Иностранный ли у нас т. н
Собирая под своё крыло не только славян, но и всех, нуждающихся в защите и помощи, желающих послужить верой и правдой, Россия обнаруживала тем самым, может быть, главное своё призвание - объединить народы в любви и братстве. Правда, предначертанный путь много раз прерывался трагическими национальными потрясениями. И всё же при всех бедах и катастрофах, не выраженных во всю мощь силах народа, Россия постоянно излучала какой-то духовный магнетизм, который, подобно тяготению планеты, вовлекал на свою орбиту всё, что готово было взаимодействовать с ней.
Справедливости ради нужно признать, что достойно служили России итальянец Растрелли, француз Фальконе, немец Брюллов, умножали российскую славу Барклай-де-Толли и Лермонтов, имевшие шотландских предков, Карамзин - татарских…
Можно было бы назвать целый ряд имён подвижников отечественной науки, культуры, искусства, полководцев, которыми мы и сегодня гордимся, несмотря на их нерусское происхождение.
Один из них - Владимир Иванович Даль. «Дух, душа человека - вот где надо искать принадлежности его к тому или иному народу. Чем можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа - мыслью… Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски»,- говорил В.И. Даль.
Суждения Даля не бесспорны, но обращает на себя внимание выбор критерия принадлежности к тому или иному народу - дух, душа, язык. Думая по-русски, датчанин по происхождению Даль понимал и мог передать в художественной форме многие душевные тонкости русского человека, что позволило ему прослыть не только знатоком русского национального характера, но и стать довольно известным писателем своего времени.
Отца Даля - Иоганна Христиана, когда тому едва исполнилось 20 лет, императрица Екатерина II пригласила в Россию придворным библиотекарем. Молодой, но весьма образованный, он знал русский язык «как свой». Мать владела пятью языками, была музыкальна и имела голос «европейской певицы».
Прожил В.И. Даль семьдесят один год и пятьдесят три из них - собирал и записывал слова, пословицы и поговорки, песни, сказки, - всё, чем изустно богат был русский народ.
«Во всю жизнь свою я искал случая поездить по Руси, знакомился с бытом народа, почитая народ за ядро и корень» - так определил цель и смысл своих усилий Владимир Иванович. Уважительное отношение к народу, к «ядру и корню», - пожалуй, одно из самых сильных чувств, всю жизнь владевших Далем. Куда бы ни забрасывала судьба, всюду собирал он, копил и осмысливал каждую чёрточку характера местного люда, его язык и нравы. Его рассказы и повести на местном материале точны не только в деталях, они как бы пронизаны цветом и запахом виденной им жизни.
Зимой 1860 года на заседании Общества любителей российской словесности Даль прочёл доклад «О русском словаре». Он объявил, что труд свой он назвал «Словарь живого великорусского языка», и пояснил, что в него он собрал живую речь «нынешнего великорусского поколения».
Даль настаивал, что в русском языке при желании всегда можно найти равноценную замену любому иностранному слову. Если же чужое имеет множество значений, то это свидетельствует прежде всего о его серьёзном недостатке, вынужденности пользоваться одной формой для передачи разного содержания. «Скажу вам тайну: думайте, мыслите по-русски, когда пишете, и вы не полезете во французский словарь: достанет и своего; а доколе вы будете мыслить, во время письма, на языке той книги, которую вы последней читали, дотоле вам недостанет никаких русских слов, и ни одно не выскажет того, что вы сказать хотите. Переварите то, что вы читали, претворите пищу эту в особь свою, тогда только вы и станете писать по-русски. Испещрение речи иноземными словами (не говорю о складе, оборотах речи, хотя это не менее важно) вошло у нас в поголовный обычай, а многие даже щеголяют этим, почитая русское слово, до времени, каким-то неизбежным худом, каким-то затоптанным половиком, рогожей, которую надо усыпать цветами иной почвы, чтобы порядочному человеку можно было по ней пройтись».
