Интервью с поэтессой. Интервью с поэтом
"Мой новый город так многоцветен, так дружелюбен, как ты, нестрижен.
И все прохожие — незнакомцы, и каждый час — перекресток судеб.
Лицом к востоку. И слепит солнце. И слепит счастье.
Все будет, будет".
Эти строки принадлежат Бродячему Муру — такой псевдоним у замечательной поэтессы Екатерины Малофеевой из Улан-Удэ. Она пример того, как можно быть одновременно успешной женщиной, счастливой мамой и женой, и при этом создавать проникновенные стихотворения. У неё еще нет собственного сборника, ведь она не гонится за всемирной популярностью. Однако Екатерина ведет вконтакте свой поэтический паблик. У поэтессы пока небольшое количество подписчиков, но она все равно рада, что нашла своих читателей и познакомилась с новыми людьми.
Я поговорила с Екатериной, чтобы узнать, как начинался ее творческий путь, что она думает о современной поэзии, как у поэта рождаются строчки и многое другое.
Для начала расскажите о себе. Как Вы можете себя охарактеризовать? Мне, например, кажется, что Вы позитивный человек и любите пошутить, несмотря на то, что в ваших стихотворениях присутствуют напряженность и переживания.
На самом деле этот вопрос заставил меня задуматься. Наверное, все зависит от фазы Луны: иногда я милейшее позитивнейшее создание, иногда препротивная истеричная дамочка. Писать могу только, когда мне плохо, когда в душе сидит какая-то заноза. Выплеснешь истерику на бумагу -вытащишь эту занозу из души.
Лично для себя я многое нашла в ваших произведениях, постоянно слежу за обновлениями вашего паблика. Откуда черпаете вдохновение для работы? Согласитесь, что создать качественный, проникновенный, жизненный текст сложно, хотя у некоторых все идет «как по маслу».
- Благодарю, очень приятно слышать. Я думаю, что всем людям, любящим творчество, известно, «из какого сора растут стихи» - это же такие маленькие монстрики, которые питаются нашими страхами, болью, кровью и слезами. В целом, процесс написания у меня происходит так: сначала возникает несколько четких образов, которые крутятся в голове несколько дней, потом они обрастают какой-то канвой и ложатся на бумагу, затем начинается этапвычитки и редактуры, во время которого необходимо убрать недочеты ритмики и прилизать шероховатости. Конечно, это сложная работа, в первую очередь, в эмоциональном плане, ведь иногда, если пишешь о чем-то сокровенном, строчки рождаются в муках, близким к родовым, но сопротивляться их рождению — просто бес-по-лез-но.
- Очень интересно узнать, как появился такой псевдоним - «Бродячий Мур»?
- Моя девичья фамилия — Муромская, поэтому со школьных времен подруги окрестили меня Муркой или Муром, а вторую часть псевдонима я решила взять, потому что жизнь дала мне немало возможностей попутешествовать от Европы до Таиланда. По профессии я переводчик, к тому же еще и вахтовик с небольшим стажем, удалось поработать и на юге России, и в суровых северных условиях. Сейчас муж усмирил мою тягу к бродячей жизни, правда, перед этим увез меня из родного города, но я уверена, что наши совместные путешествия еще впереди.
Всегда любопытно, как же человек начал свой творческий путь. А когда вы поняли, что сочинять что-то — это ваше? Произошел ли переломный период в жизни или же все началось с детского чтения на утренниках и сочинения коротких четверостиший?
- Второе-второе, определенно второе. Все началось с детских наивных попыток, наверное, как и у многих, со временем и нарастанием эмоционального багажа начала меняться сама и, соответственно, менять творческий стиль. Ну а каждый перелом в жизни — новая почва для роста.
Знаю, что некоторые творческие люди не любят собственные творения. А как вы относитесь к своим работам? Важно ли критиковать самих себя?
- Конечно, важно. Самовлюбленность и нетерпимость к критике — к сожалению, признак графомании. Конструктивная критика (как собственная, так и со стороны) очень важна для роста и становления поэта. Здесь же могу заметить, что раньше достаточно болезненно относилась к хамским комментариям, сейчас отпустило — к необоснованным выпадам нужно относиться проще. А по поводу отношения к собственным работам, заметила такую противоречивую вещь...иногда бываю довольна написанным, потому что удалось найти нужную форму для отражения своей боли, а у читателей — реакция достаточно равнодушная, если же наоборот — написала и уверена, что подача в чем-то неправильная, через какое-то время с удивлением замечаю, что многим нравится. Наверное, дело в многополярности восприятия.
- Процитируйте несколько строчек самого важного для вас стихотворения. И почему именно это?
- Наверное, для меня это стихотворение Анны Андреевны Ахматовой «Сжала руки под темнойвуалью» Вот эти строки:
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру.»
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
По-моему, это такая отменная иллюстрация того, насколько по-разному мужчины и женщинывыходят из отношений. Никогда нельзя забывать о том, насколько мы инопланетны друг для друга.. Только иногда мостики наводим между нашими мирами для коротких встреч.
А если именно о моем, то сейчас, наверное, для меня самое важное — это «буду учиться любить твой город» - эта строчка просто фоном постоянно в уме звучит, как саундрек моей эпохи перемен после переезда к мужу.
Недавно вышел сборник «Чайной лирики». В него вошли ваши стихи. Какие эмоции вас переполняли, когда вы получили свой экземпляр?
Получить предложение о публикации в «Чайной лирике» было невероятно лестно. Очень благодарна администраторам за этот шанс (речь идет о администраторах поэтической группы «Чай со вкусом коммунальной квартиры»: в «Чайной лирике» напечатаны работы авторов из этой группы - ред).Главные мои эмоции: «Неужели я и правда делаю что-то стоящее?» Свой экземпляр с гордостью вручила маме, она мой самый главный понимающий читатель.
Скажите, пожалуйста, не возникало ли у вас когда-либо желания переехать из Улан-Удэ в ту же Москву? Возможно, там бы вы быстрее стали популярной и даже выпустили бы свой сборник.
Я какое-то время жила в ближнем Подмосковье, работая фрилансером в одном из московских переводческих агентств, но быстро поняла, что это не мое. Даже при полудомашнем существовании с редкими вылазками в столицу не смогла найти нужный ритм, наверное, слишком нервная и эмоциональная для большого города. На самом деле я не гонюсь за популярностью. Очень рада, что нашла свой круг читателей и обзавелась новыми замечательными друзьями, когда начала вести паблик. Сейчас это все, что мне нужно.
Назовите несколько современных поэтов, которых стоит почитать. Почему-то многие уверены, что современная проза и поэзия находятся в катастрофическом упадке — вот такой вот стереотип.
Может быть, людям с консервативным мышлением кажется, что дела с современным творчеством совсем плохи. Я уверена, что это не так. В наше время Интернет-площадки даютвозможность попробовать свой голос и быть услышанными всем желающим - это уже немало. Конечно, время диктует свои законы, и современная веб-поэзия имеет свой собственный стиль, несколько небрежный к канонам, но весьма проникновенный. На мой взгляд, лучше всего этот легкий, рваный, болезненный стиль удалось схватить «Чаю со вкусом коммунальной квартиры». Своих любимых авторов я нашла именно там: Пряша, Даша Сонина, Владимир Листомиров, Джек Абатуров, Аля Кудряшова, Дарёна Хэйл. Могу долго перечислять имена, если меня не остановить.
Какие у вас творческие планы?
Жить, чувствовать и писать понемногу. Сейчас, наверное, придется ненадолго уйти в режим радиомолчания:несколько дней назад у нас родилась вторая дочка, и я настолько счастлива, что пока не пишется. Но я обязательно в скором времени вернусь!
Что бы вы хотели пожелать нашим читателям?
Найти в нашем хаотичном мире «своих» людей, найти и не терять, твердо идти выбранной дорогой и обрести свое солнце в пути. Будьте счастливы, дорогие мои! Спасибо за интересную беседу!
