был ни к чему. Перед началом каждой операции операторы, топографы, офицеры и начальник штаба выстраивали так называемый ящик с песком -- огромный макет местности величиной с большую комнату. Из песка лепились горы, ущелья, пещеры, обозначались дороги, мосты, туннели, все это раскрашивалось в разные цвета -- красота! И вот на этом макете мы планировали операцию: подходы, отходы, атаки. После этого начинали ее, и почти всегда все получалось с точностью до наоборот. Партизанская тактика есть партизанская тактика. Но мы все же разработали свою, которая приносила успех, -- так называемое выдавливание. Его сейчас так же успешно используют в Чечне. Заключалась оно в том, что по краям ущелья цепью располагались наши солдаты, а по его дну плотными рядами двигалась группа, вытесняющая моджахедов, которые не могли скрыться в горах, окруженные этой живой цепью. Уйти удавалось единицам. Конечно, это была не единственная тактика, используемая советско-афганскими войсками. Наша или афганская разведка и контрразведка могли доложить, что в той-то и той-то пещере, например, находится склад оружия моджахедов, а в другой (или в кишлаке рядом) -- они сами. Мы разрабатывали операцию, поднимали бомбардировщики, бомбили нужные точки. Все четко, в соответствии с разведданными. А часто потом проверяли -- и оказывалось, что разбомбленная пещера пуста или (бывало и так) мы нанесли удар по кишлаку. О чем это говорило? Конечно, о предательстве афганцев, посвященных в наши планы. Позже, зная об этом, мы не открывали им все карты либо сообщали о начале операции за час до нее. Бывало, сообщим, а сами посылаем самолеты, оснащенные аппаратурой для наблюдения, посмотреть, не отходят ли «партизаны». И отходили, конечно. Но не успевали -- ведь наши бомбардировщики были наготове.
Поначалу во время боев моджахеды стреляли только в наших, выбирая их в прицел. Тогда мы стали посылать первыми афганцев, а наших ставили внутри атакующей колонны. А что делать? Это была все-таки их война. Кстати, от них толку было немного. Если кого-то из афганцев убивали, другие афганцы собирались вокруг убитого и молились. Бой вокруг, а они молятся. Лучше мишени не придумаешь. Так, бывало, и гибли по несколько человек сразу. Кстати, моджахеды, даром что тоже мусульмане, этого не делали -- они оттаскивали своих раненых и убитых и молились над ними вне зоны досягаемости».
«Мы просили военного прокурора ввести для 40-й армии законы военного времени, но он отказал»
Когда в Афганистане начались боевые действия, советско-афганская граница пересекалась, как правило, не с пустыми руками. На любой войне делаются деньги, на той тоже. Сначала робко, потом все наглее. Из Афганистана в Союз везли наркотики, оружие, обратно -- водку. Бывало, вспоминает Борис Иванович, идет наливная колонна -- сотни цистерн с горючим, и в них умудряются провозить пластмассовые ящики с водкой, привязав их к люкам. Это выяснилось, когда одну такую колонну остановили во время проверки на дороге, и пограничник, заглянувший в люк, совершенно случайно заметил плававшие в солярке водочные этикетки.
«Мы понимали, что этот процесс непросто остановить, -- рассказывает генерал Ткач. -- Поэтому, когда на заседании нашего военсовета выступил приехавший из Москвы главный прокурор Вооруженных Сил Союза генерал-полковник Руденко, мы попросили его ввести для 40-й армии законы военного времени. Руденко отказался, посоветовав нам «выжимать все, что требуется, из законов мирного времени -- как сок из лимонов». И мы выжимали. Арестовывали преступников: и контрабандистов, и мародеров, и тех, кто уничтожал мирных жителей. Были, конечно, и такие -- если на твоих глазах убивают всех товарищей, издеваются над ними, можно сойти с ума. Да и кто их, афганцев, поймет -- партизаны они или мирные крестьяне. Бывало, преследует такого «крестьянина» наш солдат. Догоняет, проверяет -- нет оружия. Отпускает его. А возвращаясь обратно, видит в арыке брошенную тем винтовку. Всякое случалось. Но никого из арестованных не судили в Афганистане. Выездных судов не было, всех отправляли в СССР. Весь Афганистан был поделен на восемь зон ответственности, каждой из которых руководили уполномоченный реввоенсовета по зоне (обычно кандидат в члены ЦК НДПА), наш партсоветник, по представителю от афганской (ХАД) и нашей (КГБ) спецслужбы, представителю от их и нашего МВД (афганское называлось Царандой) и наш военный советник. Сотрудничество это проходило по-разному, были среди афганцев очень преданные нам люди, а были и такие, о которых их же сограждане говорили: «Ему верить нельзя». Население в первый год встречало нас очень тепло. Старики варили плов, угощали нас. Сами-то мы питались, в основном, консервами, борщом, поступавшим в закатанных литровых банках, который надо было разводить водой, -- можете представить, насколько это было вкусно».
Брежнев звонил по ВЧ-связи и спрашивал: «Когда наступит братание?»
