Арман давлетьяров биография национальность. Арман Давлетьяров: биография, национальность, личная жизнь и интересные факты

Н а сегодняшний день, Арман, ты один из авторитетнейших людей в медиаиндустрии. И очень успешный. Когда у тебя появилась эта установка - добиваться поставленной цели?

Наверное, после того, как умер отец. Мне было тринадцать, я еще учился в школе. Нас всех в семье воспитывали в казахских традициях. Старшие брат и сестра еще раньше уехали из родной Оренбургской области в Саратов и Уральск, где учились в институтах. Мы остались с мамой вдвоем, и вся ответственность легла на мои плечи. Мы жили в небольшой деревне. Мама, доярка, уходила на работу очень рано, я просыпался и начинал хозяйничать. Перед тем как пойти в школу, должен был напоить коров, овец, а еще присмотреть за курами и гусями. Сейчас, когда бываю дома, с теплотой всё это вспоминаю, и кажется, что это было не со мной... Знаешь, Вадим, отучившись в одном институте, потом во втором, в третьем, я всегда приезжал с дипломами к отцу на могилу и говорил: «Вот, пап, я окончил институт». Я уверен, что отец всё слышит, видит, одобряет и радуется за меня. Папа ушел в сорок пять. Мне сейчас столько же, и я понимаю, насколько папа был еще молод. И думаю: а достойно ли я прохожу свой путь, мог бы папа гордиться мной сегодня?

Это понятная рефлексия для человека, который не останавливается на достигнутом и всё время находится в поиске. Расскажи, как ты оказался в Москве?

Старший брат привез меня сюда, когда я закончил восьмой класс. Помню, мы все вместе с мамой сидели и обсуждали, что делать дальше: поступать в Оренбургский юридический техникум - я хотел быть юристом - или что-то еще. И брат предложил: «Давайте попробуем устроить Армана в Москве, там больше возможностей».

Насчет возможностей. Ты ведь далеко не сразу стал заниматься шоу-бизнесом, сначала учился в инженерно-строительном институте.

А до этого - в ПТУ, на столяра-плотника. С моими представлениями о жизни я не думал, что смогу работать столяром-плотником, но выбора тогда не было. В Москве без прописки я мог поступить только в ПТУ. Ни в один техникум меня не брали. После ПТУ, которое я окончил с красным дипломом, был инженерно-строительный институт. Я мечтал учиться в юридическом, но тогда, опять же по правилам Министерства образования СССР, я имел право поступать в институт только по профилю предыдущего обучения, поэтому и был инженерно-строительный.

В результате институт ты бросил?

Естественно. Через два года ушел в армию. А по возвращении перевелся в Московский юридический университет.

Как я понимаю, мыслей о шоу-бизнесе тогда еще не было. А учеба в юридическом могла привести в уголовный розыск, где ты проходил студенческую практику.

Практика в уголовном розыске меня очень увлекла. Это был Перовский район Москвы.

Криминальный в то время?

Девяностые годы, тогда все районы были криминальными. Как только поступал звонок о каких-либо происшествиях в районе, мы вместе с оперативной бригадой выезжали на место.

Страшно было?

Иногда да. Приезжали, например, на место убийства или в морг. Помню, как я первый раз увидел труп. Мне коллеги-оперативники говорят: «Арман, сними отпечатки пальцев». А я не то что снять отпечатки - подойти к нему боюсь. Взрослый мужик, опытный опер, говорит: «Чего стоишь?» В итоге сам подходит к нему, кулаки сжатые разжимает и «снимает пальчики». Смотри, говорит, пацан. Я выбежал на улицу, меня стошнило. А оперативники, после того как провели все необходимые процедуры, сразу поехали обедать - настолько всё это было для них повседневно. Я же три дня не мог есть и спать, так мне было плохо. Или вот случай: поехали по вызову, с нами была женщина-майор, миловидная, так интеллигентно со мной разговаривала. На месте преступления нужно было допросить задержанного. И вот эта женщина-майор вдруг с размаху как даст в лицо этому мужику, он так со стулом и покатился. Я был в шоке... Это был очень яркий период в моей жизни. Самое смешное, я тогда жил в общежитии, и о том, что я прохожу практику в угрозыске, никто не знал. Каждый раз поздно вечером меня к общаге подвозила милицейская машина. Однажды вызывают к руководству общежития: «Мы будем ставить вопрос о вашем выселении, раз у вас такие проблемы с милицией». Пришлось нести справку о практике.

В общем, эта самая практика в уголовном розыске напрочь отбила у тебя охоту заниматься юриспруденцией. Так?