Беседовала Анна Мареева.
Интервью с Ксаной Василенко и подборка стихотворений. Взял интервью и сделал подборку baken.
Писать о поэте Ксане Василенко несколько сложнее, чем её же читать. Сама Ксана пишет очень просто, и пусть вас не обманывает, что на аватаре она блондинка. Чем тоньше слой клетчатки, заботливо укрывающей ваши нервы, тем понятней Ксана. У самой у ней, судя по всему, "наружная проводка", т.е. нервы вообще сверху. А как ещё могут получится эти слова, строки, стихи? Можно только позавидовать такой поэтической "анатомии": сиди да пиши, что чувствуешь. Наверняка получится остро, пронзительно (ведь то, что у Ксаны снаружи, у нас внутри, под кожей - это надо пронзать). Конечно, при условии сохранения силы импульса. Дело в том, что Ксана уникально "сверхпроводима". Свои ощущения жизни она передаёт без потерь. Я догадываюсь о первоисточнике этого умения: честность. Ксана воинствующе честна сама перед собой. От простецкого "а здесь я не уверена, помогите" до спокойного конфликта с заботливыми друзьями по поводу отдельных строк.
А ещё - просто мудрость. Кажется, врождённая.
Говорить о языковых особенностях Ксаниных стихов - это входить в густые филологические дебри. Я их подзабыл, а Ксана просто не любит. Да и зачем нам знать все эти формулы -гетиков, -лептиков, -оидов, если мы ими нормально и даже лучше живём.
Ксана Василенко - современный русский поэт. Читайте, любите-жалуйте.
И огромная ей благодарность за ответы на вопросы (возможно, не самые умные).
1. Ксана, насколько читающей была семья, ближнее окружение?
Кто-то руководил Вашим чтением, подсовывал, являл образцы?
Сам был образцом?
К. В. Да у нас, вообще, читающая семья. Отца не помню без книжки… Это он так навёрстывал упущенное время, когда мальчишки зачитываются приключенческими романами. Ведь ему неполных шестнадцать было, когда он сбежал из дома на войну… Всё самое интересное проскочило мимо него. Были только плен и лагеря – немецкие, сталинские. Никакой романтики. Освободившись, накинулся на книги с жадностью. Бабушка была без ума от Тургенева и Есенина, мама - от Мопассана и Золя. Я читала без разбора, всё, что встречала «на пути" с детства, и никто из взрослых не "регулировал" этот поток, поскольку всем было некогда. В моё время детство было "взрослым", самостоятельным...
2. Это понятно и знакомо.
Запойное чтение. А была ли ему конкуренция со стороны других школьных предметов? Математика, зоология, физ-ра?..
К. В. Было, скорее, «дружеское поглощение» - уроки литературы. Они помогали хотя бы «разложить по полкам» всё, что было свалено в юной головушке К.В. Например Чехов вышел на первый план и «прогнал» Толстого, но Достоевский, почему-то, так и остался для меня писателем хороших детективов. Во всяком случае «Униженные и оскорблённые» и «Преступление и наказание» я до сих пор по-другому не воспринимаю…
Ага, физра! Я бегала хорошо))
3. Ксана, первое в жизни стихотворение Вы написали (сочинили) или прочитали (услышали)?
К. В. Услышала, конечно. Бабушка разучила со мной «Ласточка с весною в сени к нам летит», когда мне было года два.
А сочинила впервые - то ли в первом, то ли во втором классе. Помню наизусть (клянусь!)
«Паутиною опутано,
синеглазое и рыжее
Бабье лето словно голубя
Гонит солнышко над крышами.
Ошалевшая от радости
В лес забралась осень ранняя
Подожгла деревья спичками,
Дым пустила над полянами»
Там ещё история была с конкурсом… Короче, лучший стих обещали в городской газете опубликовать. Мой стишок вернули с пожеланием учиться писать самой, а не привлекать для этого взрослых.)
4. Было ли искушение подражать великим образцам? Насколько осознанно Вы уходили от подражательности? Или этой проблемы не было вообще?
К. В. Ну, я даже про Пушкина не думала, что он великий, хоть и читала лет с пяти его « Буря мглою…» и первую главу «Евгения Онегина» до «… и в Летний сад гулять водил» с готовностью, всем, кто «похлопает». .. Беда в том, что я ничью великость не чувствую. Это ущербность моя, видимо…
Нет, никогда не ловила себя на желании подражать. Да я долгое время не настолько любила и знала поэзию, чтобы иметь кумира. А случайной встречи с поэзией, которая «одним выстрелом в сердце» как-то не случилось в моей жизни. Сейчас много читаю хорошей сетевой поэзии, радуюсь тому, что эту хорошую поэзию делают и мои друзья. Перечислять всех – наберётся имён на приличный справочник. Скажу только, что имя, к которому «тянусь» в любую «погоду сердца» - Светлана Чернышова, не кумир – отдушина и пример женского «поэтического дыхания». Стихи, на которые смотрю снизу вверх принадлежат Маше Не., стихи, которыми лечусь, как росными травами – Галине Золотаиной. А мужская поэзия для меня сейчас – стихи Лешека. Регулярно хожу на его страницу на Стихи. ру гостем, не обнаруживая себя в отзывах. Просто перечитываю полюбившееся, радуюсь новому… А вот кумира так и нет!))
Я, кстати, обязательных для барышень Цветаеву и Ахматову прочла впервые лет в тридцать. Но и в тридцать лет я не смогла «услышать» в их любовной лирике ничего такого, что касалось бы меня напрямую. Почти ничего… Но «Реквием» Ахматовой – особенное место занимает в моей душе.
5. Как рано в Вашем сознании появилось понятие "тема"? И появилось ли оно сейчас?...
К. В. Тема… Так уж осознанно, чтобы прямо: « стихотворение на тему…» не пишу ничего. Скорее, тема находит меня сама… Событие или случай из чьей-то жизни мне легко рассказать в рифму, а не прозой)) Впрочем, реальная жизнь по обе стороны моего личного окна, тоже - одна большая тема.
6. Представляется так: тема "находит Вас". Возникает "точка непокоя". Что дальше? Вы включаетесь в работу сразу или ждёте дозревания? Вообще, насколько управляем Вами процесс сочинительства?
К. В. Честно? Ну, по-разному. Иногда не случается ничего. То есть тема нашла меня, а я не нашла средств её описать)) Иногда, как сейчас, например, мучаюсь темой, как больным зубом. И слова находятся и желание писать есть, а вот всё не то… Пять вариантов одного четверостишья – это что? Даже не знаю, как это назвать…
На сегодняшний день, к примеру, у меня есть чёткое ощущение "титаника" в отношении всех пяти вариантов. Но я ведь умею считать до десяти, так што, конечно "доведётся", только не знаю какой номер увидит читатель)))))))))
7. Был ли соблазн сделать поэзию профессией?
К. В. Поздно мне о соблазнах думать)) Конечно, нет. Эту профессию получают, кажется, в литинституте. Я же – обычный самоучка, каких пуд пруди в сети. Стихи –хобби, скорее.
8. Я очень мутно отношусь к факту правки Пушкиным своих стихов. "Посмотрите, его рукописные листы буквально черны от исправлений!"с. Неужели можно написать стихи приблизительными словами, а потом правкой доводить их до шедевра?
Как это происходит в Вашей практике?
К. В. У меня бывает, что в один присест напишется стихотворение. Зато правлю его годами – по слову, по строчке, бывает, и целыми кусками переписываю. Я свои редко перечитываю. И ни одного не помню наизусть. Но случается, что в один присест и больше ни одного исправления. Как литой стих получается – мне нравится, читателю нравится. Чего ещё желать!
9. Скажите, пожалуйста, "Лотта" для Вас какая-то отдельная веха или просто тема потребовала большего объёма? Мне видится, что веха. Что останавливать мимолётности и являть их Вам более свойственно. Исхожу из того, что "Лотта" одна, а "стоп-кадры" – остальное.