«Я не знаю, кто принял решение о вводе наших войск в Афганистан, -- продолжает Борис Иванович. -- У нас это называлось «ореховая комната». «Ореховая комната» решила то-то или то-то, говорили мы. Это означало, что решение принято Брежневым, Громыко, Устиновым и Андроповым. С Громыко и Андроповым я не общался, хотя говорили, что как раз в мое время Андропов инкогнито бывал в Афганистане. Не знаю. А Брежнев звонил мне несколько раз в штаб, располагавшийся в огромном кабинете Амина. Он звонил по ВЧ-связи -- космической, трубку нужно было держать на расстоянии, и его голос был слышен всем. Разговор, как правило, был недолгим. После моего краткого доклада об обстановке в трубке обычно звучал его вопрос: «Какие взаимоотношения с афганской армией, не наступает ли еще братание?» На что приходилось отвечать, что мы помогаем афганцам, обмениваемся различной разведывательной информацией и т. д. «Ну хорошо», -- удовлетворенно изрекал Брежнев и клал трубку. Зачем звонил?!
Своеобразные отношения складывались у нас и с Бабраком. Не раз мы просили Москву принять какое-то решение в отношении этого человека -- он спивался у нас на глазах. Не бывало праздника или собрания, которые не заканчивались бы застольями. У Бабрака до первой рюмки так дрожали руки, что он ее с трудом подносил ко рту. И такой человек управлял страной в столь сложное время!
Под моим командованием служили замечательные люди. Командиром 5-й Гвардейской мотострелковой дивизии был Борис Громов, в феврале 1989 года выводивший советские войска из Афганистана, а позже командовавший Киевским военным округом. Я представлял к званию Героя Советского Союза нынешнего президента Ингушетии Руслана Аушева, тогда командира мотострелкового батальона, -- за бой под Кабулом».
Сам Борис Иванович за 40 лет службы и более чем два с половиной года военных действий награжден за планирование военной операции орденом Кутузова I степени, двумя орденами Боевого Красного Знамени (советским и афганским), орденом «За службу в ВС» и другими. Как считает генерал, все награды получены за конкретные сражения (кроме ордена «За службу в ВС»). И все -- заслужены.
«Что, у нас уже нет генералов--неукраинцев?» -- спрашивал Михаил Горбачев
12 мая 1982 года генерал-лейтенанта Ткача на посту командарма заменил генерал-лейтенант Виктор Ермаков, а Бориса Ивановича направили командовать не менее знаменитой 14-й армией (тогда еще в Молдавию), а через два года перевели в Сибирский военный округ -- первым заместителем командующего. В 1985 году, когда окончательно спился наш советник в Чехословацкой Народной Армии генерал-полковник Семиренко, его заменили Борисом Ткачем. Намыкавшемуся по отдаленным гарнизонам и навоевавшемуся генералу (а особенно -- его семье) служба в Чехословакии -- достаточно важной для СССР точке, граничащей с НАТО, казалась раем. В этом европейском раю он и дослужил до распада в 1990 году Варшавского договора и вывода советских войск из Чехословакии. Конечно, можно было служить и дальше. Но Борис Иванович узнал, что его кандидатура, числившаяся в списке претендентов на командование одним из важных округов, не прошла. Михаил Горбачев вычеркнул ее со словами: «Что, у нас уже нет генералов--неукраинцев?». Действительно, в то время треть генералитета составляли украинцы.
И тогда Борис Ткач попросил о последнем назначении -- в Киев. Но в отставку. Ему было 55 лет, и просьбу его удовлетворили. В Киев он приехал за две недели до того, как Бориса Громова перевели оттуда в Москву. Боевой товарищ успел помочь бывшему командиру получить несколько лет пустовавшую и разгромленную квартиру. Все накопленные за десятилетия службы деньги ушли на ремонт и мебель, а через месяц после этого стало известно, что все сбережения советских граждан «сгорели». Борис Иванович был несказанно рад, что свои деньги успел «вложить».
Около года назад к Борису Ткачу приходили люди из Комитета по делам ветеранов, вручили ему юбилейную медаль. Посидели, поговорили. «Хорошие ребята, -- говорит генерал, -- но чего я буду к ним ходить? Реально я ничем помочь не могу. Мне же помощь пока не нужна. Да и привык я как-то. Сам».
Вот уж воистину: большое видится на расстоянии. Очень давно - почти двадцать один год назад - ушел из жизни первый начальник генерального штаба Российских Вооруженных сил генерал армии Виктор Дубынин, а только сейчас сознаешь истинную цену этому военачальнику.
Потребовалось увидеть всю дурь чеченской войны, пережить развал армии при разных начальниках, ощутить потрясение от грехов первого гражданского министра обороны, чтобы понять, каким редким человеком был Дубынин, как потребовались бы его талант, его скромность, его бескорыстие в затянувшемся реформировании наших Вооруженных сил.
Он был, без сомнения, лучшим командующим 40-й армией в Афганистане - той самой стотысячной группировкой войск, которую политики лукаво называли "ограниченным контингентом". И при этом, поскольку характер имел правильный и никогда ни перед кем не прогибался, был обойден и в званиях, и в наградах. Только после смерти стараниями его друзей-афганцев справедливость все же восторжествовала: в 2003-м Дубынин стал Героем России, о нем были написаны книги, сняты фильмы, а лучшие слушатели и преподаватели Академии Генштаба с этого года будут отмечаться премией имени генерала Дубынина.
