Реферат: Социально-политическая структура Китая в VII-VI вв. до н.э
Характеристики Китая как современного государства
Китай (Китайская Народная Республика, КНР) – это современное государство, которое находится в юго-восточной части евразийского континента. В течение долгого времени Китай называют одной из величайших и ведущих мировых держав, которая сочетает в себе мировую цивилизацию, исторические ценности и высокие технологии, которые распространяются по всему миру.
Замечание 1
На данный момент Китай признан самой населенной страной в мире. По итогам всекитайской переписи, которая была проведена в 2000 году, население страны составило более 1 миллиарда и 200 миллионов человек, и оно постоянно растет. Население включает в себя 56 национальностей, среди которых 90% населения китайской национальности (хань, ханьцы). При этом стоит отметить, что городского населения в 2 раза меньше, чем сельского (36% городского и 64% сельского).
Исследователи отмечают, что положение Китайской Народной Республики в плане экономического и географического положения весьма выгодно. Китай расположился вдоль тихоокеанского побережья, имеет доступ к морю даже в самых отдаленных уголках страны (через реку Янцзы). Возник Китай еще в 14 веке до нашей эры, что делает его одним из древнейших государств мира со своей сложной и невероятно интересной историей. Китайская республика образовалась в 1912 году, а в 1949 году, после некоторых военно-политических событий (1945 год – разгром с помощью войск Советского Союза японских захватчиков) провозглашена Китайская Народная Республика.
Социальная структура китайского общества
Безусловно, с момента образования Китайской Народной Республики в 1949 году произошло большое количество изменений в социальной структуре китайского общества. Изначально социальная структура Китая имела пирамидальную форму. В основе лежало большое количество крестьянского населения, а остальные классы в совокупности составляли всего лишь 12% населения. Данная социальная структура указывает на тот факт, что Китайская Народная Республика имеет достаточно слабое развитие в своей национальной индустрии, и при этом доминирует мелкое крестьянское хозяйство.
Но в период с 1985 по 1991 год в Китае на смену пирамидальной модели социальной структуры приходит новая стратификационная структура. Теперь в обществе появляются совершенно новые социальные слои, происходит разрыв в уровне доходов между ними. Достаточно большой социальный сдвиг произошел после того, как со стороны государства произвели некоторые изменения. Например, изменение в административной системе и последующая пожизненная приписка к месту жительства. Также выходит новый закон о трудовом контракте, который изменил положение руководства предприятий и рабочих. Теперь руководители получили гораздо больше прав и полномочий, чем ранее, а рабочие стали наемными, получая заработную плату за свою трудовую деятельность.
В результате многолетних изменений в китайском обществе сложилось целых десять социальных страт, отличных по конкретным признакам и обладающих своими уникальными чертами. Сюда входят следующие страты:
- Общественные руководители и государственные служащие на руководящих должностях;
- Управленческие работники, которые обладают определенными полномочиями, властью, но при этом сами подчиняются вышестоящим органам и руководителям;
- Частные предприниматели, которые занимаются определенной деятельностью для производства и дальнейшего распределения товаров и услуг;
- Специалисты и технический персонал, который занимается в информационных технологиях и близкой к данной сфере деятельности;
- Конторские служащие, офисные работники, так называемые «воротнички»;
- Индивидуальные промышленники и торговцы, которые производят товары и услуги для собственного производства и для продажи более широким слоям населения;
- Работники торговли и обслуживания (кассиры, продавцы, официанты и прочие);
- Производственные рабочие в производственной сфере;
- Работники сельского хозяйства (крестьяне, которые составляют практически 90% от всего населения);
- Незанятые, безработные или полубезработные граждане, которые проживают в деревнях и городах.
Особенности современной стратификации Китая
Замечание 2
Как мы уже отметили, современное население Китая подразделяется на десять ключевых страт. Чуть более 40% составляют работники сельского хозяйства, а также крестьяне, которые являются потомками крестьян, которые составляли основную часть всего населения страны.
Но интересен и состав других страт, чья численность гораздо меньше крестьянской. В первую страту входят правительственные руководители, партийные организаторы и работники. В их руках сохраняется вся власть, которой они пользуются для достижения определенных целей, а также для улучшения жизни населения. Социальная политика в Китае определяет эту страту как высочайшую во всей структуре, как основу рыночных отношений и социальной экономики.
Остальные страты формируются благодаря управляющим высшего и среднего звеньев, которые занимаются предпринимательской деятельностью, а также заняты в промышленной сфере. Это могут быть бывшие кадровые работники государственных предприятий, а также основатели или бывшие владельцы крупнейших корпораций и организаций, которые действуют в Китае и за его пределами. Частные предприниматели занимают еще одну страту в социальной системе. Они получают основную прибыль от капиталовложений, за счет чего могут существовать и осуществлять свою деятельность. Очень важно, что их деятельность поддерживается со стороны государства, тем самым получая дополнительное финансирование.
Как мы можем отметить, большую роль в стратификационной структуре играют руководящие должности, поскольку именно от них и их решений зависит деятельность в иных сферах социальной, политической, экономической и культурной жизни китайского народа. Важную роль также играют представители среднего слоя, служащих на государственных предприятиях.
- 1. Традиционное китайское общество (классовая структура, религиозные верования, центры социальной интеграции).
- 2. Современное общество и культура (структура общества в коммунистическом Китае, положение женщин, народное образование, искусство, Здравоохранение).
Традиционное китайское общество
Рассмотрение вопроса о лицах как субъектах права в традиционном обществе тесно связано с выявлением правовых различий отдельных социальных слоев, сословий, групп населения. Китайское традиционное право не знало европейской концепции субъективных прав личности, гражданина, индивида, берущей свое начало еще в античном мире. В китайских кодексах и официальных документах правовое положение личности определялось термином "сэ" (цвет), указывающим на принадлежность индивида к той или иной социальной группе, члены которой обладали теми или иными правами и строго фиксированными обязанностями.
Сословные различия в средневековом Китае выступали более зримо, чем классовые. Они свято охранялись законом и традицией, которые закрепляли объем прав и обязанностей представителей не только отдельных сословий, но и различных разрядов титулованного ранжированного чиновничества. Существовали также строгая и мелочная регламентация их поведения в быту, различия в одежде, обрядах и пр.
Несмотря на те или иные изменения, в социальной структуре традиционного Китая во все времена выделялись в основном три сословно-классовые группы: "благородных", "добрых" и "подлых" людей.
Первая сословно-классовая группа включала в себя привилегированных, "благородных" лиц - светскую и духовную знать, военное и гражданское чиновничество. Они были освобождены от трудовых повинностей и телесных наказаний, а некоторые и от налогов. Представители этого сословия были не только крупными частными землевладельцами, они же присваивали и значительную часть сумм, поступающих в казну. Так, например, к концу царствования династии Мин (1368-1644 гг.) общее число "родственников" императора, обладающих высокими титулами, рангами, почетными званиями, превышало 100 тыс. человек. На их содержание в виде жалования тратилась значительная часть налоговых поступлений.
В особом положении находился непривилегированный слой богатых купцов, ростовщиков, крупных землевладельцев-богачей, которые пополняли ряды господствующего класса. Сословные перегородки, отделяющие их от "благородных", могли быть преодолены, так как в Китае еще в начале новой эры утвердилась официальная практика покупки почетных званий и ученых степеней. Это был самый простой способ приобретения богачами права на переход в категорию неслужилых чиновников. Они также пользовались определенными привилегиями, например, правом откупа от телесных наказаний, правом смягчения наказания за совершенное преступление путем зачета ранга и пр.
В средневековом Китае старая родовая аристократия в значительной мере уступила свои позиции новой служилой аристократии - чиновничеству. Образованная сословная группа - шеньши стала мощной консервативной силой, опорой центральной власти, традиционно эксплуатировавшей податных крестьян. Шеньши делились на две категории. Первую составлял относительно небольшой по численности слой лиц, непосредственно причастных к власти, - окружение правителя, его сановники и весь иерархический бюрократический государственный аппарат, вторую - огромная армия кандидатов в этот слой, получивших конфуцианское образование, но не имеющих должностей. Они не были прямо облечены государственными полномочиями, но играли огромную роль на местах, в общинном управлении, что в значительной мере способствовало централизации государственной власти Китая.
Формально путь к чиновничьей должности был открыт для всех, получивших по канонам конфуцианской науки образование и сдавших экзамены. Фактически получить образование и особенно чиновничий ранг могли только дети богачей, самих чиновников. Такой порядок обеспечивался до VIII в. системой рекомендаций местными правителями на чиновничью должность "достойных людей".
