Юлий бунин биография. Чернильный прибор юлия бунина

13 января 1890 года в Москве вышел первый номер журнала «Вестник воспитания». В январе 1915 года «Вестнику», ставшему к тому времени одним из лучших педагогических изданий, исполнилось 25 лет. Время было военное, и, несмотря на то что поступило немало предложений от читателей и почитателей журнала, а также настоятельных просьб многих членов коллектива устроить по этому поводу торжества, редакция не сразу согласилась.

Принимая положительное решение, руководство считало, что если уж проводить празднование, то необходимо организовать его с учетом сложившихся обстоятельств и коль нельзя совсем обойтись без торжеств, то лучше провести их камерно, скромно, без помпезности, серьезно подойдя к подготовке мероприятия. Оргкомитету было предложено предварительно написать историю журнала, ускорить проведение намеченного ранее анкетирования среди читателей, проанализировать и обобщить результаты их ответов. Вопросы предлагались интересные, способствующие всесторонней и объективной оценке журнала.

В первом (январском) номере «Вест­ника» за 1915 год опубликовали статью Н.Ф. Михайлова «Памяти основателя журнала “Вестник воспитания”», очерк «Из истории “Вестника воспитания”» (1890–1915 го­ды), итоговые материалы анкетирования - отзывы читателей о «Вестнике воспитания», кстати содержащие не только положительные, но и критические отзывы и предложения; было также помещено приветственное письмо академика Д.Н. Ов­сянико-Кули­ков­ского, одного из авторов журнала, чей труд «Русская литература ХIХ ве­ка» «Вестник» печатал в течение 1903 года и получил немало положительных отзывов. Редакция предполагала в дополнение издать небольшим тиражом «Систематический указатель (по авторам и предметам) всех статей, помещавшихся в «Вестнике» за истекшее 25-летие, в несколько ином виде, чем это публиковалось в ежегодном ука­за­теле .

Об истории «Вестника воспитания»

Ж урнал «Вестник воспитания» основал в 1890 году на свои средства врач московской детской больницы, автор книг по медицине и педагогике Егор Арсеньевич Покровский. Недостатка в педагогической прессе на тот момент не существовало, но Покровский считал, что воспитание детей - это совместное дело педагогов и врачей. Однако специального издания, в котором они могли бы публиковать свои работы о нравственном и физическом воспитании ребенка, в России не было. Обосновав необходимость такого издания, Покровский учредил «Вестник» и адресовал его родителям и воспитателям. В новом журнале статьи о педагогическом мастерстве удачно сочетались со специальными статьями о санитарии, школьной гигиене, физической подготовке ребенка, что вызвало большой интерес.

Журнал приобретал популярность. «Вестник воспитания» под редакцией Покровского (издатель выступал и как автор) был принят в обществе, «одобрен ученым комитетом Министерства народного просвещения для фундаментальных библиотек, средних учебных заведений, как мужских, так и женских, и, сверх того, был допущен для бесплатных народных библиотек» . Журналом заинтересовались, число подписчиков росло.

В 1895 году, на пике успеха, основателя журнала не стало. После его смерти по просьбе жены и дочери Покровского издание «Вестника» взял на себя Николай Федорович Михайлов, санитарный врач, соратник Покровского, который работал с ним в журнале начиная с первого выпуска и мог взять на себя материальную ответственность. Вначале помогал редактировать журнал Н.Д. Синицкий, впоследствии приват-доцент Яро­слав­ского демократического лицея, а в 1897 году редактор-издатель пригласил на эту должность Юлия Алексеевича Бунина, заведующего Статистическим бюро полтавского губернского ведомства, математика по образованию и журналиста по призванию. Михайлов и Бунин работали в тесном контакте на благо журнала вплоть до его закрытия в 1917 году, портфели не делили, делали все согласованно, и, хотя Ю.А. Бунина в некоторых биографических статьях называют то заместителем редактора, то ответственным секретарем, на самом деле именно он был редактором, а Н.Ф. Михайлов - ре­дактором-издателем (или, как пишут некоторые авторы, «номинальным редактором») и автором статей на медицинские темы.

Не противореча идее Покровского, новая редакция по-прежнему пуб­ликовала статьи по педагогике и медицине, но тематически расширила спектр публикаций и в соответствии с возросшими потребностями читателей увеличила его объем. Если в первые годы журнал выходил объемом 11–12 печатных листов, то теперь он был увеличен до 15, а в последующие годы до 20 листов. Годовой комплект (восемь толстых томов, а с 1901 года девять; в летние месяцы журнал не выходил), который получали подписчики, был настоящей энциклопедией, содержательным и полезным чтением по многим вопросам воспитания детей.

Кроме материалов по педагогике и школьной медицине, редакция пуб­ликовала статьи по разным отраслям знаний: по естественно-истори­ческим наукам, обществоведению, эти­ке, философии, по вопросам искусства, литературы. Среди авторов бы­ли выдающиеся люди: академики В.М. Бехте­рев, И.А. Бунин, В.И. Виноградов, Д.Н. Ов­сянико-Ку­ликовский , И.И. Ян­жул, профессора М.М. Ковалевский, И.И. Мечников, Ф.Ф. Эрисман и многие другие, не менее именитые профессионалы в своей отрасли. В дальнейшее процветание журнала внес много нового и интересного Ю.А. Бунин.

В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) есть подготовительные материалы к юбилейной статье о журнале, содержащие сведения для характеристики «Вестника воспитания», где Юлий Бунин пишет: «При редакции Е.А. Покровского целью журнала ставилось “распространение среди русского общества разумных сведений о возможно правильном установлении вопросов воспитания в семье и школе”. Новая редакция считала главной задачей “выявление вопросов воспитания и образования на основе научной педагогики в духе демократизма и свободы развития личности”». По мнению Ю.А. Бунина, журнал в этот период уделял большое внимание «социальной педагогике», редакция привлекала к сотрудничеству авторов из Германии, Австрии и других стран, периодически освещались «текущие яв­ления в различных областях народного образования у нас (в России. - Т .Г .) и за границей, стремилась к тому, чтобы воспитание и образование строилось на разумных педагогических началах, а не в угоду тем или иным политическим, националистическим или клерикальным тенденциям». Автор также отмечал, что «в материалах последних месяцев (1914 год. - Т .Г .) обращено внимание на то, что необходимо предохранять общество, и в особенности подрастающее поколение, от вызываемых войной чувств национальной исключительности, шовинизма и вражды, наоборот, надо поддерживать возвышенные и благородные чувства, обес­печивающие в будущем прогресс и солидарность народов»*.

Юлий Алексеевич Бунин (1857–1921) - редактор «Вестника воспитания»

Ю лий Бунин по своим взглядам, образованию, жизненному опыту, человеческим качествам был самой подходящей кандидатурой на должность редактора такого журнала, как «Вестник воспитания». Он был талантливым ребенком, всегда стремился к знаниям и прошел полный курс обучения в Воронежской классической гимназии, по тем временам одном из лучших учебных заведений такого типа.

Родители специально на несколько лет уезжали из дома в Воронеж, чтобы подготовить сыновей-погод­ков, Юлия и Евгения, к поступлению в гимназию, куда принимали с 10 лет при наличии хорошей подготовки и возможности платить за учебу. Материально для семьи это было нелегко, но Алексей Николаевич и Людмила Александровна сделали все, чтобы достичь цели. Судя по некоторым данным, дети поступили в 1869 году, когда старшему, Юлию, было 12, а Евгению 11 лет. У Евгения с учебой дело не заладилось, а Юлий учился блестяще, любил литературу, проявлял склонность к математике. В аттестате зрелости, который выдан был ему 15 июня 1877 года, отмечено, что у обучавшегося 7 лет в Воронежской классической гимназии и пробывшего один год в 8-м классе, «за все время обучения <...> поведение было отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ отличная, прилежание отличное и любо­знательность отличная».

Принимая во внимание все это, а также отличные успехи в науках, особенно в древних языках, педагогический совет постановил наградить его золотой медалью и выдать ему аттестат, предоставляющий все права, обозначенные в параграфах 129–132 высочайше утвержденного 30 июля 1871 года Устава гимназий и прогимназий г. Воронежа . А 9 августа 1877 го­да он подал прошение на имя ректора Императорского Московского университета с просьбой принять его на математическое отделение физико-математического факультета. Ему бы­ло двадцать лет, и он был старше многих первокурсников. Увлеченно занимался математикой, слушал лекции по литературе на историко-филоло­гиче­ском факультете, включился в общественную работу. Жизнь сулила блестящее будущее. Но время его учебы в университете (1877–1881) совпало с особой политической активностью студентов, а Юлий еще в Воронеже увлекся революционными идеями, много читал, его настольными книгами были произведения Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Глеба Успенского. В Москве он встретился с несколькими старыми друзьями по воронежскому кружку и начал сотрудничать с ними. Знавшая его в то время Е.В. Игнатова отмечала, что среди других студентов, входивших в народнический кружок, «Юлий Бунин отличался наибольшей деловитостью, энергией и преданностью трудящимся массам. Во всякое общественное предприятие он вкладывал всю свою душу, проявлял находчивость, инициативу, предприимчивость: притом был чрезвычайно искренен, добр, отзывчив» .