Всем этим веяниям Даль как мог противился, его речь была подчёркнуто русской, он возмущался каждым инородным словом, высказывал неприятие любому заимствованию. «Читающему населению России скоро придётся покинуть свой родной язык вовсе и выучиться, заместо того, пяти другим языкам: читая доморощенное, надо мысленно перекладывать все слова на западные буквы, чтобы только добиться до смысла: ведь это цифирное письмо! Но и этого мало; мы, наконец, так чистоплотны, что хотим изгнать из слов этих всякий русский звук и сохранить их всецело в том виде, в каком они произносятся нерусскою гортанью. Такое чванство невыносимо; такого насилия не попустит над собою ни один язык, ни один народ, кроме - кроме народа, состоящего под умственным или нравственным гнётом своих же немногих земляков, переродившихся заново на чужой почве.
Коль скоро мы начинаем ловить себя врасплох на том, что мыслим не на своём, а на чужом языке, то мы уже поплатились за языки дорого: если мы не пишем, а только переводим, мы, конечно, никакого подлинника произвести не в силах и начинаем духовно пошлеть. Отстав от одного берега и не пристав к другому, мы и остаёмся межеумками. С языком шутить нельзя: словесная речь человека - это видимая, осязательная связь, звено между душою и телом, духом и плотью», - говорил В.И. Даль.
Раздумья Даля об истоках, природе и жизнеспособности языка приводят его к однозначному выводу: «Живой, народный язык, сберегший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стойкость, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи… Можно ли отрекаться от родины и почвы своей, от основных начал и стихий, усиливаясь перенести язык с природного корня его на чужой, чтобы исказить природу его и обратить в растение тунеядное, живущее чужими соками?».
Сказано это более ста тридцати пяти лет назад, но разве к нашему времени неприменимо? Разве язык наш не искажается до неузнаваемости, не засоряется без нужды «разнородным семенем»?
Вступив в эпоху очередных демократических преобразований, мы маршируем под оркестр новой политической терминологии - президент, парламент, консенсус, презентация, альтернатива, референдум, брифинг… И как аборигены, с радостью вводим в свой обиход, примеряем, словно стеклянные бусы на себя, дешёвый товар «бойких колонизаторов» - новые слова, стыдливо избегая своих, хорошо знакомых, привычных.
Но при этом мы должны помнить: слово является связующим звеном в диалоге поколений. Может случиться так, что родители и дети будут разговаривать на разных наречиях, и разверзшаяся пропасть навсегда разъединит прошлое и будущее нашего народа.
Много мыслей навевает Словарь В.И. Даля. По нему, как по камертону, можно судить о степени разрушения современного русского языка, удручающей его скудности на фоне несметных богатств, предлагаемых Словарём; он даёт нам представление об исчезновении многих национальных особенностей народа, что неизбежно приближает нас к тому опасному порогу, за которым начинаются вырождение нации, обмеление духовной жизни и нравственная деградация.
Как автор Словаря Даль пережил своё время, пережил, как и Пушкин, Достоевский, Толстой… Время над ним не властно. Он продолжает жить в памяти потомков благодарной России, о которой он сказал своё выстраданное СЛОВО.
Из очерка Петра Татаурова «…И слово это было Россия»
Древнерусский язык после 14в. разделился на три самостоятельных восточнославянских языка. С этого времени можно уже говорить о собственно русском, или великорусском, языке, отличающемся не только от языков южных и западных славян, но и от наиболее близких к нему украинского и белорусского языков. Таким образом, структура современного русского языка сложилась из фонетических, морфологических, синтаксических и лексических элементов, восходящих к разным эпохам его истории - древнерусскому языку, языку великорусской народности и языку русской нации.
Отличия русского языка от украинского и белорусского языков заключается в специфических особенностях его системы, главным образом в фонетике и морфологии.
В фонетике такими особенностями является:
В морфологии такими особенностями является:
- «ро», «ло» и «ре», «ле» в корнях слов между согласными при «ры», «лы» и «ри», «ли» в украинском и белорусских языках (рус. «крошить»; укр. «кришите», белорус. «крышищь»);
- произношение сочетаний мягких зубных и шипящих с j при долгих мягких согласных в укр. и белор. языках (рус. «платье», укр. «плаття», белорус. «плацце»);
- взрывное или фрикативное «г» при фарингальном h в укр. и бел. языках (рус «город», укр. «hород», белорус. «hорад») и др.
- отсутствие особой звательной формы при наличии ее в укр. и белор: рус. «брат!», укр. «брате!», белорус. «брате!»)