К. В. Ну, вы же знаете, как создавалась Лотта - в шутку, с элементами игры на общелите. Писала "кусочки", выставляла на Общелите. Это позже я, к собственному удивлению, обнаружила в Лотте похожесть на саму себя. Правда, в моей истории не было мамы с Валетом, не было публичного дома(смеюсь)), и был не литератор, а человек, который снимал кино. Сравнила и ахнула однажды)) "История Лотты" не сделала мои следующие работы лучше, чем эта повесть. После "Лотты" я стала писать слабее, менее эмоционально, стала "прятаться" от читателя. Так что, если и "веха", то на дороге, что "под горку"))
10. Ксана, а когда стихи "не идут", Вы отдыхаете? нервничаете? пишете просто для "поддержания формы"?
К. В. Раньше пугалась)) Графоманство не терпит "простоев" конвейера. Сейчас эти периоды стали затяжными, и я принимаю их спокойно - не пишется, и не надо.
11. Что думает о Ваших стихах сын? Он каким по очереди их читает?
К. В. Говорит, что гордится мной)) Хотя, не читает.
12. Как Вы относитесь к цирку вообще и к дрессированным животным в частности?
К. В. Не поверите! Перед Вами человек, который не любит цирк. В жизни своей была всего три раза. А дрессированные животные на арене вызывают только жалость.Кроме кошек Куклачёва, конечно - эти всей гурьбой когда-то усыновили клоуна и вот, "чем бы дитя не тешилось...", изображают дрессированных. Нельзя же ребёнку отказывать в играх!))
13. Ваши любимые фильмы, актёры, учёные?..
К. В. Давно покинувшие нас Плятт, Жаров, Грибов - любимые и великие. Сейчас с удовольствием смотрю, как играет Пётр Мамонов. Любимых фильмов нет.
Ксана, огромное Вам спасибо!
КАЖДОЙ СТРОЧКОЙ
салат из экспромтов
Хвойный запах похорон,
восклицателых ворон
оживленность... Первый снег,
Как незрячий человек
То ощупает лицо,
То споткнётся о крыльцо.
Разрыдаются дома:
"Ой, зима, зима, зима!"
***
В этой раме нет портрета -
Он сбежал на время лета.
Я вернусь до первых слёз
Сентября, и красный клёст
Расклюёт кедровость рамы.
Щепки-веер...
Хари Рама...
***
В нашем доме (ты слышишь?)
Портрет твой потрогало счастье,
У порога замялось, воскликнуло:
Ой! У вас мыши!
И - за дверь, а за дверью молочница Настя
Цап его, и - к себе, под бобылью, дырявую крышу...
***
...выйдет срок октябрьской рябине
раздавать конфеты снегирям...
Бог расстелет скатерть на равнине,
чтоб кормить надеждами мирян...
***
Да прозвенят в тиши стаканчики -
души гранёный инвентарь!
Давайте, девочки, за мальчиков…
…поверх стаканчика- сухарь…
***
Каждой строчкой каюсь на миру,
Каждый стих взахлёб: снимаю кожу,
Строю перед вами лица, рожи…
А, хотите, я для вас умру?
Но и вы тогда умрёте тоже...
***
Париж, ты спишь?
А я тобой взрослею,
Расставив розы в вазы Тюильри
РОБЕЮ, МАМ
Робею, мам. Пропахли корвалолом
Постель и шторы. Я в ночной рубашке
Похожа на… склонённого над чашкой
Отвара трав ручного богомола.
Всё чётче страх, безденежье всё глубже
Сосёт из сердца волю к переменам.
Позавчера внезапно у пельменной
Скончался дед - рукав из майской лужи
Всё пил и пил, по локоть набухая,
Пока медбратья вышли из «кареты»,
Пока осмотр, покуда то, да это,
Так и ушёл – одна рука сухая,
Другая – нет. Какой-то сюр!
Бывает…
В ночи каштаны ходят, носят свечи -
У них то пир, то проводы, то вече.
Робею, мам. Но я - каштан. Живая...
ДУРОЧКА И ЦЫПЛЯТА
Глумились, били, цыкали слюной
и Рыжей Магдой звали меня.
Крашенки
катились по земле. Фома слепой
ступай, просил, ступай отсюда, Машенька.
А я как закричу, как завизжу:
не трогайте меня руками, сволочи!
Я - свечка божия, с утра у стен сижу,
пусть дух мой спит пока еще, но полночью
сойдёт Огонь Небесный на меня,
и фитилек займётся алым цветиком
вблизи Престола... Стану я ронять
свой чистый воск по капле, мелким крестиком...
Давили с хрустом крашенки глупцы,
входили в раж, кружились в дикой заверти,
когда из-под сапог у них: цып-цып …
цыплята разбегалися по паперти.
КРИСТАЛЛИЧЕСКОЕ ТЕЛО
Подписывать конверты – адреса
и явки выдавать под пыткой джаза…
У джаза невозможные глаза
И маленькая родинка под глазом…
…
Кто-кто, а я-то непременно,
Наперекор, оборочусь
И стану солью.
На, мой нервный,
Кольцо(пока лишаясь чувств,
Ещё не полностью кристальна,
С живого пальчика сниму)!
Ты, лёгкий на ногу, из спальни
Уходишь просто потому.
…
Тебе бы женщину–шхуну,
А я – катерок-ветерок.
Ладно, считай меня умной,
Раз уж красивой не смог.
…
я тебя знаю
я тебе верю
нас уже стая
мы уже звери
ДУШЕ СТО ЛЕТ
Внесут с мороза хрустко-жестяное...
Бельё задышит радостно и чисто,
На стёклах дня растения и числа,
Но отмахнёшься: стужа… кости ноют…
И станешь старой. Старше твёрдой книги,
Поля которой помнят руку бабки –
Как тяжелела в той, протестной схватке
С одной из самых ревностных религий,
Как опадала в каждом пораженьи,
Вложив цветок с покорностью в межглавье:
«Аминь!»
Как много было в этом сплаве
Любви и злости, холода и жженья!
А ты? А ты заранее готова
Принять всё то, о чём грозится книга…
Душе сто лет; ни подвига, ни ига,
Душе хватает томика Лескова…
У ВАС ЕСТЬ ЖЕНЩИНА
У Вас есть женщина, а Вы о ней не знали,
Жевали дни, натягивая жилы
До гула в теле. В Вашем тронном зале
Всегда зима, жена и дети жили…
А женщина гуляет в чёрном шлеме
Густых волос, с копьём зонта, без лука
И стрел, по пляжу. Маленькое племя
Её встречает у калитки… Ну-ка,
Пересчитаем: куры, кошка, тополь…
Она Вас выждет, вычтет из зарплаты,
Поставит в вазу, выманит в некрополь
Зеркал и глаз, в прохладные палаты
Пещер, где Ящер с Ящерицей ловят
Капель с высоких сводов языками…
Она схитрит, положит в изголовье
Вам сердолик – шелковый, алый камень.
У вас есть женщина. Красивая, живая,
Она целует Ваш пиджак и нитку
Откусывает долго-долго, зная,
Что пуговиц оторванных в избытке
У времени, которое ещё…
ДЕРСУ
В этих пределах, куда не дотянется дым,
Жирное слово и порох охотничьей мысли,
Я остаюсь собирать молодые плоды
Первых открытий со вкусом крыжовенно-кислым.
Буду идти, утопая по пояс в снегах
К устью Уссури, и падать на пышные груди
Дивных сугробов. Качаясь на длинных ногах,
Кедры за мною – ветвистые, стройные люди.
Ты говорил, что ни тронь, всё живое вокруг.
Тигр или речка, глухарь ли, мошка, муравейник…
Воздух согласием взрежет, морозно – упруг,
Голос изюбра. Звериная суть откровений
В том, что он есть, необычный, высокий покой
Со-бытия, проживания в строгом порядке.
Стану ли камнем, лисой ли, дождём над тайгой,
Волком, рысящим до логова в горном распадке?