Начиная с первого курса учеба и его общественно-революционная деятельность шли параллельно. Политические сходки, собрания, митинги - во всем он принимал участие и вскоре был взят на заметку полицией. Нередко попадал под арест, несколько дней вместе с группой студентов провел в тюрьме, а после неоднократных преду­преждений оказался в списке политически неблагонадежных студентов. В марте 1881 года за участие в беспорядках, в которых он на этот раз, возможно, и не был виноват, студент четвертого (последнего) курса Юлий Бунин в числе тридцати студентов разных факультетов был «уволен из университета сроком на один год, без права восстановления в Московском университете»*.

По истечении года Ю.Бунин восстановился на четвертый курс физи­ко-математического факультета Но­вороссийского университета (Одесса), затем перешел в Харьковский, где в 1882 году защитил квалификационную работу, получив степень кандидата математических наук; в дальнейшем там же изучал на юридическом факультете статистику. Революционные идеи по-прежнему волновали его, и в Харькове, как свидетельствуют мемуаристы, он возглавил народнический кружок. В 1883 году в подпольной типографии опубликовал под псевдонимом Алексеев брошюру «Несколько слов о прошлом русского социализма и о задачах интеллигенции», а также «Проект организации народной партии», «Программу дейст­вий кружка рабочих народников» и другие документы. Когда об этой деятельности узнала полиция, ему пришлось перейти на нелегальное положение, затем он был арестован и в июле 1885 года сослан под надзор полиции в имение отца - село Озёрки Елецкого уезда.

В Озёрках началась его успешная педагогическая деятельность, здесь он занимался воспитанием младшего брата, который после очередных каникул не вернулся в Елецкую гимназию для продолжения учебы и занимался с Юлием дома. Увидев необыкновенную поэтическую одаренность Ивана, Юлий старался развивать его талант и дать ему настоящее образование. Он не только прошел с ним весь гимназический курс, но и передал свои знания по многим предметам университетского цикла: по литературе, истории, философии.

Снова вернулся в Харьков, а затем вплоть до переезда в Москву в 1897 году возглавлял Статистическое бюро в Полтаве. Постоянно печатался в южнорусских газетах, все чаще занимаясь историей и практикой журналистского дела. В РГАЛИ и в Ор­лов­ском государственном литературном музее И.С. Тургенева (ОГЛМТ) есть автографы черновых набросков Ю.Бунина и тексты, очевидно так и не опубликованные, которые посвящены газетному делу: это статьи, анализирующие современную ему прессу, предложения по совершенствованию некоторых изданий того времени. Так, в 1896 году в Полтаве он, несмотря на препятствия со стороны цензуры, в течение года вместе со своими коллегами и с братом, И.А. Буниным, выпускал как самостоятельное издание «неофициальную часть» «Полтавских губернских ведомостей», распространявшуюся среди сельского населения. Сделать это удалось без дополнительных дотаций, на основе предложений Ю.Бунина по более экономному расходованию средств, затрачиваемых на издание «ПГВ» . По его инициативе в 1896 году в Полтаве была открыта газета «Хуторянин», очень нужная и полезная для сельских жителей, и осуществлены некоторые проекты, направленные на повышение информированности и просвещение сельского населения Полтавщины.

После переезда в Москву Ю.Бу­нин занялся исключительно журналистской деятельностью, и в частности выполнял все функции редактора «Вестника воспитания»: писал для журнала, редактировал статьи, поступившие в редакцию, вел переписку с авторами, осуществлял всю организационную работу. Политическую деятельность немного ослабил, но, по его словам, «идее борьбы за счастье народа остался верен».

В Моск­ве он много занимался общест­венной работой. Был одним из основателей и бессменным председателем всех заседаний литературного кружка «Среда» (1899–1918), редактором и председателем правления «Книгоиздательства писателей в Москве». С 1907 по 1914 год возглавлял Общество деятелей периодической печати и литературы (в 1914 году избран его почетным членом), ратовал за создание профессионального журнала для журналистов и писателей и добился этого. Первый номер журнала «Журналист» вышел в январе 1914 года, и там он значится среди тех, кто дал согласие сотрудничать с журналом. Одно время возглавлял Общество помощи литераторам и журналистам, был членом правления Толстовского общества, принимал участие в создании Клуба писателей и Союза журналистов, участвовал в работе многих общественных организаций.

Борис Зайцев, хорошо знавший Юлия Бунина по «Среде», в очерке, посвященном ему, писал: «Его спокойный и благородный, джентльменский тон ценили все. Что-то основательное, добротное, как хорошая материя в дорогом костюме, было в нем, и с этим нельзя было не считаться. <...> Юлий был мера, образец и традиция. В сущности, по нему одному, по его речи, суждениям, заседаниям, заграничным поездкам, можно было почувствовать всю ту жизнь, все то время»*.

Юбилей «Вестника воспитания»

Ю билей «Вестника воспитания» отмечали 25 января 1915 года, засе­дание проходило в помещении Лите­ратурно-художественного кружка под председательством Н.Д. Синицкого, который сделал доклад «История “Вестника воспитания”» и отметил основные вехи его пути. Все материалы заседания были опубликованы во втором (февральском) номере «Вестника» и вышли отдельным оттиском вместе с текстами приветствий, выраженных в многочисленных адресах, письмах, телеграммах от организаций, частных лиц, друзей и авторов журнала .

Большая часть этих приветствий была адресована редакции в лице Н.Ф. Михайлова и Ю.А. Бунина. Члены литературного кружка «Среда» (комиссия литературных собеседований Московского общества помощи литераторам и журналистам) после приветствия Н.Ф. Михайлова обратились с приветственным словом к Ю.А. Бунину как к председателю кружка.

В отчете о юбилейных торжествах сказано, что от молодых представителей «Среды» Ю.А. Бунин получил поздравительный адрес в стихах (автор Ада Чумаченко ), украшенный ри-сунком художника А.М. Васнецова ,
а представители старой «Среды» вручили вместе с адресом «Чернильницу» (так обозначен предмет. - Т .Г .) с выгравированными на ней девятнадцатью автогра­фами: Леонида Андреева, Ивана Бунина, Ивана Белоусова, Викентия Вере­саева-Смидовича, Алексея Грузинского, Сергея Глаголя, Бориса Зайцева, Александра Карзинкина, Николая Крашенинникова, Сергея Мамонтова, Сергея Махалова, Ивана Попова, С.Се­менова, Александра Серафимовича, Елены Телешовой, Николая Телешова, Льва Хитрово, Марии Чеховой, Ивана Шмелёва*.

После многих безрезультатных поисков я решила, что предмет этот утерян или находится в частном владе­-
нии, но не так давно узнала, что он приобретен музеем еще 13 марта 1968 года у частного лица, Зои Михайловны Анд­риевской**, и находится в ОГЛМТ, в фонде Ю.Бунина, среди вещественных памятников. Предмет оказался не просто чернильницей, а очень красивым чернильным прибором овальной формы, в центре которого находится бюст Гомера, по бокам две чернильницы со стеклянными резервуарами. По основанию выгравировано: «Юлию Алексеевичу Бунину от товарищей старой “Среды”». И далее все указанные выше автографы, принадлежащие известным писателям, журналистам, творческим людям - участникам знаменитого литературного кружка. Некоторые подписи от времени немного потускнели, но легко узнаваемы. Подарок, который вручили Ю.А. Бунину во время торжеств, - это еще один знак уважения, которым он пользовался у современников.

По воспоминаниям многих знавших его, он был добрым, отзывчивым, чутким человеком, которого любили в семье, ценили в обществе, к чьему авторитетному мнению всегда прислушивались. При всей мягкости характера он умел принимать решения и брать на себя ответственность. Его жизненный опыт имел большое значение для становления российской прессы, в том числе и для развития «Вестника воспитания».

Теплые воспоминания о нем оставили многие: Н.Д. Телешов, В.Ф. Хода-
­севич, В.Н. Муромцева-Бунина, Ски­талец (С.Петров) и другие. К сожалению, конец его жизни оказался печальным. Революция не принесла ему счастья. После закрытия «Вестника воспитания» он остался совсем не у дел, тяжело болел, жил впроголодь. Умер он в Москве 17 июля 1921 года в нищете, из которой вызволить его никто не мог. Писали обращения в различные инстанции друзья, просили поддержать его материально (выделялись продовольственные пайки), ненадолго помещали его в различные лечебницы. В полном отчаянии он обращался 23 февраля 1921 года с письмом к наркому здравоохранения Н.А. Семашко, в котором описывал свое бедственное положение и просил продлить ему проживание в «Здравнице». Резолюция была положительной, ему продлили на месяц, потом, по воспоминаниям Зайцева, перевели в дом отдыха для писателей и ученых, но спасти его было уже нельзя, болезнь не отступала. Принимая его в последнюю лечебницу, врач сказал, что лечить они могут, но кормить больных нечем. Юлий Алексеевич никого и не обременил, вскоре там и скончался. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Вспоминая о его смерти, Борис Зайцев написал в очерке «Юлий Бунин»: «По странному упорству не захотел ехать с братом на юг в 1918 году и остался в Москве - наблюдать гибель мира, к которому принадлежал и под который сам закладывал некогда динамитный патрон». Остались рукописи, письма, воспоминания о нем. Чернильный прибор на сегодняшний день единственный из найденных предметов, принадлежавших Юлию Алексеевичу Бунину.

