Невозвратимое мгновение краткое содержание для читательского дневника. Цвейг стефан невозвратимое мгновение
Цвейг Стефан
Невозвратимое мгновение
Стефан ЦВЕЙГ
НЕВОЗВРАТИМОЕ МГНОВЕНИЕ
(Из цикла "ЗВЕЗДНЫЕ ЧАСЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА")
Перевод с немецкого П.Бернштейн
Ночь в Кайу
Утро в Ватерлоо
Ошибка Груши
Решающее мгновение в мировой истории
После полудня
Развязка
Возврат в повседневность
(Ватерлоо,
Судьбу влечет к могущественным и властным. Годами она рабски покорствует своему избраннику - Цезарю, Александру, Наполеону, ибо она любит натуры стихийные, подобные ей самой - непостижимой стихии.
Но иногда - хотя во все эпохи лишь изредка - она вдруг по странной прихоти бросается в объятия посредственности. Иногда - и это самые поразительные мгновения в мировой истории - нить судьбы на одну-единственную трепетную минуту попадает в руки ничтожества. И эти люди обычно испытывают не радость, а страх перед ответственностью, вовлекающей их в героику мировой игры, и почти всегда они выпускают из дрожащих рук нечаянно доставшуюся им судьбу. Мало кому из них дано схватиться за счастливый случай и возвеличить себя вместе с ним. Ибо лишь на миг великое снисходит до ничтожества, и кто упустит этот миг, для того он потерян безвозвратно.
В разгар балов, любовных интриг, козней и препирательств Венского конгресса словно пушечный выстрел грянула весть о том, что Наполеон - плененный лев - вырвался из своей клетки на Эльбе; и уже летит эстафета за эстафетой: он занял Лион, изгнал короля, полки с развернутыми знаменами переходят на его сторону, он в Париже, в Тюильри - напрасна была победа под Лейпцигом, напрасны двадцать лет кровавой войны. Точно схваченные чьей-то когтистой лапой, сбиваются в кучу только что пререкавшиеся и ссорившиеся министры; спешно стягиваются английские, прусские, австрийские, русские войска, дабы вторично и окончательно сокрушить узурпатора; никогда еще Европа наследственных королей и императоров не была так единодушна, как в этот час смертельного испуга. С севера на Францию двинулся Веллингтон, ему на помощь идет прусская армия под предводительством Блюхера, на Рейне готовится к наступлению Шварценберг, и в качестве резерва медленно и тяжко шагают через Германию русские полки.
Наполеон единым взглядом охватывает грозящую ему опасность. Он знает, что нельзя ждать, пока соберется вся свора. Он должен их разъединить, должен напасть на каждого в отдельности - на пруссаков, англичан, австрийцев - раньше, чем они станут европейской армией и разгромят его империю. Он должен спешить, пока не поднялся ропот внутри страны; должен добиться победы раньше, чем республиканцы окрепнут и соединятся с роялистами, раньше, чем двуличный неуловимый Фуше в союзе с Талейраном - своим противником и двойником - вонзит ему нож в спину. Он должен, пользуясь воодушевлением, охватившим его армию, одним стремительным натиском разбить врагов. Каждый упущенный день означает урон, каждый час усугубляет опасность. И он немедля бросает жребий войны на самое кровавое поле битвы Европы - в Бельгию. 15 июня в три часа утра авангард великой и ныне единственной наполеоновской армии переходит границу. 16-го, у Линьи, она отбрасывает прусскую армию. Это первый удар лапы вырвавшегося на свободу льва - сокрушительный, но не смертельный. Побежденная, но не уничтоженная прусская армия отходит к Брюсселю.
Наполеон готовит второй удар, на этот раз против Веллингтона. Ни минуты передышки не может он позволить ни себе, ни врагам, ибо день ото дня растут их силы, а страна позади него, обескровленный, ропщущий французский народ должен быть оглушен дурманом победных сводок. Уже 17-го он подступает со всей своей армией к Катр-Бра, где укрепился холодный, расчетливый противник - Веллингтон. Никогда распоряжения Наполеона не были предусмотрительнее, его военные приказы яснее, чем в тот день: он не только готовится к атаке, он предвидит и опасность ее: разбитая им, но не уничтоженная армия Блюхера может соединиться с армией Веллингтона. Чтобы предотвратить это, он отделяет часть своей армии - она должна преследовать по пятам прусские войска и помешать им соединиться с англичанами.
Командование этой частью армии он вверяет маршалу Груши. Груши - человек заурядный, но храбрый, усердный, честный, надежный, испытанный в боях начальник кавалерии, но не больше, чем начальник кавалерии. Это не отважный, горячий предводитель конницы, как Мюрат, не стратег, как Сен-Сир и Бертье, не герой, как Ней. Его грудь не прикрыта кирасой, его имя не окружено легендой, в нем нет ни одной отличительной черты, которая принесла бы ему славу и законное место в героическом мифе наполеоновской эры; только злополучием своим, своей неудачей прославился он. Двадцать лет он сражался во всех битвах, от Испании до России, от Нидерландов до Италии, медленно поднимаясь от чина к чину, пока не достиг звания маршала, не без заслуг, но и без подвигов. Пули австрийцев, солнце Египта, кинжалы арабов, морозы России устранили с его пути предшественников: Дезе при Маренго, Клебера в Каире, Ланна при Ваграме; дорогу к высшему сану он не проложил себе сам - ее расчистили для него двадцать лет войны.
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Цвейг Стефан
Невозвратимое мгновение
Стефан ЦВЕЙГ
НЕВОЗВРАТИМОЕ МГНОВЕНИЕ
(Из цикла "ЗВЕЗДНЫЕ ЧАСЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА")
Перевод с немецкого П.Бернштейн
Ночь в Кайу
Утро в Ватерлоо
Ошибка Груши
Решающее мгновение в мировой истории
После полудня
Развязка
Возврат в повседневность
(Ватерлоо,
Судьбу влечет к могущественным и властным. Годами она рабски покорствует своему избраннику – Цезарю, Александру, Наполеону, ибо она любит натуры стихийные, подобные ей самой – непостижимой стихии.
