О мерах по поддержанию порядка, на территориях освобожденных ркка. вмв

Ржев Первое упоминание о Ржеве, расположенном у озера Ильмень, относится к 1019 году. Тогда он принадлежал Новгородскому княжеству и был основан викингами.Благодаря выгодному положению в верховьях Волги, по которой сплавщики гнали свой лес, Ржев долго служил яблоком

Из чего должна состоять родословная книга: документы и материалы генеалогического поиска, поколенная роспись рода, родословное древо, реконструкция истории рода, архивные документы, фотографии мест проживания предков В первую очередь исследователям обязательно нужно

Директива Ставки Верховного Главнокомандования № 11072 от 20.4.45

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Потребовать от войск изменить отношения к немцам как к военнослужащим*, так и гражданскому населению и обращаться с немцами лучше.

Жестокое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен.

Гражданское население опасаясь мести организуется в банды. Такое положение нам не выгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение военных действий на их территории, несомненно снизит упорство немцев в обороне.

2. В районах Германии к западу от линии: устье реки Одер, реки Одер, до Фюрстенберг и далее р. Нейсе (западная) создавать немецкую администрацию, а в городах ставить бургомистров немцев.
Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной Армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.

3. Улучшение отношения к немцам не должно приводить к снижению бдительности и к панибратству с немцами.

11072 Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин, Антонов.

* В другом варианте написано "военно-пленным"

Под катом два скана-варинта

Из дневника 16-летнего Дитера Борковского.

«... В полдень мы отъехали в совершенно переполненном поезде городской электрички с Анхальтского вокзала. С нами в поезде было много женщин - беженцев из занятыми русскими восточных районов Берлина. Они тащили с собой все свое имущество: набитый рюкзак. Больше ничего. Ужас застыл на их лицах, злость и отчаяние наполняло людей! Еще никогда я не слышал таких ругательств...

Тут кто-то заорал, перекрывая шум: «Тихо!» Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою.

«Я хочу вам кое-что сказать, - кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. «Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие - русские, поляки, французы, чехи - и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!». В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька»

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 2202821 КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ
2-го УКРАИНСКОГО ФРОНТА ОБ ОТНОШЕНИИ К НАСЕЛЕНИЮ
И К ПОВСТАНЧЕСКИМ ЧАСТЯМ ЧЕХОСЛОВАКИИ
18 декабря 1944 г. 02. 15 мин

1. Разъяснить всему личному составу войск, что Чехословакия является нашей союзницей и отношение со стороны войск Красной Армии к населению освобожденных районов Чехословакии и к повстанческим чехословацким частям должно быть дружественным.
2. Запретить войскам самовольную конфискацию автомашин, лошадей, скота, магазинов и разного имущества.
3. При размещении войск в населенных пунктах учитывать интересы местного населения.
4. Все необходимое для нужд наших войск получать только через местныt органы гражданской администрации чехословаков или через командование чехословацких повстанческих частей.
5. Лиц, нарушающих этот приказ, привлекать к суровой ответственности.
6. О принятых мерах донести.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН А. АНТОНОВ
ЦАМО. Ф. 148а. Оп. 3763. Д. 167. Л. 137. Подлинник.

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 11072 КОМАНДУЮЩИМ
ВОЙСКАМИ 1-го И 2-го БЕЛОРУССКИХ И 1-го УКРАИНСКОГО
ФРОНТОВ О НЕОБХОДИМОСТИ ГУМАННОГО ОТНОШЕНИЯ
К НЕМЕЦКОМУ НАСЕЛЕНИЮ И ВОЕННОПЛЕННЫМ

20 апреля 1945 г. 20 ч 40 мин

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1.Потребовать от войск изменить отношение к немцам как к военноплен-
ным, так и к гражданскому населению и обращаться с немцами лучше.

Жестокое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно
сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести,
организуется в банды. Такое положение нам не выгодно.

Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий
на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.

Директивы Ставки ВГК:
от 2 апреля 1945 г. № 11055:
«Войскам, действующим на территории Австрии, дать указания о том, чтобы население Австрии не обижать, вести себя корректно и не смешивать австрийцев с немецкими оккупантами.»

№ 165. Доклад военного прокурора 1-го Белорусского фронта Военному совету фронта о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта об изменении отношения к немецкому населению

По получении директивы Ставки Верховного Главнокомандования и директивы Военного совета фронта военная прокуратура двумя шифротелеграммами и подробной директивой потребовала от военных прокуроров армий и соединений взять под личный контроль исполнение этих особо важных указаний и всеми мерами обеспечивать их выполнение.

Вслед за этим весь оперативный состав военной прокуратуры фронта выехал в армии и дивизии для проведения этой работы. Отдельно силами военной прокуратуры фронта и тыла была организована проверка с целью оказания практической помощи, значительного количества военных комендатур как в армейском, так и во фронтовом тылу.

Вся массово-правовая работа военных прокуроров была переключена на темы, связанные с изменением отношения к немецкому населению. Были разработаны специальные планы проведения массовой и правовой работы, согласованные с политорганами.

В целом ряде армий на основе материалов военных прокуроров изданы специальные приказы с приведением конкретных фактов неправильного отношения к немецкому населению; были вынесены решения о предании виновных лиц суду и т. д.

В этом, примерно, заключается организационная работа военной прокуратуры фронта по обеспечению выполнения директивы Ставки Верховного Главнокомандования и директивы Военного совета фронта.

В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих, безусловно, достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и [необоснованных] расстрелов немцев, мародерства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее даже и после издания директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта ряд таких случаев еще зафиксирован.

Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами все еще имеют место; не прекратилось еще и барахольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т. д.

Привожу ряд фактов, зафиксированных в последние дни:

25 апреля в г. Фалькензее был задержан заместитель командира 1-й батареи по техчасти 334-го гв. тяжелого самоходного артполка ст. лейтенант Энчиватов, который в нетрезвом состоянии ходил по домам и насиловал женщин.

Энчиватов арестован, дело следствием закончено и передано для слушания в военный трибунал.

Красноармейцы заставы 157-го отдельного погранполка Иванов и Мананков в г. Фронау, будучи в нетрезвом состоянии, зашли в дом одного немца. В этом доме Мананков изнасиловал больную немку Лизелет Люре. 22 апреля с. г. она была изнасилована группой наших военнослужащих, после чего отравила своего сына полутора лет, отравилась ее мать и она сама пыталась отравиться, но была спасена. В состоянии болезни после отравления ее Мананков и изнасиловал. Иванов в это время изнасиловал немку Кирхенвиц.

Иванов и Мананков арестованы, дело следствием закончено и передано в военный трибунал для слушания.

Командир минометной роты 216-го стр. полка 76-й стр. дивизии ст. лейтенант Буянов самовольно объявил себя начальником патруля г. Бернау и в пьяном виде останавливал всех проходящих немцев, отбирая у них ценные вещи.

Буянов предан суду военного трибунала.

Начальник штаба 278-го стр. полка 175-й стр. дивизии подполковник Лосьев послал подчиненного ему лейтенанта в подвал, где скрывались немцы, чтобы тот выбрал и привел к нему немецкую женщину. Лейтенант приказание выполнил, и Лосьев приведенную к нему женщину изнасиловал.

Приказом Военного совета армии подполковник Лосьев отстранен от занимаемой должности и назначен с понижением.

22 апреля в населенном пункте Шенерлинде командир орудия 695-го артполка 185-й стр. дивизии старшина Дорохин в пьяном виде, угрожая оружием, на глазах у родителей изнасиловал 15-летнюю девочку.

Дорохин арестован и предан суду военного трибунала.

25 апреля завдел оперативного отдела штаба 79-го стр. корпуса лейтенант Курсаков в присутствии мужа и детей пытался изнасиловать пожилую немку.

Против Курсакова возбуждено уголовное преследование.

Можно привести еще целый ряд таких фактов и по другим соединениям.

Считаю необходимым подчеркнуть ряд моментов:

1. Командиры соединений и военные советы армий принимают серьезные меры к тому, чтобы ликвидировать факты безобразного поведения своих подчиненных, тем не менее, отдельные командиры самоуспокаиваются тем, что некоторый перелом достигнут, совершенно забывая о том, что до их сведения доходят донесения только о части насилий, грабежей и прочих безобразий, допускаемых их подчиненными.

Вследствие того, что один и тот же участок проходят различные соединения, отдельные командиры непрочь безобразия, которые имеют место и о которых им становится известно, сваливать на другие части. В беседе с командирами такая тенденция часто проскальзывает.

2. Насилиями, а особенно грабежами и барахольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих.

3. Есть случаи, когда немцы занимаются провокацией, заявляя об изнасиловании, когда это не имело места. Я сам установил два таких случая.

Не менее интересно то, что наши люди иной раз без проверки сообщают по инстанции об имевших место насилиях и убийствах, тогда как при проверке это оказывается вымыслом.

Заслуживает интереса такого рода факт: когда я 27 апреля находился в 3-й ударной армии, был донесено, что командир 85-го танкового полка Чистяков в пьяном состоянии приводил к себе немок, насиловал их, а когда на крик одной немки военнослужащие хотели зайти в дом, где находился Чистяков, он дал приказ развернуть самоходную установку и открыл стрельбу, убив при этом 4 человека и ранив 6 наших военнослужащих.

Я приказал заместителю военного прокурора армии и военному следователю немедленно выехать на место.

Необходимо коротко остановиться на анализе причин, которые все еще способствуют невыполнению директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта:

1) Директивы Ставки Верховного Главнокомандования от 20 апреля и Военного совета фронта от 22 апреля с. г. не доведены полностью до всех бойцов и офицеров.

В отдельных мелких подразделениях, особенно там, где личный состав в большинстве своем находится в разъездах, эти важнейшие документы доведены формально и многие военнослужащие их не знают.

В частях, где много националов, эти документы даже не разъяснены как следует. Представители политуправления и военной прокуратуры фронта в 301-й стр. дивизии, где много латышей и молдаван, установили, что эти военнослужащие что-то слышали о наличии таких документов, но что именно в них сказано, толком не знают.

2) Назначение комендантов в населенные пункты, занимаемые нашими войсками, проводится чрезвычайно медленно; патрулирование в этих населенных пунктах поставлено плохо; для патрулирования выделяется очень незначительное количество людей, им дается большой участок и они, по существу, проходят по улицам, не зная, что делается в домах и на других улицах. Таким образом, это патрулирование, по существу, превращается в фикцию.

Вот факты:

В Эберсдорфе, занятом нашими войсками 21 апреля, на 27 апреля не было коменданта: в Херцфельде, Карлсхорсте, Шеневейде, Адлерсхофе, Рудове и в ряде других пунктов на 28 апреля не было комендантов.

Отдельно необходимо остановиться на работе комендантов. Военная прокуратура фронта и военные прокуроры армий проверили выполнение директивы Ставки Верховного Главнокомандования и директивы Военного совета фронта примерно в 50 комендатурах. Этой проверкой были выявлены обстоятельства, которые, несомненно, заслуживают внимания.

Целый ряд комендантов не знает директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта (комендант г. Петерсхаген ст. лейтенант Пащенко, комендант г. Фридрихсхеген ст. лейтенант Неволин, комендант г. Эркер майор Лебедев и др.), другие коменданты знают об этих документах только по слухам.

Выше я уже указывал на то, что коменданты назначаются с большим опозданием. К этому надо добавить, что в целом ряде пунктов подбор комендантов проходит весьма неудачно.