Ежегодно в последнем номере журнала редакция помещала «Систематический указатель всех статей», опубликованных в течение года, по модели: 1) указатель по авторам; 2) указатель по предметам. Был ли издан сводный указатель, установить не удалось.

Цикл статей Д.Н. Овсянико-Кули­ковского позже лег в основу его книги «История русской интеллигенции».

ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 291. Д. 62: Императорский Московский университет. Юлий Бунин, студент. 1877 год. Л. 2 об.: Аттестат зрелости из Воронежской классической гимназии. 15 июня 1877 года (копия).

Игнатова Е .В . Московские народники конца 70-х годов // Группа «Освобождение труда»: Из архива Г.В. Плеханова, В.И. Засулич и Л.Г. Дейча. Сб. 5. М.;Л.: Госиздат, 1926. С. 46.

Бунин Ю .А . Рукописный автограф статьи-предложения «Проект реорганизации “Полтавских губернских ведомостей”». ОГЛМТ РДФ. Ф. 17, № 3447 оф.

Описать любовь с такой красотой и точностью, как делал это великий Иван Бунин, дано не каждому писателю. Это сильное, страстное и трагическое чувство было известно ему не понаслышке...

Иван Алексеевич Бунин (1870-1953) родился на рассвете 10 (22) октября 1870 года в маленьком русском городе Ельце.

Отец писателя, Алексей Николаевич Бунин, происходил из старинного дворянского рода, восходящего к литовскому рыцарству XV в.

Отец и мать Бунина

Мать, Людмила Александровна Бунина, урожденная Чубарова, также принадлежала к дворянскому роду. Из-за отмены крепостного права в 1861 г. и весьма нерачительного ведения дел хозяйство Бунина и Чубаровой находилось в чрезвычайно запущенном состоянии, и к началу XX в. семья была на грани разорения.

До 11 лет Б. воспитывается дома, а в 1881 г. поступает в Елецкую уездную гимназию, но через четыре года из-за финансовых затруднений семьи возвращается домой, где продолжает образование под руководством старшего брата Юлия, человека необычайно способного

Стрелы амура зацепили сердце Бунина уже в 15 лет. Мальчик воспылал страстью к Эмилии Фехнер - невысокой блондиночке, которая служила гувернанткой в семье Отто Туббе, винокура помещика Бахтиярова.

Любви, конечно, не вышло. Впоследствии образ Эмилии ожил в героине «Жизни Арсеньева» - Анхен... Они случайно встретились через 52 года на вечере в Ревеле. Бунин долго и взволнованно беседовал с полной и низенькой дамой, в которой ничто не напоминало ту Эмилию.

А первой женой Ивана стала Варвара Пащенко, дочь елецкого врача. 19-летний Бунин работал помощником редактора в газете «Орловский вестник», где не только писал статьи, но и печатал свои первые рассказы и стихи. А Варвара была корректором.

«Вышла к чаю утром девица высокая, с очень красивыми чертами лица, в пенсне, в цветисто расшитом русском костюме», - описывал он первое впечатление о ней старшему брату Юлию. Строгая красавица была на год старше Ивана. Она закончила с золотой медалью полный курс Елецкой гимназии, из которой Бунина выгнали.

В 1891 году они поженились. Жить, правда, пришлось невенчанными, поскольку родители Пащенко были против ее брака с нищим Буниным, отец которого, Алексей Николаевич, хоть и был помещиком, но разорился из-за пристрастия к вину и картам.

Молодые кочевали из города в город, в том числе побыли в Полтаве, где служили в губернской управе. Жили скудно, к тому же Иван увлекся толстовством, тогда как Варю раздражали идеи всепрощения и бескорыстия. В ноябре 1894-го она сбежала от супруга к его приятелю Арсену Бибикову, оставив записку: «Ваня, прощай. Не поминай лихом».

Позже открылось, что, продолжая сожительствовать с Иваном Алексеевичем, неверная женщина тайно встречалась с богатым помещиком Арсением Бибиковым, за которого и вышла впоследствии замуж. Бунин так и не узнал, что отец Варвары дал разрешение на их законный брак — она оставила это в секрете. Любовь и обман, разочарование и муки.

Перипетии этой бунинской страсти впоследствии составят основу сюжета пятой книги «Жизни Арсеньева», которая часто издавалась отдельно под названием «Лика».

Бунин тяжело отходил от удара. Думал, что жизнь кончена. Спасло сочинительство, в которое ушел с головой. И... новая любовь, настигшая в Жемчужине у моря.

В июне 1898 года Бунин уехал в Одессу.

Анна была дочерью одесского грека, издателя и редактора «Южного обозрения» Николая Цакни. Высокая, пышноволосая, с темными глазами, она стала, как признавался позже писатель, его «солнечным ударом». Непосредственная девушка хотела писать, рисовать, петь, учить детей, выезжать в свет. Легко приняла ухаживания Бунина, который был старше на десять лет. Гуляла с ним по приморским бульварам, пила белое вино, заедая кефалью...

Вскоре они обвенчались и поселились в шумном доме Цакни.Бунин женился на Анне Николаевне Цакни (1879-1963) 23 сентябpя 1898 года. Потом были Париж, Петербург, Москва. Встречи с Короленко, Чеховым, Горьким. И постоянные размолвки.

Она обвиняла его в черствости, холодности. Он ее - в легкомыслии, неспособности разделить его идеалы и интересы, неумении наладить жизнь. Разрыв произошел, когда Анна была беременна. Бунин уехал в Москву, супруга осталась в Одессе. Бунин и Анна Николаевна в начале маpта 1900 года pазошлись. В августе 1900-го родила сына Николая. В 1905 г. в пятилетнем возрасте мальчик умер от менингита.

Иван никогда не расставался с фото сына.

Сын Николай

Судьба одесской жены Бунина определилась позже. Красавица, она блистала в светском обществе Одессы и Москвы. Потом она вышла замуж за известного в Одессе дворянина из рода Дерибасов - за Александра Михайловича. Анна Цакни-Бунина-Дерибас, неземная красавица, сошедшая с древнегреческой фрески, потеряла в этой жизни все - и родных, и друзей, и любимых. И даже квартиру, и окончила свой земной путь в одиночестве в доме для престарелых. Грустная история.

Вера Муромцева

С Верой Муромцевой - племянницей председателя Государственной думы Российской империи 1-го созыва, он познакомился в 36 лет. Был в ту пору уже известен, получил за стихотворный сборник «Листопад» и перевод «Песни о Гайавате» свою первую Пушкинскую премию.

Синеглазая Вера происходила из дворянской семьи, знала четыре языка, училась на естественном факультете Высших женских курсов, была хороша собой, образованна, много читала, разбиралась в искусстве театра, любила музыку. Увиделись они 4 ноября 1906 года в доме писателя Бориса Зайцева, где был литературный вечер. Их потянуло друг к другу, завязался роман.

Бунин знал, что такое страсть. Его интересовали две стороны вещей, людей, событий - их солнечность и лунность. Любовь и Смерть. До встречи с Муромцевой он пережил уже два серьезных романа и несколько раз пытался покончить с собой из-за любви. Сначала это была Варвара Панченко. Потом первая жена, Аня Цакни; причем он не любил ее, как он сам говорил, но когда она его бросила, это было безумное страдание. Жизнь с Буниным, человеком трудного характера, не сулила мещанского счастья.

Она поняла, что быть женой писателя - особая миссия, что ей придется многим жертвовать. И она приготовилась принести себя в жертву гению. Она с молодости убедилась, что нужно уметь понять, принять и простить все увлечения, не только те, что были, а заранее все те, что могут быть. Надо понять жажду новых впечатлений, новых ощущений, свойственную артистам, подчас им необходимую, как опьянение, без которых они не могут творить, - это не их цель, это их средство. И она была доброжелательна со всеми, хотя нервы не всегда выдерживали. Нелегко ей давалось терпение, когда Ян - так она называла Бунина, - увлекался в очередной раз. Ей приходилось делить его с другими женщинами.

Через полгода они уехали в свадебное путешествие (Палестина, Египет, Сирия). Анна не соглашалась расторгнуть брак, так что жили с Верой, как и с Варварой, - без формальностей.

Октябрьскую революцию 1917-го Бунин воспринял в штыки, что ярко выразил в «Окаянных днях», назвав то время «кровавым безумием» и «повальным сумасшествием». Перебрался с Верой из большевистской Москвы в занятую германскими войсками Одессу. Приветствовал взятие города Добровольческой армией в августе 1919 года. Лично благодарил прибывшего 7 октября генерала Деникина.

В феврале 1920-го при подходе большевиков Бунин эмигрировал в Белград, а потом во Францию. Выступал с лекциями, сотрудничал с русскими политическими партиями и организациями, регулярно печатал публицистические статьи.

В 1922-м, когда Анна, наконец, дала ему развод, Иван и Вера обвенчались. Сняли виллу в городке Грассе на юге Франции. Он продолжал работать, получив 9 ноября 1933 года Нобелевскую премию в области литературы «за правдивый артистический талант, которым воссоздал в прозе типичный русский характер». Так сказать, по совокупности заслуг. К тому времени уже были написаны знаменитые «Антоновские яблоки», повести «Деревня» и «Суходол», сборники «Чаша жизни» и «Господин из Сан-Франциско», автобиографический роман «Жизнь Арсеньева».