Деление на девять чиновничьих разрядов, в основу которых была положена система оплаты службы чиновника зерном (в размере от 200 до 10 тыс. даней*), сложилась еще в период Воюющих царств. Эти девять рангов, каждый из которых состоял из двух классов, неизменно сохранялись вместе с делением на высших, средних и низших чиновников. От ранга зависели не только пост, место в служебной иерархии, но и престиж и жалованье чиновника. В конце III в. жалованье чиновникам зерном и деньгами было заменено наделами земельных участков различной величины, которые передавались для обработки арендаторам. Арендная плата, таким образом, заменяла жалованье. С VIII в. вплоть до революции 1911- 1913 гг. чиновники получали жалованье зерном и деньгами. Служебные наделы и "кормления" могли служить лишь дополнением к их вознаграждению. Приравнивался к статусу чиновника в Китае и статус даосских и буддийских монахов.
Дань - 103,5 литра зерна.
Представители второй непривилегированной сословно-классовой группы относились к простонародью, "мелкому люду". Это в основном мелкие земледельцы и ремесленники, на которых и лежало основное бремя налоговых выплат и трудовых повинностей. В III-VIII вв., в период существования государственной надельной системы, основная масса крестьян фактически превратилась в арендаторов государственных земель.
К третьей сословно-классовой группе "подлых людей" относились неполноправные свободные и бесправные - государственные и частные рабы. Крах надельной системы, развитие крупной земельной собственности привели к росту числа безземельных и малоземельных крестьян-арендаторов, нередко прикрепляемых к земле.
Неполноправная сословная группа состояла вплоть до XIII в. из лиц, находившихся в зависимости от "сильных домов". Они использовались в качестве вооруженной силы, полукрепостных арендаторов, батраков, домашней прислуги. Арендаторы частных земель и батраки, как и рабы, должны были беспрекословно выполнять приказания хозяина. Их били палками, сажали в частные тюрьмы, а иногда и безнаказанно убивали. Они не имели права обращаться в суд с жалобой на хозяина. Государственные органы стояли на страже интересов землевладельцев, оказывали им содействие в розыске и возвращении беглых арендаторов и батраков, не внесших вовремя арендную плату или не отработавших сроков, указанных в контракте. Лишь в 1727 году было формально запрещено самовольное наказание хозяевами зависимых от них работников.
Реферат по истории Китая
Социально-политическая структура Китая в VII-VI вв. до н.э.
План
1. Феодальный характер китайского общества
2. Особенности социальной структуры
3. Войны как элемент государственной жизни
4. Социальная лестница китайского общества
5. Философия власти, общества и взаимозависимости «верхов» и «низов»
Литература
1. Феодальный характер китайского общества
Социально-политическая реальность раздробленного и поглощенного междоусобной борьбой Китая в период Чуньцю может быть истолкована в понятиях феодального общества и феодальной государственности. Речь не идет о феодализме как формации в рамках известной схемы, которая длительное время господствовала в отечественном обществоведении и все еще находится на вооружении в исторической науке КНР. Феодализм, в полном соответствии с принятым мировой историографией толкованием этого феномена, есть общественно-политическая система, характерная для децентрализованных государственных образований и отличающаяся определенным комплексом взаимосвязанных и взаимообусловленных институтов и идей, принципов и норм поведения, преобладающих типов социальных связей и ценностных ориентаций. В частности, имеются в виду существование аристократического родства и могущественных всесильных знатных кланов (феодальные дома или роды), опирающихся на наследственные крупные земельные владения (уделы, феоды, вотчины), а также связанные с этим междоусобная борьба и местничество титулованной знати. Для структуры, о которой идет речь, характерно наличие таких институтов, как иерархия к вассалитет со строгим соблюдением кодекса чести и принципов аристократической этики, нормы рыцарской доблести, включая культ преданности господину, сюзерену, а также культ аристократизма.
Все эти важнейшие черты и признаки феодализма были характерны для чжоуского Китая периода Чуньцю, особенно в VII-VI вв. до н.э. Ван не имел реальной власти за пределами своего домена, но сохранял сакрализованную харизму, считался сыном Неба и имел право на ряд важных привилегий, преимущественно ритуально-церемониального характера. Только он имел безусловное право на титул «ван» и был безусловным господином, сюзереном для всех своих вассалов, включая и могущественных гегемонов-ба : И если некоторые из потенциальных вассалов, как, например, правители Чу, самовольно начинали именовать себя ванами, это не признавалось в центре, в Чжунго, где самозванца по-прежнему именовали его старым титулом.
Как верховный сюзерен ван имел исключительное право инвеституры, и хотя это право во многом превратилось в формальность, оно тщательно сохранялось: специальные посланцы вана ездили в царства и княжества, дабы в, торжественной обстановке в храме предков правящего рода вручить новому правителю жезл и другие аксессуары его власти. Сохранилось, хотя и в сильно урезанном виде, и право вана в некоторых случаях вмешиваться в дела царств, в частности назначать (или утверждать) крупнейших сановников в них.
Таким образом, связующим единством чжоуского Китая продолжал быть ван, сын Неба. Но подлинным властителем и в силу этого безусловным сюзереном для вассалов вана был ба, всевластный, но нелегитимный хозяин Чжунго. Эта малохарактерная для любой другой страны ситуация была привычной для Китая именно потому, что Китай со времен Чжоу-гуна был ориентирован на примат этического детерминанта и что поэтому в нем формально царил культ высшей этики, рядом с которой грубая сила занимала скромное второе место. Правда, здесь нужны некоторые оговорки. Данные источников свидетельствуют о том, сколь мало считались чжоуские аристократы с этическими принципами как таковыми: в жесткой борьбе за власть, ради желанного трона они обычно шли на любые интриги и поступки, вплоть до коварных убийств правителей, истребления целых кланов, в том числе родственных. Таким образом, в этом плане Китай ничем не отличался от других стран с их жестокими междоусобицами и взаимным истреблением знатных родов.
Можно добавить к сказанному, что не только высшие этические соображения и боязнь нарушить легитимность власти сдерживали гегемонов-ба от того, чтобы заменить собой фигуры чжоуских ванов, - этому мешало явственное нежелание князей-чжу-хоу менять слабого, но легитимного правителя вана на сильного и всевластного, зато пока что нелегитимного гегемона-ба . Нежелание подобного рода легко понять: давление нового сына Неба в таких обстоятельствах сказалось бы на каждом из них много ощутимее, чем то, которое было при безвластном чжоуском ване. Однако, принимая все эти вполне практические соображения во внимание, нельзя не коснуться и этической, точнее, ритуально-этической стороны проблемы.
Конечно, высшая чжоуская владетельная знать пренебрегала элементарными этическими нормами в борьбе за власть, а князья не хотели давать слишком большую волю гегемону-ба , предпочитая иметь в качестве сына Неба слабого вана. Но весь этот очевидный эгоистический расчет как бы останавливался при выходе событий на высший уровень ритуала, нормы которого были продиктованы незыблемой этикой Великого Мандата Неба. Эти нормы были не только нерушимы - они были священны. Это была высшая сакральная ценность чжоуского Китая. И потому вполне естественно, что все эгоистические расчеты отходили на задний план, а на передний выступало самое главное: на чьей же стороне сегодня Небо? И видны ли какие-либо признаки изменения его воли?
Видимых признаков не было. А чжоуские ваны и их умные советники делали все, что было в их силах, дабы убедить всех, что Небо еще на их стороне, причем именно потому, что они хорошо знают высший этический стандарт, старательно его соблюдают, да еще и, кроме того, пользуясь признанным своим старшинством, назидательно поучают всех тех, кто вольно или невольно от него отступал. В итоге в чжоуском Китае периода Чуньцю создавалась ситуация сосуществования двух высших сюзеренов: один царствовал и пользовался покровительством Неба, а другой реально управлял Поднебесной, но Небом как бы не был замечен. И все преимущества такого положения оказались. На стороне того, за кем стояло Небо. В этом - в отличие от других аналогичных структур, например Японии времен сёгуната (XII-XVI вв.), - была специфика чжоуского Китая, определившая многие важные параметры развития китайской цивилизации и всего китайского общества в последующие века.