- отсутствие чередования «к», «г», «х», с «ц», «з», «с» в падежных формах существительных при наличии его в укр. и белорус.;
- широкое распростронение форм Им.п. мн.ч. окончания -а(-я) под ударением у существительных не ср.р. при его отсутствии в укр. и белорус.(рус. «дома», укр. «домы», белор. «дамы») и др.
Значительные особенности в лексике как наиболее подвижный и подвергаются внешним воздействиям области языка.
Диалект
- разновидность языка, которая характеризуется относительным единством системы (фонетической, грамматической, лексической) и используется как средство непосредственного общения в коллективе, находящегося на определенной ограниченной территории. Диалект входит в состав более обширного языкового образования, противопоставленным другим частям этого целого, другим диалектам и имеет с ними общие черты.Диалекты и говоры русского языка объединяются в наречия: северновеликорусское (наиболее типичная черта оканье) и южновеликорусское (аканье), между которыми узкой полосой с северо-запада на юго-восток (Псков - Калинин - Москва - Пенза - Саратов) тянутся средневеликорусские говоры, образующие переход между двумя наречиями. Переходные говоры в большей своей части имеют северную основу, на которую позднее (после 14в.) наслоились южнорусские черты. На север и восток от переходных говоров расположено северновеликорусское наречие, занимающее все северные и восточные области европейской части СССР, а также Урал и большую часть Сибири. Южновеликорусское наречие охватывает южную часть РСФСР. Граница с украинским языком довольно четкая, на границе с белорусским языком находим переходные южновеликорусские и средневеликорусские говоры.
- Северновеликорусское наречие характеризуется тремя основными чертами, свойственными всем его говорам: оканьем, т.е. различием гласных а и о не только под ударением, но и в безударных слогах, наличием г взрывного и -т (твердого) в окончании 3-го лица настоящего времени глаголов. В ряде говоров этого наречия имеют место также цоканье и чоканье (не различение ц и ч), утрата j между гласными и последующее стяжение гласных, изменение твердого л в у неслоговое в закрытом слоге, употребление согласуемой постпозитивной частицы: час - от прошел, в осень-ту и т.д. выделяют поморскую, олонецкую, новгородскую, вологодско-кировскую и владимирско-поволжскую группы говоров.
- Южновеликорусское наречие характеризуется аканьем, наличием г фрикативного и -т, (мягкого) в 3-м лице глаголов. Основой подразделений юновеликорусских говоров служит характер яканья, т.е. изменения гласных первого предударного слога в положении после мягких согласных. Сильное яканье характеризуется тем, что в первом предударном слоге в положении после мягкого согласного на месте е, о, а постоянно является а, независимо от того, какие звуки находятся рядом: [б.ада, н,асу, н,аси, л,ат,ел, в,ад,ом, д,ар,евн,а]. Оно характеризует рязанскую группу говоров. В литературном языке в этом случае представлено иканье. Умеренное яканье характеризуется зависимостью гласного первого предударного слога от качества следующего за этим гласным согласного, именно от твердости или мягкости его. В том случае, если этого согласный твердый, на месте е, о, а в первом предударном слоге после мягкого согласного является а, если же это согласный звук мягкий - и или е: [б,ада, в,асна, в,аду], но [в,ид,и, н,ис,и] (повел. накл.) или [в,ед,и, н,ес,и]. Оно характеризует тульску группу. Диссимилятивное яканье характеризуется зависимостью гласного первого предударного слога от качества гласного ударяемого слога. При это наблюдается своеобразное расподобление, диссимиляция гласных ударного и первого предударного слога с точки зрения подъема. После мягкого согласного в первом предударном слоге а (гласный нижнего подъема) является лишь в том случае, если под ударением гласный верхнего подъема - и, ы, у; если же под ударением гласны а (нижнего подъема), то в предударном слоге гласны среднего или верхнего подъема - и или е: [в,аду, цв,аты, н,асу, н,ас,и], но [в,ила] (или[в,ела]), [н,исла] (или [н,есла]), [б,ида, з,имл,а]. Оно характеризует орловскую группу.
- Средневеликорусские говоры характеризуются аканьем, наличием г взрывного и -т (твердого) в 3-м лице глаголов, т.е. соединяют особенности обоих наречий. Отличительной особенностью русского языка является, таким образом, и относительно слабая его диалектная раздробленность.