Я бы, наверное, занимался этим и дальше. У меня брат был очень уважаемым юристом, адвокатом, я еще мальчиком бывал у него на слушаниях. Видел, как он красиво говорил, защищал людей. К нему потом приходили со словами: «Спасибо, вы спасли нас», обнимали, целовали. Но это внешняя оболочка. Как-то брат говорит мне: «Ты знаешь, я не могу больше работать адвокатом». Я удивился: «Почему? Это же так здорово - защищать людей». - «Иногда, Арман, приходится защищать подонков». Я не понял: «Как это?» - «Знаю, что он подонок, а приходится его защищать». Вскоре брат покинул адвокатуру, стал прокурором по надзору за судами. Но эта фраза, что приходится защищать подонков, у меня отложилась, я понял, что такая работа - не для меня. Брата я очень любил. Он заменил мне отца.

Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

Брат умер более десяти лет назад. Я всегда прислушивался к его советам, благодаря ему поступил в юридический. Я был тогда счастлив, хотя понимал, что мне нужно еще и работать. Перевелся на заочное, днем работал, причем устроился в то же ПТУ, где раньше учился, преподавал там право и спецтехнологию. У меня был единственный черный костюм, который я каждый день надевал. Мои ученики - семнадцатилетние ребята, я чуть старше, и они не воспринимали меня всерьез. Иногда чуть до драки не доходило. Представь, выхожу в коридор, вижу - сидит ученик, курит. Я же преподаватель, говорю: «Бросьте сигарету». Он отвечает: «Докурю и брошу». Я закипаю. А он так спокойно реагирует: «Ну ударьте». Я еле сдержался. Было много таких ситуаций, но для меня это богатый опыт, потому что там я научился общаться. Каждый день было по пять-шесть лекций, вечером - занятия в университете. Еще я подрабатывал у родственника в компании, которая занималась продажей бытовой техники.

Это уже шаг в сторону шоу-бизнеса.

Да, хотя я никогда в жизни даже представить себе не мог, что когда-нибудь буду работать в этой сфере. Тогда я как раз познакомился с группой A’Studio. Потом были группы «Восток», «Отпетые мошенники», затем я стал продюсером Мурата Насырова. Мне нравились эти поездки, впечатления, знакомства. Чувствуешь себя немного психологом, потому что всё время должен находить общий язык с новыми людьми. Выходишь, например, из самолета в незнакомом тебе городе, тебя встречают люди, которых ты никогда не видел, но они должны передать гонорар за выступление группы. И ты не знаешь, чего от них ожидать: могут оказаться приличные люди, а могут быть и бандиты. Идешь на свой страх и риск. Сегодня все организаторы гастролей известны, а тогда это была рулетка.

Обманы случались?

И обманы, и угрозы. Особенно когда мы выезжали с группой «Восток». Этих девчонок зазывали в баню, считали, что они кроме выступления на сцене должны оказывать и другие услуги. И нужно было всё время искать выход из экстремальных ситуаций. Позже я поступил в Российскую академию госслужбы при Президенте РФ на факультет акмеологии и психологии профессиональной деятельности, потому что хотелось развиваться дальше. С удовольствием ездил на сессии, сдавал экзамены. Для меня это были студенческие праздники, мы сидели за партами - взрослые мужчины и женщины. Потом я защитил там кандидатскую. Но если говорить о шоу-бизнесе, то в первую очередь нужно любить творчество артиста, с которым ты работаешь. Без этого невозможно.

В центре твоего внимания огромное количество артистов. Я не верю, что ты любишь всех, с кем сотрудничаешь.

Если я скажу, что всех люблю, это будет неправдой. С другой стороны, мне Филипп Киркоров недавно сказал: «Арман, твой минус заключается в том, что ты всех любишь и всех прощаешь». Может быть, он в чем-то и прав, я же без слова «любовь» не представляю своей жизни, оно имеет для меня особое значение. Я люблю свою маму, свою семью, сестру, которая живет в Оренбурге и очень дорога мне, люблю свой город, свою родину, люблю друзей, отношусь с большим уважением к своим коллегам и артистам и ценю дружбу с ними. Без этого я бы не смог сегодня руководить каналом и получать те результаты, которые у нас есть. То, что мы лидируем среди музыкальных каналов страны, это заслуга нашей команды. Я никогда не думал, что буду руководить «МУЗ-ТВ» и обрету так много друзей в этой области. В детстве я смотрел на Аллу Пугачёву по телевизору и даже не предполагал, что буду с ней дружить, бывать у нее дома и есть плов, приготовленный ее руками. Мечтал хотя бы раз в жизни увидеть Москву и Красную площадь, и чтобы мама ни в чем не нуждалась.