Из 8-й гв. армии получено донесение о том, что комендант Рансдорфа ст. лейтенант Зиновьенко вместе с бургомистром издали объявление для наших военнослужащих, в котором говорится: «С сего числа грабежи прекращаются».

Штаб воинской части № 70594 25 апреля выдал временное удостоверение бывшему обер-лейтенанту полиции Максу Киперу, в котором написано: «На основании приказания генерал-майора Михалицына предъявитель сего Макс Кипер временно назначается комендантом г. Эзехвальде». Подписал начальник штаба подполковник Анисов.

Комендант городского района Берлина Темпельгоф назначил бургомистром лицо, которое при немцах занимало должность заместителя бургомистра.

Эти факты достаточно говорят о том, что некоторые комендаты политически совершенно не подготовлены к выполнению таких важнейших функций.

И в смысле хозяйственном целый ряд комендантов не соответствует своему назначению.

На совещании в 8-й гв. армии комендант г. Кепенник подполковник Титов заявил, что он располагает запасом хлеба для питания населения на 3 - 4 месяца. Путем дальнейших распросов его было установлено, что в этом населенном пункте имеется свыше 100 000 жителей и что запасы его составляют 35 тонн.

Во время моего пребывания в армии я получил по телефону задание от члена Военного совета фронта генерал-лейтенанта Телегина установить структуру местной власти Берлина и всех населенных пунктов, которые входят в зону города.

Считаю необходимым в этом докладе осветить этот вопрос.

Я беседовал с целым рядом немцев, которые хорошо знают схему устройства органов местной власти. Эта схема представляется так:

Во главе города Берлина стоял главный президент города. Ему подчинен обер-бургомистр. Берлин и населенные пункты, которые входят в его зону, разделены на 20 административных районов. В каждом из этих районов был бургомистр, который подчинялся берлинскому обер-бургомистру. Каждый административный район объединяет 5 - 6 населенных пунктов.

Управление районного бургомистра состоит из ряда отделов, основные из которых: продовольственный, который ведает вопросами распределения продовольствия, карточной системой и проч.; хозяйственный, который ведает вопросами обеспечения населения одеждой, обувью, коммунальными предприятиями; отдел по воспитанию молодежи, который ведает школами, вопросами воспитания молодежи в фашистском духе; отдел по работе среди женщин и т. д. Эти отделы уже непосредственно связаны с населением.

Эта местная власть была тесно связана в своей работе и проводила свои функции через полицию.

Схема устройства полиции такова:

Во главе полиции Берлина стоит главный полицей-президент, который подчиняется главному президенту Берлина и находится на одинаковом положении с обер-бургомистром. Ему подчинено около 350 участков полиции (по числу населенных пунктов, входящих в зону города). Каждый полицейский участок располагал 40 - 50 полицейскими, во главе которых стоял лейтенант, капитан или старший офицер (в зависимости от важности того или иного населенного пункта).

Что касается схемы построения судебных органов, то она представляется таким образом: в подчинении министерства юстиции находится главный суд; следующее судебное звено - это областной суд, действующий в пределах области.

Изучив этот вопрос и побеседовав с целым рядом руководящих работников армий, я пришел к выводу, что наиболее стройная была бы следующая структура.

Во главе Берлина должен стоять военный комендант города. По его усмотрению должен быть назначен президент Берлина. В 20 районах города должны быть назначены военные коменданты.

Президент Берлина, по согласованию с комендантом Берлина и в соответствии с кандидатурами, представляемыми районными комендантами, назначает районных бургомистров по количеству районов; районные военные коменданты назначают бургомистров населенных пунктов.

Точно так, как бургомистр Берлина подчинен военному коменданту Берлина, так и районные бургомистры и бургомистры населенных пунктов должны быть подчинены районным военным комендантам.

В каждом населенном пункте должна быть организована гражданская милиция примерно по 10 - 20 человек (в зависимости от величины населенного пункта). Эта милиция должна быть подчинена бургомистру и военному коменданту.

Для связи с населением в каждом квартале должен быть назначен из населения квартальный уполномоченный и в каждом доме ответственное лицо за выполнение всех требований, предъявляемых к жильцам дома.

Таковы соображения, относящиеся к организации власти в Берлине и его зоне.

Военные прокуроры армий и соединений, в соответствии с указаниями военной прокуратуры фронта, продолжают работу по проверке выполнения директив Ставки Верховного Главнокомандования от 20 апреля и Военного совета фронта от 22 апреля с. г. об изменении отношения к немецкому населению.

5 мая я представляю Военному совету фронта очередную докладную записку по этому поводу, в которой дам подробный анализ всех фактов неправильного отношения к немецкому населению, которые будут зафиксированы за период с начала издания этих документов.

Военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Л. Яченин

На этой странице документа имеется собственноручная резолюция Г. К. Жукова: «Тов. Шестакову. Я от Вас требую: немедля снять с комендантской работы всех не соответствующих своему назначению комендантов. Имейте в виду, что немцы, наблюдая комендантов и их работу и поведение, судят о нашей армии. Потребуйте, чтобы коменданты не позорили офицерский корпус Красной Армии». Жуков 4.5.45 г.»

РФ. Ф. 233. Оп. 2380. Д. 40. Л. 1-7. Подлинник.

Директива Главноначальствующего СВАГ - Главнокомандующего ГСОВГ Г.К. Жукова,члена Военного совета ГСОВГ К.Ф. Телегина военным советам армий, командующим корпусов, родов войск, начальнику политуправления ГСОВГ и начальнику Управления военных комендантов о поддержании порядка и прекращении грабежей, насилия и произвола по отношению к местному населению.
30 июня 1945 г.
Совершенно секретно
Копия телеграмм № 16549 - 16551, переданной шифром.
Военным советам Армий
Командующему 16 В[оздушной] а[рмии]
Командирам корпусов
Начальникам родов войск
Начальнику Политуправления
Начальнику Управления военных комендантов
Копия: товарищам СЕРОВУ, КУРАСОВУ

От местных органов немецкой власти, крестьянских общин и отдельных жителей продолжают поступать многочисленные жалобы на произвол, насилия и отдельные факты прямого проявления бандитизма лиц в форме военнослужащих Красной Армии и репатриантов.
Во многих сельских местах немецкие женщины не выходят на полевые работы и сенокос из-за боязни быть изнасилованными или ограбленными. Из районов ПРИГНИТЦ, ЗЕЕЛОВ поступили жалобы на производимое изъятие военнослужащими лошадей и сельскохозяйственного инвентаря, что ставит под угрозу важнейшие мероприятия по уборке урожая и сенокосу.
Несмотря на неоднократные и строжайшие требования Военного совета о самой суровой борьбе с произволом и самовольством, Военные советы армий, командиры соединений и частей, военные коменданты и войска охраны тыла до сих пор по настоящему этих требований не выполнили, порядка не навели и своей нерешительностью, мягкотелостью, по существу, поощряют преступное поведение своих подчиненных.
Я вынужден последний раз сделать строжайшее предупреждение Военным советам армий, командирам и начальникам политорганов соединений и частей, военным комендантам, что если в ближайшие 3-5 дней не будет восстановлен должный порядок и не будут прекращены грабежи, насилия и произвол по отношению к местному населению, то будут сделаны самые серьезные выводы, не считаясь с положением и заслугами.
Командир, который не способен понять своей задачи и выполнить требования старшего командования, навести должный порядок в своей части и дисциплину, ― он не достоин занимать такой пост, его надо снять с должности и самостоятельной работы.
Учитывая, что в связи с демобилизацией старших возрастов, выводом некоторых полевых управлений армий и частей на территорию СССР, а также направления походным порядком несколько сот тысяч репатриантов - не исключено увеличение фактов самовольства и произвола, -
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Военным советам 61-й, 49-й, 70-й, 69-й и 3-й армий:
а) запретить отпуска и увольнение со двора всех военнослужащих;
б) установить в каждом населенном пункте района расположения и ночевок офицерский патруль по улицам;
в) обеспечить, чтобы перед каждым выступлением из населенного пункта с места дислокации или ночевки на территории Германии и Польши, командир и начальник части и учреждения, или ответственные офицеры по их поручению обходили занимавшиеся под размещение жилые дома и опрашивали домохозяек о претензиях для немедленного их разбора на месте;
г) во всех населенных пунктах, через которые будут проходить войска, - иметь подвижные патрули с офицерами во главе. Всех отстающих или заходяших в дома - задерживать и строго наказывать. Запретить категорически остановки колонн, автомашин и обозов (или отдельных повозок) в населенных пунктах на пути движения.
2. Военным советам 2-й, 3-й, 5-й ударных, 8-й гвард[ейской], 47-й армий, 1-й и 2-й гв[ардейских] танковых и командующему 16-й в[оздушной] а[рмии], начальникам лагерей спецвойск:
а) к 3 июля 1945 г. в районах расположения войск, в населенных пунктах, не имеющих военных комендатур, установить круглосуточный патруль, возложив ответственность за порядок в этих пунктах персонально на командиров соответствующих частей и тыловых учреждений;
б) восстановить на дорогах в полосе армий подвижные патрули с задачами, предусмотренными директивой № ВС/0143 от 1 марта 1945 г., используя для этого войска НКВД по охране тыла, по указанию начальника войск НКВД [по] о[хране] т[ыла];
в) безоговорочно задерживать всех одиночек и групп военнослужащих, оказавшихся вне расположения своей части, без письменного разрешения командира отдельной части;
г) представить к 10 июля 1945 г. мне списки на командиров частей и начальников учреждений, неспособных навести должный порядок в своих частях, на предмет снятия их с должности и назначения с понижением;
д) обратить внимание военных прокуроров на неудовлетворительность мер борьбы с их стороны с этими явлениями и нерешительность в выполнении требований Военного совета.
3. Начальнику тыла, генерал-лейтенанту интендантской службы АНТИПЕНКО:
а) совместно с начальником войск НКВД генерал-майором ЗИМИНЫМ до 3 июля 1945 г. организовать в полосе фронта, вне границ тыла армий, достаточное количество подвижных патрулей на автомашинах, мотоциклах и велосипедах для наблюдения за порядком на дорогах используемыми войсками и в населенных пунктах;
б) закрепить под ответственность командиров отдельных частей, дислоцирующихся в тылу группы войск, конкретные районы для поддержания в них порядка, совместно с военными комендатурами;
в) отпечатать и через штабы ВТ и МВ1 армий и фронта к 15 июля 1945 г. выдать разрешение на право пользования велосипедами для служебных надобностей и индивидуально офицерскому составу: у всех лиц, не имеюших этих разрешений к 15 июля 1945 г., велосипеды отбирать, а виновных в неисполнении настоящих требований передавать командирам частей для наказания.
4. Начальнику Управления военных комендантов полковнику ШЕСТАКОВУ
а) потребовать от военных комендантов более решительных мер к поддержанию порядка в своих районах и населенных пунктах Всех неспособных это обеспечить к 10 июля 1945 г. снять с должности и заменить энергичными, волевыми командирами;
б) принять меры к оказанию необходимой безопасности населения на полевых работах и недопущению изъятия сельскохозяйственного инвентаря и тягла;
в) о всех случаях самовольства и произвола доносить мне с указанием принятых мер.
5. Настоящую директиву довести немедленно до всего офицерского состава под расписку, обязав командиров отдельных частей лично объявить перед строем всему сержантскому и рядовому составу.
О принятых мерах Вами по настоящей директиве донести мне 3 июля 1945 г.
Г. Жуков
Телегин
РГВА. Ф. 38816 Oп. 1 Д. 39 Л. 10-12 Заверенная копия

Новая директива Ставки

Как уже говорилось, деятельность командующего 1-м Украинским фронтом маршала И. С. Конева несколько осложнялась из-за положения 38-й армии. Его внимание уже целиком было направлено на Берлин, а 38-я армия вела бои в Карпатах, – не подчиняясь при этом командующему 4-м Украинским фронтом, руководящему операциями по преодолению Карпат.