Все чжухоу считались наследственными властителями своих Царств и княжеств, причем принцип наследования был аналогичен тому, который существовал в доме Чжоу, откуда он, видимо, и был заимствован: правитель мог назначить своим наследником любого из сыновей. Правда, после смерти правителя престол наследовал не обязательно тот из сыновей, кому хотел Передать трон отец, а чаще тот, кто сумел преуспеть в борьбе за Наследование и кому больше везло. Ван вручал победителю инвеституру. Такой порядок, естественно, многим не нравился, ибо способствовал нестабильности. Но, хотя на совещаниях князья подчас пытались изменить столь способствующую смуте ситуацию и сделать нормой наследование старшими сыновьями законных жен, этот принцип примогенитуры, характерный для европейских феодальных монархий, в Китае так и не прижился. Зато укрепилась другая очень важная для чжухоу норма. Самой большой привилегией, делавшей их действительно хозяевами в собственном доме и превращавшей в суверенов в рамках своего царства или княжества, стало безусловное право создавать новые уделы, которым до 745 г. до н.э. пользовался один лишь чжо-уский ван. Впрочем, нельзя сказать, чтобы князья этим правом злоупотребляли.
2. Особенности социальной структуры
Дело в том, что создание удела, которым нередко становилось аннексированное соседнее княжество, влекло за собой рождение влиятельного клана цзун-цзу, глава которого становился наследственным владельцем удела-клана. Чаще всего, хотя и не обязательно, владельцы таких уделов (в крупном царстве за редким исключением их насчитывалось не больше шести, в средних и мелких - обычно не более трех-пяти) были цинами. Это и явилось причиной устойчивого представления, что цины - следующая после чжухоу ступень иерархической лестницы. На деле это не совсем так. Специальный анализ заставляет предположить, что должность цина (шан-цин, просто цин, ся-цин) предоставлялась либо высшим государственным деятелям в царстве, вроде Го и Гао в Ци, статус которых в свое время подтверждался волей самого вана, либо руководителям армий, а иногда, как в Цэинь, и их заместителям. Однако это не значит, что каждый из цинов имел свой удел. В том же Цзинь одно время цинами были сразу трое из клана Ци, занимавшие высшие воинские позиции в шести цзиньских армиях. Но, тем не менее, можно считать нормой, что наследственной знатью, владевшей уделами-вотчинами и возглавлявшей правящие кланы в этих уделах, были прежде всего те из восточночжоуских аристократов, кто имел должность цина.
Должность цина была очень влиятельной, что хорошо почувствовали правители Лу, когда в VI в. до н.э. они практически вовсе лишились власти, которая была поделена между тремя цина-ми, их отдаленными родственниками. Словом, чжухоу достаточно быстро поняли, насколько невыгодно для них создание новых уделов, ведущее к ослаблению их власти. Таким образом, ццн - это министерского или генеральского ранга должность, связанная с высоким статусом и наследственным владением уделом, с ролью главы клана или ближайших (как в цзиньском клане Ци) его родственников. Но при этом каждый цин оставался просто аристократом, т.е. личностью, имевшей право на звание дафу (большой человек).
Термином «дафу» в текстах именовали тех же цинов, равно как и аристократов более низкого ранга, владевших служебными кормлениями или получавших содержание (лу) из казны. Другими словами, понятие дафу перекрывало собой узкоспециальную и много реже встречавшуюся должность цин. Нередко в текстах, когда речь идет об" аристократии высшего ранга, употребляется бином цин-дафу. Но при всем сходстве и порой взаимозаменяемости терминов «цин» и «дафу» между ними существовала и разница: цин обязательно был главой удела-клана, наследственным аристократом или его ближайшим влиятельным родственником, имевшим важную должность и владевшим частью этого удела-клана как наследственным и передаваемым по наследству имением, своего рода вотчиной.
Дафу мог занимать такое же положение, но редко, лишь в виде исключения. Как правило, дафу отличался от цина именно тем, что не имел вотчины, не был наследственным аристократом, а лишь пользовался, владел определенной частью территории удела-клана, часто городом с прилегающей округой, доходами с которой кормился. Иными словами, аристократы-дафу любого происхождения, включая и сыновей вана и чжухоу, были лишь должностными лицами, служившими своему сюзерену и получавшими от него содержание (кормление). Как правило, служили дафу прежде всего и главным образом в качестве воинов на боевых колесницах. Они либо имели свою колесницу, либо были помощниками сюзерена на его колеснице, что считалось очень почетным назначением. Впрочем, дафу, как и цины, в свободное от военных забот время имели и иные функции, занимая различные должности или выполняя отдельные поручения административного, дипломатического, ритуально-церемониального и иного характера.
Цины и дафу в период Чуньцю, прежде всего в VII-VI вв. до н.э., представляли собой если и не самый высший, то в любом случае очень высокий и весомый слой, элитную часть аристократии. Феодальная структура немыслима без оформления социального слоя аристократии, причем феномен аристократии имеет свои очевидные признаки, среди которых важную роль обычно играли элементы аристократической этики, благородства и куртуазности, которые в восточночжоуском Китае наиболее полно отражал термин «ли» (этика и ритуальный церемониал).
Цины и дафу были элитной частью чжоуской знати. Однако существовал и гораздо более многочисленный слой низшей аристократии. В источниках встречаются упоминания о том, как того или иного из этого слоя сделали дафу. Отсюда следует вывод, что помимо дафу (включая и цинов) были и, так сказать, нетитулованные
аристократы. По рождению они обычно принадлежали к тем же влиятельным и богатым удельным клановым группам и, получая соответствующее образование, воспитание и право принадлежать к знатным верхам, находились в числе нетитулованных вассалов и вначале не имели сводного обозначения. Лишь позже, в основном с VI в. до н.э., низшую часть чжоуской знати стали именовать емким термином «ши» (чиновник, воин, мужчина) и воспринимать как тот естественный фундамент титулованных правящих верхов, из которого чжоуская знать черпала своих верных помощников, ревностных исполнителей, преданных чиновников и слуг (слуг типа оруженосцев, но не прислуги!).
3. Войны как элемент государственной жизни
Стоит особо заметить, что восточночжоуская знать в отличие от средневековой европейской с ее строгой сословной замкнутостью не была закрытым сословием. Напротив, в ее число сравнительно легко попадали смелые воины, хорошо проявившие себя безродные приближенные того или иного правителя, порой даже из числа пленных инородцев. Правда, это не представляло собой массового явления, но и не имело характера исключения. Напротив, это было нечто вроде нормы: умные и способные должны всегда выдвигаться - таков закон китайского государства, китайской администрации. Впрочем, выходцы из иных слоев вслед за выдвижением обычно обретали уделы или кормления (города), формировали собственные кланы и быстро становились неотличимыми от остальных аристократов, ибо воспитывались в единых стандартах.
Междоусобные войны вели, как правило, к усилению крупных царств и аннексии малых и слабых. За годы Чуньцю, согласно подсчетам американского синолога Суй Чжоюня, можно насчитать многие сотни войн. Из 259 лет этого периода лишь 38 обошлись без них. Войны шли то в одном месте, то в другом, а порой и в нескольких сразу. Количество вовлеченных в них владений, если взять сводный индекс, равняется 1200, уничтожено и аннексировано - ПО владений (включая и мелкие варварские), так что к концу Чуньцю их осталось весьма немного. В следующий за ним период Чжаньго было всего семь крупных владений и еще очень незначительное количество небольших, включая такие, как домен вана или Лу.
Воевали главным образом аристократы, ибо основной силой в бою была колесница с тремя воинами - колесничим в центре (в момент сражения он мог остановить лошадь, закрепить удила и стрелять), копьеносцем справа (широкий простор для правой руки) и хозяином колесницы слева, имевшим достаточный маневр для использования различного оружия, прежде всего лука. За колесницей следовала вспомогательная группа, состоявшая обычно из 10 воинов пехоты. Основной бой шел между колесницей. Пехота самостоятельных функций не имела и лишь подгаживала знатных воинов, бравших на себя всю тяжесть сражения - ситуация, весьма характерная и для рыцарских сражений в феодальной Европе. Интересно заметить, что в источниках нередко описываются казусы, свидетельствующие о том, что даже в бою не исчезала присущая знати рыцарская куртуазность. Так, порой аристократ приветствовал своего противника, особенно если это был высокопоставленный военачальник или сам правитель, со знатными пленными также обращались по-рыцарски и т.п.