Кем же я стану, когда добегу до реки?
Чем-то живым навсегда под укрытием веры:
Ты где-то здесь, усмехаешься из-под руки,
Милый Дерсу, мой учитель словесности. Первый...
ЭРИК
Он толст и сед,
И пять минут как умер…
На олове подрагивает пудинг -
Такое потрясение!
Мурашки–
пупырышки
на коже канапе.
А кресло, обнимая
тело, белой
тафтой обито,
стиснуло объятья
в последний раз…
В последний!
Милый мастер,
Наш мастер Эрик!
Как краснодерев,
Как полирован,
Бархатен
И замшев
Был мир!
И нет…
И больше мира нет.
Как нет?
Покуда
Кружева манжет
Досыта пьют
Из винной кислой лужи,
В ладонях высыхает лак «утят» -
Малиновые крошечные кломпы*
Расписаны для правнука рукой
уж пять минут как
невозвратно мёртвой…
И Эрик Третий плачет в мастерской.
*деревянная обувь в Нидерландах, типа сабо.
Этот город тобой не был болен.
Старых улиц натянутость жил
И сквозная душа колоколен
Подтвердят: здесь никто не тужил
О тебе, Ниоткуда Пришедший,
В дни весенней формовки свечей
Для каштанов и замкнутых женщин-
Алых ножен для скифских мечей...
Но не слушай пустое. То ветер
Или зависть на старости лет
Лип, акаций и клёнов... Заметен
Только мне нестираемый след,
Только я узнавала поспешно:
"Это ты!" и нарциссы - к лицу
Прижимая, смотрела как нежно
Ты сцеловывал с пальцев пыльцу...
Этот город теперь уже болен,
Он горит в лихорадке и бред
О тебе из души колоколен
Рвётся, только тебя уже нет.
Приветствую Вас, дорогой Михаил Юрьевич, в нашей студии. Во-первых, примите душевные поздравления, к которым присоединяются все радиослушатели. Узнав, что мы ждем Вас в гости, они засыпали нас письмами и вопросами.... Что ж, обо всем по порядку...
- В день рождения обычно вспоминают родителей, родные места, первых друзей, наставников, первые книги...
М.Ю: Последний потомок отважных бойцов
Увядает средь чуждых снегов;
Я здесь был рожден, но нездешний душой...
Действительно, первое, что я услышал и полюбил - звуки. Помнится, остановлюсь и прислушаюсь:
Что за звуки! неподвижен внемлю
Сладким звукам я;
Забываю вечность, небо, землю,
Самого себя.
Всемогущий! что за звуки!
Жадно сердце ловит их,
Как в пустыне путник безотрадный,
Каплю вод живых...
Потом были стихи других поэтов, книги, пока я не узнал Байрона. И, перечитав все созданное им, я написал:
"Я молод, но кипят на сердце звуки,
И Байрона достигнуть я б хотел:
У нас одна душа, одни и те же муки...
Как он, ищу забвенья и свободы...
Как он, ищу спокойствия напрасно"...
Но вскоре мне стало тесно в скорлупе Байрона, и я понял, что необходимо двигаться дальше, и сегодня говорю Вам, дорогие мои читатели и друзья:
"Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой".
Михаил, но у Вас был другой кумир - Наполеон? Что привлекло Вас в этом человеке?
М.Ю: И был, и есть...Изучая историю, читая мемуары, записки, я понял, какой глыбой в истории человечества возвышается Наполеон. И сам посвятил немало строк и размышлений о его судьбе:
Зачем он так за славою гонялся?
Для чести счастье презирал?
С невинными народами сражался?
И скипетром стальным короны разбивал?...
Творец смешал неколебимый ум,
Ты побежден московскими стенами...
Бежал!...и скрыл за дальними морями
Следы печальные твоих высоких дум"...
Вам уже 27 лет, а Вы столько осмыслили, написали - просто дух захватывает! Что толкнуло Вас к политической борьбе? Вы довольно рано стали проявлять интерес к политике. За вольнодумные стихи были исключены из Московского университета. Но не прекратили активничать. И тогда попали на гаупт-вахту, а потом вам грозила ссылка, и если бы не горячее вмешательство вашей бабушки, не принадлежность к аристократическому роду, боюсь, последствия оказались бы куда печальнее. А Вы продолжаете смело высказываться и критиковать власти и не скрываете, что если бы родились на десять лет раньше, то непременно вышли бы на Сенатскую площадь вместе в декабристами. Объясните, почему?
М.Ю.: "...И где являются порой
Умы и хладные и твердые, как камень?
Но мощь их давится безвременной тоской -
И рано гаснет в них добра спокойный пламень.
Там рано жизнь тяжка бывает для людей,
Там за утехами несется укоризна,
Там стонет человек от рабства и цепей...
Друг! этот край... моя отчизна".
Это отрывок из письма другу, который я назвал "Жалобы турка".
Ах, если ты меня поймешь,
Прости свободные намеки;-
Пусть инстину скрывает ложь:
Что ж делать, все мы человеки!
Понятно. Как и Вы, сегодня многие молодые, целеустремленные, образованные люди включаются в политическую борьбу, выходят на акции протеста, требуют перемен к лучшему и свободному обществу, к демократии. Как бы Вы оценили этот вольнолюбивый подъем?
М.Ю: Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете:
К чему глубокие познанья, жажда славы,
Талант и пылкая любовь свободы,
Когда мы их употребить не можем...
Как солнце зимнее на сером небосклоне,
Так пасмурна жизнь наша...
И душно кажется на родине,
И сердцу тяжко, и душа тоскует...
Думаю, многим молодым людям знакомы подобные чувства, особенно, когда огонь кипит в крови:
Так жизнь скучна, когда боренья нет...
Мне нужно действовать, я каждый день
Бессмертным сделать бы желал, как тень
Великого героя...
Всегда кипит и зреет что-нибудь
В моем уме...
Мне жизнь все как-то коротка,
И все боюсь, что не успею я
Свершить чего-то...
А могли бы вы представить, что теперь за вольнолюбивые идеи, стремление к свободе, справедливости, равенству всех перед законом, против коррупции и всевластия беззакония людей в России будух хватать, осуждать на сроки и сажать в тюрьмы, а вдобавок издадут закон о лишении гражданства неугодных граждан и по возможности выдавливать инакомыслящих их страны? Что бы Вы на это сказали?
М.Ю. Изгнаньем из страны родной
Хвались повсюду, как свободой...
Ты видел зло и перед злом
Ты гордым не поник челом.
Ты пел о вольности, когда
Тиран гремел, грозили казни...
Ты пел, и в этом есть краю
Один, кто понял песнь твою....
Михаил, могу ли я понимать, что Вы стремитесь через стихи передать идеи борьбы и сопротивления? Ради лучшего будущего России Вы готовы здесь и сейчас рисковать свободой и даже жизнью?
М.Ю: Холодной буквой трудно объяснить
Боренье дум...
Пыл страстей
Возвышенных я чувствую, но слов
Не нахожу, и в этот миг готов
Пожертвовать собой, чтоб как-нибудь
Хоть тень их перелить в другую грудь...
Известность, слава, что они? - а есть
У них над мною власть: и мне они
Велят себе на жертву все принесть...
И тогда сам собой возникает вопрос: С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА ИСКУССТВ? Что выбрать писателю, актеру, режиссеру - смирение ради собственного счастья и благополучия или протест, и как следствие, изгнание, отлучение от любимого дела, забытье?
М.Ю: В связи с вашим вопросом хочу рассказать одну восточную легенду...
С тех пор, как Вечный Судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птица, даром Божьей пищи...
Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:
"Смотрите, вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что Бог гласит его устами!
Смотрите ж, дети, на него,
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!"
Каждый человек рано или поздно встает перед выбором. И надо всегда помнить, что толпа не поддержит и не защитит того, кто осмеливается открыть истину. И вам известно, как молчаливое большинство смиренно тащится за тираном:
Взгляни: перед тобой играючи идет
Толпа дорогою привычной;
На лицах праздничных чуть виден след забот,
Слезы не встретишь неприличной.