Вера 46 лет, до самой смерти Бунина, стойко терпела тяжелый характер супруга. И даже смирилась с его последней любовью - Галиной.

Осенью 1926 года 56-летний Бунин встретил начинающую писательницу Галину Кузнецову. Загорелая, озорная, любившая босоножки и короткие юбки, она казалась беззаботной девушкой, хоть уже успела побывать замужем.

Бунин бежал в Грасс вместе с женой Верой Николаевной после октябрьского переворота, спасаясь от "кровавого безумия" красного террора. Так же покинула Россию и Галина Кузнецова вместе с мужем, белым офицером Дмитрием Петровым, и толпой отчаявшихся и перепуганных людей, которые надеялись обрести счастье и покой вдали от истерзанной Родины. Встреча Ивана Алексеевича и Галины была случайна, но именно этот случай перевернул всю их последующую жизнь.

Галина без оглядки отдалась нахлынувшему чувству, она немедленно бросила мужа и стала снимать квартиру в Париже, где влюбленные целый год встречались урывками. Когда же Бунин понял, что не хочет и не может жить без Кузнецовой, то пригласил ее в Грасс, на виллу "Бельведер", в качестве ученицы и помощницы. И так они начали жить втроем: Иван Алексеевич, Галина и Вера Николаевна, жена писателя.

Бунин, Кузнецова, Бунина-Муромцева

Вскоре "неприлично бурный роман" стал главной темой пересудов у всего эмигрантского населения Грасса и Парижа, и больше всего доставалось несчастной Вере Николаевне, допустившей такой неслыханный скандал и безропотно принявшей всю двусмысленность своего положения.

И.А. Бунин и Г.Н. Кузнецова. Надпись на фото. Кузнецовой: «Первый раз в Грассе. 1926 г.»

А что могла сделать милейшая Вера Николаевна, прошедшая с мужем рука об руку более 20 лет, пережившая с ним годы скитаний, нищеты и неудач? Бросить? Она не мыслила своей жизни без него и была уверена в том, что и Иван не проживет без нее и мига! Она не могла и не хотела верить в серьезность романа Бунина на старости лет. Долгими бессонными ночами она рассуждала о том, что привлекло Яна (так Вера Николаевна называла мужа) в этой девочке. "Талант? Не может быть! Он мал и хрупок, - думала Бунина. - А что тогда?!" Вера Николаевна была на грани сумасшествия, но доброе подсознание предложило ей беспроигрышный вариант. Женщина убедила себя в том, что ее Ян привязался к Галине, как к ребенку, что в ней он видит погибшего в раннем возрасте сына Колю и любит как дочь! Вера Николаевна поверила себе и привязалась к любовнице мужа, изливая на нее всю нежность и ласку и просто не желая замечать истинного положения вещей. Через 2 года этот странный любовный треугольник превратился в квадрат. По приглашению Бунина в "Бельведере" поселился молодой литератор Леонид Зуров, который страстно полюбил Веру Николаевну. Она же, в свою очередь, опекала его как родного сына и не видела других мужчин, кроме своего дражайшего Яна.

Бунин с женой и другом - вверху, внизу - Кузнецова.

Зуровстрастно любил Веру Николаевну, а после кончины Ивана Алексеевича и ее стал наследником бунинских архивов. Значительную часть которых продал, а не передал в Россию, как завещали покойные.

Присуждение Бунину Нобелевской премии принесло долгожданное признание и деньги, однако именно этот год положил начало конца любви великого писателя и Галины Кузнецовой.

На вручение премии поехали втроем, оставив рефлексирующего Зурова в "Бельведере". Возвращались счастливые и довольные через Берлин, чтобы навестить друга семьи философа и критика Федора Степуна. Там Кузнецова и познакомилась с Маргой, женщиной, которая смогла вытеснить Бунина из сердца Галины. Было в этой женщине что-то порочное, нездоровое. Она была яркой, но некрасивой, а мужеподобный голос и резкие манеры делали её до крайности грубой. Судя по воспоминаниям близкой подруги Кузнецовой, "трагедия" произошла сразу: "Степун был писатель, у него была сестра, сестра была певица, известная певица и... отчаянная лесбиянка. Случилась трагедия. Галина влюбилась страшно - бедная Галина... выпьет рюмочку - слеза катится: "Разве мы, женщины, властны над своей судьбой?.." Марга властная была, и Галина не могла устоять..."

И.А. Бунин во время вручения Нобелевской премии. 1933.

Немного позже Марга Степун приехала в Грасс погостить у Буниных. Галина не отходила от нее ни на шаг, и все домочадцы понимали, что эта привязанность - больше, чем дружба. Один Иван Алексеевич не замечал происходившего: мало ли у женщин какие секреты, пусть общаются.

Когда та в июне 1934-го гостила у Буниных, чуткая Вера записала в дневнике: «Марга у нас третью неделю. С Галей у нее повышенная дружба. Галя в упоении и ревниво оберегает ее ото всех нас». И через месяц: «Галя, того и гляди, улетит. Ее обожание Марги какое-то странное».

Через два года от растраченной Нобелевской премии не осталось ни копейки, и дом опять погрузился в нищету. Восемь лет Кузнецова и Степун оставались на попечении у Бунина, и жизнь его превратилась в ад. Больной и стареющий, он закрывался в своей комнатке и писал, писал до рассвета, будучи при этом на грани сумасшествия, отчаяния, невыносимой горечи обиды и боли. Тогда были написаны тридцать восемь новелл, которые впоследствии вошли в сборник «Тёмные аллеи».

Вера Муромцева

Кузнецова и Степун покинули грасскую виллу только в 1942 году, а в 1949 году они переехали в США, работали в издательстве ООН, откуда в 1959 году были переведены в Женеву.

Кузнецова пробыла с любовницей до самого конца и пережила ту на пять лет. «Я думал, придет какой-нибудь хлыщ со стеклянным пробором в волосах. А ее увела у меня баба...» - жаловался Иван Алексеевич.

Бунин очень тяжело переживал это расставание. Он так и не смог понять и простить Кузнецову.

Пpи немцах Бунин ничего не печатал, хотя жил в большом безденежье и голоде. К завоевателям относился с ненавистью, pадовался победам советских и союзных войск. В 1945 году он навсегда pапpощался с Гpассом и пеpвого мая возвpатился в Паpиж.

Последние годы жизни Ивана Алексеевича прошли в ужасной нищете и болезнях. Он стал раздражительным и желчным и, казалось, был озлоблен на весь мир. Верная и преданная Вера Николаевна была рядом до самой его смерти.

В два часа ночи с 7 на 8 ноября 1953-го Бунина, коротавшего век в жуткой нищете, знобило. Он попросил Веру, чтобы та согрела его. Она обняла супруга, задремала. Проснулась от холода - Иван Алексеевич умер. Готовя писателя в последний путь, вдова повязала ему шею шарфиком, подаренным Галиной...

Веры Ивановны не стало в 1961 году. Она похоронена рядом с Буниным на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа под Парижем.

Первого русского нобелевского лауреата Ивана Алексеевича Бунина называют ювелиром слова, прозаиком-живописцем, гением российской литературы и ярчайшим представителем Серебряного века. Литературные критики сходятся во мнении, что в бунинских произведениях есть родство с картинами , а по мироощущению рассказы и повести Ивана Алексеевича схожи с полотнами .

Детство и юность

Современники Ивана Бунина утверждают, что в писателе чувствовалась «порода», врожденный аристократизм. Удивляться нечему: Иван Алексеевич – представитель древнейшего дворянского рода, уходящего корнями в XV век. Семейный герб Буниных включен в гербовник дворянских родов Российской империи. Среди предков писателя – основоположник романтизма, сочинитель баллад и поэм .

Родился Иван Алексеевич в октябре 1870 года в Воронеже, в семье бедного дворянина и мелкого чиновника Алексея Бунина, женатого на двоюродной племяннице Людмиле Чубаровой, женщине кроткой, но впечатлительной. Она родила мужу девятерых детей, из которых выжили четверо.

В Воронеж семья перебралась за 4 года до рождения Ивана, чтобы дать образование старшим сыновьям Юлию и Евгению. Поселились в арендованной квартире на Большой Дворянской улице. Когда Ивану исполнилось четыре года, родители вернулись в родовое имение Бутырки в Орловской губернии. На хуторе прошло детство Бунина.

Любовь к чтению мальчику привил гувернер – студент Московского университета Николай Ромашков. Дома Иван Бунин изучал языки, делая упор на латынь. Первые прочитанные самостоятельно книги будущего литератора – «Одиссея» и сборник английских стихов.

Летом 1881 года отец привез Ивана в Елец. Младший сын сдал экзамены и поступил в 1-й класс мужской гимназии. Учиться Бунину нравилось, но это не касалось точных наук. В письме старшему брату Ваня признался, что экзамен по математике считает «самым страшным». Спустя 5 лет Ивана Бунина отчислили из гимназии посреди учебного года. 16-летний юноша приехал в отцовское имение Озерки на рождественские каникулы, да так и не вернулся в Елец. За неявку в гимназию педсовет исключил парня. Дальнейшим образованием Ивана занялся старший брат Юлий.