Политика ведения войн была очень непоследовательной: сегодня войны велись с одним царством, завтра - с другим, иногда даже в коалиции со вчерашним противником. Пленников возвращали или меняли. Частые внутренние усобицы, заговоры и перевороты вели к тому, что обычным делом стало бегство аристократа из своего государства в чужое, а то и скитания по чужим странам. Не всегда скитальца встречали тепло, но всегда принимали, снабжали необходимым, иногда давали богатое кормление, порой и должность. Известен, по крайней мере, один случай, когда беглый аристократ из Чэнь получил в Ци заметную должность, а спустя несколько веков именно его потомки оказались правителями этого царства. Если прибавить к сказанному, что аристократов различных царств и княжеств порой связывали родственные и семейные узы (правда, это было более характерным для князей-чжухоу, нежели для цинов-дафу и тем более тех, кто стоял ниже их), что в промежутках между войнами велась активная дипломатическая деятельность и знатные представители царств и княжеств часто посещали друг друга, а также если принять во внимание, что все аристократы духовно, по статусу и воспитанию, стереотипам поведения и речи, традициям и культуре, ритуалам и церемониалу были весьма близки друг другу, то рыцарские формы общения с противником в бою не покажутся чем-то странным.
4. Социальная лестница китайского общества
Аристократы были в центре внимания тех, кто писал летописи, а затем сводные исторические сочинения. Это и понятно: знать была властью, представители власти - основа любой государственности, летописи же и сводные труды посвящались в чжоуском Китае прежде всего описанию политических событий. Потому столь ярко обрисованы в них те, кто действовал на политической арене и находился в составе правящей элиты - ваны и чжухоу и цины-дафу. О тех, кто был ниже дафу, применительно к VII-VI вв. в текстах говорится очень немного, хотя именно из них, среднего и низшего слоя знати, постепенно складывался мощный и со временем ставший фундаментом империи
социальный слой ши. Спецификой этого слоя было то, что он пополнялся не только за счет представителей боковых линий знати, которые в четвертом-пятом поколениях постепенно утрачивали свои генеалогические права на родство с высшими представителями аристократии, но и за счет честолюбивых и энергичных выходцев снизу - одно из важных значений термина ши - мужчина-воин - подтверждает именно это (вспомним о вспомогательных отрядах пехоты при колесницах в бою).
В распоряжении специалистов есть несколько типов социальных лестниц. Их схемы представлены в текстах, имеющих отношение к Чуньцю. Если свести их воедино, то складывается достаточно интересная и динамическая картина. Верхи, т.е. знать, правящий аппарат государств, - это тянь-цзы (сын Неба), чжухоу, цины и дафу. Ба как специально вычлененная категория в схемах отсутствует - это те же чжухоу. В схемах, относящихся к концу периода, все чаще дафу делятся на шан-дафу и ся-дафу - старших и младших. И отдельно упоминаются ши как самый низший слой управленческой аристократии. Далее в схемах отведено место простому народу - это крестьяне (шужэнь), ремесленники и торговцы (гун-шан). И наконец - слуги и рабы. Если сопоставить данные схемы с иными текстами, в частности с изложением проектов реформ Гуань Чжуна в Ци, то можно заметить, что слово ши вначале использовалось для обозначения воинов, позже стало употребляться также и для обозначения знати вообще (это хорошо видно, например, из текста трактата Или) и лишь в конце периода Чуньцю - для обозначения сформировавшегося слоя чиновничества, превратившегося в фундамент всей системы управления. Важно заметить, что в структуре Чуньцю торговцы и ремесленники, как и в предшествующие века, тоже были преимущественно, если не исключительно, на положении мелких служащих, живших в городах, работавших на заказ и получавших обеспечение в основном за счет казны. Если верить Сыма Цяню, и сам Гуань Чжун в молодости был такого рода торговцем, близким к своему господину и выполнявшим его поручения.
Таким образом, все варианты социальных лестниц в Чуньцю сводятся к тому, что существовали две основные социальные группы: с одной стороны, это были правящие феодальные верхи с обслуживавшими их воинами, торговцами и ремесленниками (т.е. специалистами по снабжению знати и воинов всем необходимым), а также слугами и рабами различных категорий, удовлетворявшими весьма многочисленные и все возраставшие потребности как аристократии, так и аппарата управления в государствах (все они были горожанами); с другой - крестьяне-шужэнь , жители деревень-общин. Обращает на себя внимание, что во всех перечислениях - это сохранялось и впоследствии - слой земледельцев занимал место сразу же после правящих верхов и считался социально более высоким, чем все остальные (т.е. обслуживающий персонал, начиная с ремесленников и торговцев). Собственно, это и был народ, тот самый простой, производящий и обеспечивающий основные жизненные потребности государства народ, во имя которого и для блага которого - как это начало утверждаться еще до времен Конфуция и превратилось в нормативную формулу после оформления его доктрины и превращения конфуцианства в официальную государственную идеологию - только и существуют государства и аппараты управления ими во главе с правителями.
5. Философия власти, общества и взаимозависимости «верхов» и «низов»
Здесь очень важно обратить внимание на то, насколько гармонично феодальная структура децентрализованного военно-политического образования вписывается в привычные для всего Востока принципы охарактеризованного некогда К. Марксом «азиатского» (государственного) способа производства. Если использовать этот марксистский аналитический термин для обозначения тех явлений, которые реально имели место в древнем мире, и, в частности, на традиционном Востоке, то становится очевидным, что до эпохи приватизации (т.е. в обществах, не знакомых с античного типа рыночно-частнособственнической системой отношений и обслуживающими эту систему институтами - развитым правом, охраняющим статус свободного гражданина и собственника; аппаратом власти, поставленным на службу общества и строго контролируемым правовыми нормами и соответствующими им процедурами; выборностью администрации и полной "подотчетностью ее электорату, т.е. гражданам, имеющим избирательные права, и т.п.) господство «азиатских» (государственных) форм власти было абсолютным. Чаще всего это господство выражалось в виде существования централизованных государств и больших империй, созданием которой завершилась и эволюция древнекитайского общества. Но даже в тех не слишком частых и длительных случаях, когда на передний план выходила явственно выраженная политическая децентрализация (независимо от той конкретной формы, которую она принимала, включая и феодализм), ситуация в целом не изменялась: «азиатская» форма власти-собственности оставалась «азиатской» (государственной). Отсутствие частной собственности оставалось «ключом к восточному Небу», а феодализм - никакой не формацией в привычном восприятии, но только и именно структурой, свойственной децентрализованному обществу (правда, не всякому децентрализованному обществу и не обязательно - но это уже совсем другой вопрос).
В текстах, касающихся политической истории Чуньцю, в том числе в летописях и комментариях к ним, о простом народе говорится мало и, как правило, вскользь. Это и понятно: крестьяне практически никакой роли в политической жизни той эпохи не играли, а основными действующими лицами выступали те, кто был связан со слоем управителей, будь то представители знати, воины, профессионалы-ремесленники, слуги или даже рабы, евнухи и т.п. Но в распоряжении синологов есть памятник народной литературы - сборник стихов, песен и официальных гимнов «Шицзин», где собрано немало данных о жизни простых людей, об их стремлениях и страданиях. Считается, что «Шицзин» был в свое время отредактирован Конфуцием, который из первоначальных примерно трех тысяч известных ему фольклорных и ритуальных произведений отобрал лишь 305, вошедших в сборник, позже канонизированный конфуцианцами и тщательно изучавшийся, как и остальные конфуцианские каноны, каждым новым поколением и особенно той его частью, которая стремилась сделать карьеру.
Деление восточночжоуского общества на два основных вида социальных групп (земледельцы и все остальные) не следует воспринимать буквально, оно весьма условное. Тексты позволяют заключить, что четкой грани между земледельцами и городским населением, включая знать, не было. Анализ многих случаев использования в текстах термина «гожэнь» показывает, что заключенное в нем понятие охватывало представителей разных категории горожан, включая и тех, кто имел поля неподалеку от столицы, где подчас апелляцией к гожэнь решались весьма серьезные проблемы. Что касается этих апелляций, то они отнюдь не были игрой в демократию. Гожэнь представляли собой реальную силу со своими интересами. Все они так или иначе служили правящим верхам и зависели от них, ибо все городские жители - ремесленники, торговцы, слуги - напрямую были связаны с обслуживанием знати, работали по ее законам и кормились за счет осуществлявшейся ею как аппаратом власти редистрибуции избыточного продукта общества. В обстановке постоянных междоусобиц, войн и заговоров, переворотов, интриг и вообще политической нестабильности от этой массы гожэнь, от ее поддержки или несогласия многое могло зависеть.