А между тем из них едва ли есть один,
Тяжелой пыткой неизмятый,
До преждевременных добравшийся морщин
Без преступленья иль утраты!...
Поверь: для них смешон твой плач и твой укор,
С своим напевом заученным,
Как разрумяненный трагический актер,
Махающий мечом картонным...
Михаил, значит ли это, что и вы согласны отступить и удалиться в мирный кабинет и приняться сочинять то, что будет приятно для властей и безопасно для жизни?
М.Ю: Я бы обратился к поэту, для которого слово РЕПУТАЦИЯ еще не превратилась в пустой звук:
В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,
Свое утратил назначенье,
На злато променяв ту власть, которой свет
Внимал в немом благоговенье?
Бывало, мерный звук твоих могучих слов
Воспламенял бойца для битвы,
Он нужен был толпе, как чаша для пиров,
Как фимиам в часы молитвы.
Твой стих, как Божий дух, носился над толпой
И отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол, на башен вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк!
Иль никогда, на голос мщенья,
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,
Покрытый ржавчиной презренья?"
Михаил, вы очень молоды, однако, так часто и много пишете о страдании, о смерти?
М.Ю: Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан? -
Он хочет жить ценою муки,
Ценой томительных забот.
Он покупает неба звуки,
Он даром славы не берет...
Да, согласна с Вами. Еще Вы где-то даже писали, что предугадали свое будущее и увидели конец?
М.Ю: Я предузнал мой жребий, мой конец...
И не забыт умру я. Смерть моя
Ужасна будет; чуждые края
Ей удивятся, а в родной стране
Все проклянут и память обо мне...
Но почему?!...
М.Ю: Но я без страха жду довременный конец,
Давно пора мне мир увидеть новый;
Пускай толпа растопчет мой венец;
Венец певца, венец терновый...
Думаю, не столь важно, когда это случится. Главное - душа моя стремится дойти во всем до совершенства.
Но не достигну я ни в чем
Того, что так меня тревожит;
Все кратко на шару земном,
И вечно слава жить не может...
Другой заставит позабыть
Своею песнею высокой
Певца, который кончил жить,
Который жил так одинокой...
А где ваш дом, Михаил?
М.Ю: Мой дом везде, где есть небесный свод,
Где только слышны звуки песен.
Все, в чем есть искра жизни, в нем живет,
Но для поэта он не тесен.
Есть чувство правды в сердце человека,
Святое вечности зерно:
Пространство без границ, теченье века
Объемлет в краткий миг оно...
И Всемогущим мой прекрасный дом
Для чувства этого построен,
И осужден страдать я долго в нем,
И в нем лишь буду я спокоен...
Как часто Вы вспоминаете малую родину? Навещаете ли родные места?
М.Ю: Постоянно! ...И если как-нибудь нам миг удастся мне
Забыться,- памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей.
И вижу я себя ребенком, и кругом
Родные все места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей,
Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,
А за прудом село дымится - и встают
Вдали туманы над полями.
В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами...
Да, эти воспоминания согревают в минуты тягостных сомнений и страстей - как свежий островок, безвредно средь морей цветет на влажной их пустыне...
И вы так прекрасно передали свое настроение, как будто я сама бродила вместе с Вами в тех местах... Однако, возвращаясь из прошлого, вы также легко уноситесь мыслями в будущее?
М.Ю: Наш дух вселенной вихрь умчит
К безбрежным, мрачным сторонам.
Наш прах лишь землю умягчит
Другим, чистейшим существам...
Не будут проклинать они;
Меж них ни злата, ни честей
Не будет: станут течь их дни,
Невинные, как дни детей.
Меж них ни дружбу, ни любовь
Приличья цепи не сожмут,
И братьев праведную кровь
Они со смехом не прольют...
Кровь собратьев... Вам приходилось участвовать в военных стычках во время ссылки на Кавказе. И Ваш призыв к миру на земле, к братству между народами особенно актуален...
М.Ю: Кровь собратий...
Кровь стариков, растоптанных детей
Отяготела на душе моей,
И приступила к сердцу...
Свой замысел пускай я не свершу,
Но он велик - и этого довольно;
Мой час настал; - час славы иль стыда;
Бессмертен иль забыт я навсегда...
Но, потеряв отчизну и свободу,
Я вдруг нашел себя. в себе одном
Нашел спасенье целому народу...
Снова мечты о славе, свободе, непокорству, внутренний бунт? Или это Ваш внутренний демон все время вырывается наружу, Ваше второе Я?
М.Ю: И гордый демон не отстанет
Пока живу я, от меня
И ум мой озарять не станет
Лучом чудесного огня;
Покажет образ совершенства
И вдруг отнимет навсегда
И, дав предчувствия блаженство,
Не даст мне счастья никогда...
Как демон мой, я зла избранник,
Как демон, с гордою душой,
Я меж людей беспечный странник,
Для мира и небес чужой...
В Вас столько печали...
М.Ю. : Мои слова печальны: знаю;
Но смысла их вам не понять.
Я их от сердца отрываю,
Чтоб муки с ними оторвать!...
- И все же, позвольте, личный вопрос. Наши слушатели не простили бы мне, если бы я его Вам не задала: О ЛЮБВИ. ВАШЕ СЕРДЦЕ СВОБОДНО?
М.Ю: Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь Бог да совесть...
Я не могу любовь определить.
Но это страсть сильнейшая! - любить
Необходимость мне; и я любил
Всем напряжением душевных сил...
И последняя тема, которая волнует всех Ваших поклонников - кто убил Пушкина?
М.Ю: .Убит! К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья:
Судьбы свершился приговор...
Убийцу нашли, было тщательное судебное разбирательство, которое лично кнотролировал царь...
М.Ю: Его убийца хладнокровно навел удар... И что за диво?... из далека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!
Однако, заказчик и организаторы остались в тени.... И, похоже, дело закрыто за "невозможностью их найти"?
М.Ю: Все имена известны. И никто уже не сомневается, кто заказал и кто направлял руку убийцы:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда - все молчи!...
Но есть и Божий суд, наперсники разврата!
Есть Судия: он ждет;
Он недоступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта пламенную кровь!
Дорогой Михаи, разговаривать с Вами, размышлять, делиться переживаниями можно до бесконечности, однако, увы, прямой эфир не бесконечен. Мы благодарны Вам за то, что уделили время, за искренний и глубокий разговор. Еще раз примите наши поздравления и пожелания никогда не покидать нас...
Навеки Ваши поклонники и я - ведущая этой программы - Инна Едрец.
SOS! Срочно нужна помощь. Карта Сбер: 4817-7602-0876-3924 .Спасибо всем
- дать учащимся представление о сочинении-интервью;
- совершенствовать навыки создания собственных текстов;
- развивать творческие способности школьников.
Оборудование: “Словарь русского языка” С. И. Ожегова, памятка “Правильное построение беседы”.
Ход урока.
1. Актуализация прежних знаний.
Слово учителя.
Вы уже знакомы со словом интервью. Что значит “интервью”?
Интервью английского происхождения. В словаре С. И. Ожегова можно найти следующие значения этого слова: 1) жанр публицистики, беседа журналиста с одним или несколькими лицами по каким-либо актуальным вопросам; 2) в социологических опросах – беседа исследователя по заранее намеченному плану с лицом или группой лиц, ответы которых служат материалом для обобщений. Следовательно, интервью – беседа, предназначенная для опубликования в прессе или к передаче по радио.
В интервью необходимо указать 1) с кем ведется беседа, 2) что является целью беседы (мнение деятелей по вопросам политики, техники, культуры, искусства, литературы и т.д.).
Интервью – это совместное творчество журналиста и человека, с которым велась беседа. Журналист должен быть высококультурным, знающим. Поэтому к интервью нужно подготовиться:
- подготовиться с литературой по проблеме;
- проконсультироваться у специалистов в этой области;
- составить предварительный перечень вопросов;
- определить, в каком виде желательно написать интервью.