Но иногда – хотя во все эпохи лишь изредка – она вдруг по странной прихоти бросается в объятия посредственности. Иногда – и это самые поразительные мгновения в мировой истории – нить судьбы на одну-единственную трепетную минуту попадает в руки ничтожества. И эти люди обычно испытывают не радость, а страх перед ответственностью, вовлекающей их в героику мировой игры, и почти всегда они выпускают из дрожащих рук нечаянно доставшуюся им судьбу. Мало кому из них дано схватиться за счастливый случай и возвеличить себя вместе с ним. Ибо лишь на миг великое снисходит до ничтожества, и кто упустит этот миг, для того он потерян безвозвратно.
В разгар балов, любовных интриг, козней и препирательств Венского конгресса словно пушечный выстрел грянула весть о том, что Наполеон – плененный лев – вырвался из своей клетки на Эльбе; и уже летит эстафета за эстафетой: он занял Лион, изгнал короля, полки с развернутыми знаменами переходят на его сторону, он в Париже, в Тюильри – напрасна была победа под Лейпцигом, напрасны двадцать лет кровавой войны. Точно схваченные чьей-то когтистой лапой, сбиваются в кучу только что пререкавшиеся и ссорившиеся министры; спешно стягиваются английские, прусские, австрийские, русские войска, дабы вторично и окончательно сокрушить узурпатора; никогда еще Европа наследственных королей и императоров не была так единодушна, как в этот час смертельного испуга. С севера на Францию двинулся Веллингтон, ему на помощь идет прусская армия под предводительством Блюхера, на Рейне готовится к наступлению Шварценберг, и в качестве резерва медленно и тяжко шагают через Германию русские полки.
Наполеон единым взглядом охватывает грозящую ему опасность. Он знает, что нельзя ждать, пока соберется вся свора. Он должен их разъединить, должен напасть на каждого в отдельности – на пруссаков, англичан, австрийцев – раньше, чем они станут европейской армией и разгромят его империю. Он должен спешить, пока не поднялся ропот внутри страны; должен добиться победы раньше, чем республиканцы окрепнут и соединятся с роялистами, раньше, чем двуличный неуловимый Фуше в союзе с Талейраном – своим противником и двойником – вонзит ему нож в спину. Он должен, пользуясь воодушевлением, охватившим его армию, одним стремительным натиском разбить врагов. Каждый упущенный день означает урон, каждый час усугубляет опасность. И он немедля бросает жребий войны на самое кровавое поле битвы Европы – в Бельгию. 15 июня в три часа утра авангард великой и ныне единственной наполеоновской армии переходит границу. 16-го, у Линьи, она отбрасывает прусскую армию. Это первый удар лапы вырвавшегося на свободу льва – сокрушительный, но не смертельный. Побежденная, но не уничтоженная прусская армия отходит к Брюсселю.
Наполеон готовит второй удар, на этот раз против Веллингтона. Ни минуты передышки не может он позволить ни себе, ни врагам, ибо день ото дня растут их силы, а страна позади него, обескровленный, ропщущий французский народ должен быть оглушен дурманом победных сводок. Уже 17-го он подступает со всей своей армией к Катр-Бра, где укрепился холодный, расчетливый противник – Веллингтон. Никогда распоряжения Наполеона не были предусмотрительнее, его военные приказы яснее, чем в тот день: он не только готовится к атаке, он предвидит и опасность ее: разбитая им, но не уничтоженная армия Блюхера может соединиться с армией Веллингтона. Чтобы предотвратить это, он отделяет часть своей армии – она должна преследовать по пятам прусские войска и помешать им соединиться с англичанами.
Командование этой частью армии он вверяет маршалу Груши. Груши – человек заурядный, но храбрый, усердный, честный, надежный, испытанный в боях начальник кавалерии, но не больше, чем начальник кавалерии. Это не отважный, горячий предводитель конницы, как Мюрат, не стратег, как Сен-Сир и Бертье, не герой, как Ней. Его грудь не прикрыта кирасой, его имя не окружено легендой, в нем нет ни одной отличительной черты, которая принесла бы ему славу и законное место в героическом мифе наполеоновской эры; только злополучием своим, своей неудачей прославился он. Двадцать лет он сражался во всех битвах, от Испании до России, от Нидерландов до Италии, медленно поднимаясь от чина к чину, пока не достиг звания маршала, не без заслуг, но и без подвигов. Пули австрийцев, солнце Египта, кинжалы арабов, морозы России устранили с его пути предшественников: Дезе при Маренго, Клебера в Каире, Ланна при Ваграме; дорогу к высшему сану он не проложил себе сам – ее расчистили для него двадцать лет войны.
Что Груши не герой и не стратег, а только надежный, преданный, храбрый и рассудительный командир, – Наполеону хорошо известно. Но половина его маршалов в могиле, остальные не желают покидать свои поместья, по горло сытые войной, и он вынужден доверить посредственному полководцу решающее, ответственное дело.
17 июня в одиннадцать часов утра – назавтра после победы у Линьи, в канун Ватерлоо – Наполеон впервые поручает маршалу Груши самостоятельное командование. На одно мгновение, на один день скромный Груши покидает свое место в военной иерархии, чтобы войти в мировую историю. Только на один миг, но какой миг! Приказ Наполеона ясен. В то время как сам он поведет наступление на англичан, Груши с одной третью армии должен преследовать пруссаков. На первый взгляд очень несложное задание, четкое и прямое, но вместе с тем растяжимое и обоюдоострое, как меч. Ибо Груши вменяется в обязанность во время операции неукоснительно держать связь с главными силами армии.