Учитывая эти непростые обстоятельства, Ставка издала директиву о подчинении 38-й армии генерала Москаленко и 1-го чехословацкого корпуса под командованием генерала Л. Свободы командующему 4-м Украинским фронтом генералу армии Петрову. В связи с этим были изменены разграничительные линии фронта и поставлена новая задача. 30 ноября Верховный Главнокомандующий приказал 4-му Украинскому фронту:

«1. Левым крылом и центром фронта продолжать наступление с задачей не позднее 12-15 декабря 1944 г. овладеть рубежом Зборов, Бардеев, Прешов, Кашице. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Новы-Тарг и частью сил левого крыла фронта на Попрад.

2. 38-ю армию подготовить к наступлению с целью во взаимодействии с левым крылом 1-го Украинского фронта не позже начала января 1945 г. овладеть г. Краков.

3. Свои соображения по выполнению настоящей директивы, с планированием действий по срокам и рубежам представить не позднее 3 декабря 1944 г.».

Началась разработка новой операции. Эту работу генерал Петров проводил вместе с начальником штаба генерал-лейтенантом Корженевичем. Но ни на минуту не прекращались и бои на фронте. Времени для представления в Ставку решения и плана операции до 3 декабря оставалось очень немного – всего несколько дней.

Когда столица нашей Родины салютовала 4-му Украинскому фронту за взятие городов Михальовце и Гуменне, его левый сосед, 2-й Украинский фронт, окончательно приостановил наступление на своем правом фланге, и те два корпуса, которые были переданы ему из 4-го Украинского фронта, тоже перешли к обороне. Наступление, длившееся с 7 по 25 ноября, желаемого успеха 2-му Украинскому фронту не принесло. Оно развивалось медленно. Однако Петров использовал напряженные бои на участке соседа слева и двинул здесь вперед части своего фронта. В результате таких энергичных и инициативных действий Петрова буквально через неделю, а именно 3 декабря, был издан еще один приказ Верховного, адресованный генералу армии Петрову и генерал-лейтенанту Корженевичу:

«Войска 4-го Украинского фронта при содействии войск 2-го Украинского фронта сегодня, 3 декабря, штурмом овладели окружным центром Венгрии городом Шаторальяуйхель – важным узлом коммуникаций и опорным пунктом обороны противника.

В ознаменование одержанной победы…»

В тот же день, когда столица нашей Родины салютовала его войскам, генерал Петров доложил в Ставку, как ему и было приказано, план новой операции.

Я не буду подробно излагать замысел и то, как представлял Петров развитие этой операции, потому что она очень сложна, в ходе ее армии и корпуса неоднократно меняют направления, наносят фланговые удары, помогают друг другу и постоянно продвигаются вперед. Но в общих чертах на первом этапе 1-я гвардейская армия силами 3-го горнострелкового корпуса и 11-го стрелкового корпуса должна была овладеть городом Кошице, и в дальнейшем – Прешовом. На этот же рубеж выходила и 18-я армия.

Далее начинается второй этап операции, который осуществляется силами 38-й армии опять-таки во взаимодействии с 1-й гвардейской и 18-й армиями. Вот с этого-то рубежа 38-я армия должна устремиться на Краков и овладеть им, а 1-я гвардейская армия и 18-я – выйти в долину рек Висла, Одер и дойти до Моравска-Остравы.

Как это часто бывает, так и в этом случае, на бумаге все выглядело обоснованно и достижимо. Но Петров отлично представлял себе трудности, которые встанут на пути, особенно вначале – в боях за город Кошице. Для того чтобы пробиться к Кошице, надо было преодолеть горный хребет Хедьялья. А стояла зима. В низинах между хребтами – вздувшиеся реки, слякоть, ветры, а в горах – морозы, доходившие до 25 градусов. Все пространство между горами, да и сами горы, поросшие лесом и кустарником, занесены снегом. Нет дорог, пригодных хотя бы для гужевого транспорта. Все высоты, в направлении которых придется наступать, заняты противником и господствуют над наступающими частями.

Вот как характеризует этот оборонительный рубеж в своих воспоминаниях маршал А. А. Гречко:

«Вражеские войска занимали оборонительный рубеж „Гизеле штелюнг“, что означало „Гизельская неприступная позиция“. На этой позиции гитлеровцы рассчитывали продержаться всю зиму, до получения „сверхсекретного“ и „сверхмощного“ оружия, обещанного фюрером. Это оружие должно было изменить ход войны „в пользу великой Германии“, как шумела геббелъсовская пропаганда. Окопы полного профиля, блиндажи, ходы сообщения, доты, проволочные заграждения, минные поля – все было подготовлено к устойчивой и длительной обороне. Подступы к переднему краю „Гизеле штелюнг“ прекрасно просматривались, а сама „Гизельская неприступная позиция“ была укрыта от наблюдения обширным лесным массивом».

Здесь уже были не те болотистые места, которые недавно преодолевали наши войска, а каменистые горные хребты, позволяющие создать мощную оборону, что и было сделано гитлеровцами.

На участке, где предстояло наступать 1-й гвардейской армии, оборонялся 49-й горноегерский корпус противника. Это тот самый корпус, который в свое время штурмовал Главный Кавказский хребет. Как известно, корпус своих задач там не выполнил и был изгнан с Кавказа. И вот теперь противники как бы поменялись местами – теперь «эдельвейсам» предстояло показать себя в обороне, а нашим частям подтвердить свое мастерство и в наступательных действиях в горах.

Пятый по счету приказ Верховного Главнокомандующего войскам 4-го Украинского фронта от 3 декабря 1944 года адресовался, как я сказал, не только генералу армии Петрову, но и начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту Корженевичу. Это первое обращение Верховного к генералу Корженевичу. Феодосии Константинович был верным и добрым помощником Ивана Ефимовича на 4-м Украинском фронте. По характеру, да и по биографии своей, он в некотором отношении был похож на Петрова, они с первых дней сработались и в течение всего времени пребывания на этом фронте действовали дружно.

Мне кажется необходимым подробнее познакомить читателей с биографией генерала Корженевича. По возрасту он был на три года моложе Петрова, в 1944 году ему было 45 лет. В Красной Армии он начал служить с 1918 года. В 1919 году окончил командные курсы, а в 1924 году – Высшую объединенную военную школу командного состава в Киеве. В отношении образования Феодосию Константиновичу повезло больше, чем Петрову. До войны, еще в 1931 году, ему удалось закончить Военную академию имени М. В. Фрунзе.

После окончания академии он служил начальником оперативной части штаба 3-го кавалерийского корпуса, потом – начальником штаба 3-й кавалерийской дивизии, начальником штаба 1-го кавалерийского корпуса. А с 1937 года – на преподавательской работе на курсах усовершенствования командного состава и в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Затем он получает повышение, с октября 1940 года он помощник генерального инспектора кавалерии Красной Армии. С началом Отечественной войны Корженевич в июле 1941 года получает назначение начальником оперативного отдела штаба Южного фронта, а позднее – начальником штаба 9-й и 66-й (5-й гвардейской) армий. Его работа в этих должностях была оценена высоко, и Феодосии Константинович опять получает повышение, в течение 1943-1945 годов он был начальником штаба Воронежского, Юго-Западного, 3-го и 4-го Украинского фронтов. Имел большой опыт планирования и проведения крупных армейских и фронтовых операций. Звание генерал-лейтенанта ему было присвоено в 1943 году, в том же году он вступил в партию.

9 декабря после 45-минутной артиллерийской подготовки в 9 часов 45 минут дивизии 1-й гвардейской армии перешли в наступление. Фронт медленно продвигался вперед, вклиниваясь в расположение противника. Гитлеровцы понимали, что это последние горные хребты. Если советские части выйдут на закарпатские равнины, там их не удержать. Поэтому командование оперативной группы «Хейнрици» предпринимало все возможное, чтобы остановить наступление здесь, в горах. Сосредоточив до четырех дивизий, гитлеровцы ударили под основание клина, вбитого в их оборону частями 1-й гвардейской армии. Наше наступление было остановлено.

Однако 16 декабря после 35-минутной артподготовки 11-й стрелковый корпус форсировал реку Ондава и овладел городом Дарговом. Используя этот успех, соседний 107-й корпус с тяжелыми боями продвигался вперед и овладел Давидовом. В течение 18 декабря части 1-й гвардейской отражали ожесточенные контратаки врага, только на участке 107-го корпуса их было девять.

Все эти дни и ночи генерал Петров находился в передовых частях, пристально всматривался в ход тяжелых боев, искал малейшую возможность развить успех. 20-21 декабря происходит скрытая перегруппировка на левый фланг 1-й армии и 22 декабря после артподготовки новый бросок на врага. И опять медленное продвижение наших частей и остервенелые контратаки противника.

Иван Ефимович наблюдал через стереотрубу за тем, что происходило на переднем крае. В горах это понятие было условным, не вырисовывалась даже приблизительно линия фронта – одни подразделения были впереди, другие отстали, к тому же они в отличие от сражающихся на равнине находились на разных уровнях по отношению друг к другу. Петров видел, как солдаты карабкались по каменистым откосам, преодолевая толщу снега, набившегося между кустарниками и деревьями. Солдат поливал дождь. Они были мокрыми не только от этого дождя, но и от таявшего снега и своего пота. А наверху становилось холодно, мороз до 20 градусов, ветер обжигал лицо, руки, пробирался под одежду, леденил разгоряченное взмокшее тело. Шинели, насквозь пропитанные влагой, дубели, стесняли движения, мешали прицельно стрелять. Кирзачи на ногах раскисали, резиновые подметки скользили по льду и камням, отваливались. Мокрые ноги сводило от холода. Люди выбивались из сил, которых, кстати сказать, было не так уж и много. Ведь это не первый бой. Позади месяцы такого же карабканья по скалам. Недоедание из-за трудностей с доставкой продовольствия. Бездорожье, горы, вода и снег – лошади и ишаки пробиваются с трудом и доставляют минимум из минимального и в первую очередь боеприпасы, без которых просто гибель…

А наверху, куда так упорно лезли бойцы, их ждал не отдых, не пища, ждал враг, полный сил. Он сидел в траншеях и дотах, обеспеченный всем необходимым, ему ничего не надо подвозить, он если и отходил, то на новые подготовленные позиции со всеми необходимыми для боя запасами.

И вот, забравшись наверх, наши бойцы, те, кто уцелели под огнем противника, должны были найти (и находили!) в себе силы кинуться в рукопашную и одолеть сытого, полного сил, вооруженного до зубов врага!

И наши бойцы и младшие командиры это совершили! Это ли не подвиг? Правильно говорят – любой из них был героем, хотя каждый был простым, обыкновенным человеком, и, что самое поразительное, они себя не считали героями. Они считали, что делают свою повседневную солдатскую работу – воюют.

Иван Ефимович смотрел на этих прекрасных в своей простоте и несгибаемости воинов, и сердце его, как всегда бывало в таких случаях, переполнялось любовью, уважением и восхищением. Велик советский солдат! И нет ничего выше его ратного подвига!