Где сейчас мама живет?

В Оренбургской области, в том же селе. И не хочет оттуда уезжать. Там могилы отца, брата. Иногда мама бывает у нас в гостях. Наши с ней встречи и особенно расставания - это очень трогательные моменты. Маме уже почти восемьдесят. Когда я уезжаю, она всегда говорит улыбаясь: «Так, плакать не буду, болеть не буду, не умру». Недавно посадила перед собой меня, мою жену: «Мы должны поговорить». И продолжает: «Я знаю, ты сильный, но я уже в возрасте и рано или поздно уйду. Я хочу, чтобы вы знали: я вами довольна и благодарна вам за всё, что вы для меня делаете. Но когда я умру, вы должны всё выполнить по нашим казахским обычаям». И стала рассказывать, как это должно быть. Я заплакал. Мама говорит: «Как мне теперь спокойно умереть? Ведь ты будешь плакать, у тебя поднимется давление, и ты можешь заболеть, я уже сейчас за это переживаю. У тебя есть семья и дети, ты не один, а я, что бы ни случилось, всегда буду рядом с вами».

Ясно, Арман, твой внутренний стержень - это от мамы.

Да, Вадим. Я похож на маму не только внешне, но и по характеру, она меня многому научила.

И сама жизнь преподнесла тебе немало уроков. Ты, например, учился на столяра...

И могу вставить замок, постругать рубанком. Покосилась дверь - сам ее сниму, починю, обойдусь без всяких мастеров. Дети удивляются: «Папа, как вы это делаете?»

Дети с тобой общаются на вы?!

И с мамой - на вы?

Естественно. Мы с женой тоже на вы. Наши родители так же общались между собой. У жены в семье тоже так принято. Мы бережем традиции. Хотя друзья удивляются, даже иронизируют. Приходит к нам в гости группа A’Studio, сидим за столом, супруга по привычке спрашивает: «Арман, вам положить салата?» Ребята шутят: «Что за ханские замашки?» Но такое обращение очень многое в семейных отношениях сглаживает. Ведь ругаясь не скажешь: «Вы дура» или «Вы дурак».

Это верно.

С братом мы были на ты, но при родителях говорили друг другу «вы». Например, моя мама никогда в жизни не видела, чтобы я в руках держал бокал вина или сигарету. Даже на семейных праздниках.

Арман, у нас получилась замечательная фотосъемка. Ощущение абсолютной семейной идиллии. А как вы с женой познакомились? Как, кстати, ее зовут?

Знаешь, Вадим, я сознательно никогда и нигде не называю имен ни жены, ни детей. Это, может быть, мое суеверие. Я их таким образом оберегаю. Жена до последнего момента сомневалась, стоит ли ей и детям участвовать в фотосессии для журнала, о чем ты просил. Она непубличный человек. Поначалу меня возмущала ее закрытость, ее нежелание сопровождать меня на мероприятиях. Это же моя работа. Мы много спорили, даже ругались на эту тему, но в конце концов она мне сказала: «Вы все-таки решите, Арман, что для вас важнее: чтобы я ходила на ваши мероприятия, на которых вы пропадаете допоздна, или уделяла больше внимания нашим детям? Вот вы после каждого разговора с мамой переживаете, что мало времени с ней проводите. Хотите, чтобы и с нашими детьми было так же?» И я с ней согласился.

Ну а отдыхать вы вместе с женой ездите?

Только вместе. Иногда супруга мне говорит: «Слетайте куда-нибудь, может, вам нужно одному побыть?» Но отдыха без семьи я не хочу. Дети шумят, рано просыпаются, по мне ползают, всё время задают вопросы, но я лучше не высплюсь, но буду рядом с ними.

А все-таки как вы с женой встретились?

Это история, которая всех почему-то удивляет. Нас познакомили. Мама сказала: «Сынок, тебе уже тридцать три, и я хочу, чтобы ты не был одинок. Если ты до сих пор сам не нашел себе невесту, то по казахским обычаям мы найдем тебе невесту из нашего рода».

То есть из вашего села?

Нет, из нашего рода. Казахский народ подразделяется на жузы, на рода, и вот мой род называется торе. Мужчины из этого рода - прямые потомки Чингисхана, женщин они выбирали тоже только из рода торе.

А ты был психологически к этому готов?