Маршал нерешительно принимает поручение. Он не привык действовать самостоятельно; человек осторожный, без инициативы, он обретает уверенность лишь в тех случаях, когда гениальная зоркость императора указывает ему цель. Помимо того, он чувствует за спиной недовольство своих генералов и – кто знает?– быть может, зловещий шум крыльев надвигающейся судьбы. Только близость главной квартиры несколько успокаивает его: всего три часа форсированного марша отделяют его армию от армии императора.
Под проливным дождем Груши выступает. Медленно шагают его солдаты по вязкой, глинистой дороге вслед за пруссаками или – по крайней мере – по тому направлению, где они предполагают найти войска Блюхера.
НОЧЬ В КАЙУ
Северный дождь льет беспрерывно. Словно промокшее стадо, подходят в темноте солдаты Наполеона, таща на подошвах фунта по два грязи; нигде нет пристанища – ни дома, ни крова. Солома так отсырела, что не ляжешь на нее, поэтому солдаты спят сидя, прижимаясь спинами друг к другу, по десять – пятнадцать человек, под проливным дождем. Нет отдыха и императору. Лихорадочное возбуждение гонит его с места на место; рекогносцировкам мешает непроглядное ненастье, лазутчики приносят лишь путаные сообщения. Он еще не знает, примет ли Веллингтон бой; нет также известий о прусской армии от Груши. И в час ночи, пренебрегая хлещущим ливнем, он сам идет вдоль аванпостов, приближаясь на расстояние пушечного выстрела к английским бивакам, где то тут, то там светятся в тумане тусклые дымные огоньки, и составляет план сражения. Лишь на рассвете возвращается он в Кайу, в свою убогую штаб-квартиру, где находит первые депеши Груши: смутные сведения об отступающих пруссаках, но вместе с тем и успокоительное обещание продолжать погоню. Постепенно дождь стихает. Император нетерпеливо шагает из угла в угол, поглядывая в окно на желтеющие дали, – не прояснился ли наконец горизонт, не настало ли время принять решение.
В пять часов утра – дождь уже прекратился – все сомнения рассеиваются. Он отдает приказ: к девяти часам всей армии построиться и быть готовой к атаке. Ординарцы скачут по всем направлениям. Уже барабаны бьют сбор. И только после этого Наполеон бросается на походную кровать для двухчасового сна.
УТРО В ВАТЕРЛОО
Девять часов утра. Но еще не все полки в сборе. Размякшая от трехдневного ливня земля затрудняет передвижение и задерживает подходящую артиллерию. Дует резкий ветер, лишь постепенно проглядывает солнце; но это не солнце Аустерлица, яркое, лучистое, сулящее счастье, а лишь уныло мерцающий северный отсвет. Наконец полки построены, и перед началом битвы Наполеон еще раз верхом на своей белой кобыле объезжает фронт. Орлы на знаменах склоняются, словно под буйным ветром, кавалеристы воинственно взмахивают саблями, пехота в знак приветствия подымает на штыках свои медвежьи шапки. Исступленно гремят барабаны, неистово-радостно встречают полководца трубы, но весь этот фейерверк звуков покрывает раскатистый, дружный, ликующий крик семидесятитысячной армии: "Vive l"Empereur!" [Да здравствует император! (франц.)]
Ни один парад за все двадцать лет правления Наполеона не был величественнее и торжественнее этого – последнего – смотра. Едва утихли крики, в одиннадцать часов – с опозданием на два часа, роковым опозданием, – канонирам отдан приказ бить картечью по красным мундирам у подножия холма. И вот Ней, "храбрейший из храбрых", двинул вперед пехоту. Настал решающий час для Наполеона. Несчетное число раз описана эта битва, и все же не устаешь следить за ее перипетиями, перечитывая рассказ о ней Вальтер Скотта или описание отдельных эпизодов у Стендаля. Она равно знаменательна и многообразна, откуда ни смотреть на нее – издалека или вблизи, с генеральского холмика или кирасирского седла. Эта битва – шедевр драматического нагнетания с непрерывной сменой страхов и надежд, с развязкой, в которой все разрешается конечной катастрофой, образец истинной трагедии, ибо здесь судьба героя предопределила судьбы Европы, и фантастический фейерверк наполеоновской эпопеи, прежде чем навеки угаснуть, низвергаясь с высоты, еще раз ракетой взвился к небесам.
С одиннадцати до часу французские полки штурмуют высоты, занимают деревни и позиции, снова отступают и снова идут в атаку. Уже десять тысяч тел покрывают глинистую мокрую землю холмистой местности, но еще ничего не достигнуто, кроме изнеможения, ни той, ни другой стороной. Обе армии утомлены, оба главнокомандующих встревожены. Оба знают, что победит тот, кто первый получит подкрепление – Веллингтон от Блюхера, Наполеон от Груши. Наполеон то и дело хватается за подзорную трубу, посылает ординарцев; если его маршал подоспеет вовремя, над Францией еще раз засияет солнце Аустерлица
ОШИБКА ГРУШИ
Груши, невольный вершитель судьбы Наполеона, по его приказу накануне вечером выступил в указанном направлении. Дождь перестал. Беззаботно, словно в мирной стране, шагают роты, вчера впервые понюхавшие пороха; все еще не видно неприятеля, нет и следа разбитой прусской армии.
Вдруг, в то время как маршал наскоро завтракает в фермерском доме, земля слегка сотрясается под ногами. Все прислушиваются. Снова и снова, глухо и уже замирая, докатывается грохот: это пушки, далекий орудийный огонь, впрочем, не такой и далекий, самое большее – на расстоянии трехчасового перехода. Несколько офицеров по обычаю индейцев приникают ухом к земле, чтобы уловить направление. Непрерывно доносится глухой далекий гул. Это канонада у Мон-Сен-Жана, начало Ватерлоо. Груши созывает совет. Горячо, пламенно требует Жерар, его помощник: "Il faut marcher au canon" – вперед, к месту огня! Другой офицер его поддерживает: туда, скорее туда! Все понимают, что император столкнулся с англичанами и ожесточенный бой в разгаре. Груши колеблется. Приученный к повиновению, он боязливо придерживается предначертаний, приказа императора – преследовать отступающих пруссаков. Жерар выходит из себя, видя нерешительность маршала: "Marchez au canon!" [Идите к месту огня! (франц.)] – командой, не просьбой звучит это требование подчиненного в присутствии двадцати человек – военных и штатских. Груши недоволен. Он повторяет более резко и строго, что обязан в точности выполнять свой долг, пока император сам не изменит приказа. Офицеры разочарованы, и пушки грохочут среди гневного молчания.