Все это говорит о том, что постулат, согласно которому народ - основа, а правители обязаны заботиться о нем и считаться с ним, не был выдуман Конфуцием и его последователями. Напротив, принципы именно такого типа взаимоотношений между правящими верхами и производящими либо обслуживающими их низами складывались давно и утверждались на практике веками, вполне оправдывая себя как с точки зрения верхов, так и с позиции низов. И хотя по социальной позиции, образу жизни, характеру воспитания и поведения, да и по многим иным параметрам между аристократией и народом (особенно земледельцами) была едва ли не пропасть, на деле эта пропасть не была непреодолимой, ибо не зиждилась на сословной спеси верхов и сословной приниженности низов, что было столь характерным для феодальных структур средневековой Европы. И даже если политическая структура в Чуньцю не отличалась устойчивостью и стабильностью, положение дел в целом от этого не менялось. Низам в конечном счете было не очень важно, кто именно сядет на трон и кого из аристократов выгонят из родного царства. Зато верхам было важно заручиться поддержкой низов в случае угрозы со стороны врага или внутреннего заговора.
Вот эта-то зависимость, во всяком случае в большей степени верхов от низов, нежели наоборот, была, пожалуй, доминантой во взаимоотношениях между правящей знатью и управляемым ею народом. Нередко она камуфлировалась клановыми связями, весьма разветвленными и искусственно сохранявшимися в рамках цзун-цзу, в аристократических уделах-кланах, едва ли не во всех царствах. Однако закамуфлированность такого рода ничуть не противоречила реальной готовности всех членов клана, низы которого состояли из простых земледельцев, слуг, торговцев или ремесленников, даже рабов (живя в том или ином уделе-клане, и они считались как бы его членами, пусть самыми низшими), выступать вместе с господином за его интересы, отождествлявшиеся с интересами клана в целом. В текстах и в реальной жизни, которую эти тексты достаточно полно и адекватно отражали, абсолютно господствовала впоследствии очень четко сформулированная Конфуцием идея о том, что государство - это большая семья. Имелось в виду то немаловажное и для всех вполне очевидное обстоятельство, что в рамках любого социально-политического образования верхи брали на себя функцию отца в масштабе не только своего клана (где иначе никто и не мыслил), но и государства в целом. Низы же выполняли функцию многочисленных домочадцев большой семьи, в которой у каждого свое дело и свои обязанности, но где вместе с тем все осознают себя членами большого, спаянного общими интересами коллектива, возглавляемого всеми признанным главой, отцом-патриархом.
Разумеется, представление о том, что государство и даже большой клан типа цзун-цзу - это просто большая семья, аллегорично не в меньшей мере, нежели представление о том, что правящий Поднебесной по Великому Мандату Неба правитель - сын Неба. И хотя эту аллегорию все вполне осознавали, она не мешала, а, напротив, помогала, в частности предотвращала превращение частей общества в замкнутые сословия и предоставляла шанс умным и способным, энергичным и амбициозным. А это с точки зрения стабильности и процветания любой структуры немалого стоит. И зафиксированная в канонах конфуцианства идея о том, что Поднебесная - для всех (тянься вэй гун), и идеи второго великого конфуцианства древности Мэн-цзы о том, что народ - это самое главное, а все остальное существует во имя его блага, что не понимающий этого правитель - не правитель и заслуживает низвержения, в конечном счете восходят именно к представлениям о неразрывности верхов и низов. И правящие верхи, и производящие либо обслуживающие низы - части единого социально-родового тела, единого живого организма. Разумеется, у головы этого организма одни функции, у остального тела и особенно его рабочих частей, прежде всего рук и ног, - другие. Но все взаимозависимо, все равно необходимо для нормального функционирования организма в целом.
Организмический взгляд на социум не был в истории китайской мысли чересчур навязчивым, но подспудно он едва ли не всегда существовал и оказывал свое воздействие, постоянно напоминая о внутреннем единстве и непременной взаимозависимости верхов и низов. Но, постулируя такого рода единство и взаимозависимость и тем самым сыграв существенную роль в том, что социально-политическая структура Чуньцю не превратилась в систему замкнутых сословий, традиционный китайский взгляд на верхи и низы общества, тем не менее, всегда отчетливо видел разницу между теми и другими. И разница эта, в конечном счете, сводилась к тому, чем мыслящая голова отлична от работающих рук и ног единого организма.
Веками складывавшаяся чжоуская феодальная знать, наследственная аристократия с ее высокоразвитыми принципами и нормами ритуального церемониала, рыцарской этики и т.п. была своего рода эталоном, ориентиром для всех остальных. Однако представители правящего слоя отнюдь не всегда придерживались норм этики и соблюдали церемониал, а что касается добродетели многих его представителей, то о ней в условиях кровавых междоусобных схваток, заговоров и переворотов, коварных убийств близких родственников, включая отцов и братьев, не стоило бы всерьез и говорить, если бы не тексты, подобные «Или». Имеются в виду тексты, упорно напоминавшие о традиции, опиравшиеся на нее и тем самым укреплявшие ее, отметавшие все ее нарушения как нечто второстепенное, досадное, но не слишком существенное. Значимость такого рода текстов - а их было немало - в том, что все они как бы напоминали: жизнь есть жизнь и в ней произойти может все что угодно, но норма остается нормой. И всем новым поколениям следует ориентироваться именно на нее. При этом имелось в виду, что норма была чтимой и обязательной для всего народа, а не только для знати. Но для того, чтобы народ ориентировался на традицию, на древнюю норму и воспринимал все отклонения как досадные помехи, нужна была целенаправленная идеологическая индоктринация. И эта индоктринация стала реальным фактом жизни чжоуского Китая уже в период Чуньцю. Впрочем, для этого были и иные серьезные причины, о которых стоит сказать особо.
Литература
1. Границы Китая: история формирования / РАН; Институт Дальнего Востока / В.С. Мясников (общ.ред.), Е.Д. Степанов (общ.ред.). - М.: Памятники исторической мысли, 2001. - 470с.
2. Грэй Джон Генри. История Древнего Китая / А.Б. Вальдман (пер. с англ.). - М.: Центрполиграф, 2006. - 606с.
3. Всемирная история: Учебник для студ. вузов / Георгий Борисович Поляк (ред.), Анна Николаевна Маркова (ред.). - М.: Культура и спорт, 1997. - 496с.
4. Бадак Александр Николаевич, Войнич Игорь Евгеньевич, Волчек Наталья Михайловна, Воротникова О. А., Глобус А. Всемирная история: В 24 т. / И.А. Алябьева (ред.) - Минск: Литература Т. 5: Становление государств Азии. - 543с.
5. Васильев Л. С., Лапина З. Г., Меликсетов А. В., Писарев А. А. История Китая: Учебник для студ. вузов, обуч. по ист. спец. / А.В. Меликсетов (ред.) - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Издательство Московского университета, 2004. - 751с.
Конституция КНР и документы Коммунистической партии Китая (КПК) оперируют крупными социально-структурными общностями как наиболее значимыми для китайского общества и для управления им: используются такие привычные для социалистического «конституционализма» понятия, как классы, рабочие, крестьяне, интеллигенция, народы. Так, во введении к Конституции записано, что «в деле социалистического строительства необходимо опираться на рабочих, крестьян и интеллигенцию...». Действительно, в период господства идеалов «большого котла» и «железной плошки», нивелировки потребностей населения и искусственного поддержания однородности их интересов классы выступали как наиболее социально значимые структуры китайского общества.
Экономическая реформа стимулировала осознание специфичности интересов различных слоев и групп. Исследования социологов показывают, что представители различных слоев населения все чаще идентифицируют себя не с каким-либо классом, а с иными социокультурными общностями: все отчетливее осознает свои специфические интересы молодежь, формируются этноконфессиональные общности, кадровые специалисты, служащие государственного аппарата, преподаватели все чаще пишут о превращении интеллигенции в самую прогрессивную общественную силу. Вследствие огромной численности населения КНР каждая из таких общностей бывает равна по своей численности населению крупного европейского государства.
Реальную и острую социальную проблему представляет собой в КНР безработица. И хотя согласно частям второй и четвертой ст. 42 Конституции «государство различными путями создает условия для трудоустройства, улучшает охрану и условия труда, а также на основе развития производства повышает оплату труда и материальное благосостояние трудящихся», а кроме того, «осуществляет необходимое трудовое обучение граждан до устройства их на работу», выполнение государством этих конституционных обязанностей в Китае (как, впрочем, и во многих других странах) еще весьма далеко от завершения.
Согласно ст. 43 Конституции, государство улучшает условия для отдыха и укрепления здоровья трудящихся, устанавливает для рабочих и служащих рабочее время и систему отпусков. В трудовом законодательстве КНР рабочее время и система отпусков действительно урегулированы, а улучшение условий для отдыха и укрепления здоровья - задача, которая вряд ли когда-нибудь может считаться завершенной. Это типичная «материальная гарантия», за результаты которой никто ни с кого спросить не может.