2. Формирование новых понятий и способов действия.
Познакомимся с видами интервью.
Интервью-монолог: избранному для беседы человеку задается вопрос, и он подробно отвечает на него.
Интервью-диалог: беседа в вопросах и ответах.
Коллективное интервью дает представление о мнении нескольких людей по какому-то вопросу. Такая беседа выливается в совещание или встречу.
Самоинтервью – редкий вид интервью, когда пишущий сам задает вопросы и сам на них отвечает.
Анкета – массовый вид интервью. Желая узнать мнение большой группы людей по какой-нибудь проблеме, редакция печатает вопросник и рассылает его. Получив ответы, она анализирует их и публикует выводы.
Интервью-зарисовка, в котором журналист не только задает вопросы, но и высказывает свое мнение по поводу темы, рассказывает об обстановке и в течение беседы комментирует её, сообщает о своем впечатлении.
Интервью печатается в газете, журнале, передается по радио и телевидению с разными целями:
- сообщить об очередных задачах;
- рассказать о творческих успехах и достижениях ученых, писателей, артистов, новаторов производства;
- информировать о предстоящем событии или сообщить подробности происшедшего события;
- разъяснить подробно факт, уже известный читателю или слушателю;
- узнать мнение политического, государственного, общественного деятеля по какому-нибудь вопросу.
Интервьюирование – проведение беседы, опрос кого-либо с целью опубликования полученных сведений.
Вопрос к классу. У кого можно взять интервью?
Ответ учеников. Интервью можно взять у своего одноклассника, у автора произведения, у неодушевленного предмета. В прошлом году мы уже беседовали с капелькой, снежинкой, цветочком.
Учитель читает образцы сочинений. (Образцы взяты из книги Скиргайло Т.О. “Сочинение-интервью: Элективный курс развития речи: Программа. Тематическое планирование”, Москва, 2006)
Интервью с росинкой.
Милая росинка, ты так блестишь на солнце! Откуда ты взялась?
Родилась я утром, на рассвете. И век мой недолог.
Почему ты так мало живёшь?
Проснётся тёплое солнышко, направит теплые лучики на землю, цветочки, зелёные лепестки, согреет их, и я превращусь в пар.
А когда можно с тобой ещё встретиться?
Приходи на это место завтра утром. Я тебя буду ждать. Ты мне очень понравился.
Чем я тебе приглянулся?
Никто до этого меня не замечал, со мной не говорил. А ты обратил на меня внимание, нашёл во мне собеседника, спасибо тебе.
Интервью с радугой.
Здравствуй, радуга. Почему ты появляешься только после дождя?
Дождь смывает всю пыль на небе, светлее становятся облака, я становлюсь ярче, заметнее.
Почему ты такая красивая?
У меня семь цветов, используя которые каждый художник создает свои шедевры.
Почему тебя называют ещё радугой-дугой?
Как ты знаешь, земля круглая. Я прокладываю свой путь с одной точки, например со стороны реки Волги, и бегу к тёмно-синему лесу. Вот и получается дуга. Прямой линии не получается: расспроси об этом учителя географии.
Спасибо. Я хочу узнать о тебе побольше и найду интересные сведения в энциклопедиях. А после другого дождя мы с тобой ещё поговорим.
Я буду ждать тебя. До встречи.
3. Формирование умений и навыков.
Как строить беседу?
Ученики отвечают.
Сначала нужно понять, почему ты заинтересовался именно этим человеком? Что ты о нём знаешь.
О чем его нужно спросить? О чем нельзя?
Каким временем для беседы он располагает?
Вопрос не должен быть очень длинным, многословным.
Нужно обратить внимание на начало и конец беседы.
Вопрос должен быть корректным.
Не нужно давить на собеседника. На первом плане должен быть собеседник.
Учитель раздает памятки “Правила построения беседы”.
(Учитель читает и комментирует).
Правила построения беседы.
Чтобы правильно составить вопросы к собеседнику, у которого ты будешь брать интервью, необходимо знать правила, по которым строится беседа. Приведём их.
1) В самом вопросе должен заключаться элемент знания обсуждаемой проблемы. Вряд ли уместно начать беседу с безликого вопроса “Как идут дела?”. Такой вопрос повлечет за собой столь же безликий, бессодержательный ответ: “Нормально”. Эффективнее начать беседу, например, так: “Мы знаем, что в течение трёх последних лет ваша школа занимает призовые места по всем видам спорта. В соседней школе, хотя условия одинаковые, значимых успехов нет. В чём секрет ваших успехов?”. Такая постановка вопроса, несомненно, поможет собеседнику активнее включиться в разговор.
2) Создать психологически благоприятные условия для собеседника. Создание таких условий означает не только снятие внешних помех общения. Прежде всего журналист должен учитывать состояние души человека, которого он расспрашивает. Психологическая комфортность означает создание условий, при которых собеседник ярче и полнее выявит человеческую сущность, сделает это естественно и непринуждённо.
3) Проявить прямо или косвенно выраженный интерес к личности собеседника, интерес не только к его официальному статусу, общественному положению, социальной роли, но и к его индивидуальности, характеру.
4) Создать установку на двусторонность общения. Уметь не только говорить, но и слушать. Умение слушать – не прирожденный дар, а следствие высокоразвитого интеллекта, культуры чувства. Диалог – разговор двоих, и нить его должен держать в руках интервьюер.
5) Ориентировать разговор на тему, наиболее значимую для собеседника, на позитивные мотивы его деятельности.
6) Умело использовать вопросы разного типа: открытые и закрытые, основные и неосновные, зондирующие и наводящие, нейтральные и подсказывающие. За многообразием вопросов скрывается многообразие отношений, складывающихся во время беседы.
О чём хотелось бы поговорить с поэтами Серебряного века?
Ребята отвечают.
Помните: нужно знать биографию и творчество поэта, литературную критику о нём.
4. Индивидуальные самостоятельные задания на дом.
Подумать, у какого поэта Серебряного века вам хотелось бы взять интервью. Какие вопросы вы бы ему задали. Подготовиться к сочинению-интервью с поэтом Серебряного века. Продумайте вступление и концовку сочинения-интервью.
На следующем уроке ребята писали сочинение-интервью с поэтом Серебряного века. Вот одна из работ.
ВЕЛИКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ – АНДРЕЙ БЕЛЫЙ.
“Мне вечность - родственна”,- говорил он о себе. Он - великий поэт, философ, учёный, прозаик, критик, математик, мистик. Он - истинный гений. Он - Андрей Белый! Его творчество - это целый мир, мир восторженный, наполненный яркими красками, проникнутый верой, любовью, мечтой. К сожалению, этого поистине великого человека нет рядом с нами: спустя два месяца после нашей беседы с ним он скончался. Это произошло 8 января. Это интервью с поэтом можно назвать предсмертным...
Итак, 1 ноября 1933 года. Издательство газеты “Русский вестник”. Я - корреспондент этой газеты, известный Вам, читатель, больше как Ф. Г.
Ф.Г. Борис Николаевич, почему Вы выбрали именно этот псевдоним -Андрей Белый?
Белый. На самом деле, взять псевдоним была не моя идея, а идея Михаила Соловьёва, младшего брата Владимира Соловьёва. Белый, по его мнению, - это священный, утешительный цвет, представляющий собой гармоничное сочетание всех цветов. Это любимый цвет Владимира Соловьёва. Я согласился, ведь необходимо было скрыть мой первый литературный опыт от отца.
Ф.Г. Ваш отец Николай Васильевич хотел, чтобы Вы стали великим учёным?
Белый. Да,разумеется! Он с детства
пытался привить мне любовь к точным наукам:
математике, химии, истории. Именно он и
повлиял на моё поступление в
Московский Государственный университет.
Ф.Г.
Выучились весьма неплохо. Ведь
на Вас подавали большие надежды как на
учёного. Не так ли?