Жизнь и судьба этого человека заслуживают того, чтобы о нем помнили.
Оказавшись в Афганистане в пору самых ожесточенных боев, он делал все, чтобы спасти людей. О его личной храбрости до сих пор рассказывают легенды. В горах под Хостом, когда снаряды и мины буквально в клочья разнесли наш командный пункт и паника была неминуема, Дубынину ни на секунду не изменила выдержка: он даже не пригнулся под шквальным огнем - стоял и ровным голосом отдавал приказы, управлял боем.
Дубынин первым - и об этом мало кто знает - стал наносить упреждающие удары по базам террористов и наемников на сопредельной территории. В 87-м многократно подтвержденные данные разведки указывали на то, что в Пакистане рядом с афганской границей формируется крупная группировка ваххабитов для прорыва в Афганистан. Дубынин на свой страх и риск (без согласования с Москвой) приказал накрыть этот район массированным артиллерийским огнем. За это в те годы могли не только отстранить от должности…
Он никогда не думал о последствиях, когда речь шла о том, чтобы сберечь жизни солдат, отстоять правду, защитить несправедливо обиженного, поддержать достойного. Многие из крупных генералов обязаны ему продвижением по службе, своими геройскими звездами, своей карьерой. А кое-кто - своей жизнью.
Дубынин разрешил солдатам воевать не в сапогах, а в кроссовках, грубо нарушив тем самым существовавшие уставы и вызвав недовольство высокого начальства. (А побегайте-ка вы по горам да по скалам в "кирзачах"!) Дубынин ввел в практику массовые вертолетные десанты, которые обеспечивали внезапность и эффективность. При Дубынине была прекращена двойная бухгалтерия в подсчете убитых и раненых, когда в Москву сообщали одни цифры, а в реальности были совсем другие.
Такие, как он, во все времена были в дефиците. Штучные люди.
Будучи сначала первым заместителем командующего 40-й армией, Виктор Петрович почти ежедневно делал короткие записи - для себя. Он фиксировал ход боевых действий, вел учет потерям - нашим и противника, давал скупые оценки действиям командиров. Иногда - очень редко - позволял себе выйти за рамки формальных перечислений случившихся за день событий. Будто тяжело вздыхал: ни дня без войны! По этим скупым записям видно, какой колоссальный груз лежал на плечах генерала, какую огромную ответственность ему приходилось нести, как болезненно переживал он каждую неудачу. Только очень совестливый, очень порядочный человек мог делать подобные записи. Вместе с тем, этот дневник - яркий и красноречивый документ времени, страшное и мужественное свидетельство бессмысленной войны.
Генерал армии Игорь Родионов, назвав Дубынина "человеком с железными нервами", посетовал: "Его потрясающая выдержка удивляла всех окружающих, но что творилось у него внутри - этого мы никогда не узнаем". Возможно, строки из рабочего дневника Дубынина помогут нам увидеть хотя бы малую часть того, что творилось у него внутри.
23.11.84 г.
В 4.30 начал боевые действия силами 103-й воздушно-десантной дивизии. С боем к 11.00 взяли крепость, но "духи" вышли и вынесли тяжелое оружие. Убитые в форме царандоя (афганская милиция - В.С.). Сильное сопротивление встретил в кишлаке Чахаркульбай - Улиа, огнем подавил его и к полудню взял. Наводчики показали подземные убежища, доты, но все пусто.
Ужасное настроение. Где-то недоработал. Много потерь. Надо на будущее принимать более рациональные решения и конкретно спрашивать за потери. Плохо. Очень слабо обучены люди и особенно в 70-й бригаде.
25.11.84 г.
Сегодня два месяца, как я улетел из Семипалатинска в ДРА. Время пролетело быстро. Хотя встаю на операции утром в 4.30 и ложусь в полночь. Времени не хватает. Мне всегда в жизни так "везет", всегда все должности самые ответственные, нервные...
В ДРА надо каждый месяц самостоятельно проводить минимум одну операцию: все спланировать, предусмотреть, за всех отвечать. Одни потери могут с ума свести. А есть же счастливчики и здесь - лишь бумаги пишут и указания по телефону дают. Так можно и десять лет воевать.
7.12.84 г.
Второй день операции. Начал выдвижение всех войск из Кабула на Бараки... Пока войска идут медленно. Узкое ущелье, много мин… Заболел желудок, поднялась температура. Сегодня спал 1-2 часа. Надо что-то делать, чтобы обязательно выдержать до конца операции.
Погода портится: пошел мокрый снег, поднялся ветер. Низкие облака, горы закрыты, авиация не летает. Даже раненых вывезти - проблема.
12.12.84 г.