В ст. 44 и 45 Конституции сформулированы задачи госу-дарства, а подчас и общества в области социального обеспече-ния. Так, государство в соответствии с законом устанавливает порядок ухода на пенсию рабочих и служащих, при-том что «государство и общество обеспечивают пенсионеров». На государство возложена задача развивать социальное страхование, общественное вспомоществование и медико-санитар-ное обслуживание, государство и общество должны обеспе-чивать инвалидов из числа военнослужащих, оказывать мате-риальную помощь семьям павших героев, предоставлять льготы семьям военнослужащих, помогать слепым, глухим, немым и другим гражданам-инвалидам в устройстве на работу, получении средств на жизнь, получении образования.
Несмотря на громадное преобладание в населении Китая основного этноса хань (так себя называют китайцы), страна все же относится к числу многонациональных, тем более что подчас при относительно низком проценте в населении числен-ность отдельных народов составляет многие миллионы людей, которые порой проживают на обширных территориях. В обла-сти межнациональных отношений, особенно в период «куль-турной революции», было совершено немало преступлений, связанных с насильственной китаизацией. Поэтому Конститу-ция не могла оставить без внимания эту проблему. В ст. 4 сформулированы основные принципы национальной политики государства:равноправие национальностей, запрещение националь-ной дискриминации и угнетения, действий, подрывающих спло-ченность национальностей, свобода употребления и развития национального языка и письменности, сохранения и изменения нравов и обычаев; государственная гарантия законных прав и интересов малочисленных национальностей, помощь районам их прожи-вания в ускорении темпов экономического и культурного раз-вития, районная автономия в районах их компактного прожи-вания.
Часть первая ст. 49 обязывает государство охранять брак, семью, материнство и детство, а часть вторая ст. 46 -- обес-печивать всестороннее нравственное, умственное и физичес-кое развитие молодежи, подростков и детей. В ст. 48 указано, что женщины пользуются равными с мужчинами правами во всех областях политической, экономической, культурной, общественной и семейной жизни, а государство охраняет права и интересы женщин, обеспечивает им равную с мужчинами плату за равный труд, воспитывает и выдвигает кадровых работников из числа женщин. В какой мере это реализуется, можно видеть хотя бы из того факта, что в руководстве стра-ны за полвека после победы коммунистов в гражданской вой-не не было и нет женщин, за исключением Цзян Цин, кото-рая выдвинулась во время «культурной революции» благода-ря тому, что была супругой руководителя КНР Мао Цзэдуна.
В ст. 9 (часть вторая) и 26 особое внимание уделено при-родоохранной деятельности государства и его деятельности по оздоровлению окружающей среды. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник: В 4 т. Т. 4.Часть Особенная: страны Америки и Азии / Отв. ред. проф. Б. А. Страшун.- М.: Издатель-ство НОРМА (Издательская группа НОРМА--ИНФРА* М), 2001.С. 435
В Конституции КНР содержатся многие традиционные для социалистического государства нормы, и тем не менее конституционная модель экономики социалистического государства в КНР имеет модернизированный характер.
Конституции социалистических стран, как правило, содержали характеристику социалистической системы хозяйства, или социалистической экономической системы. Эта характеристика (в зависимости от оценки соответствующей коммунистической партией этапа, на котором находилась страна) давалась в двух вариантах: в первом варианте о социалистической экономике говорилось как о свершившемся факте, тогда как второй вариант конституционной характеристики экономической системы отражал переход к социалистической экономике. Формулировки Конституции КНР сочетают оба подхода. С одной стороны, часть первая ст. 6 Конституции гласит: «Основа социалистической экономической системы Китайской Народной Республики -- социалистическая общественная соб-ственность на средства производства, то есть общенародная собственность и коллективная собственность трудящихся масс». Из этого положения можно сделать вывод, что социалисти-ческая экономическая система уже сложилась. Однако новая, третья, часть этой же статьи, перекликается с содержащим-ся во введении положением о длительном нахождении страны на начальной стадии социализма и устанавливает: «На началь-ной стадии социализма государство поддерживает экономичес-кую систему, при которой общественная собственность доми-нирует и другие формы собственности развиваются параллель-но, придерживается системы, при которой распределение по труду доминирует при сосуществовании с другими способами распределения». В противоречивости этих положений получа-ет отражение курс КПК на отход от традиционного для соци-алистических стран форсирования развития социалистических отношений к известной их консервации на достигнутом уров-не в течение неопределенного времени в сочетании с разви-тием рыночных отношений.
Поскольку в Китае предпринимаются усилия по форми-рованию рыночной сферы функционирования государственных предприятий и других субъектов хозяйствования, на консти-туционном уровне нашел отражение вопрос о соотношении плана и рынка. До марта 1993 г. ст. 15 Конституции КНР гласи-ла: «Государство на основе социалистической собственности ведет плановое хозяйство. С помощью всесторонне сбалансиро-ванных экономических планов и вспомогательной роли рыноч-ного регулирования государство гарантирует пропорциональ-ное, гармоничное развитие народного хозяйства». До XIV съезда КПК (1992 г.) рыночный социализм типа югославской модели объявлялся неприемлемым для Китая, но начиная с XIV съезда в партийных документах говорится уже о социалистической рыночной экономике. По мнению китайского автора Цзо Чанцина, основные особенности новой системы социалистической рыночной экономики сводятся к следующему: распределение ресурсов при использовании рыночного механизма; самостоятельность хозяйственных предприятий; четкое определение прав собственности; создание рынка факторов производства; косвенный макроэкономический контроль правитель-ства; разработка законодательства, регламентирующего хо-зяйственную деятельность.
Социалистический характер экономики Китая проявляет-ся, по мнению китайских экономистов, прежде всего в доми-нировании государственной собственности в народном хозяй-стве страны и ведущей роли принципа распределения по тру-ду. Вместе с тем формулировка Конституции делает возможным и акцент на рыночном характере преобразований, «допускает различные толкования, ее трактовка может меняться в зави-симости от задач экономической политики китайского руко-водства и практических потребностей реформы».
Политическая установка КПК на создание социалистичес-кой рыночной экономики получила конституционное оформле-ние. Статья 15 Конституции в редакции 1993 г. гласит: «Государство осуществляет социалистическое рыночное хозяйство. Государство усиливает законодательную деятельность в области экономики, совершенствует макрорегулирование. Государство в соответствии с законом запрещает любым организациям или отдельным лицам нарушать экономический строй общества».
Особенность Конституции КНР заключается и в том, что она регулирует такой, казалось бы, частный институт хозяйства, как семейный подряд. Часть первая ст. 8 Конституции в редакции 1999 г. устанавливает: «Сельские коллективные хо-зяйственные организации осуществляют двухуровневую систе-му хозяйствования, основой которой является семейный под-ряд. В деревне различные формы кооперативного хозяйства в виде производственной, снабженческо-сбытовой, кредитной, потребительской и других форм кооперации представляют со-бой социалистический сектор экономики, основанный на сис-теме коллективной собственности трудящихся масс».
Также имеется и другая особенность Конститу-ции -- допуск иностранного капитала.
В соответствии с социа-листической традицией в Конституции КНР большое внимание уделено регулированию экономической политики и хозяйствен-но-организаторской деятельности государства. В Конституции предусмотрены или из нее вытекают такие цели экономиче-ской политики государства, как: совершенствование макрорегулирования (ст. 15); усиление законодательной деятельности в области эко-номики (ст. 15); обеспечение целостности экономического строя обще-ства (запрещение его нарушения - ст. 15); охрана различных форм собственности (ст. 11, 12, 13); рациональное распределение средств накопления и потребления (ст. 14); совершенствование систем управления экономикой и управления предприятиями (ст. 14); повышение производительности и улучшение органи-зации труда (ст. 14).
Кроме того, в Конституции нашла отражение экономичес-кая стратегия государства по использованию достижений на-уки и техники, созданию условий для их развития (ст. 14).
Конституция КНР устанавливает также основы компетен-ции государственных органов в сфере экономики.
Политическая система КНР отличается значительным своеобразием.
Во-первых, в силу своего социалистического характера она включает специфические институты, типичные именно для социалистических стран (коммунистическая партия, народный фронт и др.), причем и государство, и различные формально общественные формирования функционируют и взаимодействуют под руководством КПК.