Формирование великорусской народности было тесно связано с образованием централизованного Русского государства вокруг Москвы, выступавшей объединительницей всех русских земель. С присоединением к Московскому государству Новгорода и Пскова государственное объединение северо-восточных и северных русских областей было завершено. Вместе с тем к концу 15 в. Русь окончательно освобождается от монголо-татарского ига. В 14-16вв. происходит интенсивное развитие русской культуры и письменности. Создается большое количество оригинальных произведений, широко практикуются переводы с различных языков. В середине 16 в. Иван Федоров выпускает первую датированную печатную книгу «Апостол» (1563г.) в Москве.
Язык великорусской народности, основные элементы которого восходят к древнерусскому языку, имел иную диалектную основу. Он формировался на основе древнего московского говора. В свою очередь московский говор, принадлежавший первоначально к северновеликорусскому наречию, на протяжении последующих столетий под влиянием южновеликорусского наречия эволюционировал в говор средневеликорусского типа с умеренным аканьем. От предшествующей эпохи Москвой были усвоены торжественно-книжный и официально-деловой стили литературного языка Киевской Руси. Однако для характеристики языка великорусской народности большее значение имеют грамоты московских князей 14-15вв., в которых прослеживается становление приказно-делового (государственного) языка того времени. Анализ московской письменности позволяет сделать вывод, что с конца 14 в. московский говор становится акающим, под ударением различаются Ь и е, происходят существенные изменения грамматического строя, определившие во многом облик современного русского языка. К концу 15 в. окончательно выходит из употребления двойственное число, утрачивается звательная форма, утрачиваются падежные формы существительных с чередованием задненёбной и свистящей согласной основы, форма именительного падежа множественного числа основа на -о- мужского рода заменяется формой винительного падежа множественного числа, в дательном - творительном - местном падежах множественного числа всех родов распространяются окончания основы на а: -ам, -ами, -ах. К этому времени завершается процесс формирования четырех продуктивных типов именного склонения и унификации их падежных форм; в результате взаимодействия мягкой и твердой разновидностей склонения побеждает последняя; основы на согласные разрушаются и объединяются с другими, продуктивными типами склонения. В именах прилагательных исчезают родовые формы во множественном числе, возвратная частица -ся присоединяется к глаголу, в 3-м лице единственного и множественного числа утверждается окончание - т (твердое), древний перфект заменяется простым прошедшим временем и т.д. В словарном составе формируется специфически русский слой лексики: крестьяне, дворяне, господин, боярин, дворецкий, приказчик, челобитье, кремль, топор, деревня, деньги, рубль, мельница, пруд, пашня, разбойник, послух, грамота, тягло, казна, коврига, алтын, кабала и др.
В 16-17 вв. нормы московского делового языка получают всеобщее распространение. Введение книгопечатания было наиболее значительным мероприятием, устранившим диалектные особенности и приведшим к созданию общих литературно-языковых норм для всего Московского государства. Вследствие этого в литературном языке русской народности произошли те же изменения, что и в общенародном русском языке.
При изучении историко-лингвистических вопросов; связанных со вторым южнославянским влиянием, необходимо исходить из подробного сопоставления русских письменных памятников конца XIV—XV вв. с южнославянскими их списками, привозившимися в эти века на Русь из Болгарии и Сербии. Обратимся поэтому к таким сторонам письменных памятников, как палеография, орфография, язык и стиль.
Ощутимые сдвиги происходят в конце XIV в. в русской палеографии. В XI—XIII вв. единственной формой письма был устав, с его отчетливыми, отдельно стоящими, крупными буквами. В первой половине XIV в. наряду с этим появляется старший полуустав, письмо более простое, но приближающееся к уставу. К концу XIV в. старший полуустав сменяется младшим, близким по начертаниям к беглому курсиву. Меняется характер внешнего оформления рукописей. В киевскую эпоху господствует “звериный (тератологический)” орнамент, с конца XIV в. он исчезает и на его месте появляется орнамент растительный или геометрический. В миниатюрах рукописей начинает преобладать золото и серебро. Появляется вязь — сложное слитное написание букв и слов, носящее орнаментальный характер. Возникает такая характерная подробность в оформлении рукописей, как “воронка”, т. Е. постепенное сужение строк к концу рукописи, завершающейся скупым острым рисунком. Изменяются начертания букв е, у, Ь (ы), появляется буква “зело”, до этого лишь обозначавшая число 6. Все это дает возможность с первого взгляда отличить рукопись, подвергшуюся второму южнославянскому влиянию, от списков предшествующей поры.