Хотелось поддержать, облегчить деяния этих замечательных людей, и Петров все силы отдавал поискам реальной помощи. Он не давал покоя командирам, штабам, артиллерии, авиации, тылам, транспорту, медикам, как говорят солдаты, «тряс их, как грушу, выбивал душу», и никто на это не обижался, потому что все понимали, ради чего и ради кого командующий это делает.

Все эти трудности легли на плечи Петрова дополнительным бременем, если сравнивать боевые дела его горного фронта с делами на других фронтах, тоже, конечно, тяжелыми (на войне легких боев не бывает!), но все же в более благоприятных условиях.

Ну, театр военных действий ни улучшить, ни заменить нельзя, какой выпадет на долю полководца, там ему и приходится выполнять свою задачу. А вот боевая обстановка и политическая ситуация может быть сложнее и проще, на нее можно влиять – изменять, поворачивать, чтоб была более выгодной для своих войск и трудней для противника. Делается это не просто, не быстро, и не каждому подвластно.

В сражениях за Карпаты, казалось, все факторы были против Петрова – горный театр, плохая погода, мало своих войск, сильный противник, мощная оборона, недостаточная обеспеченность, отсутствие дорог.

И в дополнение к этому еще одна беда, каких не знали другие фронты. Мне кажется необходимым рассказать о ней, потому что дело это требовало многих дополнительных забот, переживаний, траты сил и нервов. Я имею в виду действия в тылах 4-го Украинского фронта националистических банд. То, что они орудовали в этом районе, общеизвестно. Приведу небольшую выдержку из документа, подтверждающего, что именно Карпаты были определены зоной действия этих фашистских прислужников. Документ этот рассылался по нескольким адресам: в Главное управление имперской безопасности штурмбанфюреру СС Поммерингу; начальнику полиции безопасности и СД в генералгубернаторстве обер-фюреру СС Биеркампфу; начальнику зондеркоманды IV – N – 90/44 – гауптштурмфюреру СС Шпилькеру; СС – и полицейфюреру дистрикта Галиция бригадефюреру СС Димгу.

Совершенно секретно.

Относительно установления связи УПА с аппаратами вермахта, полиции и гражданского управления.

…Части УПА (Украинской повстанческой армии. – В. К.), которые в Галиции вряд ли смогут противостоять войскам Советов, следует передислоцировать в район боевых действий, который предоставил бы относительно слабым подразделениям УПА обещающую успех возможность отразить дальнейшее продвижение советских войск. Таким благоприятным районом могли бы стать Карпаты.

Немецким оккупационным властям следует быть убежденными в том, что стягивание УПА в Карпатах направлено исключительно против Советов и ни в коем случае против немецких интересов.

Если кто-то будет опасаться, что на своих карпатских позициях УПА захотела бы помешать или предотвратить возможный отход немецких войск, то такое предположение абсолютно нереально».

Из этого документа видно, что даже не все гитлеровские штабы и гражданские инстанции знали о том, что оуновцы (ОУН – организация украинских националистов) были заодно с фашистами. Открыто они действовали как «самостийники», борющиеся за независимую Украину, Подлинное их лицо было глубоко спрятано, его не знали даже многие рядовые члены бандеровских и оуновских организаций, их вслепую использовали руководители этих банд, которые были самыми настоящими агентами гитлеровских секретных служб.

Вот еще одно подтверждение этого, на сей раз из нашего документа:

«Осенью 1940-го органы государственной безопасности перехватили эмиссара центрального провода ОУН. У него нашли указание организациям националистов, в котором, кроме всего прочего, говорилось:

«В будущей войне немцев против Советов националисты должны рассматривать немцев не только как своих освободителей, а, главное, как сообщников. Поэтому от всех организаций и их членов требуется ведение активной подрывной работы еще до начала боевых действий, чтобы на деле доказать Германии, на что способны ее союзники по борьбе с большевиками».

Зверства оуновцев по отношению к населению Советской Украины были составным элементом их «программы», заранее предусмотренной гитлеровцами. Перед нападением фашистской Германии на СССР абвер забросил диверсионные группы именно на базы националистов. В ряде сел они жестоко расправились с мирными жителями.

С началом боевых действий шайки оуновцев развернули подрывную работу в тылу Красной Армии – шпионили, проводили диверсии, пытались сорвать эвакуацию людей и материальных ценностей. Переодетые в военную форму бандиты нападали на отдельные советские части, обстреливали их с чердаков, с заранее укрепленных огневых позиций. А сколько преступлений совершили печально известные бандеровские части «Роланд» и «Нахтигаль», которые под фашистскими знаменами перешли границу СССР в составе оккупационных войск!

Из отдельных фактов вырисовывалась страшная картина: сотни, тысячи расстрелянных, повешенных, зверски замученных граждан на Львовщине, Тернопольщине, Станиславщине (теперь – Ивано-Франковская область). И это только в первые месяцы войны.

Я умышленно назвал все адресаты в гитлеровском документе: они неопровержимо доказывают, кому служили оуновцы и бандеровцы.

По указанию своих хозяев в конце 1944 года Бандера и Стецко были направлены в Краков, в гитлеровскую абверкоманду-202, для того чтобы они были ближе к своим бандам и конкретно руководили их действиями в Прикарпатье.

Формировались банды УПА. Их основателями оказались те, кто еще недавно носил нарукавные повязки немецких шуцманов, а то и офицерские мундиры.

Первым руководителем националистических банд гестапо (а не ОУН!) назначило своего агента Дмитрия Клячковского, который действовал под псевдонимом Клим Савур, а позже – члена центрального руководства ОУН, бывшего командира батальона «Нахтигаль» Романа Шухевича по кличке Чупринка.

Они и их подручные террором загоняли в банду украинскую молодежь, готовили страшную роль братоубийц простым крестьянским хлопцам, далеким от понимания сложных политических ситуаций, возникающих на оккупированной врагом территории.

Бандиты чинили дикие расправы в западных областях Украины, Белоруссии, имея задание уничтожать «прокоммунистический элемент», беспощадно расправляться с каждым, кого можно считать потенциальным партизаном, подпольщиком, кто будет помогать им или хотя бы сочувствовать.

Пылали по ночам усадьбы. После налетов бандеровцев на подворьях, огородах оставались трупы задушенных, зарубленных топорами мужчин, женщин, детей.

Приближение Красной Армии к западным областям Украины вынуждало гитлеровцев и националистов тщательно маскировать и в то же время укреплять свое сотрудничество.

Одно отступление: не хочется, чтобы читатели подумали о моей забывчивости, – ратовал за объективность, за неуместность карикатур в серьезной литературе и вдруг применяет такое слово, как «бандиты», к оуновцам и бандеровцам. В данном случае это не мой огрех, гитлеровцы в официальных документах сами называли их не иначе как бандитами.

Вот выписка из протокола допроса Ильчишина – бывшего члена руководства ОУН. После того как его ознакомили с трофейными документами, попавшими в руки советской контрразведки, он, прочитав их, признался:

« – Да… Обидно, что они, абверовцы, не нашли других слов для нас, как бандиты. Бандиты – и все тут… Разве нельзя было найти другого слова для тех, кто в действительности были их сообщниками?

– А вы, Ильчишин, до сего дня не знали, что и гестапо и абвер вас, националистов, именовали только бандитами?..

– Не знал. Хотя Гриньох (член центрального руководства ОУН. – В. К.) мне рассказывал, что по поручению руководства он просил оружие для УПА, а гестаповский генерал Димг его высмеял и даже сказал: «Вы, любезный, в другом месте можете говорить про УПА, а не здесь. То, что вы называете УПА, мы, немцы, считаем бандой. Но не это самое страшное. Смотрите, чтобы народ не подумал о вас так, как мы, немцы». Я тогда не поверил Гриньоху, а теперь убедился, что он говорил правду».

Разумеется, генералу Петрову не приходилось самому организовывать операции по борьбе с бандами в тылу фронта, для этого были специальные люди и силы. Но информацию о ходе этой борьбы командующий получал регулярно. Главное не в этом. Я напоминаю читателям о том, что происходило в тылу 4-го Украинского фронта, потому, что действия банд отрицательно сказывались на боевых действиях войск. Подвоз боеприпасов, горючего, продовольствия и так был затруднен из-за плохого состояния дорог, а диверсии конечно же еще больше усложняли снабжение. Но основная беда была даже не в этом. Очень большой вред приносили националисты как шпионы гитлеровцев. Находясь среди населения и в тылах войск фронта, они регулярно и быстро передавали разведывательные сведения в немецкие штабы. Многое из того, что задумывало и пыталось осуществить командование фронта, становилось известно противнику, как только начинались перегруппировки, перемещения артиллерии и подвоз боеприпасов к месту готовящегося удара.

Для противодействия клевете и антисоветской пропаганде оуновцев приходилось вести большую разъяснительную работу среди населения. Чтобы не давать ни малейшего повода для разжигания антисоветской пропаганды со стороны националистов, учитывая при этом, что наши войска вышли на территорию соседнего государства, была издана специальная директива:

«1. Разъяснить всему личному составу войск, что Чехословакия является нашей союзницей, и отношение со стороны войск Красной Армии к населению освобожденных районов Чехословакии и к повстанческим чехословацким частям должно быть дружественным.

2. Запретить войскам самовольную конфискацию автомашин, лошадей, скота, магазинов и разного имущества.

3. При размещении войск в населенных пунктах учитывать интересы местного населения.

4. Все необходимое для нужд наших войск получать только через местные органы гражданской администрации чехословаков или через командование чехословацких повстанческих частей.

5. Лиц, нарушающих этот приказ, привлекать к суровой ответственности».

Кроме забот на передовой и в тылу у генерала Петрова немало времени и внимания занимало то, что происходило за линией фронта. Я имею в виду не разведку сил и действий противника, это обычная повседневная работа командующего, а другое. Как уже было сказано, в результате предательских действий со стороны командования восточно-словацкого корпуса этот корпус был гитлеровцами разоружен. Но это совсем не значит, что борьба против фашистов в Чехословакии прекратилась. Народ продолжал вести эту борьбу, партизанское движение разрасталось. Не случайно после того, как гитлеровцы объявили о подавлении восстания и пышно отпраздновали эту победу, им пришлось продолжать вести там боевые операции – на это были брошены две дивизии СС, бригада СС «Дирлевангер», 148-я дивизия «Татра», боевая группа «Шилл», мусульманский полк СС, пять противопартизанских батальонов, спешно формировались две новые дивизии «фольксштурма».

С кем же они боролись? В Чехословакии пылало мощное партизанское движение, поддерживаемое населением. Руководил всем Главный штаб партизанского движения Чехословакии, в который входили коммунисты Карол Шмидке, Густав Гусак и другие. Начальником этого штаба стал майор Красной Армии И. И. Скрипка. Советником от советского командования был полковник Алексей Никитович Асмолов. Многими партизанскими бригадами и отрядами командовали советские офицеры – Петр Величко, Алексей Егоров, Вячеслав Квитинский, Евгений Волянский, Алексей Садиленко, Всеволод Клоков и другие.

При Военном совете 4-го Украинского фронта был представитель центрального штаба партизанского движения, им непосредственно руководили генералы Петров, Мехлис, Корженевич. Такой же представитель был и при Военном совете 1-го Украинского фронта.