Седьмой день операции. Встал в 4.00. Всю ночь был дождь, а утром пошел мокрый снег. В горах сильный туман, видимость 20-30 метров. Погода нелетная. Как нам вывезти раненых - их 14 человек? Дал команду выносить на руках. А расстояние - 10-12 километров по горам, значит потребуется 8-10 часов. К вечеру вынесли. Намучили ребят. Все время идет мокрый снег с дождем. Холод собачий. Все промокли до нитки. В 20.00 отправляю колонну с ранеными в Гардез. Очень опасно ехать ночью, но выхода нет: надо спасать людей.
Душманы ведут настоящую минную войну. На 10-километровом участке Норай-Алихейль за семь дней операции снято и уничтожено противотанковых мин - 274, фугасов - 22 (кстати, все они из наших неразорвавшихся авиабомб).
1.01.85 г.
Накануне в 17.30 заступил на сутки дежурить по армии. Выпала честь Новый год встречать в штабе, в своем кабинете. До 4.30 заслушивал доклады командиров частей и дивизий. В 12.00 по кабульскому времени и в 12.00 по московскому почти все советские посты открыли огонь из всех видов оружия и запустили в небо массу осветительных ракет. Фейерверк в честь Нового года.
Дома все хорошо. Люда - молодец. Держится. Как я соскучился по детям, по Люде. Так хочется побыть дома хотя бы несколько часов, но судьба - злодейка, все получается наоборот.
10.01.85 г.
В 10.25 встретил командующего округом, который прилетел сюда, чтобы выступить перед участниками сборов командиров полков. Он остался недоволен тем, что собрали не всех (а 42 человек в госпиталях, 29 на боевых действиях).
28.01.85 г.
Разобрался с обстановкой в районе Киджоля (ущелье Панджшер, где шли самые тяжелые бои - В.С.) Очень трудно. Постоянно бьют ДШК из подготовленных огневых точек, которые находятся в пещерах. Там даже установлены рельсы, по которым двигаются тележки с пулеметами. Сверху пещеры прикрыты естественными "балконами" и ни авиацией, ни артиллерией взять их невозможно.
1.02.85 г.
Сегодня не спал всю ночь, хотя обстановка нормальная. Исполнилось 42 года. Вспомнились вся пройденная жизнь, семья, этапы службы... Многое пришлось передумать. 42 года... Можно считать, две трети жизни прожил, хотя кажется порой, что еще и не жил, что все впереди... Самое главное сейчас - честно отслужить в ДРА, а потом уже жить как и раньше. Лучше всего - в Союзе, дома. Хоть и работать по 10-12 часов в день, но дома.
24.03.85 г.
Подвели "зеленые" (так на жаргоне называли солдат афганских правительственных войск - В.С.). Они отказываются идти вперед или идут, но в другую сторону. Советники врут, что высоты заняты афганскими войсками, а на самом деле - нет. Из-за них мы понесли потери: трое убитых, четверо раненых. Тяжело воевать коалиционно... Принял решение убрать "зеленых" из полосы боевых действий, но это не выход. Кто же будет защищать Апрельскую революцию? Трудно!
Сегодня заболел адъютант. Тиф. А я постоянно находился с ним в одном кунге. Вместе пищу принимали, общались. Неужели заболею и я? Нужно ждать десять суток (инкубационный период). Адъютанта увезли в госпиталь в Кабул.
В 10.00 с генералом Смирновым вылетел в Баграм, где возглавлю оперативную группу армии на несколько месяцев.
Настроения нет. С одной операции на другую. За все время только один день без войны. Должен был слетать в Ташкент - не отпустили. А теперь уже придется долго здесь быть. Эх, судьба дурная моя...
21.04.85 г.
Обстановка нормальная, правда, ночью было два обстрела. Не могу понять, откуда бьют? Местность в этой зеленой зоне сложная, она представляет собой пойму десятка рек. В основном равнина площадью 50 на 20 км. Здесь расположены сотни кишлаков, кругом сплошные виноградники, высокие дувалы. В каждом кишлаке по несколько средневековых крепостей. Все они приспособлены для ведения круговой обороны. Большое количество кяризов, причем многоэтажных и длиной до нескольких километров. Они проходят под руслами рек, дорогами, садами. По ним можно скрытно перемещаться из одного кишлака в другой.
В 10.00 вылетел на КП 108 дивизии. При возвращении обратно погода на перевале испортилась, летели в облаках. Шли на высоте 5300 м, и вертолет начал обрастать льдом. Это самое страшное. Неделю назад в таких метеоусловиях в этом же районе после обледенения упал Ми-8 (пятеро погибших). Но у нас все обошлось благополучно.
Солдаты воюют геройски. Идут на смерть - лишь бы помочь товарищу. Но как-то часто такие геройские дела мы быстро забываем.
20.05.85 г.
В 4.00 войска начали выдвигаться на Джелалабад. В 12.00 вылетаю и начинаю руководить боевыми действиями. В Джелалабаде стоит такая жара, что уши свертываются. Тяжело работать в таких условиях. Весь мокрый, постоянно мучит жажда. Врачи утверждают, что здесь нужно выпивать не менее восьми литров воды в сутки, только тогда не будет обезвоживания организма.
21.05.85 г.