Белый.
Университет я, действительно,
закончил неплохо. После начал научную
деятельность, но вскоре я понял, что моё
призвание – литература.
Ф.Г. А когда Вы окончательно определились с тем, что станете поэтом? Кто-то повлиял на выбор Вашей профессии?
Белый. Я понял, что мне необходимо творить, после выхода моей первой “симфонии” - “Северная”. Если честно, я тогда сам толком не знал, что такое симфония. По моему мнению, “симфонии” мои были больше похожи на сонаты. А любовь к искусству мне передалась от матери. Она была очень чутким, мягким человеком.
Ф.Г. Вы создатель знаменитого кружка “аргонавтов”, исповедавшего идеи символизма как религиозного творчества. Можно ли сказать, исходя из этого, что Вы последователь Дмитрия Сергеевича Мережковского?
Белый. Скорее да, чем нет! В моей поэзии много религиозных мотивов. Вообще тесно переплетаются темы судьбы, жизни, смерти. Кроме того, я много печатался в журналах, которые выходили под руководством петербургского крыла символистов. Немало стихотворений выпускались в журнале “Новый путь”, издателем которого был Дмитрий Сергеевич.
Ф.Г. Борис Николаевич, можно личный вопрос?
Белый. Если смогу, обязательно отвечу.
Ф.Г. Спасибо. Не секрет, что Вы вели долгую переписку с Блоком. Между вами была долгая дружба, которая переросла во вражду. И причиной этому была женщина.
Белый. О Любови Блок у меня остались самые трепетные воспоминания. Конечно, из-за этой драмы меня не раз посещали мысли о самоубийстве. Но в моей поэзии появилась тема платонической любви, которая понравилась читателю.
Ф.Г. Вы хотите сказать, что утешение нашли в поэзии?
Белый. Безусловно. Именно поэзия, творчество, работа отвлекли меня от этой драмы. Я вскоре после этого случая уехал за границу. Затем познакомился с замечательной женщиной А. Тургеневой. Именно с ней я путешествовал по Европе, Африке...
Ф.Г. Вместе с ней Вы пережили период ученичества у Рудольфа Штейнера?
Белый. Да. Даже после разрыва с его учением я душой был с Антропософским обществом. Я долгое время жил в Дорнахе, даже участвовал строительстве храма “Гётенаум”
Ф.Г. Разрыв со Штейнером совпал с вашим расставанием с Тургеневой. Как Вы это пережили?
Белый. Я почти на два года уехал в Берлин. Два этих разрыва едва не случились для меня причиной душевного срыва.
Ф. Г. Что помогло не опустить руки в такой ситуации?
Белый. Конечно, поэзия, литература. Именно эти годы я считаю самыми результативными.
Ф.Г. Ваш роман “Петербург” признан самым лучшим Вашим произведением. Расскажите о создании романа.
Белый. В годы работы над “Петербургом” я был словно охвачен идеей самовоспитания. И своеобразным стимулом для меня тогда был Рудольф Штейнер.
Ф.Г. Скажите, что для Вас поэзия.
Бёлый. Звук превращается в фигуру и образ, красота - в чувство, движение - в мысль!
Ф.Г. Вот, что значит гений!!! Борис Николаевич, маленькая просьба.
Белый. Слушаю...
Ф.Г. Я очень много читала Ваши стихотворения, но никогда не слышала хотя бы одно в Вашем исполнении. Прочитайте, пожалуйста, то стихотворение, которое, по вашему мнению, раскрывает Андрея Белого как поэта.
Мои слова - жемчужный водомёт
Средь лунных снов,
Бесцельный, но вспененный, -
Капризной птицы лёт,
Туманом занесенный.
Мои мечты - вздыхающий обман,
Ледник застывших слез,
Зарёй горящий
Безумный великан,
На карликов смотрящий.
Ф.Г. Метко! Благодарю. Борис Николаевич, спасибо за беседу.
Андрей Белый сыграл исключительную роль в русской литературе: он был одним из главных теоретиков, критиков, поэтов, прозаиков, живших в своём измерении. “ Время в мире Белого было не тем, что у нас. Он мыслил эпохами!” - говорил о нём М. Чехов. Ведь Белый был поистине великим мыслителем!
Григорьев, И. Н. «Стихи мои, бегом, бегом...»: [интервью с поэтом И. Н. Григорьевым / записала С. Пономарева] // Псковская правда. - 1992. - 14 мая.
«СТИХИ МОИ БЕГОМ, БЕГОМ…»
Этот сборник хранится в нашей редакционной библиотеке. С титульного листа смотрит парень с внешностью киноактера: широкие брови вразлет, пронзительные глаза, темный вихор волос и ямочка на подбородке. Под портретом подпись: «Псковской правде» от крестника сердечно. Игорь Григорьев». Сборник стихов «Листобой» вышел в издательстве «Молодая гвардия» ровно 30 лет тому назад.
Много потом было в литературной жизни Игоря Григорьева разных книг. Его печатали разные издательства - «Советская Россия», «Советский писатель», «Лениздат», другие, но эта, одна из первых книг, для редакции самая памятная.
Позже он участвовал в переводе многих книг зарубежных поэтов, писал прозу. Успел попробовать себя и в драматургии - еще в 1943-ем году, в немецком тылу, в партизанском отряде, была поставлена его пьеса «Черный день». Военная тема поначалу и стала основной в его творчестве. Поэтому накануне самого святого нашего праздника - Дня Победы я отправилась к бывшему разведчику, четырежды раненному в боях, патриарху псковской поэзии Игорю Григорьеву, чтобы поздравить его и взять интервью.
- Игорь Николаевич, как вы относитесь к тому, что слово патриот, всегда высоко почитавшееся на Руси, стало едваь ли не ругательным? Похоже, что своим нигилизмом мы способны разрушить даже единственное святое, что осталось у нас, русских, от послереволюционного периода - память о Великой Отечественной. Очень мало молодых мам приводит сегодня малышей 9 мая к Вечному огню…
Мне, как и другим моим сверстникам горько и тошно слышать в магазинных «сражениях» возмущенное: «Когда вы все перемрете?». Я никогда не иду с удостоверением, без очереди, хотя у меня вторая группа инвалидности, но от этого не легче. Да, мы сейчас чувствуем, что нам не по себе и, наверное, это чувство испытывают не только старики. Россия унижена? Да. Татарстан, понимаешь ли, об ъявляет, что все это время находился «под русским игом». А что же тогда нам-то, русским, говорить? Горько и обидно. Убежден: нет более высокого и несчастного и народа, чем русский. И чем наш народ велик, так это тем, что он всегда на равных относился к другим. Ну, какая, мне, русскому, разница, что тот - еврей, тот - молдаванин, кто-то еще - калмык. Мы ведь все люди. Но то, что происходит сегодня, мне не нравится, хотя я понимаю: и назад дороги нет, СССР был империей зла.
Я свято верю в Родину. Наивно полагать, что Россию можно растоптать, что сейчас пытаются сделать некоторые. Если Россия погибнет, погибнет и мир. Так я думаю. Много раз она переживала трудные времена, но ведь жива. А что касается патриотизма… Помню, когда я по заданию подполья стал работать переводчиком в немецкой комендатуре в Плюссе (мне было тогда 19 лет) моя помощница Люба Смурова как-то и говорит: «Жизни бы за Родину не пожалела…». Хмыкнул я тогда: дескать, красивые слова. А ее через несколько дней немцы взяли - не успела в картотеку положить карточки агентов немецкой школы диверсантов, задержалась у партизан. У нее дома сразу сделали обыск, арестовали. Каждый день ждал ареста и я. Стоило ей произнести мое имя, и все. Немцы, ведь не дураки, понимали, что она, молоденькая хромая девчушка не может быть фигурой в таком деле. Ее держали месяц. Она ничего не сказала, хотя знала очень много. Потом ее расстреляли вместе с теткой и двоюродной сестрой. Такие люди, я верю, всегда будут, пока будет Россия.