Военный совет и представитель штаба партизанского движения 4-го Украинского фронта осуществляли не общее руководство, а разрабатывали и осуществляли конкретные операции в тылу противника силами партизанских отрядов. Приведу для подтверждения этого рассказ полковника (а позднее – генерала) Асмолова:

«В конце января 1945 года партизанская бригада под командованием П. А. Величко получила задание штаба партизанского движения 4-го Украинского фронта освободить до подхода советских войск город Липтовски-Градок, а главное – захватить и удержать мост около Липтовски-Градока, чтобы им могли воспользоваться наши наступающие части. Спустившись с Высоких Татр, отряды бригады внезапно ворвались в город и завязали уличные бои. Партизанам не удалось очистить от врага весь Липтовски-Градок из-за его значительного превосходства в силах. В их руках оказались лишь западная и северо-западная окраины города. Но и это было чрезвычайно важно. Противник не смог вытеснить отряды бригады Величко и вернуть мост, который партизаны удерживали до подхода советских войск. Благодаря этому наши части успешно продвинулись в направлении Липтовского Микулаша.

Успешно взаимодействовало с наступающими советскими частями партизанское соединение, которым командовал А. М. Садиленко. Партизаны находились вблизи поселка Черный Балог, юго-восточнее города Брезно. Штаб партизанского движения 4-го Украинского фронта передал А. М. Садиленко приказ не пропускать к Черному Балогу и Брезно отступавшие части 208-й дивизии гитлеровцев. Как донесла партизанская разведка, сюда двигался 309-й горнострелковый егерский полк этой дивизии, носивший название «Эдельвейс». Непосредственное руководство операцией возлагалось на командира бригады Н. С. Радула, входившей в соединение А. М. Садиленко. Партизаны установили контакты с разведкой 42-й гвардейской дивизии и согласовали свои планы с советским командованием.

В течение одной ночи с помощью местных жителей все дороги, ведущие к Черному Балогу, были завалены деревьями и заминированы. Обильный снегопад и ударивший вдруг мороз завершили это своеобразное блокирование путей передвижения. Для врага оставался только один проход – через ущелье.

И вот 28 января 1945 года сотни вражеских солдат и офицеров начали медленно втягиваться в ущелье. Прозвучала команда, и по черной, растянувшейся на два километра ленте гитлеровцев, четко выделявшихся на ослепительно белом снегу, ударили партизанские пулеметы, автоматы и минометы. С тыла горнострелковый полк фашистов теснили советские подразделения 42-й гвардейской дивизии, а с флангов, с крутых заснеженных горных вершин и с фронта разили огнем партизаны. Несколько раз фашисты бросались в атаку, но безуспешно».

О значении и весомости этих совместных действий советских войск и партизанских отрядов так сказал Г. Гусак в своей речи на митинге в Банска-Бистрице 29 августа 1969 года:

«Если мы говорим о восстановлении чехословацкого государства, о восстановлении нашей национальной жизни, мы должны сказать о том, как мы завоевали эту свободу, кто нам помогал. Конечно, каждый народ, словацкий и чешский, внес большую долю в завоевание свободы. Но могли ли, друзья, Словацкое национальное восстание, партизанское движение в нашей стране иметь сколько-нибудь большую перспективу без помощи и без наступления Советской Армии в направлении наших границ и нашей территории? Мы знаем, что вся наша борьба – и борьба не только чешского и словацкого народов, но и других европейских народов – была связана и зависела от борьбы и жертв Советской Армии и советского народа. Об этом мы должны постоянно напоминать. На основе этого была восстановлена наша свобода, на этом и впредь основаны безопасность и уверенность чехословацкого государства».

Таким образом, во всей полосе 4-го Украинского фронта – там, где шли ожесточенные бои, а также на сотни километров в тылу этих боев и за линией фронта – всюду шла напряженная деятельность многих тысяч людей, и все эти действия обдумывал, направлял и вел генерал Петров со своим штабом.

Основы представительства высших органов руководства и его вооруженных сил в действующей армии стали закладываться в самом начале Великой Отечественной войны. Уже в первые дни после нападения Германии по решению Политбюро ЦК ВКП(б) и наркома обороны ряд ответственных должностных лиц был направлен на фронты. Им поручалось на месте выяснить обстановку, принять неотложные меры по ее стабилизации, оказать помощь командованию фронтов в организации отпора агрессии противника и восстановлении нарушенного управления войсками. по приказу наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко его заместитель генерал армии вместе с генерал-майором П. П. Вечным прибыли в Ленинград. Там они, вследствие отсутствия на месте по объективным обстоятельствам командующего войсками округа, взяли на себя руководство приведением войск Ленинградского военного округа в боевую готовность.

В этот же день на Западный фронт были командированы заместители наркома обороны СССР Маршалы Советского Союза Б. М. Шапошников и Г. И. Кулик, а от Генерального штаба - генералы В. Д. Соколовский и Г. К. Маландин. Б. М. Шапошников, находясь в штабе фронта, кропотливо занимался изучением характера действий противника и поиском путей противостояния наступлению немецкой группы армий «Центр». 24 июня в Ставку Главного командования он направил донесение, в котором содержались выводы о том, что германским командованием основные усилия сосредоточиваются не на юге, как предполагалось перед войной, а в центре советско-германского фронта.

В свою очередь, Маршал Советского Союза Г. И. Кулик выехал в Белосток, где неудачно попытался руководить подготовкой и нанесением контрудара силами 6-го, 11-го механизированных корпусов и 36-й кавалерийской дивизии, объединенными в группу под общим командованием заместителя командующего войсками фронта генерала И. В. Болдина. При этом стиль и методы деятельности Г. И. Кулика не отличались разумностью. В результате наиболее укомплектованный, но должным образом не обеспеченный боеприпасами, горючим и средствами противовоздушной обороны 6-й мехкорпус, не выполнив поставленной задачи, понес неоправданные потери.

О своей первой встрече с представителем Главного командования Г. И. Куликом генералполковник И. В. Болдин после войны писал: «На нем запыленный комбинезон, пилотка. Вид утомленный. Докладываю о положении войск и мерах, принятых для отражения ударов противника. Кулик слушает, потом разводит руками, произносит неопределенное: «Да-а». По всему видно, вылетая из Москвы, он не предполагал встретить здесь столь серьезную обстановку. В полдень маршал покинул наш КП. Прощаясь, он сказал, чтобы я попытался что-нибудь сделать. Я посмотрел вслед удалявшейся машине Кулика, так и не поняв, зачем он приезжал» 117 . 27 июня в Могилёв, в район которого к этому времени переместился штаб Западного фронта, прибыл Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов. Он имел задачу установить причины нарушения управления войсками, а также принять меры по организации устойчивой обороны на центральном участке советско-германского фронта. На следующий день К. Е. Ворошилов и Б. М. Шапошников информировали И. В. Сталина об угрозе окружения войск Западного фронта и принимаемых мерах.

Эти сведения легли в основу решений Ставки Главного командования об отводе войск фронта на восток за сооружения Минского и Слуцкого укрепленных районов, усилении центрального направления стратегическими резервами и немедленной подготовке обороны на тыловом оборонительном рубеже. Кроме того, Б. М. Шапошников и К. Е. Ворошилов, по свидетельству П. К. Пономаренко, много внимания уделяли налаживанию управления войсками, организации разведки противника и обеспечению снабжения войск, особенно боеприпасами. Занимались они также вопросами строительства оборонительных сооружений и развертыванием народной борьбы в тылу врага 119 .

В начале июля 1941 г. на Западный фронт прибыл начальник Главного управления политической пропаганды Красной армии армейский комиссар 1 ранга Л. З. Мехлис. Его специфическая миссия состояла в том, чтобы выявить «виновников» поражения войск фронта в первые дни войны. Всего три дня потребовалось Л. З. Мехлису для выполнения поручения. В телеграмме на имя И. В. Сталина от 6 июля он предложил привлечь к ответственности 17 различных должностных лиц штаба, объединений и соединений Западного фронта.

Функции представителя Главного командования на Юго-Западном фронте в начале войны выполнял начальник Генерального штаба Красной армии генерал армии Г. К. Жуков. Его деятельность базировалась на глубоком анализе сложившейся обстановки и сопровождалась отдачей жестких приказаний фронтовому и армейскому командованию. Он настойчиво требовал: «прочно закрыть с севера подходы на Ковель», «не бросайтесь со стрелковыми дивизиями в контратаки», «организовывать бой в тесном взаимодействии авиации, стрелковых частей и танков», «предварительно противника расстреливать, а затем добивать», «не бойтесь действовать активнее» .

Направление своих представителей в войска действующей армии Ставка ВГК практиковала и в последующие месяцы войны. Однако до конца 1941 г. и в первой половине 1942 г. ее представительство носило не системный, а эпизодический характер. Пребывание на фронтах представителей Верховного главнокомандования в то время чаще всего было непродолжительным, документов, определявших их права и обязанности, разработано еще не было. Поэтому цель деятельности таких должностных лиц обычно ограничивалась либо информационно-аналитическими потребностями, либо увязывалась с острой необходимостью решить какие-либо конкретные организационные или оперативные вопросы. Так, например, действовал генерал армии К. А. Мерецков, представляя в сентябре 1941 г. вместе с Н. А. Булганиным и Л. З. Мехлисом Ставку ВГК на Северо-Западном фронте.

Он занимался укреплением рубежей, прикрывавших пути, связывавшие Москву с Ленинградом, участвовал в создании резервов, предпринимал меры по восстановлению нарушенного управления войсками фронта и активизации оборонительных действий советских войск. Полученная общая стратегическая установка, вспоминал К. А. Мерецков, «предполагала проведение ряда тактических мероприятий, которые мы и наметили вместе с командованием фронта. При этом мы учитывали, что Ставка Верховного главнокомандования не могла дать нам крупных подкреплений, так как шло ожесточенное сражение западнее Москвы. Учитывали также условия местности в нашей зоне» .

Преимущественно организационными вопросами на Резервном, Западном и Брянском фронтах в октябре 1941 г. занимались в качестве представителей Ставки ВГК Г. К. Жуков, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, а также А. М. Василевский и некоторые другие сотрудники Генерального штаба. Вызвано это было окружением противником части войск этих фронтов в районах Вязьмы и Брянска. Результатом работы столь авторитетной группы стало ее предложение об объединении войск Резервного и Западного фронтов в один - Западный фронт 123 с назначением его командующим генерала армии Г. К. Жукова 124 . Опыт первых месяцев войны показал, что представлять Ставку ВГК в войсках действующей армии было чрезвычайно ответственной обязанностью. Однако не все направляемые ею высокопоставленные должностные лица смогли достойно выполнить возложенные на них функции. Это было связано с тем, что подбор кандидатов для выполнения функций представителей Ставки ВГК в войсках действующей армии в 1941 г. осуществлялся, исходя из занимаемого служебного положения и общественного авторитета того или иного должностного лица в предвоенные годы, а уровень их оперативно-стратегического профессионализма учитывался недостаточно. Важным этапом в становлении представительства Ставки ВГК в действующей армии стала первая половина 1942 г., когда по ее поручению в войсках Кавказского (с 28 января 1942 г. - Крымского) фронта находился армейский комиссар 1 ранга Л. З. Мехлис.

Его деятельность в это время свелась главным образом к обвинениям в адрес фронтового командования в неспособности управлять войсками и попытках непосредственно руководить ими. Громя «оборонительную психологию некоторых генералов», он оказывал негативное влияние и на ход боевых действий 125 . Безграмотность в военном деле и произвол представителя Ставки ВГК не остались незамеченными Верховным главнокомандующим. 8 мая на имя Л. З. Мехлиса по поручению И. В. Сталина была отправлена телеграмма, в которой указывалось: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования… Если «вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать», а Вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы еще не поняли, что Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки» .