66-я бригада действовала четко и к 10.00 задачу по захвату дороги (95 км) выполнила. 56-я не смогла своевременно выйти в свой район, а десант после высадки попал под очень плотный огонь. Завязался бой, который длился несколько часов, потери мы понесли солидные. Во многом виновен командир бригады, который встал на путь обмана (врет, а люди гибнут). Отстранил его от должности…
За день десантировали 920 человек.
12.06.85 г.
Собирался в отпуск, но после разговора с командующим об этом пришлось забыть. Должен ехать в Баграм и руководить боевыми действиями. Это на все лето и даже осень. Что сделаешь, надо выполнять свой долг честно и до конца. Надо прослужить здесь два года так, чтобы никто не упрекнул.
19.06.85 г.
В 4.00 изучил обстановку. Афганцы еще и не думали выходить на Киджоль, хотя должны были уже взять его. В 4.30 принял решение на высадку десанта. В 6.00 начали высадку: задействовали 33 самолета, 32 вертолета, 26 арт. установок. К 10.55 высадку закончили: всего 700 человек, из них 237 афганцев. Обошлось удачно, без потерь, но во время посадки один Ми-8 упал. Причина: садились на высоте 3150 метров и произошла просадка вертолета из-за нехватки мощности в разряженном воздухе. Машина свалилась на левый бок, но экипаж и десант живы - это главное. К 12.00 десант выполнил задачу.
Афганцы овладели Киджолем, но к исходу дня мятежники их оттуда выбили и они отошли назад. Плохо воюют… День получился очень напряженный, полный нервотрепки. Боевые действия на контроле у командующего округом, Москвы, все звонят, требуют, мешают...
24.06.85 г.
Исполнилось девять месяцев, как я уехал от семьи, из Семипалатинска. Как время бежит. Но мне показалось, что прошло уже года два. Уже, кажется, вечность миновала. Я как будто всю жизнь в ДРА. До боли в сердце, до отчаяния здесь все надоело, особенно же - эти бестолковые боевые действия.
27.06.85 г.
Все требуют как можно быстрее захватить Киджоль, а мы уже девятый день не можем, хотя задействованы три полка, 40 самолетов, 50 вертолетов. Противника очень много. Район хорошо подготовлен в инженерном отношении: масса дотов, щелей, пещер, а из них выбить "духов" ничем невозможно.
В 7.30 вылетел в Барак разобраться. Обстановка сложная. Роты лежат. Люди не смеют поднять головы, такой плотный огонь. Хотя авиация и артиллерия наносят десятки ударов с большим расходом боеприпасов.
Чтобы отвлечь наши силы от Панджшера, Ахмад Шах дал команду наносить удары на коммуникациях, и в 11.30 мятежники начали обстрел двух колонн с боеприпасами в районе Саланга. Был пробит трубопровод - он загорелся, а от него огонь перекинулся на колонны. Сгорели два БТР, семь машин, 3 убитых, 15 раненых.
В 14.30 поднял по тревоге 180-й полк и в 15.30 он начал выдвижение из Кабула на Саланг для усиления охраны перевала и маршрута.
Принимаем решение: взять Киджоль ночью.
28.06.85 г.
На рассвете взяли Киджоль, начали действовать в направлении ущелья Аушаба, но около 10.00 по нам был открыт ураганный огонь из десятков пещер. Понесли потери. Танки подвести не можем, т.к. дорога разрушена и заминирована. Очень нервный и напряженный был день. Надо заканчивать эти боевые действия.
С 30.06.85 г. по 11.07.85 г.
Вести дневник не было возможности: очень напряженные и тяжелые дни. С трудом и большими потерями взяли Киджольский перекресток. Угробили при этом много бронетехники, а результат нулевой… Какой страх у людей появляется при переезде через этот мост на перекрестке Киджоль! Один афганский водитель (шел обстрел из ДШК) от страха вырвал баранку руля да так с ней и прибежал назад - весь мокрый, бледный, не способный издать ни звука.
На Саланге случилась неприятность: "духи" сожгли колонну наливников - 64 машины и два наших БТР. Не успеваем принимать ответные меры, мало сил. А противник стремится нанести ощутимые уколы.
7 июля возле Баграма сожгли 10 наших наливников, а 15 камазов вывели из строя. Вылетел туда на вертолете. Моря огня. Хотел подсесть к колонне, но "духи" открыли огонь по вертолету.
В течении 10 дней пытались взять хотя бы 2-3 километра ущелья Аушаба... Сотни подготовленных к обороне пещер (есть пещеры с дверями и рельсами для передвижения крупнокалиберных пулеметных установок). Такие укрепления не возьмешь ни авиацией, ни артиллерией. Можно немного обрушить входы, однако все горы не развалишь. Пещеры находятся на разных высотах, многоярусно, а огневые средства там пристреляны по каждому квадратному метру.
Надо сказать, что советские солдаты воюют очень самоотверженно, смело, геройски. Если кто-то ранен, идут на смерть - лишь бы оказать помощь товарищу. Очень много таких поступков, которые вполне заслуживают звания Героя Советского Союза. Но как-то часто такие геройские дела мы быстро забываем...
И очень плохо ведут боевые действия афганцы. Много попыток дезертирства, не хотят воевать, хитрят. Практически основная масса солидарна с душманами. За полгода призвали в армию 16 тысяч человек, а дезертировали более 14 тысяч.