Литература

В Озерках началась творческая биография Ивана Бунина. В имении он продолжил работу над начатым в Ельце романом «Увлечение», но произведение до читателя не дошло. Зато стихотворение юного литератора, написанное под впечатлением от смерти кумира – поэта Семена Надсона – опубликовали в журнале «Родина».

В отцовском имении с помощью брата Иван Бунин подготовился к выпускным экзаменам, сдал их и получил аттестат зрелости.

С осени 1889-го до лета 1892 года Иван Бунин работал в журнале «Орловский вестник», где печатались его рассказы, стихи и литературно-критические статьи. В августе 1892 года Юлий позвал брата в Полтаву, где устроил Ивана на должность библиотекаря в губернской управе.

В январе 1894 года писатель посетил Москву, где встретился с близким по духу . Как и Лев Николаевич, Бунин критикует городскую цивилизацию. В рассказах «Антоновские яблоки», «Эпитафия» и «Новая дорога» угадываются ностальгические ноты по уходящей эпохе, чувствуется сожаление о вырождающемся дворянстве.

В 1897 году Иван Бунин издал в Петербурге книгу «На край света». Годом ранее перевел поэму Генри Лонгфелло «Песнь о Гайавате». В переводе Бунина появились стихи Алкея, Саади, Адама Мицкевича и .

В 1898 году в Москве вышел поэтический сборник Ивана Алексеевича «Под открытым небом», тепло встреченный литературными критиками и читателями. Через два года Бунин подарил любителям поэзии вторую книгу стихов – «Листопад», упрочившую авторитет автора как «поэта русского пейзажа». Петербургская Академия наук в 1903 году награждает Ивана Бунина первой Пушкинской премией, за которой следует вторая.

Но в поэтической среде Иван Бунин заработал репутацию «старомодного пейзажиста». В конце 1890-х любимцами становятся «модные» поэты , принесший в русскую лирику «дыхание городских улиц», и с его мятущимися героями. в рецензии на сборник Бунина «Стихотворения» написал, что Иван Алексеевич очутился в стороне «от общего движения», зато с точки зрения живописи его поэтические «полотна» достигли «конечных точек совершенства». Примерами совершенства и приверженности классике критики называют стихотворения «Помню долгий зимний вечер» и «Вечер».

Иван Бунин-поэт не приемлет символизм и критично смотрит на революционные события 1905–1907 годов, называя себя «свидетелем великого и подлого». В 1910 году Иван Алексеевич издает повесть «Деревня», положившую начало «целому ряду произведений, резко рисующих русскую душу». Продолжением ряда становятся повесть «Суходол» и рассказы «Сила», «Хорошая жизнь», «Князь во князьях», «Лапти».

В 1915-м Иван Бунин на пике популярности. Выходят его знаменитые рассказы «Господин из Сан-Франциско», «Грамматика любви», «Легкое дыхание» и «Сны Чанга». В 1917 году писатель покидает революционный Петроград, избегая «жуткой близости врага». Полгода Бунин жил в Москве, оттуда в мае 1918 года уехал в Одессу, где написал дневник «Окаянные дни» – яростное обличение революции и большевистской власти.

Портрет "Иван Бунин". Художник Евгений Буковецкий

Писателю, столь яростно критикующему новую власть, опасно оставаться в стране. В январе 1920 года Иван Алексеевич покидает Россию. Он уезжает в Константинополь, а в марте оказывается в Париже. Здесь вышел сборник рассказов под названием «Господин из Сан-Франциско», который публика встречает восторженно.

С лета 1923 года Иван Бунин жил на вилле «Бельведер» в старинном Грассе, где его навещал . В эти годы выходят рассказы «Начальная любовь», «Цифры», «Роза Иерихона» и «Митина любовь».

В 1930 году Иван Алексеевич написал рассказ «Тень птицы» и завершил самое значительное произведение, созданное в эмиграции, - роман «Жизнь Арсеньева». Описание переживаний героя овеяно печалью об ушедшей России, «погибшей на наших глазах в такой волшебно краткий срок».

В конце 1930-х Иван Бунин переселился на виллу «Жаннет», где жил в годы Второй мировой войны. Писатель переживал за судьбу родины и радостно встречал новости о малейшей победе советских войск. Жил Бунин в нищете. О своем трудном положении писал:

«Был я богат - теперь, волею судеб, вдруг стал нищ… Был знаменит на весь мир - теперь никому в мире не нужен… Очень хочу домой!»

Вилла обветшала: отопительная система не функционировала, возникли перебои с электро- и водоснабжением. Иван Алексеевич рассказывал в письмах друзьям о «пещерном сплошном голоде». Чтобы раздобыть хоть небольшую сумму, Бунин попросил уехавшего в Америку друга на любых условиях издать сборник «Темные аллеи». Книга на русском языке тиражом 600 экземпляров вышла в 1943-м, за нее писатель получил $300. В сборник вошел рассказ «Чистый понедельник». Последний шедевр Ивана Бунина – стихотворение «Ночь» – вышел в 1952 году.

Исследователи творчества прозаика заметили, что его повести и рассказы кинематографичны. Впервые об экранизации произведений Ивана Бунина заговорил голливудский продюсер, выразивший желание снять фильм по рассказу «Господин из Сан-Франциско». Но дело закончилось разговором.

В начале 1960-х на творчество соотечественника обратили внимание российские режиссеры. Короткометражку по рассказу «Митина любовь» снял Василий Пичул. В 1989 году на экраны вышла картина «Несрочная весна» по одноименному рассказу Бунина.

В 2000 году вышел фильм-биография «Дневник его жены» режиссера , в котором рассказана история взаимоотношений в семье прозаика.

Резонанс вызвала премьера драмы «Солнечный удар» в 2014 году. В основу ленты легли одноименный рассказ и книга «Окаянные дни».

Нобелевская премия

Впервые Ивана Бунина выдвинули на соискание Нобелевской премии в 1922 году. Об этом хлопотал лауреат Нобелевской премии . Но тогда премию отдали ирландскому поэту Уильяму Йетсу.

В 1930-х к процессу подключились русские писатели-эмигранты, их хлопоты увенчались победой: в ноябре 1933 года Шведская академия вручила Ивану Бунину премию по литературе. В обращении к лауреату говорилось, что он заслужил награду за «воссоздание в прозе типичного русского характера».

715 тысяч франков премии Иван Бунин растратил быстро. Половину в первые же месяцы раздал нуждающимся и всем, кто обратился к нему за помощью. Еще до получения награды писатель признался, что получил 2000 писем с просьбой помочь деньгами.

Спустя 3 года после вручения Нобелевской премии Иван Бунин окунулся в привычную бедность. До конца жизни у него так и не появилось собственного дома. Лучше всего Бунин описал положение дел в коротком стихотворении «У птицы есть гнездо», где есть строки:

У зверя есть нора, у птицы есть гнездо.
Как бьется сердце, горестно и громко,
Когда вхожу, крестясь, в чужой, наемный дом
С своей уж ветхою котомкой!

Личная жизнь

Первую любовь молодой писатель встретил, когда работал в «Орловском вестнике». Варвара Пащенко – высокая красавица в пенсне – показалась Бунину слишком заносчивой и эмансипированной. Но вскоре он нашел в девушке интересного собеседника. Вспыхнул роман, но отцу Варвары бедный юноша с туманными перспективами не понравился. Пара жила без венчания. В своих воспоминаниях Иван Бунин так и называет Варвару – «невенчанной женой».

После переезда в Полтаву и без того сложные отношения обострились. Варваре – девушке из обеспеченной семьи – опостылело нищенское существование: она ушла из дома, оставив Бунину прощальную записку. Вскоре Пащенко стала женой актера Арсения Бибикова. Иван Бунин тяжело перенес разрыв, братья опасались за его жизнь.

В 1898 году в Одессе Иван Алексеевич познакомился с Анной Цакни. Она и стала первой официальной женой Бунина. В том же году состоялась свадьба. Но вместе супруги прожили недолго: расстались спустя два года. В браке родился единственный сын писателя – Николай, но в 1905 году мальчик умер от скарлатины. Больше детей у Бунина не было.

Любовь всей жизни Ивана Бунина – третья жена Вера Муромцева, с которой он познакомился в Москве, на литературном вечере в ноябре 1906 года. Муромцева – выпускница Высших женских курсов, увлекалась химией и свободно разговаривала на трех языках. Но от литературной богемы Вера была далека.

Обвенчались молодожены в эмиграции, в 1922 году: Цакни 15 лет не давала Бунину развода. Шафером на свадьбе был . Супруги прожили вместе до самой кончины Бунина, хотя их жизнь безоблачной не назовешь. В 1926 году в эмигрантской среде появились слухи о странном любовном треугольнике: в доме Ивана и Веры Буниных жила молодая писательница Галина Кузнецова, к которой Иван Бунин питал отнюдь не дружеские чувства.

Кузнецову называют последней любовью писателя. На вилле супругов Буниных она прожила 10 лет. Трагедию Иван Алексеевич пережил, когда узнал о страсти Галины к сестре философа Федора Степуна – Маргарите. Кузнецова покинула дом Бунина и ушла к Марго, что стало причиной затяжной депрессии писателя. Друзья Ивана Алексеевича писали, что Бунин в тот период был на грани сумасшествия и отчаяния. Он работал сутками напролет, пытаясь забыть возлюбленную.