Во-вторых, в КНР наблюдается специфическое переплетение формальных и неформальных институтов, при этом формальное значение отдельных институтов политической системы, в том числе и официально пропагандируемое, как правило, далеко не совпадает с реальным. Например, формально вопросы национальной безопасности входят в компетенцию специально создаваемого ВСНП государственного органа - Центрального военного совета. Известно, и в КНР это считается вполне вытекающим из особенностей социалистического государства, что на практике решениям этого органа предшествуют решения Политбюро ЦК КПК. Анализ же принятия конкретных решений позволяет синологам предположить, что политику по вопросам национальной безопасности определяет немногочисленная группа высших военных, партийных и отставных деятелей, а члены Политбюро выступают в роли консультантов этих могущественных политиков.
В Китае сохраняется и такая весьма своеобразная структура власти, как формально не существующий, почти никогда не собирающийся вместе, но вполне реальный «ареопаг патриархов» КПК (менее 10 человек). Большинству из них за 80, а некоторым и за 90 лет, и они не занимают государственных или партийных постов, но те, кто официально занимает руководящие посты в КПК и КНР, считаются с их мнением и советуются с ними, более того, без их согласия невозможно принятие важных политических решений в партии и государстве.
В-третьих, на функционирование политической системы огромное влияние оказывает феномен личных связей («гуань си»). Этот ведущий внутренний механизм политической системы КНР уходит корнями в далекое прошлое китайской традиционной культуры. Проанализировать и выявить его воздействие на функционирование политической системы довольно сложно, а часто и невозможно в силу ряда причин, в том числе и закрытости китайского общества. Однако иметь в виду его необходимо, поскольку действие всех институтов осуществляется главным образом через «гуань си», а не в европейском понимании, но российскому читателю это понять несложно Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. Учебник.- М.: Юристъ, 2000. С. 390.
С формальной точки зрения политическая система КНР включает институты различного уровня и значения: КПК, другие политические партии и формально неполитические организации, государство и народный фронт.
Партийная система КНР состоит из 9 партий: КПК и так называемых демократических партий. КПК характеризуется в документах как «правящая партия», а демократические партии - как «партии, участвующие в политической жизни».
Коммунистическая партия Китая определяется в китайской литературе как авангард рабочего класса, выразитель интересов многонационального народа страны, руководящая сила в деле построения социализма в КНР. Это нашло отражение и в Конституции КНР. Во введении к Конституции КНР подчеркивается особое значение КПК: во-первых, успехи социализма стали возможны только благодаря руководству обществом со стороны КПК, во-вторых, на КПК и в дальнейшем возлагается руководство «народами всех национальностей Китая». В своей деятельности КПК руководствуется марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэдуна и теорией Дэн Сяопина. Главной задачей партии в настоящее время признается «социалистическая модернизация» и превращение Китая в «социалистическое государство с высокоразвитой культурой и демократией». Феномен КПК, сохранившей свои позиции в условиях, когда большинство в прошлом социалистических стран отказалось от социалистического пути развития, а коммунистические партии были отстранены от власти, в определенной степени объясняется не только специфическими условиями Китая, но и тактикой руководства КПК, которое продемонстрировало гибкий подход к марксизму-ленинизму, смогло отказаться от целого ряда догматических положений (о несовместимости социализма и рынка, о классовой борьбе как решающем звене и т. п.) и трансформировало идейно-теоретическую платформу КПК путем использования традиционных конфуцианских ценностей и идей национального патриотизма.
Структура КПК построена на основе традиционной для коммунистических партий схемы и вместе с тем учитывает китайскую специфику. Важнейшими элементами структуры КПК являются: всекитайский съезд КПК, центральный комитет (ЦК) КПК, его политбюро, военный совет, центральная комиссия советников, центральная комиссия по проверке дисциплины, секретариат и генеральный секретарь ЦК КПК.
Для политической системы КНР характерно тесное переплетение функций КПК и государства. Правда, как в свое время у нас, в КНР поставлена задача разграничения партийных и государственных функций, но понимается под этим прежде всего упразднение политических групп министерств и ведомств и перевод парткомов предприятий и учреждений в подчинение территориальных партийных органов. Что же касается практики разработки КПК обязательных для всего общества, политических установок, а также совмещения руководящих постов в верхних эшелонах власти с членством в политбюро и других руководящих органах КПК, то она сохраняется. Именно поэтому разработка, например, пятилетних планов осуществляется прежде всего в ЦК КПК, а уже затем они принимаются ВСНП. Пример такого рода - принятие на 5-м пленуме ЦК КПК в сентябре 1995 г. «Предложений ЦК КПК о разработке 9-го пятилетнего плана и перспективных целей до 2010 г. экономического и социального развития страны», в которых были определены все основные моменты документов, принятых позднее (в марте 1996 г.) на 4-й сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) - Девятого пятилетнего плана и Программы экономического и социального развития Китая до 2010 г.
В официальной китайской литературе подчеркивается главным образом идеологический и политический характер руководства КПК. «Сконцентрировав волю китайского народа, партия вырабатывает свою позицию и политические установки, которые затем, согласно законной процедуре, на основе решения ВСНП становятся законами и решениями государства». Таким образом, принимаемые решения подаются как квинтэссенция чаяний народа, которые КПК улавливает и формулирует. Партийное руководство стремится пресечь любые попытки преуменьшить роль КПК. В отчетном докладе ЦК КПК на XIV съезде КПК (октябрь 1992 г.) отмечалось, что «в корне ошибочны и крайне вредны любые взгляды и действия, которые ставят под сомнение ее руководящую роль, содействуют преуменьшению или отрицанию ее значения как правящей партии».
В научных исследованиях, особенно западных синологов, выделяется то обстоятельство, что руководящая роль КПК базируется не только и не столько на ее авторитете, сколько на ее безраздельном руководстве Вооруженными силами. Именно в органах КПК сосредоточена реальная высшая власть в стране на всех уровнях управления.
«Особенностью и преимуществом политической системы Китая» в официальных китайских документах называют существование 8 небольших демократических партий. К ним относятся: Революционный комитет Гоминьдана Китая, Демократическая лига Китая, Китайская ассоциация демократического национального развития, Китайская ассоциация содействия развитию демократии, Крестьянско-рабочая демократическая партия Китая, Чжунго Чжигундан (Партия стремления к справедливости), Общество Цзюсань (Общество «3 сентября»), Лига демократического самоуправления Тайваня.
Указанные партии организационно самостоятельны: каждая имеет свой собственный устав, выборные органы, собственную социальную базу и печатный орган. «Однако самостоятельность эта чисто формальная, поскольку все они признают руководство КПК, проводят ее политику и выполняют ее установки». Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник: В 4 т. Т. 4.Часть Особенная: страны Америки и Азии / Отв. ред. проф. Б. А. Страшун.- М.: Издатель-ство НОРМА (Издательская группа НОРМА--ИНФРА* М), 2001. С. 437
В отношении этих партий проводится курс на «длительное существование и взаимный контроль, откровенное высказывание друг другу своего мнения и готовность делить славу и позор». Основными формами взаимодействия КПК и демократических партий являются: совещания в ЦК КПК с участием представителей демократических партий (причем обязательно совещания проводятся перед пленумами ЦК КПК и съездами КПК, созывом сессий ВСНП и НПКСК), сотрудничество в рамках НПКСК, специальный отдел ЦК КПК (отдел единого фронта) и его местные органы курируют деятельность демократических партий. Кроме того, в КНР сохраняется разрешение иметь двойное членство (в КПК и демократической партии). Более 25 тыс. представителей демократических партий являются депутатами Всекитайского собрания народных представителей и местных собраний народных представителей, занимают руководящие посты в государственных органах, но, «как правило, деятели этих партий назначаются на вторые роли в руководстве, на должности заместителей министра, заместителей председателя народного правительства и т. п.».
В китайской литературе отмечается определенная активизация деятельности демократических партий после длительного перерыва, возобновление созывов съездов. Но это по-прежнему не означает реальной многопартийности, поскольку нельзя говорить о реальном их участии в осуществлении политической власти. Фантом многопартийности придает значительное своеобразие политической системе Китая. В документах XIV съезда КПК подчеркивалось, что необходимо учитывать китайскую специфику, исключающую «многопартийность и парламентаризм западного образца».
Сложившаяся «система многопартийного сотрудничества и политических консультаций под руководством КПК» официально расценивается как «особенность и преимущество политической системы Китая». В зарубежной литературе, как и в российской, особое внимание обращается на фактическую однопартийность и отсутствие реального политического плюрализма, т. е. оппозиции. В российской литературе отмечалось, что «в современном Китае широкой социальной базы для оппозиции практически не существует. Несмотря на очевидные противоречия между социально-экономическим плюрализмом и политической монополией КПК, их не следует преувеличивать. Однопартийный политический механизм еще сохраняет способность обеспечивать развитие страны и продолжение преобразований, в том числе осуществлять демократические подвижки в политической области».