19 мая 1942 г. Ставка ВГК отозвала Л. З. Мехлиса в Москву, а 4 июня издала директиву, в которой подробно анализировались причины поражения Крымского фронта в Керченской операции. В ней, в частности, отмечались непонимание природы современной войны, бюрократические методы руководства войсками и личная недисциплинированность со стороны представителя Ставки ВГК. В документе констатировалось, что командующий войсками фронта генерал-лейтенант Д. Т. Козлов и армейский комиссар 1 ранга Л. З. Мехлис считали своей главной функцией отдачу приказа, на чем их организаторская и оперативная деятельность фактически заканчивалась. «В критические дни операции, - подчеркивалось в директиве, - командование Крымского фронта и т. Мехлис вместо личного общения с командующими армиями и вместо личного воздействия на ход операции проводили время на многочасовых бесплодных заседаниях Военного совета» 129 .

Данные телеграмма и директива Ставки ВГК внесли существенный вклад в становление института представителей Ставки ВГК в последующие годы Великой Отечественной войны. Эти документы, как справедливо отмечали Г. К. Жуков и С. М. Штеменко, впервые достаточно четко фиксировали обязанности представителей Ставки ВГК и меры их ответственности 130 . В некотором роде дополнением к «инструкции» представителям Ставки ВГК на будущее можно рассматривать постановление ЦК ВКП(б) от 1 апреля 1942 г., в котором содержалась оценка деятельности Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова на Волховском фронте в феврале - марте 1942 г. Один из пунктов данного документа гласил: «Ввиду просьбы товарища Ворошилова он был командирован в феврале месяце на Волховский фронт в качестве представителя Ставки для помощи командованию фронта и пробыл там около месяца Однако пребывание товарища Ворошилова на Волховском фронте не дало желаемых результатов. Желая еще раз дать возможность товарищу Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил товарищу Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но товарищ Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом и он не хочет провалиться на этом деле» .

После Крымской трагедии, неудач Красной армии в попытке прорвать блокаду Ленинграда, в Демянской операции и Харьковском сражении 1942 г. Ставка ВГК для работы в качестве своих представителей в войсках действующей армии с учетом прежнего опыта стала привлекать наиболее авторитетных и квалифицированных военачальников, занимавших ответственные должности в структуре военного управления. Так, в Сталинградской оборонительной операции действия войск Сталинградского и Юго-Восточного фронтов координировали генерал армии Г. К. Жуков и генерал-полковник А. М. Василевский. Ответственность за всестороннее обеспечения советский войск под Сталинградом нес член ГКО Г. М. Маленков. Там же в качестве представителя Ставки ВГК находился командующий ВВС Красной армии генерал-лейтенант авиации А. А. Новиков. Распоряжением Верховного главнокомандующего от 6 сентября ему было поручено «временно сосредоточить всю истребительную авиацию Сталинградского и Юго-Восточного фронтов в том районе, где этого требует обстановка», и предоставлялись неограниченные права по маневру авиационными соединениями на угрожаемые направления.

Начиная с контрнаступления под Сталинградом, представительство Ставки ВГК в войсках действующей армии получило еще более широкое распространение. К нему в это время, по сути, перешли функции упраздненных главных командований войск направлений. Выйдя на качественно новый уровень развития в общей системе оперативно-стратегического руководства вооруженными силами, институт представителей Ставки ВГК завершил свое организационное оформление, а предусмотренный постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 23 июня 1941 г. институт постоянных советников Ставки фактически утратил свою значимость. Зародившись в начале Великой Отечественной войны, без предварительного и глубокого теоретического обоснования, представительство Ставки ВГК практически до конца войны являлось наиболее устойчивой, гибкой и результативной формой управления войсками одного или нескольких фронтов. В издаваемых Ставкой ВГК директивах ее представителям стали определяться конкретные обязанности и ответственность за исход военных действий. Их деятельность непосредственно в действующей армии стала регулярной, более продолжительной и конкретной. Представителями Ставки ВГК назначались не просто ответственные должностные лица в структуре вооруженных сил, но преимущественно имеющие высокие военно-профессиональные качества, боевой и управленческий опыт, пользующиеся признанием и авторитетом среди командного состава действующей армии. В большинстве случаев эту роль выполняли члены Ставки ВГК или начальники главных управлений Наркомата обороны - заместители наркома обороны, обладавшие широкими полномочиями и возможностями для оперативного реагирования на возникавшие проблемы при реализации замыслов Ставки ВГК в конкретных условиях обстановки.

В наибольшей степени этим критериям отвечали Маршалы Советского Союза А. М. Василевский и Г. К. Жуков, которые принимали самое непосредственное участие в выработке стратегических замыслов и на контрнаступление под Сталинградом, Курскую битву, Белорусскую и ряд других важнейших операций Великой Отечественной войны. Следует отметить, что Г. К. Жуков являлся наиболее «универсальным» представителем Ставки ВГК. География его нахождения в действующей армии распространялась от северо-запада до самого южного крыла советско-германского фронта. Так, в первой половине 1943 г. Г. К. Жуков как представитель Ставки ВГК последовательно находился на Западном, Волховском, Воронежском, Северо-Западном, Воронежском, Северо-Кавказском, Воронежском, Центральном, Воронежском и Юго-Западном фронтах.

Также неоднократно менялось его местонахождение в действующей армии и во второй половине 1944 г. Периодически назначались и в целом положительно в качестве представителей Ставки ВГК проявили себя Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов, генералы А. И. Антонов и С. М. Штеменко. На непродолжительное время функции представителя Ставки ВГК возлагались на Маршалов Советского Союза Л. А. Говорова и К. К. Рокоссовского с оставлением за ними обязанностей командующих войсками фронтов. Для координации применения объединений и соединений соответствующих видов вооруженных сил и родов войск в стратегических операциях и операциях групп фронтов Ставкой ВГК привлекались нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов, командующий ВВС Красной армии А. А. Новиков, его заместители Д. Ф. Кондратюк, Ф. Я. Фалалеев и С. А. Худяков, командующий авиацией дальнего действия А. Е. Голованов и его заместитель Н. С. Скрипко, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Я. Н. Федоренко, заместители командующего артиллерией М. Н. Чистяков и Н. Д. Яковлев, начальник инженерных войск М. П. Воробьёв, начальник войск связи И. Т. Пересыпкин и их заместители. В этой связи представительство Ставки ВГК в годы войны по статусу не было равнозначным. Полномочными представителями являлись лишь те из них, кому поручалась координация действий двух, реже одного или трех фронтов. При проведении операций на приморских направлениях они также самостоятельно или через представителей Наркомата ВМФ координировали действия флотов (флотилий). Представители Ставки ВГК, назначаемые от видов и родов войск, направлялись в действующую армию в основном для оказания помощи фронтовому руководству в организации эффективного использования соединений и частей соответствующих видов и родов войск. Часть из них выезжала на фронт по указаниям Верховного главнокомандования самостоятельно, а большинство - вместе с основными представителями Ставки ВГК. Их роль Г. К. Жуков характеризовал следующим образом: «Помимо основных представителей, которые непосредственно на местах проводили в жизнь решения Ставки по той или иной операции, направлялись и специальные уполномоченные. Они выезжали в войска с целью помочь командованию войск и основным представителям Ставки в организации использования различных видов вооруженных сил и родов войск» .

С А. М. Василевским в большинстве случаев на фронты выезжали начальник штаба и заместитель командующего ВВС Ф. Я. Фалалеев, заместитель командующего артиллерией Красной армии М. Н. Чистяков, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Я. Н. Федоренко или его заместитель. Так это, к примеру, было при подготовке и в ходе Белорусской стратегической операции 1944 г. Г. К. Жукова в зависимости от выполняемых им задач сопровождали командующие родами войск или их заместители. С осени 1942 г. алгоритм подготовки представителей Ставки ВГК к работе на фронтах действующей армии в общих чертах выглядел следующим образом. А. М. Василевский и Г. К. Жуков, как правило, принимали самое непосредственное участие в выработке замыслов стратегических операций. Им, в частности, принадлежат идеи в определении сроков и способа разгрома противника под Сталинградом, переходе к преднамеренной обороне в районе Курской дуги, выработке последовательности и характера действий советских войск при освобождении Украины, Крыма, Белоруссии и Прибалтики. А. М. Василевский и Г. К. Жуков часто инициировали решение кадровых вопросов в оперативных органах управления.

Функционирование института представителей Ставки ВГК характеризовалось отсутствием при них постоянных рабочих аппаратов. На период выполнения возложенных на представителей Ставки ВГК обязанностей создавались лишь небольшие рабочие группы, включавшие ответственных работников центрального аппарата Наркомата обороны, которые выступали в роли помощников (советников, консультантов). От Генерального штаба в рабочие группы традиционно включались наиболее подготовленные офицеры-операторы. Персональный состав этих групп подбирался в зависимости от важности того направления, куда выезжал представитель Ставки ВГК, и характера планируемых к проведению там операций. К. Е. Ворошилова при выездах на фронты обычно сопровождал один из высокопоставленных генералов Генерального штаба. Непосредственно на месте в состав рабочих групп представителей Ставки ВГК включались офицеры Генштаба при объединениях. Обслуживающий персонал был также немногочислен, а текущее довольствие рабочих групп осуществлялось службами полевых управлений объединений, при которых они находились. При необходимости для решения каких-либо специфических задач состав группы представителя Ставки ВГК по вызову пополнялся другими специалистами Наркомата обороны и Генерального штаба. Для А. М. Василевского такие вызовы были достаточно частым явлением в связи с выполнением им обязанностей начальника Генерального штаба. По вызову А. М. Василевского, а иногда и по предписанию Ставки ВГК к нему для визирования доставлялись доклады о разрабатываемых Генштабом проектах директив или приказов, подлежащих утверждению Верховным главнокомандующим, а также некоторые другие документы. Вызовы различных должностных лиц на фронты иногда практиковали Г. К. Жуков - по части выполнения обязанностей заместителя Верховного главнокомандующего, Н. Н. Воронов - командующего артиллерией, А. А. Новиков - командующего ВВС Красной армии. К моменту прибытия представителя Ставки ВГК в действующую армию для участия в подготовке, а в дальнейшем и проведении операции на одном из фронтов, действия которых он обязан был координировать, организовывался пункт управления. Он практически всегда имел мощный узел связи, обеспечивавший устойчивую постоянную проводную, специальную и радиосвязь с Москвой - Ставкой ВГК, Генеральным штабом, управлениями Наркомата обороны и штабами координируемых фронтов, а через узел связи Генштаба - с другими фронтами и штабами военных округов. Такие узлы связи обслуживались наиболее квалифицированным личным составом. «Для поддержания связи представителей Ставки ВГК с Верховным главнокомандующим, Генеральным штабом, главными управлениями Наркомата обороны и полевыми управлениями объединений, - отмечал И. Т. Пересыпкин, - использовались мощные автомобильные радиостанции (из состава подвижного узла связи Генерального штаба), линии общегосударственной связи, узлы связи особого назначения (которые создавались заранее в виде полевых полустанционарных узлов) и системы связи фронтов» 137 . Отмечая постоянство и высокую надежность связи, в частности с Верховным главнокомандующим, А. М. Василевский вспоминал: «Не преувеличу, если скажу, что начиная с весны 1942 года и в последующее время войны я не имел с ним телефонных разговоров лишь в дни выезда его в первых числах августа 1943 года на встречи с командующими войсками Западного и Калининского фронтов и в период его пребывания на Тегеранской конференции глав правительств трех держав (с последних чисел ноября по 2 декабря 1943 года)» 138 . Функции представителей Ставки ВГК не были неизменными. Главная из них - оказание помощи командованию фронтов в подготовке и проведении операции - за ними сохранялась на протяжении всей войны. На этапе подготовки операций представители Ставки ВГК участвовали в заседаниях военных советов фронтов и армий, присутствовали на рекогносцировках, занятиях и учениях, проводимых с командным составом и штабами объединений и соединений. В их процессе они знакомились с руководящим составом фронтов, при необходимости информировали его об обстановке на других участках советско-германского фронта, уточняли задачи войск в операциях.