Жерар делает последнюю отчаянную попытку: он умоляет разрешить ему хотя бы с одной дивизией и горсточкой кавалерии двинуться к полю битвы и обязуется своевременно быть на месте. Груши задумывается. Он думает одну лишь секунду.
РЕШАЮЩЕЕ МГНОВЕНИЕ
В МИРОВОЙ ИСТОРИИ
Одну секунду думает Груши, и эта секунда решает его судьбу, судьбу Наполеона и всего мира. Она предопределяет, эта единственная секунда на ферме в Вальгейме, весь ход девятнадцатого века; и вот – залог бессмертия – она медлит на устах очень честного и столь же заурядного человека, зримо и явственно трепещет в руках его, нервно комкающих злополучный приказ императора. Если бы у Груши хватило мужества, если бы он посмел ослушаться приказа, если бы он поверил в себя и в явную, насущную необходимость, – Франция была бы спасена. Но человек подначальный всегда следует предписаниям и не повинуется зову судьбы.
Груши энергично отвергает предложение. Нет, недопустимо еще дробить такую маленькую армию. Его задача – преследовать пруссаков, и только. Он отказывается действовать вопреки полученному приказу. Недовольные офицеры безмолвствуют. Вокруг Груши воцаряется тишина. И в этой тишине безвозвратно уходит то, чего не вернут уж ни слова, ни деяния, – уходит решающее мгновение. Победа осталась за Веллингтоном.
И полки шагают дальше. Жерар, Вандам гневно сжимают кулаки. Груши встревожен и час от часу теряет уверенность, ибо – странно! пруссаков все еще не видно, ясно, что они свернули с брюссельской дороги. Вскоре разведчики приносят подозрительные вести: по всей видимости, отступление пруссаков обратилось в фланговый марш к полю битвы. Еще есть время прийти на помощь императору, и все нетерпеливее ждет Груши приказа вернуться. Но приказа нет. Только все глуше грохочет над содрогающейся землей далекая канонада – железный жребий Ватерлоо.
ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
Между тем уже час дня. Четыре атаки отброшены, но они заметно ослабили центр Веллингтона; Наполеон готовится к решительному штурму. Он приказывает усилить артиллерию у Бель-Альянса, и, прежде чем дым орудий протянет завесу между холмами, Наполеон бросает последний взгляд на поле битвы.
И вот на северо-востоке он замечает какую-то тень, которая словно выползает из леса: свежие войска! Мгновенно все подзорные трубы обращаются в ту сторону: Груши ли это, смело преступивший приказ, чудом подоспел в решительную минуту? Нет, пленный сообщает, что это авангард генерала Блюхера, прусские полки. Впервые у императора мелькает догадка, что разбитая прусская армия избежала преследования и идет на соединение с англичанами, а треть его собственной армии без всякой пользы передвигается в пустом пространстве. Тотчас же он пишет Груши записку, приказывая во что бы то ни стало держать связь и помешать вступлению в бой пруссаков.
В то же время маршал Ней получает приказ атаковать. Веллингтон должен быть опрокинут прежде, чем подойдут пруссаки: сейчас, когда столь внезапно и резко уменьшились шансы, нужно, не колеблясь, все поставить на карту. И вот в течение нескольких часов одна за другой следуют яростные атаки, все новые и новые пехотные части вступают в бой. Они занимают разрушенные селения, отступают, и снова людской вал с ожесточением кидается на уже потрепанные каре неприятеля. Но Веллингтон все еще держится, а от Груши все еще нет известий. "Где Груши? Где застрял Груши?"– в тревоге шепчет император, глядя на приближающийся авангард пруссаков. И его генералы начинают терять терпение. Решившись силой вырвать исход битвы, маршал Ней, действуя столь же дерзновенно и отважно, сколь неуверенно действовал Груши (три лошади уже убиты под ним), бросает сразу в огонь всю французскую кавалерию. Десять тысяч кирасиров и драгун скачут навстречу смерти, врезаются в каре, сминают ряды, косят орудийную прислугу. Правда, их отбрасывают, но сила английской армии иссякает, кулак, стиснувший укрепленные холмы, начинает разжиматься. И когда поредевшая французская кавалерия отступает перед ядрами, последний резерв Наполеона – старая гвардия – твердой и медленной поступью идет на штурм высот, обладание которыми знаменует судьбу Европы.
РАЗВЯЗКА
Весь день четыреста пушек гремят с той и другой стороны. На поле битвы топот коней сливается с залпами орудий, оглушительно бьют барабаны, земля сотрясается от грохота и гула. Но на возвышении, на обоих холмах, оба военачальника настороженно ловят сквозь шум сражения более тихие звуки.
Хронометры чуть слышно, как птичье сердце, тикают в руке императора и в руке Веллингтона; оба то и дело выхватывают часы и считают минуты и секунды, поджидая последнюю, решающую помощь. Веллингтон знает, что Блюхер подходит, Наполеон надеется на Груши. Оба они исчерпали свои резервы, и победит тот, кто первым получит подкрепление. Оба смотрят в подзорную трубу на лесную опушку, где, словно легкое облако, маячит прусский авангард. Передовые разъезды или сама армия, ушедшая от преследования Груши? Уже слабеет сопротивление англичан, но и французские войска устали. Тяжело переводя дыхание, как два борца, стоят противники друг против друга, собираясь с силами для последней схватки, которая решит исход борьбы.