В КНР актуальным является вопрос о реформе политической системы. Вопрос о необходимости демократизации общественного строя, преодоления бюрократизма и беззакония, ликвидации феодальных пережитков, отказа от традиционного пожизненного пребывания на руководящих постах, выдвижения талантливой молодежи был поставлен еще на XIII съезде КПК. Однако известные студенческие выступления и негативный опыт ряда постсоциалистических стран привели китайское руководство к идее постепенного и поэтапного проведения политической реформы, не допуская при этом ослабления руководящей роли КПК и ее монопольного пребывания у власти. КПК рассматривается как гарант стабильности, а поддержание стабильности -- как одна из важнейших задач государства и общества. В официальной литературе Китая подчеркивается, что без порядка нельзя осуществить программу реформ: «В случае какой-либо смуты или бедствия право людей на существование неизбежно будет поставлено под угрозу. Поэтому необходимо обеспечивать стабильность в стране, продолжать следовать линии, зарекомендовавшей себя как эффективная» Конституционное (государственное) право зарубежных стран: Учебник: В 4 т. Т. 4.Часть Особенная: страны Америки и Азии / Отв. ред. проф. Б. А. Страшун.- М.: Издатель-ство НОРМА (Издательская группа НОРМА--ИНФРА* М), 2001.С. 438
Общество - это сложная природно-историческая структура, элементами которой являются люди. Их связи и отношения обусловлены определенным социальным статусом, функциями и ролями, которые они выполняют, нормами и ценностями, общепринятыми в данной системе, а также их индивидуальными качествами. Общество принято делить на три типа: традиционное, индустриальное и постиндустриальное. Каждое из них имеет свои отличительные черты и функции.
В данной статье будет рассмотрено традиционное общество (определение, характеристики, основы, примеры и т. д.).
Что это такое?
Современному человеку индустриальной эпохи, плохо знакомому с историей и социальными науками, может быть непонятно, что такое «традиционное общество». Определение этого понятия мы рассмотрим далее.
Функционирует на основе традиционных ценностей. Часто оно воспринимается как родоплеменное, примитивное и отсталое феодальное. Оно представляет собой общество с аграрным устройством, с малоподвижными структурами и со способами социальной и культурной регуляции, базирующимися на традициях. Считается, что большую часть своей истории человечество находилось именно на этом этапе.
Традиционное общество, определение которого рассматривается в данной статье, представляет собой совокупность групп людей, стоящих на разных ступенях развития и не обладающих зрелым индустриальным комплексом. Определяющий фактор развития таких социальных единиц - сельское хозяйство.
Характеристики традиционного общества
Для традиционного общества характерны следующие особенности:
1. Низкие темпы производства, удовлетворяющие потребности людей на минимальном уровне.
2. Большая энергоемкость.
3. Непринятие нововведений.
4. Строгая регламентация и контроль поведения людей, социальных структур, институтов, обычаев.
5. Как правило, в традиционном обществе запрещается любое проявление свободы личности.
6. Социальные образования, освященные традициями, считаются незыблемыми - даже мысль об их возможных изменениях воспринимается как преступная.
Традиционное общество считается аграрным, так как базируется на сельском хозяйстве. Его функционирование зависит от выращивания урожая при помощи плуга и рабочего скота. Так, один и тот же участок земли мог обрабатываться несколько раз, в результате чего возникали постоянные поселения.
Для традиционного общества характерны также преимущественное использование ручного труда, экстенсивный отсутствие рыночных форм торговли (преобладание обмена и перераспределения). Это приводило к обогащению отдельных лиц или сословий.
Формы собственности в таких структурах, как правило, коллективные. Любые проявления индивидуализма не воспринимаются и отрицаются обществом, а также считают опасными, так как нарушают установленный порядок и традиционный баланс. Нет толчков к развитию науки, культуры, поэтому во всех сферах используются экстенсивные технологии.
Политическое устройство
Политическая сфера в таком обществе характеризуется авторитарной властью, которая передается по наследству. Это объясняется тем, что только таким образом можно поддерживать традиции длительное время. Система управления в таком обществе была достаточно примитивной (наследственная власть находилась в руках старейшин). Народ фактически никак не влиял на политику.
Часто имеет место идея о божественном происхождении лица, в руках которого находилась власть. В связи с этим политика фактически полностью подчинена религии и осуществляется только по священным предписаниям. Совмещение светской и духовной власти делало возможным все большее подчинение людей государству. Это, в свою очередь, укрепляло устойчивость общества традиционного типа.
Социальные отношения
В сфере социальных отношений можно выделить следующие особенности традиционного общества:
1. Патриархальное устройство.
2. Главной целью функционирования такого общества является поддержание жизнедеятельности человека и избежание его исчезновения как вида.
3. Низкий уровень
4. Для традиционного общества характерно деление на сословия. Каждое из них играло разную социальную роль.
5. Оценка личности с точки зрения места, которое люди занимают в иерархической структуре.
6. Человек не ощущает себя индивидуумом, он рассматривает только свою принадлежность к определенной группе или общине.
Духовная сфера
В духовной сфере традиционное общество характеризуется глубокими, привитыми с детства религиозностью и моральными установками. Определенные ритуалы и догматы являлись неотъемлемой часть жизни человека. Письменности в традиционном обществе как таковой не существовало. Именно поэтому все предания и традиции передавались в устной форме.
Отношения с природой и окружающим миром
Влияние традиционного общества на природу было примитивным и незначительным. Это объяснялось малоотходным производством, представленным скотоводством и земледелием. Также в некоторых обществах существовали определенные религиозные правила, порицающие загрязнение природы.
По отношению к окружающему миру оно являлось закрытым. Традиционное общество всеми силами оберегало себя от вторжений извне и любого внешнего воздействия. Вследствие этого человек воспринимал жизнь как статическую и неизменную. Качественные перемены в таких обществах происходили очень медленно, а революционные сдвиги воспринимались крайне болезненно.
Традиционное и индустриальное общество: различия
Индустриальное общество возникло в XVIII веке, вследствие прежде всего в Англии и Франции.
Следует выделить некоторые его отличительные черты.
1. Создание большого машинного производства.
2. Стандартизация деталей и узлов разных механизмов. Это сделало возможным массовое производство.
3. Еще одна важная отличительная черта - урбанизация (рост городов и переселение на их территории значительной части населения).
4. Разделение труда и его специализация.
Традиционное и индустриальное общество имеют существенные различия. Для первого характерно естественное разделение труда. Здесь преобладают традиционные ценности и патриархальное устройство, отсутствует массовое производство.
Также следует выделить постиндустриальное общество. Традиционное, в отличие от него, ставит целью добычу природных богатств, а не сбор информации и ее хранение.
Примеры традиционного общества: Китай
Яркие примеры общества традиционного типа можно встретить на Востоке в средние века и новое время. Среди них следует выделить Индию, Китай, Японию, Османскую империю.
Китай еще с древности отличался сильной государственной властью. По характеру эволюции общество этой циклически. Для Китая характерно постоянное чередование нескольких эпох (развитие, кризис, социальный взрыв). Следует отметить также единство духовной и религиозной власти в этой стране. По традиции, император получал так называемый «Мандат Неба» - божественное разрешение на правление.
Япония
Развитие Японии в средние века и в также позволяет говорить о том, что здесь существовало традиционное общество, определение которого рассматривается в данной статье. Все население Страны восходящего солнца делилось на 4 сословия. Первое - это самураи, дайме и сегун (олицетворяли высшую светскую власть). Они занимали привилегированное положение и имели право носить оружие. Второе сословие - крестьяне, владевшие землей в качестве наследственного держания. Третье - ремесленники и четвертое - купцы. Следует отметить, что торговля в Японии считалась недостойным делом. Также стоит выделить жесткую регламентацию каждого из сословий.
В отличие от других традиционных восточных стран, в Японии не существовало единства верховной светской и духовной власти. Первую олицетворял сегун. В его руках находилась большая часть земель и огромная власть. Также в Японии был император (тэнно). Он являлся олицетворением духовной власти.
Индия
Яркие примеры общества традиционного типа можно встретить в Индии на протяжение всей истории страны. В основе Могольской империи, расположенной на Индостанском полуострове, лежала военно-ленная и кастовая система. Верховный правитель - падишах - являлся главным собственником всей земли в государстве. Индийское общество было строго разделено на касты, жизнь которых жестко регламентировалось законами и священными предписаниями.