- Вы потом не вспоминали ее в стихах?
Три стихотворения ей посвятил.
- Игорь Николаевич, что мне нравится в ваших военных стихах, так это то, что они неодназначны, как жизнь. Вы не кричите «ура-ура», а показываете войну, какой ее увидели…
Жизнь сложна. Отец мой четыре георгиевских креста получил в царской армии, дослужился до штабс-капитана, был любимцем Брусилова, а в 18-ом стал начальником Порховской ЧК. Все не просто. Вот так и на войне. Я по-немецки читать и писать научился раньше, чем по-русски. Учила меня немка, которая жила на нашем хуторе. Потом наши ее с небрежностью расстреляли за то, что людям помогала. И в подполье нашем, кстати сказать, один паренек тоже был немец, так что я против того, чтобы из-за национальности ярлыки клеить.
А знаете ли вы, что немцы сами расстреливали не часто? В основном наших же, русских полицаев, и нанимали для таких дел. Поэтому мои стихи не против немцев, а против войны. В любом обличье. Да, мы не звали немцев в наш дом. Но многие шли не по собственной воле сюда - их гнали. Этого тоже забывать нельзя.
- В редакцию приходит много писем со стихами. Таковыми, во всяком случае, считают их авторы, уверенные, что все, о чем им думается, интересно и читателям, и главное, непременно должно увидеть свет. Похоже, эти люди незнакомы с пастернаковскими строками:
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Вы хотите, чтобы я дал какой-нибудь совет этим авторам?
- Да нет, не совет. Быть может, вы кого-нибудь просто протрезвите. Поэзия ведь не рифмоплетство…
Вы думаете, я что-нибудь понимаю в Поэзии? Упаси меня Бог. Это как в океане. Можно взять на пробу каплю воды, кусочек грунта, но и только. Что такое Поэзия, кто ответит? А что такое Бог? Доброта, Совесть, Чистота? Все, вроде, так и все лишь детали. Вот так и стихи. Все тем же любимым вами Пастернаком сказано: «И чем случайней, тем вернее стихи слагаются навзрыд». Не скрою: я б хотел быть поэтом, но поэт я или нет, я не знаю.
В «Псковской правде» меня впервые напечатали, когда мне было 33 года, а первая книга стихов вышла у меня в 37 лет. Да и в это-то я поверить не мог, решил для себя, что не раньше, чем в 40 лет предложу что-нибудь для печати, просто вмешался случай. Впрочем, на заседания отделения Союза писателей я ходил и стихи там показывал, а меня нещадно ругали.
Что еще могу сказать начинающим? Сейчас, в нашем деле, как никогда трудно. У меня нашелся спонсор - издательство «Путь». Решило издать книгу моих новых стихов. Посчитали поначалу, что 8 тысяч потребуется на оформление, а потом, после «вхождение в рынок» оформление потянуло еще на 50. Вот и смотрите: 60 тысяч рублей и два года каторжной работы - вот, что такое издать сборник стихов сегодня.
- Значит, по-вашему поэзия - это только божий дар? А как же жизненный опыт? Вы-то, наверное, не зря мыкались в жизни, перепробовали кучу дел - были и студентом, и грузчиком, и промысловым охотником, и геологом.
Да, опыт нужен, но это побочно. Главное все же - искра божья. Ну, как я могу петь, когда я глухонемой? И на то, чтобы сеять капусту, варить щи, тоже нужен талант. Жизненный опыт - это второе, а третье - это профессиональные навыки. Скажем, иду я, и закат меня поразит, или волк завоет, или лось выплывет навстречу, медведь тут нас с сыном чуть не заломал, - но писать об этом стихи я тут же не стану. Вам ведь не интересны эти описания, верно? Важно, что у меня в душе. И получается, что поэзия - это как лов рыбы. Держишь, держишь удильник, а очнешься, когда уже блеснет рыбина. Не поймать, не уловить сам момент ловли. А мы даже из поэзии пытаемся делать моду. Николай Рубцов вон сколько лет был почти никому не интересен, и вдруг - мода. И все завопили: «Прекрасный русский поэт!».
- Ну, завопили-то, когда Рубцова уже не было в живых, а пока был жив, работал на траловом флоте, в газете, не замечали.
Да. Он ведь очень сложен, хотя это скрыто за внешней простотой. Нет, поэзия - это не материя на штаны. И как об ъяснить кому-то, что писать - это и вместо пива, и вместо воздуха, и вместо любви? У Маяковского об этом сказано четче: «Скрипка, и немножко нервно».
- Игорь Николаевич, вижу у вас на стене ваш портрет работы прославленного портретиста Ильи Глазунова. Вы, верно, познакомились с ним в «ленинградский период»?
Вовсе нет. Писал он его в Москве. Если вам интересно, могу рассказать, как было дело. С Глазуновым свели меня друзья. Он тогда никакой «шишкой» не был, и общались мы с ним запросто. Когда я к нему прибыл для работы, у него как раз была дама, мне незнакомая, прекрасно одетая. По правде сказать, таких нарядов, как у нее, я никогда не видывал. Она предложила подвезти меня в центр. Едем. Машина какая-то длинная, «не наша». К Красной площади под ъехали, ей честь отдают. Вышла она из машины, руку протянула мне для поцелуя. Позже я узнал, что то была Фурцева, тогдашний министр культуры.
- Так вы пообщались с высшим «культурным начальством»?
Нет-нет. Я всегда был далек от начальства. Как говорится, минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.
- Вот вы заговорили о Фурцевой, а я поймала себя на мысли, что в вашей судьбе и творчестве, как, наверное, и у других поэтов, многое определила, как выразился Блок, Прекрасная Дама.
Да, волею судеб первая Прекрасная Дама, Александра Анатольевна Агафонова, спасла меня в госпитале, потом привела в свой дом. Муж ее, адмирал Балтфлота, погиб в блокаду. Сама она была меньшиковского роду, дочь петроградского генерал-губернатора. Это была удивительная семья, в доме у них бывали Сергей Есенин, Игорь Северянин. Там я познакомился с тем, что мне никогда и не снилось. Александра Анатольевна была строгим ценителем, и, когда я фальшивил и кривил душой в стихах, говорила: «Конь вышел из борозды».
Вторая Прекрасная Дама встретилась мне в Ленинградском университете. Это профессор Вильгельминина Антонина Александровна. В блокаду она спасла университетскую библиотеку. Позже муж ее эмигрировал, за что ее исключили из профессоров. Такая он, жизнь. Я сейчас собираюсь написать книгу «Великие женщины». Я считаю, их три для каждого человека: Божья Матерь, Родина и мама.
- Я давно слышала, что ваш сын - знаменитость, вице-президент международного института резервных возможностей человека, врач-психиатр и нарколог с именем. А недавно узнала, что у него вышла книга прозы «Накануне чуда». Как вы смотрите на литературные опыты сына?
Да, Гриша врач. И врач хороший. К нему многие просятся на лечение, даже из Феодосии, хотя там есть Довженко. Верно и то, что у института есть имя. У него филиалы во Франции, в Финляндии, открывают еще один - в Швейцарии. Гриша очень занят. Ему бы, может, и хотелось только писать, но много другой работы. Считаю, он мог бы быть неплохим прозаиком. В детстве еще он начал писать стихи, но я сказал: « Будешь писать в два раза лучше, чем я - пиши. Иначе - не имеет смысла».
А писать ему есть о чем. У него была трудная жизнь на подводной лодке, где он был врачом, был в экстримальных ситуациях, он держался. Да и сейчас молодцом! Всю зиму купается в проруби по 45 минут на морозе.
- Игорь Николаевич, на этом мы не ставим точку, ладно? Давайте, как-нибудь, когда у домашнего очага соберется вся ваша семья, продолжим разговор. Ведь все члены вашей семьи, насколько мне известно, имеют самое непосредственное отношение к литературе, искусству, а значит, к вдохновению.
Интервью взяла С.ПОНОМАРЕВА