После расставания с Кузнецовой Иван Бунин написал 38 новелл, вошедших в сборник «Темные аллеи».

Смерть

В конце 1940-х врачи диагностировали у Бунина эмфизему легких. По настоянию медиков Иван Алексеевич отправился на курорт на юге Франции. Но состояние здоровья не улучшилось. В 1947 году 79-летний Иван Бунин в последний раз выступил перед аудиторией литераторов.

Нищета заставила обратиться за помощью к русскому эмигранту Андрею Седых. Тот выхлопотал больному коллеге пенсию у американского филантропа Фрэнка Атрана. До конца жизни Бунина Атран выплачивал писателю 10 тысяч франков ежемесячно.

Поздней осенью 1953 года состояние здоровья Ивана Бунина ухудшилось. Он не поднимался с постели. Незадолго до кончины писатель попросил жену почитать письма .

8 ноября доктор констатировал смерть Ивана Алексеевича. Ее причиной стала сердечная астма и склероз легких. Похоронили нобелевского лауреата на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, месте, где нашли упокоение сотни российских эмигрантов.

Библиография

• «Антоновские яблоки»
• «Деревня»
• «Суходол»
• «Легкое дыхание»
• «Сны Чанга»
• «Лапти»
• «Грамматика любви»
• «Митина любовь»
• «Окаянные дни»
• «Солнечный удар»
• «Жизнь Арсеньева»
• «Кавказ»
• «Темные аллеи»
• «Холодная осень»
• «Цифры»
• «Чистый понедельник»
• «Дело корнета Елагина»

Старший брат

Юлий Алексеевич Бунин

Николай Дмитриевич Телешов:

Старший брат Бунина - Юлий Алексеевич ‹…› был значительно старше Ивана Алексеевича и относился к нему почти как отец. Влияние его на брата было огромное, начиная с детства. Ему, как человеку широко образованному, любившему, ценившему и понимавшему мировую литературу, Иван Алексеевич очень многим обязан в своем развитии. Любовь и дружба между братьями были неразрывные .

Юлий был на редкость способным, учился блестяще. Например, пока учитель диктовал экстемпорале по-русски, Юлий писал по-латыни. Способен он был и к математическим наукам .

Из дневника:

Скольким ему обязан Ян ‹…› Эти вечные разговоры, обсуждение всего, что появлялось в литературе и в общественной жизни, с самых ранних лет принесли Яну большую пользу. Помогли не надорвать таланта. С юности ему указывалось, что действительно хорошо, а что от лукавого .

Иван Алексеевич Бунин. Из дневника:

Чуть не с детства я был под влиянием Юлия, попал в среду «радикалов» и чуть не всю жизнь прожил в ужасной предвзятости ко всяким классам общества, кроме этих самых «радикалов». О проклятие!

Вера Николаевна Муромцева-Бунина:

Есть (в архиве Бунина. - Сост.) интересная запись о зиме 1883 года:

«Как-то зимой приехали в Елец, остановились в „Ливенских номерах“, и, по обыкновению, взяли меня туда отец и мать, потом из Харькова приехал Юлий, и почти тотчас вслед за этим произошло нечто таинственное и страшное: вечером явился его товарищ Иордан, вывел его в коридор, что-то сказал ему, и они тотчас уехали куда-то, бежали».

Легко можно представить себе, какое это произвело впечатление на всех, особенно на мать. Сын их будущего соседа в Озерках Цвеленева, студент-медик, пошел в народ, был схвачен, будучи переодетым в мужицкую одежду, и за пропаганду сослан в Сибирь. Знали они и о судьбе революционерок, сестер Субботиных, дочерей помещиков в Измалкове, станции Юго-Восточной железной дороги, судившихся по «процессу пятидесяти». И, конечно, когда об этом дошла весть до них, то ужасались до крайности, но им никогда не приходило в голову, что их Юленька, такой тихий, мухи не обидит, принимает участие в революционном движении. ‹…›

Юлию пришлось скрываться от полиции. Родители вестей от него не получали. Мать, конечно, все лето была убита горем. ‹…›

В сентябре 1884 года в сильном волнении «прискакали» в Елец родители Вани и, заехав за ним, отправились на вокзал, где уже, в ожидании поезда, сидел Юлий с двумя жандармами. Они в полном смятении рассказали, что накануне в Озерки вернулся Юлий и быстро был арестован, по доносу их соседа Логофета, как им сообщили.

Юлий Алексеевич был арестован потому, что его адрес нашли в подпольной типографии. Он послал приятелю сапоги, а тот забыл разорвать обертку с адресом отправителя.

Юлий Алексеевич принимал участие в народовольческом движении, был на Липецком съезде; его деятельность заключалась в том, что он писал революционные брошюры под псевдонимом Алексеев. Он не был активным деятелем. Очень конспиративный, с мягкими чертами характера, он и на следователя, вероятно, произвел впечатление случайно замешанного в революционное дело, а потому и отделался легко.

И в гимназии, и в университете ему прочили научную карьеру, но он от нее отказался ради желания приносить пользу народу и бороться с существующим строем. Из всей семьи он один обладал абстрактным мышлением, физически тоже был не похож ни на отца, ни на братьев - был неловок, совершенно не интересовался хозяйством, боялся жены. ‹…› Проводы Юлия были очень тяжелы: когда родители с Ваней вошли в зал третьего класса, то увидали Юлия где-то в дальнем углу, рядом сидели жандармы, оказавшиеся добрыми людьми.

Мать смотрела на сына сухими горячими глазами.

По воспоминаниям Ивана Алексеевича, у Юлия было смущенное лицо, очень худое, на нем была отцовская енотовая шуба, за что один из жандармов похвалил:

В поезде будет холодно; хорошо, что дали шубу.

Мать, услыхав человеческие слова, расплакалась. ‹…›

Ване стало невыносимо, хотя он и вспоминал слова отца:

Ну, арестовали, ну, увезли и, может, в Сибирь сошлют, - даже наверное сошлют, да мало ли их нынче ссылают, и почему и чем, позвольте спросить, какой-нибудь Тобольск хуже Ельца? Нельзя жить плакучей ивой! Пройдет дурное, пройдет хорошее, как сказал Тихон Задонский, - все пройдет.

Но эти слова еще больнее были для Вани. Ему казалось, что весь мир для него опустел. ‹…› Несколько месяцев жил под этим впечатлением, стал серьезнее.

На Рождестве было особенно грустно. Мать убивалась. Поразило Ваню, что на следующий день, как Логофет донес на Юлия, его убило дерево, которое рубили в его саду .

Борис Константинович Зайцев:

Юлий Алексеевич ‹…› был редактором журнала «Вестник воспитания» из Староконюшенного переулка. Знающие говорили, что это лучший педагогический журнал. ‹…› Юлий Алексеевич всегда сидел в своей квартире-редакции - на стене Св. Цецилия, - читает рукописи, пьет чай и курит. Из окна видна зелень Михайловского сада, в комнатках очень тихо, если зайти часов в двенадцать, то весьма вероятно, что там и Иван Бунин и что они собираются в «Прагу» завтракать.

Юлий Алексеевич невысок, плотен, с бородкой клинушком, небольшими умными глазами, крупной нижней губой, когда читает, надевает очки, ходит довольно мелким шагом, слегка выбрасывая ноги в стороны. Руки всегда за спиной. Говорит баском, основательно, точно продалбливает что-то, смеется очень весело и простодушно. В молодости был народовольцем, служил статистиком, а потом располнел и предстал законченным обликом русского либерала.

Юля, - кричала ему в Литературном кружке веселая молодая дама. - Я вас знаю, вы из либерализма красную фуфайку носите!

Юлий Алексеевич подхохатывал своим скрипучим баском и уверял, что это «не соответствует действительности».

Был он, разумеется, позитивистом и в науку «верил». Жил спокойной и культурной жизнью, с очень общественным оттенком: состоял членом бесчисленных обществ, комиссий и правлений, заседал, «заслушивал», докладывал, выступал на съездах и т. п. Но пошлостей на юбилеях не говорил. Нежно любил брата Ивана - некогда был его учителем и наставником, и теперь жили они хоть отдельно, но виделись постоянно, вместе ездили в Кружок, на «Середу», в «Прагу». На «Середе» Юлий Алексеевич был одним из самых уважаемых и любимых сочленов, хотя и не обладал громким именем. Его спокойный и благородный, джентльменский тон ценили все. Что-то основательное, добротное, как хорошая материя в дорогом костюме, было в нем, и с этим нельзя было не считаться .

Вера Николаевна Муромцева-Бунина. Из дневника:

Когда я вошла в семью Буниных, Юлию было 48 лет. Он был в то время еще совсем молодым человеком, очень жизнерадостным, но быстро теряющимся при всяком несчастьи. ‹…›

По наружности Юлий Алексеевич был в то время довольно полным и казался еще полнее, благодаря его маленькому росту. Фигурой он напоминал Герцена на памятнике в Ницце. Лицо было тоже несколько велико по росту, но освещалось оно умными иногда печальными глазами. Волосы были в то время каштановые, без малейшей седины. Голос был резкий, напоминающий коростеля. Ум несколько скептический, по-бунински горестный, но объективный. Математик по образованию, он обладал тем, чем редко обладают общественные деятели - это широтой ума и ясностью мысли. Он умел быстро ориентироваться в самых запутанных вопросах, конечно, отвлеченного характера.