Сам постоянно нахожусь в Баграме, каждый день вылетаю на Саланг, в Панджшер, в войска. Дел по горло с 5.00 утра до 23.00. Мечтаю хотя бы одни сутки получить без войны и выспаться от души. Да и сон не идет в руку: все время снятся бои, потери, кошмары. Мирных снов уже давно не видел.
16.07.85 г.
С КП-345 доложили, что захватили тюрьму и несколько складов с оружием и боеприпасами. Взял с собой помощника по разведке, секретаря парткома армии, фотографа. Приземлились - обстрела не было. Спустились в ущелье и пошли под прикрытием снайперов и разведчиков. Кишлак пустой, все брошено. Бродят овцы, козы, ишаки. Ущелье очень узкое, кругом отвесные скалы высотой до 3000 метров, внизу бурлит река.
От тюрьмы осталось сильное впечатление. Новые постройки. Половина из них - в пещерах, это для обслуживающего персонала. А сама тюрьма - глубокие волчьи ямы с люками наверху. Внутри имеются три больших камеры, в которых могут разместиться до 40 человек. "Духи" содержали там 127 афганских военнопленных и 14 советских. В камерах на полу валялось тряпье, обувь и все буквально было залито кровью. Наверху были комнаты пыток с "инструментом" и одиночные камеры для узников.
Расстреливали пленных на мостике через речку и в нее же их сбрасывали. В реке нашли 120 трупов афганских солдат, а советских пленных увели на юг. Тела зацепились за камни на протяжении 1,5 километров реки. Все были расстреляны и добиты ножами.
Вначале я хотел было все это взорвать, но затем решил пригласить сюда теле и кинооператоров из Кабула - пусть заснимут и покажут варварство всему миру.
19.07.85 г.
В 7.30 вылетел в район боевых действий 56-й бригады. Потом перелетел на Саланг, в район б/д 201-й дивизии, где был до 13.00. Оттуда убыл в Баграм, а в 15.00 вылетел в Барак для управления высадкой десантов. Летели в сильный ветер, опять болтало.
Настроение архиплохое. Очень устал морально и физически. Все время недосыпание, нервотрепка. Хотя бы день отдохнуть, выспаться, отвлечься от всех забот. Еще и писем нет из дома около двух месяцев. Что случилось? В общем дела плохи. Стало сердце болеть от тоски по дому, по родине, семье. А еще, ужас, сколько времени надо быть здесь и работать плодотворно.
Сегодня, а вернее вчера, исполнилось ровно 24 года, как я в Советской Армии.
22.07.85 г.
В 11.00 встретил нового главкома южного направления генерала армии Зайцева Михаила Митрофановича, командующего округом генерал-полковника Попова Михаила Ивановича, командующего армией генерал-лейтенанта Родионова Игоря Николаевича и группу сопровождающих генералов, которые прилетели в Барак для изучения обстановки. Доложил по Панджшеру. Главком недоволен тем, что в ротах у личного состава мало ДШК и другого тяжелого оружия. Трудно доказать, что люди уже и так несут на своих плечах свыше 25 кг.
С 23.07 по 31.07. 85 г.
Не было времени вести записи в дневнике, но за этот период произошло много событий. Части и подразделения вели изнуряющие боевые действия на больших высотах. Так, 191-й полк в ущелье Хазара занимал высоты 3700-4000 метров. Надо сказать, что наши солдаты и офицеры не готовы действовать в таких горах. Нет горного и альпинистского снаряжения, каждый несет груз в 30 кг. Постоянная опасность обстрела. И главное - действовать приходится без какой-нибудь адаптации. Очень тяжело приходится людям. Воды не хватает, есть не хотят. До одной трети личного состава болеет.
В этих условиях трудно обеспечивать подразделения продуктами, боеприпасами, а если вдруг кого-то ранят или убьют, невозможно посадить вертолет (Ми-8 на такой высоте по горизонтали еще может лететь, а вот зависать нет - проваливается).
В эти же дни главком приказал выставить дополнительные посты вокруг аэродромам Баграм. Взялся за это дело, но, оказывается, не так просто зайти в зеленую зону на бронетехнике: масса арыков, каналов, дувалов, местность практически непроходимая... Посты душманье постоянно обстреливает. Да, для охраны аэродрома нужно их иметь, однако, служба там абсолютно невыносимая.
30.07 вылетел на один такой пост на гору в центре "зеленки". Не гора, а сплошные пики, "карандаши", лунный пейзаж, со всех сторон продуваемый ветрами. И некуда спрятаться от душманских пуль. Высаживались с зависания. Сразу же нас обстреляли из пулемета, правда, пули прошли над головами. Прислал на эту гору 24 сапера, тонну взрывчатки, и они сделали "пятак" 6х4 метра для посадки вертолетов. Вот в таких условиях рота должна три месяца нести службу…
В этот день в киноконцертном зале "Октябрь" на Новом Арбате состоится вечер боевых друзей, посвященный памяти выдающегося советского военачальника.
И это все - о нем…
Он был чем-то похож на Жукова.