И вот наконец со стороны леса доносится пальба – стреляют пушки, ружья: "Enfin Grouchy!" – наконец, Груши! Наполеон вздыхает с облегчением. Уверенный, что его флангу теперь ничто не угрожает, он стягивает остатки армии и снова атакует центр Веллингтона, дабы сбить британский засов, запирающий Брюссель, взломать ворота в Европу.
Но перестрелка оказалась ошибкой: пруссаки, введенные в заблуждение неанглийской формой, открыли огонь по ганноверцам; стрельба прекращается, и беспрепятственно широким и могучим потоком выходят из лесу прусские войска. Нет, это не Груши со своими полками, это приближается Блюхер и вместе с ним – неотвратимая развязка. Весть быстро распространяется среди императорских полков, они начинают отступать – пока еще в сносном порядке. Но Веллингтон чувствует, что настала критическая минута. Он выезжает верхом на самый край столь яростно защищаемого холма, снимает шляпу и машет ею над головой, указывая на отступающего врага. Его войска тотчас понимают смысл этого торжествующего жеста. Дружно поднимаются остатки английских полков и бросаются на французов. В то же время с фланга на усталую, поредевшую армию налетает прусская кавалерия. Раздается крик, убийственное "Спасайся, кто может!". Еще несколько минут – и великая армия превращается в неудержимый, гонимый страхом поток, который все и вся, даже Наполеона, увлекает за собой. Словно в податливую воду, не встречая сопротивления, бросается неприятельская конница в этот быстро откатывающийся и широко разлившийся поток; из пены панических воплей выуживают карету Наполеона, войсковую казну и всю артиллерию; только наступление темноты спасает императору жизнь и свободу. Но тот, кто в полночь, забрызганный грязью, обессиленный, падает на стул в убогом деревенском трактире, – уже не император. Конец империи, его династии, его судьбе; нерешительность маленького, ограниченного человека разрушила то, что храбрейший, прозорливейший из людей создал за двадцать героических лет.
ВОЗВРАТ В ПОВСЕДНЕВНОСТЬ
Не успела английская атака разгромить армию Наполеона, как некто, доселе почти безыменный, уже мчится в экстренной почтовой карете по брюссельской дороге, из Брюсселя к морю, где его ждет корабль. Он прибывает в Лондон раньше правительственных курьеров и, пользуясь тем, что вести до столицы еще не дошли, буквально взрывает биржу; этим гениальным ходом Ротшильд основывает новую империю, новую династию.
Назавтра вся Англия узнает о победе, а в Париже верный себе предатель Фуше – о поражении; над Брюсселем и Германией разносится победный колокольный звон.
Один лишь человек на другое утро еще ничего не знает о Ватерлоо, несмотря на то, что всего четырехчасовой переход отделяет его от места трагедии: злополучный Груши, который неуклонно выполняет приказ преследовать пруссаков. Но как ни удивительно, пруссаков нигде нет, и это тревожит его. И все громче и громче гремят пушки, точно взывая о помощи. Все чувствуют, как дрожит под ними земля, и каждый выстрел отдается у них в сердце. Все знают: это не простая перестрелка разгорелась гигантская, решающая битва. В угрюмом молчании едет Груши, окруженный своими офицерами. Они больше не спорят с ним: ведь он не внял их совету.
Наконец у Вавра они натыкаются на единственный прусский отряд – арьергард Блюхера, и это кажется им избавлением. Как одержимые, бросаются они на неприятельские траншеи – впереди всех Жерар; быть может, томимый мрачными предчувствиями, он ищет смерти. Пуля настигает его, он падает, раненный: тот, кто подымал голос протеста, умолк. К вечеру они занимают селение, но все догадываются, что эта маленькая победа уже бесполезна, ибо там, в той стороне, где поле битвы, внезапно все стихло. Наступила грозная, немая до ужаса, мирная гробовая тишина. И все убеждаются, что грохот орудий был все же лучше, чем эта мучительная неизвестность. Битва, видимо, закончилась, битва при Ватерлоо, о которой Груши получает наконец (увы, слишком поздно!) известие вместе с требованием Наполеона идти на подкрепление. Она кончена, гигантская битва, но за кем осталась победа?
Они ждут всю ночь. Тщетно! Вестей нет, словно великая армия забыла о них, и они, никому не нужные, бессмысленно стоят здесь, в непроницаемом мраке. Утром они снимаются с бивака и снова шагают по дорогам, смертельно усталые и уже зная наверное, что все их передвижения потеряли всякий смысл. Наконец в десять часов утра навстречу скачет офицер из главного штаба. Ему помогают сойти с седла, забрасывают вопросами. Лицо офицера искажено отчаянием, взмокшие от пота волосы прилипли к вискам, его трясет от смертельной усталости, и он едва в состоянии пробормотать несколько невнятных слов, но этих слов никто не понимает, не может, не хочет понять. Его принимают за сумасшедшего, за пьяного, ибо он говорит, что нет больше императора, нет императорской армии, Франция погибла. Но мало-помалу от него добиваются подробных сведений, и все узнают сокрушительную, убийственную правду. Груши, бледный, дрожащий, стоит, опираясь на саблю; он знает, что для него началась жизнь мученика. Но он с твердостью берет на себя всю тяжесть вины. Нерешительный и робкий подчиненный, не умевший в те знаменательные мгновения разгадать великие судьбы, теперь, лицом к лицу с близкой опасностью, становится мужественным командиром, почти героем. Он тотчас собирает всех офицеров и, со слезами гнева и печали на глазах, в кратком обращении оправдывает свои колебания и вместе с тем горько сожалеет о них.
Молча слушают его те, кто вчера еще гневался на него. Каждый мог бы его обвинить, похваляясь, что предлагал другое, лучшее решение. Но никто не осмеливается, никто не хочет этого делать. Они молчат и молчат. Безмерная скорбь заградила им уста.