Общественная деятельность, журнал, газетная работа - все это было как бы служение долгу, но тяга душевная у него была к литературе. Я думаю, что мало найдется русских, кто бы так хорошо знал всю русскую литературу. ‹…› Он обладал необыкновенно правильным литературным чутьем. Сам никогда ничего не писавший из художественных вещей, он превосходно разбирался во всех вопросах, касавшихся сферы этого творчества. Это свойство его ценили и понимали все знавшие его писатели, а потому он был бессменным председателем «Старой Среды», так же и председателем «Молодой Среды». Был он и председателем вторичной комиссии в Литературно-Художественном кружке, а в последние годы он был одним из редакторов в «Книгоиздательстве Писателей в Москве».

В нем было редкое сочетание пессимистического настроенного ума с необыкновенно жизнерадостной натурой. Он был добр, умел возбуждать к себе добрые чувства людей. К нему шли за советом, за помощью, с просьбой выручить из беды. ‹…› В практической жизни он был до странности беспомощен. ‹…› Он стал редактировать с вместе с др. Михайловым педагогический журнал, потому что ему было вместе с жалованием предложена квартира с отоплением, освещением, и полный пансион. ‹…› Юлий Алексеевич был барин, да, именно барин. ‹…› Делаю потому, что хочу, что считаю нужным .

Борис Константинович Зайцев:

Надвигались страшные зимы 1919–1920 годов. ‹…› Ни «Русских ведомостей», ни «Вестника воспитания» уже не существовало. Юлий был грустен, недомогал. Пальто его совсем обтрепалось, шапочка тоже. Из Михайловского флигелька его выжили. ‹…› Как и все, жил он впроголодь.

‹…› Нужен был медицинский уход, лечение, правильное питание… в тогдашней-то голодной Москве!

После долгих хождений, обивания порогов его устроили в сравнительно приличный дом отдыха для писателей и ученых в Неопалимовском. Там можно было жить не более, кажется, шести недель. ‹…› Раза два ему срок продлили, но потом пришлось уступить место следующему, перебраться в какой-то приют для стариков в Хамовниках.

Я был у него там в теплый июньский день. Юлий сидел в комнате грязноватого особняка, набивал папиросы. На железных кроватях с тоненькими тюфячками валялось несколько богаделенских персонажей. Мы вышли в сад. Прошлись по очень заросшим аллеям, помню, зашли в какую-то буйную, глухую траву у забора, сидели на скамеечке и на пеньке. Юлий был очень тих и грустен.

Нет, - сказал на мои слова о брате, - мне Ивана уже не увидеть. ‹…›

Через несколько дней Юлий обедал у меня в Кривоарбатском. Обедал! В комнате, где жена стряпала и стирала, где я работал, а дочь училась, он съел тарелку супа и, правда, кусочек мяса.

Как у вас хорошо! - все говорил он. - Как вкусно, какая комната!

Больше живым я его уже не видал.

В июле представитель нашего Союза добился от власти, чтобы Юлия Алексеевича поместили в лечебницу. Назначили больницу имени Семашко - «лучшее, что мы можем предложить». Когда племянник привез Юлия Алексеевича в это «лучшее», то врач задумчиво сказал ему: «Да, что касается медицинского ухода, у нас вполне хорошо… но знаете… кормить-то больных нечем».

Юлий Алексеевич, впрочем, не затруднил собою, своей жизнью и питанием хозяев этого заведения: он просто умер на другой же день по приезде.

Мы хоронили его в Донском монастыре… в сияющий, горячий день, среди зелени и цветов. ‹…› Он лежал в гробу маленький, бритый, такой худенький, так непохожий на того Юлия, который когда-то скрипучим баском говорил на банкетах речи, представлял собой «русскую прогрессивную общественность»… или, забравшись с ногами на кресло, подперев обеими руками голову, так что все туловище наваливалось на стол, читал и правил в Староконюшенном статьи для «Вестника воспитания» .

Вера Николаевна Муромцева-Бунина. Из дневника:

7/20 декабря 1921. Ян из газеты узнал о смерти Юлия Алексеевича. ‹…› После завтрака он пошел отдохнуть, развернул газету и прочел, как он потом рассказывал, «Концерт Юл. Бунина». Перечел, секунду подумал, и решил, что концерт в пользу Юл. Бунина. Подумал: кто такой Юл. Бунин? Наконец, понял то, чего он так боялся. Сильно вскрикнул. Стал ходить по комнате и говорить: «зачем уехал, если бы я там был, то спас бы его».

‹…› Он говорит, что не хочет знать подробностей. Он сразу же похудел. Дома сидеть не может. ‹…› Я его не оставляю. Старается все говорить о постороннем. ‹…› Ян очень растерян. ‹…› Он говорил вечером, что вся его жизнь кончилась: ни писать, ни вообще что-либо делать он уже будет не в состоянии. ‹…›

8 января (26 декабря) 1922. Ян пришел домой очень взволнованный. Стал говорить об Юлии. - «Если бы верить в личное бессмертие, то ведь настолько было бы легче, а то невыносимо. ‹…› Я мучаюсь страшно, все время представляю себе, как он в последний раз лег на постель, знал ли он, что это последний раз? Что он был жалок, что умирал среди лишений. А затем - тяжело, что с ним ушла вся прежняя жизнь. Он вывел меня в жизнь, и теперь мне кажется, что это все-таки ошибка, что он жив» .

Иван Алексеевич Бунин. Из дневника:

11/24 Января ‹1922›. Я не страдаю об Юлии так отчаянно и сильно, как следовало бы, м. б., потому, что не додумываю значения этой смерти, не могу, боюсь… Ужасающая мысль о нем часто как далекая, потрясающая молния… Да можно ли додумывать? Ведь это сказать себе уже совсем твердо: всему конец.

И весна, и соловьи, и Глотово - как все это далеко и навеки кончено! Если даже опять там буду, то какой это ужас! Могила всего прошлого! А первая весна с Юлием - Круглое, соловьи, вечера, прогулки по большой дороге! Первая зима с ним в Озерках, морозы, лунные ночи… Первые Святки, Каменка, Эмилия Васильевна и это «ровно десять нас числом», что пел Юлий… А впрочем - зачем я пишу все это? Чему это помогает? Все обман, обман .

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Дневники 1939-1945 годов автора Бунин Иван Алексеевич

Бунин Иван Алексеевич Дневники 1939-1945 годов

Из книги Освещенные окна автора

СТАРШИЙ БРАТ 1 В Пушкинском театре на святках 1909 года должен был состояться бал-маскарад, и я смутно помню шумную ссору между матерью и братом Львом, который непременно хотел пойти на этот бал-маскарад. Сестры были старше его, но они никогда не посмели бы говорить с матерью

Из книги 99 имен Серебряного века автора Безелянский Юрий Николаевич

Из книги Эпилог автора Каверин Вениамин Александрович

VI. Старший брат 1Работая над этой книгой, я время от времени забывал, что она представляет собой эпилог трилогии «Освещенные окна». Между тем это действительно эпилог, из которого читатели должны узнать, что же в конце концов произошло с героями книги. Среди них одно из

Из книги С миру по нитке автора Эйрамджан Анатолий

Старший брат Старший брат для пацана много значит. А мой брат был старше меня на 11 лет. Пользы от него в дворовых, уличных и школьных делах не было почти никакой. Я мог пригрозить в школе, что скажу старшему брату и тогда... Во дворе я этого сказать не мог, потому что все знали

Из книги 100 великих поэтов автора Еремин Виктор Николаевич

ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ БУНИН (1870-1953) Иван Алексеевич Бунин родился 10 (22 по новому стилю) ноября 1870 года в Воронеже, в старинной обедневшей дворянской семье. В роду его были такие выдающиеся деятели русской культуры и науки, как В. А. Жуковский, братья И. В. и П. В. Киреевские, великий

Из книги Мои воспоминания. Книга первая автора Бенуа Александр Николаевич

ГЛАВА 17 Брат Юлий Еще немало людей на свете, которые хорошо знали моих братьев Альбера, Леонтия, Николая и Михаила; нередко ко мне обращаются особы преклонного возраста, от которых я слышу такие фразы: «я был сослуживцем вашего брата», «я очень любил вашего брата», «я храню

Из книги Дочь Сталина автора Самсонова Варвара

Старший брат Если младшие дети, Василий и Светлана, любимцы отца, унаследовали его неукротимый нрав, честолюбие, упрямство, властность, то Якову ничего не досталось от Иосифа Джугашвили, кроме миндалевидного разреза глаз. И фамилии. Младшие дети с рождения были записаны

Из книги Бестужев-Рюмин автора Григорьев Борис Николаевич

Из книги Тропа к Чехову автора Громов Михаил Петрович

Бунин Иван Алексеевич (1870–1953) Прозаик, поэт, переводчик. Автор повести «Антоновские яблоки» (1900), сборников «Тень птицы», «Темные аллеи», автобиографической книги «Жизнь Арсеньева», воспоминаний о Льве Толстом, Ф. И. Шаляпине, М. Горьком. Первый русский лауреат Нобелевской

Из книги Бестужев-Рюмин. Великий канцлер России автора Григорьев Борис Николаевич