Генерал армии Валентин Варенников
Если речь шла о принципах, Дубынин был непреклонен.
Генерал-полковник Борис Громов
Среди нас, служивших в Афганистане, он был лучшим. И как профессионал, и как человек.
Генерал-полковник Георгий Кондратьев
Если бы я умел сочинять стихи, я бы написал о нем поэму.
Чрезвычайный и полномочный посол Юрий Кашлев
В Афганистане его не называли ни генерал, ни командующий, просто -Дубынин. Эта фамилия была, как синоним успеха.
Генерал-лейтенант Руслан Аушев
Я ведь прекрасно понимал: на моем месте, на посту министра, конечно, должен был быть Дубынин. Такие командиры рождаются раз в сто лет.
Генерал армии Павел Грачев
Зимой 1979 года СССР принял решение о вводе войск в Афганистан — о том, как разворачивались события в первые дни афганской войны 1979-1989 годов, я рассказывал , а сегодня мы проедемся по местам боёв тех лет и посмотрим, что сейчас осталось от советского присутствия в Афганистане. Про Афган будет ещё много интересных постов, так что добавляйтесь в друзья , кто этого ещё до сих пор не сделал.
В прессе и официальных документах тех лет звучало название "Ограниченный контингент советских войск в Афганистане" (ОКСВА). В советских газетах (особенно выходивших до 1985 года) советским гражданам рассказывали всякие сказки о том, что "небольшое количество советских солдат помогают местным афганским декханам строить водопроводы и дороги", а также "помогают отбиваться от басмачей и бандитов", что приходят с гор и мешают мирному советскому строительству.
В те годы почти никто из простых обывателей не задумывался, что на самом деле происходит в Афганистане и какое количество людей и техники туда на самом деле было отправлено — информация об этом была засекречена, так же как и засекречивалось количество цинковых гробов, что приходили в СССР из Афганистана.
Для начала немного истории. Под скромным названием "Ограниченный контингент советских войск в Афганистане" скрывалось ни что иное, как целая 40-я армия, состоящая из нескольких мотострелковых, артиллерийских, зенитных и танковых полков, нескольких бригад спецназа и десанта и множества других вспомогательных соединений. В разные годы у армии были разные командующие, а планированием операций занимался отдельный Штаб 40-й армии.
В отличие от ввода войск в или в (пусть даже с боевыми столкновениями в Будапеште), в Афганистане влез в полноценную многолетнюю войну, полностью не отдавая себе отчета о том, во что ввязывается. Об этом красноречиво говорят абсолютно все действия и решения СССР — введенные в афганистан танковые группы толком не могли вести боевые действия из-за того, что танковое орудие не приспособлено к стрельбе по целям высоко в горах — и на первых этапах войны танки просто расстреливались с гор моджахедами, как в тире. Это же касается и обеспечения войск — никто толком не задумывался, как и что будет происходить, видимо все решения принималсь с расчетом, что как только советские танки покажутся на горизонте — афганцы тут же сдадуться.
О том, что советская армия влезла в полноценную войну, в СССР поняли только к 1981 году — в это время в азиатксих республиках СССР стали организовываться специальные учебки для подготовки солдат непосредственно для Афганистана, а в самом Афганистане, по марштуру Термез — Хайратон — Пули-Хумри — Баграм начали возводить уникальный трубопровод для поставок дизельного топлива и авиационного керосина военным. Для охраны трубопровода пришось также сформировать отдельную 276-ю трубопроводную бригаду.
В общем, с каждым годом война в Афганистане выкачивала из и так не слишком богатого СССР всё новые и новые ресурсы, к 1989 году практически полностью опустошив казну. Что было дальше — вы знаете.
02. А мы тем временем въезжаем в Панджшерское ущелье — вот эти живописные горы служили в восьмидесятые годы ареной чуть ли не самых ожесточенных боёв во всём Афганистане — в Панджшере сражались отряды Ахмад Шах Масуда, который сам родился и вырос в Панджшере и поднимал местное население на борьбу с "шурави".
03. В 1980 году отряды Ахмад Шаха насчитывали всего около 1000 солдат, а к 1996 году он обладал уже полноценной армией в 60.000 военных. Ахмад Шах воевал также и с талибами, но в итоге они его убили, подослав к нему террористов-смертников под видом репортеров со взрывчаткой в видеокамере.
04. Горный серпантин со стороны Кабула ведёт всё время в горы, и на обочинах дорог то тут, то там попадаются остатки советской военной техники — вот, например, военный УАЗик с откидывающимся верхом, адаптированный для поездок в жарком климате.
05. Сидения из салона давно сняты и, видимо, приспособлены местными жителями для каких-то хозяйственных нужд. Из кабины открываются виды на горы.
06. Виды в Панджшере, кстати, потрясающие. Зеленые долины, чистый горный воздух, быстрая и холодная река Панджшер — если бы не война, эти места могли бы быть прекрасным туристическим курортом. Впрочем, жители Кабула и так время от времени выбираются сюда на выходные, чтобы провести день на природе.
07. Серпантин горных дорог. Ездить в Афганистане нужно осторожно — бетонные отбойники стоят далеко не везде.