Так, при подготовке к контрнаступлению под Сталинградом в целях согласования действий войск Г. К. Жуков на стыке Юго-Западного и Донского фронтов в штабе 21-й армии 3 ноября 1942 г. провел совещание, к которому кроме командующих войсками фронтов привлекались командующие армиями и командиры дивизий 139 . Аналогичное мероприятие представители Ставки ВГК провели и на Сталинградском фронте. В своих воспоминаниях Г. К. Жуков писал: «Для окончательной отработки плана наступления войск Сталинградского фронта, как мы договорились с А. М. Василевским, я прибыл на командный пункт 57-й армии в Татьяновку утром 10 ноября… Перед совещанием мы с А. М. Василевским, командующими 51-й и 57-й армиями Н. И. Труфановым и Ф. И. Толбухиным, М. М. Поповым и другими генералами выехали на участки войск этих армий с тем, чтобы еще раз осмотреть местность, где предстояло развернуть наступление главных сил Сталинградского фронта». Значительную работу представители Ставки ВГК выполняли по разрешению на месте сложных вопросов стратегического взаимодействия между фронтами, видами вооруженных сил и родами войск, исходя из общего замысла операции. Особую актуальность проблемы взаимодействия приобретали в операциях на окружение группировок противника.

Так, в преддверии Сталинградской контрнаступательной операции Г. К. Жуков и А. М. Василевский большое внимание уделяли согласованию действий Юго-Западного и Сталинградского фронтов, встрече их передовых частей в районе Калача, взаимодействию войск двух фронтов после завершения окружения вражеской группировки. После этого ими были рассмотрены планы операций армий, которым предстояло наступать навстречу друг другу. Не обходилось при организации взаимодействия объединений, решавших общую задачу, и без острых противоречий между координирующими их представителями Ставки ВГК. Характерным в этом отношении является опыт согласования действий 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии при подготовке операции по освобождению Крыма в 1944 г. В ходе встречи с А. М. Василевским в Кривом Роге К. Е. Ворошилов высказал сомнение в достаточности сил и возможностей 4-го Украинского фронта для выполнения возложенной на него задачи и заявил о намерении доложить об этом в Ставку ВГК. Однако А. М. Василевский выразил готовность взять на себя всю полноту ответственности за операцию вплоть до непосредственного возложения на себя командования войсками фронта. Как отмечается в его воспоминаниях, это подействовало на К. Е. Ворошилова: «Он сказал, что не будет вмешиваться в действия 4-го Украинского фронта, а выскажет свои опасения в примечании к нашему донесению в Ставку, хотя и от этого потом отказался» .

По итогам совместной работы А. М. Василевский и К. Е. Ворошилов представили Верховному главнокомандующему доклад, в котором предложили в интересах блокады группировки противника в Крыму усилить авиационную и корабельную группировки Черноморского флота. Важное место в практической деятельности представителей Ставки ВГК отводилось своевременному и всестороннему обеспечению предстоящих операций, прежде всего доукомплектованию координируемых объединений материально-техническими средствами и личным составом. Опыт свидетельствует, что наиболее проблематично эта задача решалась во фронтах, действовавших не на решающих направлениях, как это было, к примеру, на Западном фронте, который в ноябре 1943 г. вынужден был вести боевые действия в исключительно сложных условиях при недостатке сил и средств. Координировавший действия этого фронта Н. Н. Воронов отмечал, что Западный фронт «продолжал испытывать большие трудности с подвозом горючего, боеприпасов, продовольствия. Я слал в Ставку тревожные донесения. Прежде всего фронту надо было оказать помощь готовыми к бою соединениями истребительной авиации за счет маневра с других фронтов или из резерва. Я просил прислать хотя бы 130–150 танков Т-34 для действий с пехотой и направить в наступающие войска пополнение в 20–25 тысяч человек» . При выполнении возложенных на них Верховным главнокомандованием функций представители Ставки ВГК по возможности стремились проявлять инициативу и творчество. Так, на завершающем этапе контрнаступления под Сталинградом А. М. Василевский предложил перебросить 2-ю гвардейскую армию с внутреннего фронта окружения на разгром деблокирующей группировки противника в районе Котельниково и взял на себя ответственность по подготовке этой армии к выполнению новой задачи еще до утверждения Ставкой ВГК такого решения.

Творческий подход к выполнению функций представителей Ставки ВГК наглядно продемонстрировали Г. К. Жуков и Н. Н. Воронов в июле 1943 г. при подготовке 11-й гвардейской армии Западного фронта к Орловской наступательной операции. Особое внимание ими было уделено повышению эффективности артиллерийской подготовки атаки. «После долгих обсуждений, - писал Г. К. Жуков, - всеми нами было решено: атаку начинать не после артиллерийской подготовки, как это было до сих пор, что помогало противнику определить начало перехода наших войск в наступление, а в процессе самой артиллерийской подготовки, в момент усиления ее темпа и мощности. Этот метод хорошо себя оправдал» . После войны бывший командующий 11-й гвардейской армией Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян вспоминал: «Это предложение всем нам, в том числе и генералу Н. Н. Воронову 145 , пришлось по душе. Наши артиллеристы внесли в свой план соответствующие изменения и согласовали их с командирами стрелковых корпусов и дивизий. Новшество вполне оправдало себя и вызвало у противника, как показывали пленные, растерянность, а местами и панику» .

Наглядным примером инициативы и творчества со стороны А. М. Василевского и Г. К. Жукова является Белорусская наступательная операция 1944 г. Прежде всего следует отметить, что от Г. К. Жукова исходила инициатива использовать в начале операции в интересах фронтов всю авиацию дальнего действия, отнеся на более поздний срок ее налеты на объекты, расположенные на территории Германии 147 . И. В. Сталин согласился с этим и приказал командующим ВВС и дальней авиацией Красной армии главному маршалу авиации А. А. Новикову и маршалу авиации А. Е. Голованову срочно вылететь к Г. К. Жукову 148 . В ходе операции «Багратион» А. М. Василевский и Г. К. Жуков неоднократно поднимали вопрос перед Верховным главнокомандующим о целесообразности развития мощного наступления на прибалтийском и восточно-прусском направлениях. В этом случае, как они полагали, с выходом советских войск на побережье Балтийского моря под угрозу изоляции и окружения могла быть поставлена немецкая группа армий «Север». Для этой цели А. М. Василевский еще 29 июня предлагал И. В. Сталину усилить 1-й Прибалтийский фронт резервами Ставки ВГК и подключить к наступлению войска 2-го Прибалтийского фронта 149 . Судя по воспоминаниям Г. К. Жукова, он, находясь в первой декаде июля в Москве, также предлагал И. В. Сталину усилить фронты, координируемые А. М. Василевским, с тем, чтобы они смогли отсечь немецкую группу армий «Север» и захватить Восточную Пруссию.

В ходе операций большую часть времени представители Ставки ВГК находились на пунктах управления или в штабах фронтов. Они внимательно наблюдали за развитием боевых действий и в случае осложнения обстановки на каком-либо участке немедленно выезжали туда, лично изучали ее, заслушивали соображения командующих, одобряли их или при необходимости вносили соответствующие коррективы, рекомендовали провести те или иные мероприятия. При этом особенность деятельности представителей Ставки ВГК выражалась в том, что они, не подменяя командующих войсками фронтов и не сковывая их инициативу, обязаны были быстро находить и своевременно подсказывать им наиболее оптимальные пути решения сложных и внезапно возникавших проблем. В частности, Н. Н. Воронов по этому поводу высказывался следующим образом: «Главной обязанностью представителей Ставки на фронтах считать координацию действий фронтов и оказание помощи фронтовому командованию в обеспечении наиболее полного выполнения директив Ставки. Не командовать, не заслонять своей фигурой командующих фронтами, а поднимать их авторитет и ответственность» .

Осуществляя координацию действий фронтов, представители Ставки ВГК всеми возможными мерами стремились направлять усилия войск на достижение главных целей стратегических операций. Для наращивания силы удара на наиболее выгодных направлениях при отсутствии необходимых сил и средств они обращались в Ставку ВГК с просьбой о привлечении авиации дальнего действия либо стратегических резервов и лично или вместе с командующими войсками фронтов организовывали их применение.

Представители Ставки ВГК осуществляли постоянный и беспристрастный анализ хода проводимых операций, контроль над выполнением объединениями поставленных боевых задач. При необходимости в интересах боевых действий координируемых войск представители Ставки ВГК обращались в Генеральный штаб. Вопросы были разные, но чаще всего они интересовались, как обстоит дело с ходом выполнения задач соседними фронтами, с резервами, направлением на фронты боевой техники, боеприпасов, горючего и маршевого пополнения. Одной из ключевых функций представителей Ставки ВГК являлось регулярное информирование Верховного главнокомандующего об оперативно-стратегической обстановке, характере и результатах выполнения координируемыми фронтами боевых задач. В этих целях А. М. Василевским и Г. К. Жуковым достаточно часто, другими представителями - реже, велись прямые телефонные переговоры с Верховным главнокомандующим и руководителями Генерального штаба. Инициатива в таких разговорах исходила как от И. В. Сталина, так и от представителей Ставки ВГК. Содержанием телефонных разговоров обычно являлось обсуждение хода выполнения определенных Ставкой ВГК задач теми фронтами, на которых в данный момент находился тот или иной представитель Ставки.

Иногда затрагивались проблемы ведения военных действий на других фронтах. Нередко А. М. Василевский и Г. К. Жуков высказывали предложения о подключении к проводимым при их участии или под их руководством операциям соседних фронтов, организации новых мощных ударов по противнику на других стратегических направлениях. Обсуждались также вопросы материально-технического обеспечения войск, использования резервов ВГК, назначения или перемещения руководящих военных кадров и другие. Наиболее традиционной и оправдавшей себя формой информирования Верховного главнокомандования являлись ежедневные доклады представителей Ставки ВГК, передаваемые по средствам связи в Генеральный штаб. От них, писал Г. К. Жуков, Верховный главнокомандующий «требовал ежедневных докладов или донесений о ходе подготовки и проведения операций… Если по каким-либо причинам в течение суток не поступало докладов представителей Ставки, Верховный сам звонил им по ВЧ» . Кроме ежедневных докладов Ставка ВГК не требовала от своих представителей в войсках никаких донесений. Только при необходимости внесения в утвержденные планы каких-либо уточнений или дополнений, а тем более изменений представители Ставки ВГК обязаны были немедленно докладывать Верховному главнокомандующему и сообщать в Генеральный штаб. В свою очередь, и Генеральный штаб считал своим долгом и обязанностью оказывать представителям Ставки ВГК постоянную помощь путем широкого информирования их о событиях на других участках советско-германского фронта, а также о возможностях Верховного главнокомандования по усилению координируемых ими фронтов.