И вот в этот час, упустив решающую секунду, Груши с опозданием проявляет свой недюжинный талант военачальника. Все его достоинства – благоразумие, усердие, выдержка, исполнительность – обнаруживаются с той минуты, как он опять доверяет самому себе, а не букве приказа. Окруженный в пять раз превосходящими силами неприятеля, он блестящим тактическим маневром сквозь гущу вражеских войск выводит свои полки, не потеряв ни единой пушки, ни единого солдата, и спасает для Франции, для империи остатки ее армии. Но нет императора, чтобы поблагодарить его, нет врага, чтобы бросить против них свои полки. Он опоздал, опоздал навеки. И хотя в дальнейшей жизни он возносится высоко, получает звание главнокомандующего и пэра Франции и в любой должности заслуживает всеобщее уважение твердостью и распорядительностью, ничто не может возместить ему той секунды, которая сделала его вершителем судьбы и которую он не сумел удержать.
Так страшно мстит за себя великое, неповторимое мгновение, лишь изредка выпадающее на долю смертного, если тот, кто призван по ошибке, отступается от него. Все мещанские добродетели – надежный щит от требований мирно текущих будней: осмотрительность, рвение, здравомыслие, – все они беспомощно тают в пламени одной-единственной решающей секунды, которая открывается только гению и в нем ищет свое воплощение. С презрением отталкивает она малодушного; лишь отважного возносит она огненной десницей до небес и причисляет к сонму героев.
«Мгновение» краткое содержание рассказа 1900 года, его главная мысль. Также Вы узнаете почему этот рассказ называется «Мгновенье»
Короленко «Мгновение» краткое содержание
«Мгновенье» главная мысль в фразе — «А кто знает, не стоит ли один миг настоящей жизни целых годов прозябанья!..».
Почему очерк назван Мгновение? Мгновенья играют значительно большую роль в нашей жизни, чем мы это себе представляем. Иногда один миг стоит целой жизни.
Автор описывает сильную бурю, шторм на море. В это время капрал и часовой разговаривают. Они смотрят на то, как сгущаются тучи, поднимаются волны и понимают, что скоро начнётся буря. Разговор проходил в испанском форте. Именно сюда поспешил в поисках убежища рыбак на своей лодке с белым парусом. Писатель не уточняет кто это был, не называет его имя.
Рыбак понимал, что до берега на своей лодке он уже никак не доберётся, ведь буря усиливалась на глазах, поднимались высокие волны. Тогда он направил парусник к форту и стал просить там убежища. Часовой сначала сказал, что спросит разрешение у начальства. Офицер разрешил пустить рыбака. Человек нашёл убежище на ночь, а лодка была привязана возле стены форта.
В форте находилась и военная тюрьма. Там больше десяти лет был заключен испанец Хозе-Мария-Мигуэль-Диац. Он участвовал в вооружённом восстании. «В прошлое восстание испанцы взяли его в плен и приговорили к смерти, но затем, по прихоти чьего-то милосердия, он был помилован. Ему подарили жизнь, то есть привезли на этот остров и посадили в башню. Здесь с него сняли оковы. Они были не нужны: стены были из камня, в окне - толстая железная решетка, за окном - море.» Сначала Диац не хотел мириться со своей участью. Он был был физически и душевно силен. Мятежник пытался расшатать решётку и вытащить несколько камней, чтобы выбраться на свободу. Но постепенно он начинал понимать бесполезность своих действий и смирился. Диац много спал, смотрел в окно. Он надеялся услышать выстрелы, которые подарили бы ему надежду на освобождение. Ведь это означало бы новое восстание.
В тот вечер заключённый снова смотрел в окно, но за годы, проведённые в неволе, взгляд его становился всё более спокойным и равнодушным. Он стал вспоминать, привиделось ли ему во сне, или он действительно видел какое-то людское волнение и слышал выстрелы? Пока он не мог дать себе ответ на этот вопрос. Диац выглянул в окно и увидел белый парус. В голове его пронеслись мысли о возможном освобождении. Узник вдруг отчётливо вспомнил, что он действительно слышал выстрелы. Это придало ему силы. Он пришел в себя и начал изо всех сил обеими руками трясти решётку. Камни, расположенные вокруг неё, упали, и решётка поддалась. Диац снял её и выпрыгнул в окно. Он нырнул в воду и на время потерял сознание. Очнувшись, Диац подумал, что в такую бурю легко погибнуть, а в камере нет опасности. Диац снова забрался в помещение и прикрыл за собою решётку. Через некоторое время Диац всё-таки решил бежать и добрался к лодке. Через некоторое время часовой заметил его побег. Но Диац думал только о свободе, и выстрелы его не остановили. Автор не написал, выжил ли Диац во время бури.
- Оцените рассуждение автора, которым он начинает миниатюру: «Судьбу влечет к могущест-венным и властным. Годами она рабски покорст-вует своему избраннику — Цезарю, Александру, Наполеону, ибо она любит натуры стихийные, по-добные ей самой — непостижимой стихии». С чем вы согласны и с чем не согласны в этом рассужде-нии?
- В чем вы видите особенности композиции исторической миниатюры? Можно ли считать, что она полностью отражена в названиях главок ми-ниатюры? Попробуйте обосновать свой вывод.
- Внимательно перечитайте кульминацион-ную главку. Согласны ли вы с ходом рассуждений и выводами автора?
- Попробуйте дать хотя бы краткую характе-ристику одному из исторических героев, изобра-женных на страницах этой миниатюры.
- Как бы вы охарактеризовали главные осо-бенности творчества Стефана Цвейга, которые за-метили в этой миниатюре или в других, прочитан-ных вами произведениях? Приведите примеры из текста.
Многие читатели не хотят принять стремление автора сделать судьбу почти живым и реальным участником и судьей событий.