Мне с детства бабушка об этом говорила. По молодости я считал это предрассудком. Но чем старше становился, тем реже мог сказать матери «нет». Поэтому когда она предложила: «Сынок, если позволишь, я найду…»

…ты ответил: «Давайте, мама»?

И когда ты встретился с невестой?

Через месяц, кажется. Нам помог академик Норбеков, который живет в Москве и дружит с нашей семьей. Он разыскал семью моей будущей невесты. В Ташкенте. Мы встретились, это были восточные смотрины. Я ей потом сказал: «Когда вы проходили мимо, у меня что-то внутри ёкнуло». А она: «А я вас поначалу даже не заметила». Мы сидели за столом с гостями, а она просто поздоровалась и прошла мимо. И всё. Потом, когда нас сосватали, мы впервые поговорили. Жена на одиннадцать лет младше, ей было тогда двадцать два, она краснела, задавала мне вопросы о том, как я представляю себе нашу совместную жизнь.

Поразительно, ты познакомился с будущей невестой уже после того, как решение о вашей свадьбе было принято!

Я тогда на один день прилетел в Ташкент. Она говорит: «Вы же взрослый образованный человек. Мы очень разные. Вы живете в Москве, я - в Ташкенте. Как вы можете на мне жениться?» И я ответил: «Я настолько люблю и уважаю своих родителей, что доверяю их выбору - мама никогда бы не нашла мне недостойную невесту». В тот же день получил согласие. Видимо, я ее убедил.

Потом она приехала в Москву?

Да, за свадебным платьем. До этого у нас была еще одна встреча, но буквально на полчаса и с участием родственников. Мы всё купили для свадьбы, и невеста улетела. А я вдруг подумал: «Что же я творю?» Она мне показалась такой хрупкой и нежной, а я все-таки человек с опытом, и я понял, что, женившись, испорчу ей жизнь. Позвонил маме и сказал, что всё это ошибка. Кстати, любопытно. Моя будущая жена после того, как увидела меня в московской обстановке, прилетев в Ташкент, тоже решила, что свадьбу надо отменить. Начался жуткий скандал. И все-таки свадьба состоялась - я ее помню будто в тумане. Потом было наше первое совместное утро. Я просыпаюсь, выхожу на кухню, а на столе яичница, блинчики, каша, сырники - короче, всё, что можно приготовить на завтрак. Весь большой обеденный стол заставлен блюдами. «Что это такое?» - спрашиваю. Жена говорит: «Я просто не знаю, что вы едите на завтрак, поэтому приготовила всё, что могу».

Какая прелесть!

Так мы начали нашу совместную жизнь. И конечно же, не раз пытались развестись. Были случаи, когда мы говорили: «Всё, ничего не получится». Представляешь, Вадим, я прихожу домой в два часа ночи после очередной презентации. А у меня вся рубашка в помаде, пахнет от меня дамским парфюмом. У нас же в шоу-бизнесе все целуются при встрече. И объясни, что тебя обнимала Анна Семенович или еще кто-то, и то по работе. Для жены это был стресс. Я видел ее растерянность и понимал: всё, конец, не хочу жену мучить. И тогда она произнесла: «Если мои и ваши родители нас поженили, то они, наверное, умнее нас и желают нам счастья. Значит, нам надо попробовать правильно выстраивать наши отношения. Если мы расстанемся сейчас, а через какое-то время помиримся и простим друг друга, то всё равно этим расставанием сделаем больно нашим родителям».

Мудрая женщина.

Постепенно появились чувства. Первый раз я ощутил поддержку жены буквально через несколько месяцев после свадьбы. У меня тогда умер брат. Жена сказала: «Я останусь с вашей мамой». И несколько месяцев жила в деревне. Потом я баллотировался в Госдуму. В избирательную кампанию я вложил все свои средства, привлек спонсоров, назанимал кучу денег. В результате в Думу не прошел и оказался без денег, да еще с огромными долгами. От меня отвернулись все. Кроме жены. Я был подавлен. Пришел домой, говорю: «Что теперь делать?» А она спрашивает: «Сколько у нас осталось денег?» - «Пятьсот или шестьсот долларов». Жена говорит: «Поездка в Египет на две недели стоит четыреста. Давайте слетаем, вы отдохнете, а потом решим, как быть дальше». Мы полетели, я отвлекся от всего, набрался сил, а главное, вернулся оттуда с чувством огромной любви к своей жене. Вскоре она сказала мне, что беременна, и я заплакал от радости. Так начался совершенно новый, счастливый этап нашей жизни, который длится до сих пор.