Всякое нарушение сроков передачи представителями Ставки ВГК ежедневных докладов вызывало резкую реакцию со стороны Верховного главнокомандующего. В этой связи уместно сослаться на один примечательный факт из практической деятельности А. М. Василевского по координации действий войск Юго-Западного и Южного фронтов в ходе Донбасской стратегической наступательной операции 1943 г. При задержке с отправлением доклада за 16 августа на несколько часов И. В. Сталин резко высказал недовольство и приказал направить А. М. Василевскому им же самим продиктованную директиву, в которой весьма образно противопоставил ему стиль деятельности Г. К. Жукова. Вот основная выдержка из этого документа: «16 августа является первым днем важной операции на Юго-Западном фронте, где Вы состоите уполномоченным Ставки. И вот Вы опять изволили забыть о своем долге перед Ставкой и не присылаете в Ставку донесений. Вы не можете ссылаться на недостаток времени, так как маршал Жуков работает на фронте не меньше Вас и все же ежедневно присылает в Ставку донесения. Разница между Вами и Жуковым состоит в том, что он дисциплинирован и не лишен чувства долга перед Ставкой, тогда как Вы мало дисциплинированы и часто забываете о своем долге перед Ставкой. Последний раз предупреждаю Вас: если Вы хоть раз еще позволите себе забыть о своем долге перед Ставкой, будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта» .

Сам А. М. Василевский о данном упущении вспоминал: «Эта телеграмма потрясла меня. За все годы своей военной службы я не получал ни одного даже мелкого замечания или упрека в свой адрес. Вся моя вина в данном случае состояла в том, что 16 августа, находясь в войсках армии В. В. Глаголева в качестве представителя Ставки, я действительно на несколько часов задержал очередное донесение». Далее, характеризуя отношение Верховного главнокомандующего к представителям Ставки ВГК на фронтах, он писал: «По возвращении на КП фронта я тотчас связался по телефону со своим первым заместителем по Генштабу А. И. Антоновым… Антонов, успокаивая меня, добавил, что получил указание Сталина никого с этим письмом не знакомить и хранить у себя». В заключение А. М. Василевский отмечал, что «Сталин был так категоричен не только в отношении меня. Подобную дисциплину он требовал от каждого представителя Ставки… Считаю, что отсутствие какой-либо снисходительности к представителю Ставки было оправдано интересами оперативного руководства вооруженной борьбой» 154 . После завершения операций представители Ставки ВГК вместе с командующими войсками фронтов и, как правило, при активном участии Генерального штаба готовили итоговые отчеты о своей деятельности. Свои функции представители Ставки ВГК выполняли, исходя из имевшихся у них полномочий, которые до августа 1944 г. были ограничены.

Это выражалось в том, что они не имели права без санкций Верховного главнокомандующего изменять разграничительные линии между фронтами. У них не было полномочий принимать в ходе операций какие-либо принципиально новые решения, а тем более проводить их в жизнь без одобрения Верховным главнокомандующим. Расширение полномочий представителей Ставки ВГК способствовало повышению оперативности и конкретности их деятельности. Вместе с этим существенно возросла и ответственность за принимаемые решения, а также за результаты боевых действий руководимых войск. «Расширение функций представителей Ставки, - по мнению А. М. Василевского, - позволило повысить конкретность и оперативность стратегического руководства войсками» . Точка зрения Г. К. Жукова на данное решение Верховного главнокомандующего выражалась следующим образом: «На мой взгляд, эта мера Ставки, предоставившая в то время широкую инициативу своим представителям, способствовала мобильному, оперативному управлению войсками» .

Роль представителей Ставки ВГК от видов вооруженных сил и родов войск заключалась главным образом в координации применения соответствующих сил и средств. Одним из показательных в этом отношении примеров является поездка вместе с Г. К. Жуковым наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова и командующего ВВС Красной армии А. А. Новикова в апреле 1943 г. на Северо-Кавказский фронт. В центре внимания наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова стояли проблемы оказания помощи находившимся на плацдарме войскам силами Черноморского флота и Новороссийской военно-морской базы. Вместе с Г. К. Жуковым он принимал меры по активизации перевозок на Мысхако необходимых материальных средств. В обстановке, складывавшейся на тот момент на Северном Кавказе, Н. Г. Кузнецов считал нецелесообразной высадку на плацдарм нового крупного десанта. Ему удалось убедить в этом и Г. К. Жукова, о чем они позже докладывали в Ставку ВГК. В это же время командующий ВВС Красной армии маршал авиации А. А. Новиков занимался изучением состояния авиации фронта, принимал меры по совершенствованию ее базирования, организации авиационной поддержки сухопутных войск и завоеванию господства в воздухе. Много внимания он уделял организации скоординированного применения авиации Северо-Кавказского, Южного и Юго-Западного фронтов.

21 и 22 апреля А. А. Новиков докладывал Верховному главнокомандующему, что в результате принятых мер «инициатива в воздухе принадлежит нашей авиации», а авиация противника «значительно снизила свою активность», «перешла к оборонительным действиям» и предпринимает преимущественно одиночные полеты самолетов-разведчиков. Деятельность представителей Ставки ВГК в годы Великой Отечественной войны была исключительно ответственной и нелегкой.

В своих воспоминаниях А. М. Василевский привел, как он выразился, подготовленные «любителями исторической статистики» цифры, согласно которым он из 34 месяцев войны «12 - работал непосредственно в Генеральном штабе и 22 - на фронтах, выполняя задания Ставки». Далее автором мемуаров дано содержательное разъяснение факту своего продолжительного пребывания в действующей армии в качестве представителя Ставки ВГК: «Действительно, в период войны я часто и подолгу бывал на фронтах, выполняя задания Ставки в качестве ее представителя. Бывало это и тогда, когда на том или другом направлении фронта неожиданно создавалась крайне неприятная для нас, опасная в стратегическом отношении обстановка, и Ставка, прежде чем принять соответствующее решение, для уточнения истинного положения и выработки более конкретных и правильных предложений срочно направляла на фронт своих ответственных представителей. Еще чаще она прибегала к использованию своих представителей при проведении наступательных операций.

Как только задумывалась Ставкой где-либо крупная наступательная операция, мы с Г. К. Жуковым, а иногда и другие военачальники, как правило, отправлялись на фронт, сначала для ознакомления с обстановкой, детального изучения противника и данного направления, уточнения замысла, затем возвращались в Ставку для участия в принятии окончательного решения на операцию и для разработки в Генштабе плана, а затем, после утверждения Ставкой директив фронтам, летели на фронт с целью оказать фронтам помощь в ее проведении» 160 . В свою очередь, Г. К. Жуков, делясь наблюдениями и впечатлениями о совещании в Москве, на котором подводились итоги летне-осенней кампании 1943 г. и намечались планы на зиму 1944 г., отмечал: «Александр Михайлович выглядел усталым. Ему, как и мне, пришлось, начиная с апреля, почти непрерывно находиться в движении - то в полетах, то в поездках по фронтовым дорогам. Обстановка в это время была довольно сложная, напряженная и изобиловала чрезвычайно острыми сменами больших успехов и досадных неудач.

Все это вместе взятое плюс систематическое недосыпание, физическое и умственное перенапряжение особенно сказывались тогда, когда мы оказывались в Москве, в тиши кабинетов, где не слышно было ни налетов авиации, ни артиллерийских обстрелов, ни тревожных докладов с опасных участков фронта» 161 . Особенностью деятельности представителей Ставки ВГК было то, что они, как правило, не отдавали письменных приказов, директив и других боевых документов фронтам (армиям) за исключением отдельных случаев. Однако все их рекомендации носили распорядительный характер вышестоящей инстанции и являлись обязательными для исполнения нижестоящими. Наиболее же распространенной была практика отдачи Ставкой ВГК по предложениям своих представителей соответствующих приказов или директив непосредственно фронтам (армиям), тем самым как бы санкционируя и одобряя их деятельность. Наиболее широкое распространение деятельность представителей Ставки ВГК в действующей армии получила в 1943–1944 гг. В это время они направлялись на все три стратегических направления. К началу 1945 г. представительство Ставки ВГК резко сократилось. С февраля по май этого года такими полномочиями был наделен только С. К. Тимошенко. Это было связано с сокращением общей протяженности советско-германского фронта, а также с тем, что во главе фронтов находились квалифицированные и опытные военачальники. Поэтому Ставка ВГК по предложению И. В. Сталина посчитала возможным взять на себя руководство операциями, проводимыми войсками 2-го, 1-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов на центральном, берлинском направлении. Вместе с тем в принятии такого решения не обошлось, видимо, и без субъективных мотивов.

В частности, Г. К. Жуков отмечал: «Война подходила к концу, осталось провести несколько завершающих операций, и И. В. Сталин наверняка хотел, чтобы во главе этих операций стоял только он один» 162 . Представители Ставки ВГК несли полную ответственность за результаты боевой деятельности координируемых или руководимых ими войск. Вспоминая события конца 1943 г., а также оценивая свою роль в них, Н. Н. Воронов после войны писал: «Ведь над командованием Калининского и Западного фронтов, а также и надо мною, представителем Ставки, постоянно дамокловым мечом висела угроза «снести голову с плеч», если хоть одну дивизию противник отсюда перебросит на юг, где решались главные задачи. Мы были вынуждены вести активные наступательные действия весьма ограниченными силами и средствами, прогрызая долговременную оборону противника».

Следует заметить, что со стороны отдельных представителей военного командования периода Великой Отечественной войны отрицательные оценки высказывались и по поводу самого факта учреждения и функционирования института представителей Ставки ВГК в целом. Такого рода оценки были сделаны уже после войны. Что же касается «подмены», «стеснения инициативы», «понижения ответственности» командующих войсками фронтов и «осложнения работы штабов», то такие факты, как и во взаимоотношениях любых подчиненных и вышестоящих управленческих инстанций, в деятельности отдельных представителей Ставки ВГК и их рабочих аппаратов иногда отмечались, однако не они определяли их роль и место в системе оперативно-стратегического руководства вооруженными силами в целом. Институт представителей Ставки ВГК играл, безусловно, положительную роль в организации военных действий, в значительной степени способствовал эффективному использованию сил и средств в решающих операциях Великой Отечественной войны.

Благодаря своим представителям Верховное главнокомандование при минимальных управленческих затратах достигало впечатляющих стратегических и оперативных результатов. Важнейшим достоинством института представителей Ставки ВГК являлось то, что на его создание (в отличие, например, от главных командований войск направлений) практически не требовалось много времени, привлечения значительных управленческих сил, а также больших материально-технических затрат. Представительство приближало Ставку ВГК к фронтам и способствовало успешному решению задач стратегического руководства вооруженными силами. С помощью своих представителей Верховное главнокомандование могло быстро создавать оперативные центры для решения сложных, внезапно возникающих задач на соответствующих стратегических направлениях. «Значение института представителей Ставки, - отмечал А. М. Василевский, - определяется не только тем, что они оказывали помощь в проведении стратегических операций на решающих направлениях, хотя это само по себе очень важно и вряд ли можно всерьез не соглашаться с таким мнением. Представители Ставки играли также большую роль в неуклонном претворении замысла и всего плана операции, в подчинении интересов того или иного фронта общим интересам успешного проведения операции, задачам Верховного главнокомандования».

Таким образом, деятельность представителей Ставки ВГК способствовала достижению единства действий в рамках стратегического замысла, повышению устойчивости и гибкости управления, творческому и оперативному решению задач в операциях групп фронтов. Приобретенный в ходе Великой Отечественной войны опыт создания и функционирования института представителей Ставки ВГК явился ценным вкладом в отечественную теорию и практику оперативно-стратегического руководства вооруженными силами.

Великая Отечественная война 1941–1945 годов. В 12 т. Т. 11. Политика и стратегия Победы: стратегическое руководство страной и Вооруженными силами СССР в годы войны. - М.: Кучково поле, 2015. - 864 с., 24 л. ил., ил.