Такое толкование едва ли может удов-летворить читателя-реалиста. Непреодо-лимая сила судьбы, рока не приемлется большинством читателей. Чаще в споре по этому поводу противники всевластия судьбы выдвигают как важнейшие дока-зательства важность конкретных обсто-ятельств и их неожиданного стечения и взаимодействия.
У рассуждения есть и продолжение, которое касается обычных людей. Внимательно прочитайте и согласитесь или поспорьте: «Но иногда — хотя во все эпохи лишь изредка — она вдруг по стран-ной прихоти бросается в объятия посредственнос-ти. Иногда — и это самые поразительные мгнове-ния в мировой истории — нить судьбы на одну-единственную трепетную минуту попадает в руки ничтожества. И эти люди обычно испытывают не радость, а страх перед ответственностью, вов-лекающей их в героику мировой игры, и почти всегда они выпускают из дрожащих рук нечаянно доставшуюся им судьбу».
Мы видим, что и это суждение столь же романтично и пронизано верой во все-властие судьбы. У человека обычного, то-го, кого Цвейг именует посредственно-стью, практически нет шансов на главную роль в событиях, и он, как правило, на это и не претендует: иные возможности по-рождают и иные запросы. И способность реально оценивать свой масштаб требует от обычного человека ничуть не меньшего мужества, чем такая же способность у че-ловека гениального. Для Цвейга важны только великие люди и перед ними он не только преклоняется сам, но и с полным убеждением заставляет склонить голову и саму судьбу. Для большинства людей такая заносчивость и аристократизм не свойственны и мы с уважением смотрим на судьбу любого человека.
Главы новеллы: «Груши», «Ночь в Кайу», «Утро Ватерлоо», «Ошибка Гру-ши», «Решающее мгновение в мировой истории», «После полудня», «Развязка», «Возврат в повседневность». Композиция новеллы полностью отражена в названиях глав, которые ее составляют и отчетливо подчеркивают ее кульминацию: едва ли может быть два решающих мгновения у одной истории. Оценивая роль каждой из крохотных главок новеллы, мы видим, как подготавливается кульминация: на-капливаются сведения, которые связаны с Груши, обрушиваясь затем его ошибкой и приводя к поражению. Естественно так-же, что «Возврат в повседневность» — своеобразный эпилог.
Автор настойчиво убеждает нас, что именно та секунда, в которую Груши ре-шил слепо следовать приказу Наполеона, предопределила поражение под Ватерлоо. Груши не пришел на помощь, и армия На-полеона была разбита. Автор видит толь-ко такое объяснение событий. Военная ис-тория знает множество трудов, которые оценивают это событие, и не нам, читате-лям без специальной подготовки, предла-гать свое решение. Но очевидно также и то, что теперь военная наука определила то множество причин, которые породили это событие. И нам, читателям, имеющим определенные взгляды на ход истории, ре-шение Цвейга не кажется единственно верным. Решение писателя очень эффект-но с точки зрения яркости преподнесения событий, оно носит чисто эмоциональный характер, и чаще всего мы, подумав, от него отказываемся. Художественный текст живет в этой новелле так напряжен-но, как это часто свойственно драматур-гии. Материал с сайта
Среди героев, которые изображены в новелле, наиболее полно дан Груши. Именно ему посвящена первая глава но-веллы и в ней — четкая характеристика этого человека. «Груши — человек за-урядный, но храбрый, усердный, чест-ный, надежный, испытанный в боях на-чальник кавалерии, но не больше, чем на-чальник кавалерии… Что Груши не герой и не стратег, а только надежный, предан-ный, храбрый и рассудительный коман-дир, — Наполеону хорошо известно… На одно мгновение, на один день скромный Груши покидает свое место в военной иерархии, чтобы войти в мировую исто-рию. Только на один миг, но какой миг!» Так происходит наше знакомство с Гру-ши. И в главе «Ошибка Груши» мы узна-ем, как эта ошибка определила поражение Наполеона. И описание этого события — завершение рассказа о судьбе Груши как героя истории.
Произведения Стефана Цвейга отлича-ют драматизм повествования, стремитель-ность развития сюжетов, напряженность изображения характеров, насыщенность языка, романтичность и приподнятость манеры повествования. В учебнике-хрес-томатии вы прочли одну из новелл цикла «Звездные часы человечества». Само на-звание этого цикла дает возможность ощутить отношение писателя к истории и ее героям. Автора привлекает яркость, си-ла, необычность, отталкивает серость и обыденность. Даже в ординарном герое — Груши — он находит краткий отблеск славы.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
На этой странице материал по темам:
- невозвратимое мгновение википедия
- сочинение на тему ошибка груши стефан цвейг
- конспект урока литературы в 8 классе по теме цвейг невозвратимое мгновение курдюмова
- тематика и проблематика цвейг невозвратимое мгновенье
- краткое содержание утоли мои печали
Каждая эпоха вносит свои коррективы в привычки людей. Особенно стремительно такие изменения происходят в последние несколько десятилетий. Прежде всего, это связано с постоянной нехваткой времени, которая заставляет отказываться от многих видов досуга. В частности, многим приходится лишать себя удовольствия читать художественную литературу, так как они не могут себе позволить часами изучать описание пейзажа или помещения, на фоне которого происходит развитие сюжета произведения. Для таких вечно занятых любителей романов, повестей и рассказов были придуманы аудиокниги и так называемые брифли. Ниже вы найдете краткое содержание «Невозвратимого мгновения» Цвейга.
Несколько слов о цикле «Звездные часы человечества»
Один из лучших новеллистов начала 20 века — Стефан Цвейг — написал множество ярких произведений, которыми зачитывалось не одно поколение. В 1927 году он создал легендарный цикл «Звездные часы человечества», в котором рассказал о поворотных событиях в истории и о личном подвиге людей, в буквальном смысле слова изменивших мир.