СТАРШИЙ БРАТ Старший сын П.М. Бестужева Михаил, как мы убедимся, был не менее одарённым и деятельным дипломатом, чем его младший брат, и тоже оставил заметный след на дипломатическом поприще России. Он родился 7 сентября 1688 года и, согласно сведениям, собственноручно

Из книги Бунин без глянца автора Фокин Павел Евгеньевич

Брат Евгений Алексеевич Бунин Вера Николаевна Муромцева-Бунина:Отворилась дверь, и вошел полный, с большим брюшком, пожилой человек и внимательно посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами, лицом напоминающий старшего брата Юлия. Я сейчас же догадалась, что это и

Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел Евгеньевич

Из книги Мемуары и рассказы автора Войтоловская Лина

Из книги Генерал Карбышев автора Решин Евгений Григорьевич

СТАРШИЙ БРАТ Когда братишка появился в их узкой комнате, Андрею было двенадцать лет. Своего отца он не помнил, Валеркиного не знал. Мальчонка целыми днями тихонько попискивал в своей плетеной коляске, похожей на корзину для белья.Сохнущие на батарее пеленки,

Из книги автора

Старший брат Июль 1884 года. Младшему в семье, Мите, не хватало несколько месяцев до четырех лет. Он еще даже не грезил о заплечном ранце и школьной парте, когда его старший брат Владимир успешно окончил Омскую классическую гимназию.Родителей никогда не беспокоила

В начале 1880-х годов у революционно настроенной интеллигенции пользовались спросом нелегальные брошюры, автор которых подписывался псевдонимом «Алексеев». В этих работах критиковались существующие порядки и высказывались социалистические идеи. Сочинителем «крамольных статей» был общественный и литературный деятель Юлий Бунин - старший брат знаменитого писателя...

Будущий Нобелевский лауреат Иван Бунин в то время был еще юнцом и, возможно, его судьба сложилась бы иначе, если бы ни брат. По признанию писателя, в отрочестве именно Юлий оказал решающее влияние на становление его личности.
Опасное увлечение юного гимназиста
Наш герой появился на свет в 1857 году, в Усмани Тамбовской губернии,* где его родители находились проездом. Жили Бунины в Ельце, но затем перебрались в Воронеж. Здесь Юлий поступил в гимназию, где вскоре зарекомендовал себя как очень способный ученик. Ему одинаково легко давались гуманитарные и точные дисциплины. Тут же он познакомился с сочинениями революционных публицистов, которые тайно читали его однокашники. Это было опасное увлечение, но тогда оно не принесло юному школяру вреда. Бунин окончил учебное заведение с золотой медалью и в 1874 году был принят на математический факультет Московского университета. К тому времени семья уже переехала из Воронежа в имение в Елецком уезде. Этому способствовала пагубная страсть к картам ее главы Алексея Николаевича. Отец промотал состояние, и жизнь в крупном городе стала Буниным не по карману. Конечно, Юлия тревожили трудности в «родовом гнезде», и все-таки в Первопрестольную он направлялся с большими надеждами. Молодой человек мечтал окунуться в бурную студенческую жизнь…
Студент-подпольщик
В университете Юлию прочили блестящую карьеру, однако одаренного юношу больше вдохновляли идеи борьбы с самодержавием. Он стал одним из лидеров нелегального народнического кружка, в который вошли его друзья из Воронежа. Члены группы распространяли запрещенную литературу, оказывали помощь ссыльным, организовывали студенческие сходки.
В 1878 году стало известно о волне арестов среди киевской молодежи. Тогда «бунинцы» объявили сбор средств для задержанных и устроили протестный митинг.
В 1879-м в Липецке, Воронеже и Петербурге состоялись съезды организации «Земля и воля», в ходе которых она раскололась на два самостоятельных «крыла» - «Народную волю» и «Черный передел». Юлий участвовал в липецкой сходке народников,** а затем инициировал тайное собрание в Москве, на котором выступил соратник знаменитого революционного деятеля Плеханова Лев Дейч…
Подпольная работа шла параллельно с занятиями в университете. В 1879-м Юлий успешно окончил математический факультет и поступил на юридический. Однако учебу пришлось прервать. В марте 1881 года Россию потрясло шокирующее известие - в результате взрыва, устроенного народовольцами, погиб император Александр II. По стране прокатилась волна арестов. В числе задержанных был и Юлий.
«Тюремные университеты»
Бунина исключили из университета и выслали в Харьков, однако молодой бунтарь продолжил революционную деятельность и там. В 1883 году в тайной типографии выходят его работы об основах народнического движения под тем самым псевдонимом «Алексеев». Эти сочинения затем были включены в программу занятий с рабочими в марксистских кружках. Бывалые подпольщики отзывались об авторе: «весьма образованный, хороший оратор и блестящий полемист».
Однако стражи порядка тоже не дремали. В 1884 году Юлий был арестован в родительском имении, куда он нелегально перебрался после жандармских облав в Харькове. Сначала его заключили в Елецкую уездную тюрьму, потом решили отправить отбывать наказание по месту ссылки в Украине. Семье разрешили с ним попрощаться. Этот тяжелый эпизод описан в знаменитом романе Ивана Бунина «Жизнь Арсеньева»: «Меня так и ударил в сердце вид брата, его арестантская обособленность и бесправность (…) Он одиноко сидел в самом дальнем углу возле дверей на платформу, юношески милый и жалкий своей худощавостью (…) Возле него было пусто. Жандармы то и дело отстраняли баб, мужиков и мещан, толпившихся вокруг и с любопытством, со страхом глядевших на живого социалиста (…) Мне понадобилось после этого немало времени, чтобы пережить свой душевный недуг».
«Мы без конца вели с ним разговоры о литературе»
Бунин провел за решеткой около года. После освобождения ему разрешили поселиться в «родительском гнезде» под гласным надзором полиции. Этот перерыв в деятельности нашего героя стал благом для его младшего брата.
Юный Ваня к тому времени был вынужден оставить обучение в гимназии из-за финансовых затруднений семьи. Прекрасно образованный Юлий стал его наставником. «Он занимался со мной языками, читал мне начатки психологии, философии, общественных и естественных наук; кроме того, мы без конца вели с ним разговоры о литературе», - спустя годы вспоминал Иван Алексеевич. Первые шаги на поэтическом поприще он тоже сделал не без помощи брата. Тот поддержал его стремление к творчеству, вселил в него уверенность и настоял, чтобы юный сочинитель отправил свое произведение в столичное издание. Это было стихотворение, написанное на смерть поэта Надсона. В 1887 году его опубликовала петербургская газета «Родина». Так состоялся печатный дебют Бунина-младшего.
«Живодерка» и «Старый Газетный переулок»
В 1888 году Юлий получил от властей позволение перебраться в Харьков, откуда спустя два месяца переехал в Полтаву. Здесь он трудился в статическом управлении и помог найти работу в городе Ивану.
В 1895-м Бунин-старший переселился в Москву (позже он перетянул туда и брата). Юлий получил место в редакции одного из лучших педагогических журналов «Вестник воспитания». Формально он был секретарем, но фактически выполнял обязанности руководителя. Кроме того наш герой входил в разнообразные комитеты и общества, включая знаменитую «Среду». Собрания этого кружка проходили у литератора Николая Телешова.*** Их посещали писатели, музыканты, художники. Они делились своим творчеством, дискутировали. Не обходилось и без шутливых «акций». Так, за каждым завсегдатаем мероприятий были закреплены прозвища. В них нашли отражение названия московских улиц и какие-то особенные черты участников этого своеобразного клуба. К примеру, громогласного Шаляпина нарекли Разгуляем, острослова Ивана Бунина - Живодеркой, а его брата, опытного публициста - Старым Газетным переулком. Последние по своему обыкновению старались держаться вместе и во всем поддерживали друг друга. Разлучила их только революция, о которой когда-то так мечтал Юлий. Иван не принял большевистское правительство и эмигрировал на чужбину. Бунин-старший остался на родине, но при новом режиме он прожил недолго. Его здоровье и без того подточенное тюрьмой, совсем ослабло от лишений в период разрухи. В 1921 году его не стало…

*Ныне - Липецкой области.
**Так утверждала в своих воспоминаниях жена Ивана Бунина Вера Муромцева.
***Встречались по средам, отсюда название.

Юлию Бунину довелось встречаться с Андреем Желябовым , который впоследствии стал известен как один из организаторов рокового теракта против царя Александра II. Спустя годы Юлий Алексеевич вспоминал: «Он был одарен замечательными ораторскими способностями. Его речь была ясная, точная, без всяких прикрас и манерности, и в то же время в ней чувствовалось что-то чрезвычайное сильное (…) В течение моей жизни мне приходилось слышать многих блестящих ораторов, но я не могу отделаться от впечатления, произведенного на меня Желябовым».

Из воспоминаний писателя Николая Телешова о Юлии Бунине: «Влияние его на брата было огромное, начиная с детства. Ему, как человеку широко образованному, любившему, ценившему и понимавшему мировую литературу, Иван Алексеевич был очень многим обязан в своем развитии. Любовь и дружба между братьями были неразрывные».

На фото: Юлий и Иван Бубнины, 1893 год.

Вам могут быть интересны следующие материалы

Отношения

Интерьер

Дети

Красота

Фигура

Здоровье

© 2020 Женские секреты. Отношения, красота, дети, мода