Возникает своеобразная орфографическая мода. В этот период снова внедряется в активное употребление буква “большой юс”, уже с XII в. совершенно вытесненная из русских письменных памятников. Поскольку в живом русском произношении давно никаких носовых гласных не было, эта буква стала употребляться не только в тех словах, где она была этимологически оправдана, например, в слове рVка, но и в слове дVша, где она вытеснила этимологически правильное написание оу. В XIV—XV вв. употребление буквы “большой юс” может рассматриваться как чисто внешнее подражание укоренившейся болгарской орфографической моде. Под влиянием болгарского же письма возникают написания гласного я без йотации, в форме а после гласных: моа (вм. моя), своа, спасенiа и т. д. Это написание проникает в титул московского государя— всеа Руси,— где удерживается вплоть до XVII в.
Под влиянием среднеболгарского правописания устанавливается начертание редуцированных после плавных согласных в соответствии с общеславянским их слоговым характером, хотя в русском языке подобное произношение никогда не имело места (например: влъкъ, връхъ, пръстъ, пръвый и т. д.), что широко отразилось в орфографии такого памятника, как “Слово о полку Игореве”. Наблюдается стремление к орфографическому сближению с оригиналом греческих заимствований. Так слово ангел (греч.)aggeloj), писавшееся в киевскую эпоху в соответствии с русским произношением — аньгелъ, теперь пишется по-гречески с “двойной гаммой”: аггелъ. Книжники при этом придумали обоснование графических отличий: слово, писавшееся под титлом, обозначало собственно ангела, духа добра, слово же без титла произносилось, как писалось, аггел и понималось как обозначение духа зла, беса: “диаволу и аггелом его”.
Вероятно, к периоду второго южнославянского влияния может быть отнесено освоение русским литературным языком некоторых церковнославянизмов, до этого употреблявшихся преимущественно в восточнославянской огласовке. По мнению А. А. Шахматова, слово плЬн, действительно писавшееся вплоть до 1917 г. с буквой “ять” в корне, в отличие от прочих старославянизмов с сочетаниями рЬ, лЬ в корне, рано изменивших в русском произношении и написании корневую гласную Ь на е (например, племя, время, бремя и т. п.), сохранило “ять” потому, что, вытеснив восточнославянскую параллель полон, утвердилось в русском литературном языке лишь в XIV—XV в.
Одновременно начинается внедрение в русскую лексику слов с сочетанием согласных жд (из исконного dj). Это сочетание звуков являлось безусловно невозможным для русского языка до падения слабых редуцированных и потому не присутствовало в древнейших старославянизмах, например, преже, одежя, надежя и пр. Современные надежда, одежда, вождь, рождение, хождение и др. обязаны эпохе второго южнославянского влияния. Однако окончательно утвердились подобные слова в русском языке (и в церковнославянском изводе русского языка) лишь в XVII в. после реформы Никона.
В период второго южнославянского влияния возникают своеобразные лексические дублеты, развившиеся из первоначально единого слова. Так, старославянское и древнерусское съборъ (собрание) при падении слабых редуцированных превратилось в слово сбор, имеющее в наши дни конкретные и бытовые значения, произношение того же слова с сохранением гласного после с в приставке создало слово соборъ, которому присущи узкоцерковные значения и употребления: 1) главная, большая церковь или 2) собрание уважаемых (духовных) лиц.
В период второго южнославянского влияния наблюдается массовое исправление более древних русских рукописных текстов. Справщики настойчиво стремятся выправлять замеченные ими русизмы, воспринимавшиеся как отклонение от общепринятой нормы, и заменять их параллельными старославянскими образованиями. Так, по нашим наблюдениям, в рукописи из бывшей коллекции Ундольского № 1 (ныне в ГБЛ), датируемой XV в., текст древнерусского перевода библейской книги “Есфирь” (гл. II, ст. 6) имеет следующий вид. Первоначальный текст: “Мужь июдЬянинъ бяше в СусанЬ градЬ, имя ему Мардахаи... еже полоненъ бяше из Иерусалима с полоном... иже полони Навходоносор царь вавилоньский”. Справщик старательно перечеркивает буквы о в словах полоненъ, полономъ, полони и ставит наверху, после буквы л— букву Ь, превращая эти слова в плЬненъ, плЬном, плЬни.