08. Ржавый остов БМП возле одной из дорог — видимо, что-то из техники 682-го мотострелкового полка, что стоял в Панджшере в середине 1980-х.
09. Чуть поодаль от дороги, в зарослях у обрыва ржавеет остов танка Т-62 — подходить к нему нужно очень осторожно, по протоптанным тропинкам — мин в Афганистане ещё очень и очень много.
10. А это окраины кишлака Руха — у изгиба дороги некогда была советская застава, на месте которой до сих пор можно увидеть остатки разбитой военной техники. По рассказа местных, раньше техники было в разы больше — её основную часть продали на металлолом в Таджикистан и Пакистан.
11. Обшивка автомобилей, изрешеченная пулями и осколками.
12. Остов танка, глядящий на некогда уничтоженный войной кишлак — сейчас в Рухе строятся новые здания и есть красивый стадион. Видимо, танк оставили здесь в качестве напоминания о прошедшей страшной войне — СССР бомбил горные части Рухи газовыми бомбами, чтобы "ничто живое не мешало возведению военной заствы"...
13. По пути продвижения 40-й армии вглубь Панджшерского ущелья попадаются полностью уничтоженные, стертые с лица Земли кишлаки с разрушенными глиняными дувалами — советские войска уничтожали их в первую очередь, чтобы "ничто живое не мешало продвижению армии". Внутрь заходить опасно — внутри уничтоженных кишлаков до сих пор могут быть остатки мин и растяжек.
14. Современный Панджшер старается по-своему справиться с призраками той войны — и в основном в ущелье уже ничего не напоминает о ней. Люди живут мирной жизнью, возделывая поля и молясь своему богу — точно так же, как и много лет назад. Среди этих вечных гор советско-афганская война воспринимается как досадный и уже очень далекий эпизод истории.
15. В назидание потомкам, помимо ржавого танка у вьезда в Руху, оставлен также небольшой музей разбитой техники, что находится недалекот от мавзолея Ахмат Шах Масуда — "панджшерский лев", как называли Ахмад Шаха при жизни, похоронен здесь же, в этих горах.
16. Зенитка, БТР и несколько броневиков.
17. Зенитки в Афганистане использовали, в основном, не для стрельбы по самолётам (у моджахедов не было авиации), а просто устанавливали на заставы для круговой обороны на 360 градусов и стрельбе по целям высоко в горах.
18. Расчетные приборы:
19. "В аварийных случаях для запуска электродвигателя после срабатывания теплового релеследует нажать кнопку и повернуть её по часовой стрелке до упора. В целях избежания порчи электродвигателя и реле кнопку в утопленном положении можно оставить не более 1,5 минуты".
20. Рядом с зениткой ржавее танк Т-34 песочной "афганской" расцветки. Видимо, танк попал в Панджшер в уже поздние восьмидесятые, когда современных танков оставалось не так и много.
21. Старый танк, раскрашенный под хохлому и нацеливший свою пушку на горный кишлак — пожалуй, это лучший образ присутствия СССР в Афганистане.
22. БТР и несколько броневиков БРДМ-2:
23. Вот это не знаю, что за техника.
24. А вот это, судя по всему, остатки БТС-4 — танкового тягача.
25. Эта штука сделана на шасси танка Т-44 и предназначена для эвакуации побдитых, аварийных танков с поля боя — думаю, в Панджшере у неё было много работы...
26. А мы тем временем едем в район перевала Саланг — того самого, по которому из СССР в Афганистан гнали военную технику.
27. На Саланге сейчас осталось несколько советских баз, которые были построены и активно работали во времена советско-афганской войны.
28. Раньше эти здания охранялись силами мотострелковых подразделений, а внутри сидели сотрудники, занимающиеся расчетами логистики на Саланге.
29. Судя по всему, электрическая подстанция, обслуживающая всю базу.
30. Вид бывшей советской базы изнутри:
31. Внутри помещений осталось всё так же, как и при "шурави". Длинный коридор с кабинетами по сторонам — когда-то за этими дверями решались вопросы поставки военной техники из СССР в Афганистан.
32. Сейчас здесь живут рабочие, обслуживающие местную дорогу.
33. Бывшие кабинеты приспособлены сейчас под жилые комнаты.
34. Внутри вот так:
35. Коридоры:
36. Под талым снегом скрыты огромные цистерны — то ли для топлива, то ли для воды.
37. Местные рабочие показывают вымпел, подаренны кем-то из туристов — бывших солдат той самой 40-й армии.
38. И ещё вот такой значок воина-спортсмена, который солдаты называли "бегунок".
39. Больше о 40-й армии на современном Саланге не напоминает ничего — разве что куча военного металлолома, что была использована в качестве арматуры при строительстве новой дороги.
40. Когда мы уже уезжали с Саланга, я смотрел на бывшую советскую базу (которых только на Саланге были десятки), вспоминал всю разбитую, ржавеющую технику и разрушенные кишлаки в Панджшерском ущелье, и погибших людей — и с той, и с другой стороны. И думал — вот зачем было это всё, ради чего? Кому была нужна эта война?
На этот вопрос у меня нет ответа.