Первая новелла «Гений одной ночи» посвящена создавшему «Марсельезу», ставшую гимном Франции и сделавшую своего ничем до этого не примечательного автора знаменитым на весь мир. Вторая группа рассказов под названием «Невозвратимое мгновение», краткое содержание по главам см. далее, посвящена битве при Ватерлоо. В сборнике нашла место и история освоения Калифорнии, представляющая собой описание звездного часа Иоганна Августа Зутера, который положил начало Золотой лихорадке. Четвертая группа новелл — это рассказ о тех, кто боролся за пальму первенства в покорении Южного полюса и погиб, после того как потерпел поражение.
Вот такая мозаика, состоящая из историй о людях, между которыми были тысячи километров и десятки и даже сотни лет, разобранная по главам!
Книга «Невозвратимое мгновение»: главный герой
Все персонажи цикла новелл «Звездные часы человечества» — реальные исторические личности. Хотя в «Невозвратимом мгновении» речь идет о сражении при Ватерлоо, героями которого были Наполеон, маршал Ней, а также фельдмаршалы Веллингтон и Блюхер, на первый план Цвейг вывел Эммануэля Груши.
Этот аристократ начал воинскую службу в 14 лет, а в самом начале Французской революции отказался от титула маркиза и поддержал республиканцев. Позже он участвовал во всех сражениях Наполеона, в том числе в Бородинской битве. К моменту событий, описываемых в цикле новелл «Невозвратимое мгновение» (краткое содержание см. далее), он, будучи назначенным Людовиком Восемнадцатым генерал-инспектором конных егерей и легких улан, перешел на сторону императора и принял от него командование 7-м корпусом и Альпийской армией.
«Невозвратимое мгновение»: краткое содержание первой части
«Груши» — именно так озаглавил Цвейг начальную главу «Невозвратимого мгновения». Она следует после короткого вступления. В нем писатель пишет о шутке, которую может сыграть Фортуна, передав на мгновение нить судьбы в руки ничтожества и сделав его вершителем судеб миллионов.
Рассказ начинается с описания положения, в котором оказался «вырвавшийся на свободу пленный лев» — Наполеон, на которого со всех сторон надвигаются полки союзников. Император вступает в схватку с пруссаками у Линьи и одерживает последнюю в своей жизни победу. Она его воодушевляет и внушает уверенность его верным солдатам, которые продолжают верить в счастливую звезду Наполеона.
Теперь императору нужно победить Веллингтона. Он проявляет осторожность и передает часть своей и так небольшой по численности армии под командование Груши. Последний получает приказ во что бы то ни стало не допустить соединения англичан с остатками прусской армии Блюхера. Наполеон считает Груши честным и преданным воякой, но ему хорошо известно, что он не герой и не стратег.
Глава вторая: «Ночь в Кайу»
Краткое содержание «Невозвратимого мгновения» Цвейга не может передать стилистику изложения великого новеллиста, поэтому стоит прочитать произведение полностью. Однако для тех, кто предпочитает брифли, продолжим. Итак, глава вторая, под названием «Ночь в Кайу» начинается с описания армии Наполеона, которая двигается в ночи под проливным дождем. Наконец в 5 часов утра император принимает решение дать бой Веллингтону, тем более что Груши доносит, что пруссаки отступают, и обещает продолжить их преследование.
Глава третья: «Утро в Ватерлоо»
Глава третья рассказывает о дне, поставившем последнюю точку в военной карьере Наполеона. В 9 часов утра он устраивает смотр своим войскам. К часу дня и англичане, и французы уже достигли изнеможения. Обе армии понимают, что исход битвы решит подкрепление, и весь вопрос в том, кто прибудет на поле брани первым — Блюхер или Груши.
Глава четвертая
Произведение Стефана Цвейга «Невозвратимое мгновение» (краткое содержание см. далее) достигает своей кульминации в главе «Ошибка Груши». Писатель описывает, как солдаты и офицеры, отправленные преследовать прусскую армию, слышат звуки боя. Их командиры требуют у Груши двинуться на подмогу. Но он, как всегда, верен приказу и отвечает, что не может нарушить приказ императора. Тогда генерал Жерар требует позволить ему взять часть армии и двинуться к месту сражения.
Глава пятая
По главам книги «Невозвратимое мгновение» легко проследить, как развивались события в самый несчастливый день в жизни великого Наполеона. Кульминация истории описывается в главе «Решающее мгновение в мировой истории». Груши отвергает предложение генерала Жерара и тем самым раз и навсегда закрывает страницу истории, главным героем которой был корсиканец Бонапарт.
Вскоре обнаруживается, что пруссаки давно уже повернули в сторону Ватерлоо, где армия Наполеона ведет отчаянную борьбу с предрешенным исходом.
Глава шестая
После полудня император видит на горизонте приближающиеся войска. У него мелькает последняя надежда, что это Груши, но это Блюхер. Тогда Наполеон бросает в бой старую гвардию, которая ему верна и безропотно идет на штурм высот, где закрепились основные силы Веллингтона.
Глава седьмая: «Развязка»
Но уже ничего не может спасти императора. Мощным потоком армия Блюхера теснит французов, и они отступают, бросая все и вся. Сам император вынужден спасаться бегством и скрыться в деревенском трактире.
Глава восьмая: «Возврат в повседневность»
Пока весь мир оплакивает поражение или празднует победу, один лишь Груши находится в неведении. Он, наконец, находит небольшой прусский отряд и одерживает бесполезную победу. Груши узнает о поражении при Ватерлоо и, оставшись без командира, начинает принимать верные решения. Ему удается вывести всех своих солдат из окружения без потерь, чтобы сохранить армию для императора. Однако Наполеон уже никогда не встанет во главе войска…
Теперь вы знаете, о чем произведение «Невозвратимое мгновение» Цвейга. этого цикла новелл наверняка заинтересует вас, и вы захотите познакомиться с полным содержанием этой книги.