Подобные же операции можно наблюдать и в рукописях, содержащих текст “Русской правды” и другие памятники киевской эпохи. Очевидно, подобная же судьба постигла и текст “Слова о полку Игореве”, в котором, как мы могли убедиться ранее, многие старославянизмы обязаны своим появлением эпохе второго южнославянского влияния.
По подсчетам, произведенным в книге Г. О. Винокура, соотношение неполногласной лексики с полногласной в памятниках XIV в. (до второго южнославянского влияния) составляет 4:1; в памятниках же XVI в. это соотношение изменяется в сторону увеличения неполногласных сочетаний — 10:1. Hо все же до конца искоренить восточнославянскую по фонетическому оформлению лексику не удалось и в этот период.
В сильной степени сказалось второе южнославянское влияние на стилистической системе тогдашнего литературного языка, что выразилось в создании особой стилистической манеры “украшенного слога”, или “плетения словес”. Такая манера, получившая особенное распространение в памятниках официальной церковной и государственной письменности, в житиях, в риторических словах и повествованиях, характеризуется повторениями и нагромождением однокоренных образований, синтаксическим и семантическим параллелизмом. Наблюдается в это время и подчеркнутое стремление к созданию сложных слов из двух, трех и более основ, употребляемых в качестве украшающих эпитетов. Однако не следует преувеличивать степень собственно южнославянского воздействия на стиль русского литературного языка данного периода. Отдельные примеры, приводимые в книге Д. С. Лихачева в качестве образцов “украшенного слога” периода второго южнославянского влияния, на деле оказываются восходящими к древним текстам псалтири или других библейских книг, переведенных еще в кирилло-мефодиевскую эпоху.
Для иллюстрации тех стилистических явлений, о которых здесь было сказано, приведем отрывок из “Троицкой летописи” пол 1404 г.: “В лЬто 6912, индикта 12, князь великий Василей Дмитреевичь замысли часникъ и постави е на своемь дворЬ за церковью за стымь БлаговЬщеньемъ. Сии же часникъ наречется часомЬрье: на, всякий же час ударяше молотомъ въ колоколъ, размЬряя и разсчитая часы нощныя и дневныя. Не бо человЬк ударяше, но человЬковидно, самозвонно и самодвижно, страннолЬпно нЬкако створенно есть человеческою хитростью, преизмечтано и преухищрено. Мастеръ же и художникъ бЬяше сему некоторые чернецъ иже от Святыя Горы пришедый, родо” сербинъ, именем Лазарь. ЦЬна же сему бЬяше вящьше полуЬтораста рублевъ”.
В приведенном отрывке выспренный украшенный слог “плетения словес” сказался в нагромождении эпитетов, определяющих действие чудесного часника. Обратим внимание на такие сложные слова, как часомЬрье, человЬковидно, самозвонно и самодвижно, страннолЬпно, преизмечтано и преухищрено. И тут же бытовые русизмы: ударяше молотомъ въ колоколъ, полувтораста рублевъ.
Этот текст может быть признан типичным для своей эпохи, В нем можно видеть как силу второго южнославянского влияния — оно обогатило стилистическую систему литературного языка, так я его слабую сторону — излишнюю витиеватость. Но влияние не коснулось исконных основ нашего литературно-письменного языка, развивавшегося и в эту эпоху прежде всего по своим внутренним законам.
Мешчерский Е. История русского литературного языка
Русский язык – это один из группы восточнославянских языков, наряду с украинским и белорусским. Он является самым распространенным славянским языком и одним из самых распространенных в мире языков по числу людей, которые говорят на нем и считают его своим родным.
В свою очередь, славянские языки относятся к балто-славянской ветви семьи индоевропейских языков. Таким образом, чтобы ответить на вопрос: откуда произошел русский язык, нужно совершить экскурс в глубокую древность.
Происхождение индоевропейских языков
Около 6 тысяч лет назад жил народ, который считается носителем праиндоевропейского языка. Где он жил в точности – это на сегодня предмет ожесточенных споров историков и лингвистов. В качестве прародины индоевропейцев называют степи Восточной Европы и Переднюю Азию, и территорию на границе между Европой и Азией, и Армянское нагорье. В начале 80-х годов прошлого века лингвисты Гамкрелидзе и Иванов сформулировали мысль о двух прародинах: вначале было Армянское нагорье, а затем индоевропейцы перебрались в причерноморские степи. Археологически носителей праиндоевропейского языка соотносят с представителями «ямной культуры», которые в 3 тысячелетии до нашей эры обитали на востоке Украины и на территории современной России.
Выделение балто-славянской ветви
Впоследствии праиндоевропейцы расселились по территории Азии и Европы, смешались с местными народами и дали им свой язык. В Европе на языках индоевропейской семьи говорят практически все народы, кроме басков, в Азии на различных языках этой семьи говорят в Индии, Иране. Таджикистане, на Памире и т.д. Около 2 тысяч лет назад из общего праиндоевропейского языка выделился прабалтославянский язык. Прабалтославяне существовали как единый народ, говорящий на одном языке, по мнению ряда лингвистов (в том числе Лер-Сплавинского) примерно 500-600 лет, и этому периоду истории наших народов соответствует археологическая культура шнуровой керамики. Затем языковая ветвь разделилась вновь: на балтийскую группу, которая впредь зажила самостоятельной жизнью, и праславянскую, которая и стала общим корнем, из которого произошли все современные славянские языки.
Древнерусский язык
Общеславянское единство сохранялось до VI-VII века нашей эры. Когда из общего славянского массива выделились носители восточнославянских диалектов, начал формироваться древнерусский язык, ставший предком современного русского, белорусского и украинского языков. Древнерусский язык известен нам благодаря многочисленным памятникам, написанным на церковнославянском языке, который можно рассматривать, как письменную, литературную форму древнерусского языка. Кроме того, сохранились и письменные памятники – берестяные грамоты, граффити на стенах храмов – написанные на повседневном, разговорном древнерусском языке.
Старорусский период
Старорусский (или великорусский) период охватывает время с XIV по XVII века. В это время русский язык окончательно выделяется из группы восточнославянских языков, в нем формируются фонетические и грамматические системы, близкие к современным, происходят другие изменения, в том числе – складываются диалекты. Ведущим среди них становится «акающий» диалект верхней и средней Оки, и, в первую очередь – московский говор.
Современный русский язык
Русский язык, на котором мы сегодня разговариваем, начал складываться с XVII столетия. В его основе – московский говор. Решающую роль для формирования современного русского языка сыграли литературные произведения Ломоносова, Тредиаковского, Сумарокова. Ломоносовым же была написана первая грамматика, закрепляющая нормы литературногорусского языка. Все богатство русского языка, сложившееся из синтеза русских разговорных, церковнославянских элементов, заимствований из других языков нашло отражение в произведениях Пушкина, которого и считают создателем современного русского литературного языка.
Заимствования из других языков
На протяжении столетий своего существования русский язык, как и любая другая живая и развивающаяся система, неоднократно обогащался заимствованиями из других языков. К наиболее ранним заимствованиям относят «балтизмы» -- заимствования из балтских языков. Впрочем, в этом случае, речь, возможно, идет и не о заимствованиях, а о лексике, сохранившейся с того времени, когда существовала славяно-балтская общность. К «балтизмам» относятся такие слова, как «ковш», «пакля», «скирда», «янтарь», «деревня» и т.д. В период христианизации в наш язык вошли «грецизмы» -- «сахар», «скамья». «фонарь», «тетрадь» и т.д. Через контакты с европейскими народами в русский язык вошли «латинизмы» -- «доктор», «медицина», «роза» и «арабизмы» -- «адмирал», «кофе», «лак», «матрац» и т.д. Большая группа слов вошла в наш язык из тюркских языков. Это такие слова, как «очаг», «шатер», «богатырь», «телега» и т.п. И, наконец, со времен Петра I русский язык вбирал в себя слова из европейских языков. Вначале это большой пласт слов из немецкого, английского и голландского языков, относящихся к науке, технике, морскому и военному делу: «амуниция», «глобус», «ассамблея», «оптика», «лоцман», «матрос», «дезертир». Позднее в русском языке обосновались французские, итальянские и испанские слова, относящиеся к предметам быта, области искусства – «витраж», «вуаль», «кушетка», «будуар», «балет», «актер», «афиша», «макароны», «серенада» и т.п. И, наконец, в наши дни мы переживаем новый наплыв заимствований, на сей раз из английского, в основном, языка.
