Сначала каждого медвежонка выращивают. Литвек - скачать бесплатно без регистрации - самиздат - книги читать онлайн
Доктор биологических наук, заслуженный эколог России, известный специалист по медведю Валентин Сергеевич Пажетнов ведет многолетнюю работу по спасению медвежат. Медвежат, которых называют человеческим словом - сироты.
Сейчас, как и прежде, Валентин Сергеевич живет и работает на биологической станции «Чистый лес», основанной им более 25 лет назад в Торопецком районе Тверской области, лишь изредка выбираясь в Москву.
Пажетнов бесконечно далек от гимнов в свой адрес. Невзирая на возраст, он по-прежнему полностью поглощен любимой работой - полевым исследованием медведей и спасением медвежат.
Эта экспериментальная деятельность проводится в Центре спасения медвежат-сирот Международного Фонда Защиты Животных (IFAW). И это очень непростое занятие.
С одной стороны, за крошечными живыми комочками, какими медвежата попадают в Центр, надо ухаживать едва ли не так же, как за человеческими малышами, а с другой, делать это надо так, чтобы медвежата оставались дикими и могли самостоятельно жить в природе.
Всего Валентин Сергеевич вырастил и выпустил на свободу более 160 медвежат.
За последние годы Пажетнов написал несколько научных работ, посвященных медведю, а также книгу о своей жизни, которую так и назвал «Моя жизнь в лесу и дома», в которой Валентин Сергеевич рассказывает о своих охотах, приключениях и жизни промысловика в сибирской тайге в шестидесятых годах. И, удивительное дело, несмотря на то, что описываемые события происходили полвека назад, эти рассказы неизменно вызывают самый живой отклик среди читателей. В чем тут дело? Может быть, в том, что таежная романтика, мечты о настоящей, вольной жизни живут в сердцах горожан, даже если они никогда не бывали в тайге?
А у Пажетнова… Он жил ПО-НАСТОЯЩЕМУ тогда. Так же живет и теперь. Следуя своей дорогой, не поступаясь принципами, честный к себе и к окружающему миру. Промысловик, добывший немало медведей, всю свою силу, средства и душу отдает медвежатам, ставшим сиротами именно благодаря охотникам. Спасает, выращивает и выпускает в леса, где медведи, став взрослыми, зачастую снова становятся добычей охотников. А Пажетнов получает назад иногда лишь «посмертную метку» - пластиковую бирку, закрепленную им на ухе зверя, когда тот еще беспечным медвежонком бегал на биостанции. Казалось бы, Пажетнов должен выступать против охоты. Но это не так. Напротив, ученый говорит, что охота не только важна, но и во многих случаях необходима. Причем возможна даже охота на берлогах, если ее проводить правильно. Вот что рассказал Валентин Сергеевич.
Медвежата-сироты
«Одним из основных занятий сотрудников биостанции «Чистый лес» является выращивание и выпуск на свободу осиротевших медвежат, попадающих к людям в раннем возрасте. Причины могут быть разные, но главная - охота на берлоге. Ведь рождаются медвежата в середине января, в самые трескучие морозы. Вес новорожденных едва достигает пятисот граммов. Ушки закрыты перепоночкой, чтобы туда не попал при рождении мусор. Перепонка рассасывается, когда медвежатам минует 15 - 18 дней, а глазки откроются только через месяц. Медвежата-сироты в возрасте до 10 - 12 дней могут сразу сосать молоко из соски. Они еще не различают вкусы и не могут отличить соску от материнского соска. Медвежат, поступивших на станцию в возрасте старше 12 дней, накормить молоком из соски сразу не удается. Иногда такие медвежата голодают по два, а то и три дня, они привыкли к молоку своей мамы. И лишь сильно проголодавшись, начинают сосать соску. Содержать медвежат-сирот в помещении, где проживают люди, нельзя, чтобы они не привыкали к запаху человека и всевозможным звукам, связанным с людьми, в том числе и к человеческой речи. В возрасте двух месяцев медвежата начинают ходить, а так как дверь в их домик остается постоянно открытой, подросшие зверята имеют возможность выходить в лес в любое время. В домике они спят ночью и укрываются в непогоду. Постепенно между медвежатами образуется внутрисемейная связь, которая крепнет и выступает главным социальным фактором, объединяющим группу в единое целое. Это та же самая связь, которая образуется в природе между медведицей-матерью с ее материнским инстинктом и медвежатами, у которых проявляется реакция следования за ней. Весь долгий период содержания медвежат на лесной станции они будут поддерживать эту связь друг с другом. В возрасте 4 - 5 месяцев они уже умеют за несколько секунд забираться высоко на деревья, где спасаются от врагов.
В конце июля в природе медведица-мать перестает кормить медвежат молоком. В оставшееся до зимы время ей самой нужно накопить жир для благополучной зимовки. С этого периода основным животным кормом для медвежат становятся личинки и куколки муравьев, личинки ос и короедов, мелкие позвоночные животные. Медвежата-сироты умением добывать муравьев не отстают от своих диких сородичей. Они играют друг с другом, любят купаться. Для медвежат это не только удовольствие - порезвиться в воде, но и возможность подкормиться водными растениями. В возрасте около 7 месяцев медвежата-сироты обретают способность самостоятельного выживания в дикой природе. В этом возрасте их обездвиживают, метят ушной меткой, на которой написан почтовый индекс и порядковый номер. Иногда ушная метка имеет радиомаяк, позволяющий регистрировать нахождение медвежонка на протяжении 18 месяцев. Подросшие медвежата в случае их поимки отчаянно сопротивляются и могут нанести человеку серьезные ранения. Поэтому перед тем как закрепить метку и провести некоторые измерения, их обездвиживают. Выпуск медвежат в природу - радостное событие. Звери обретают свободу.
Главные качества, которыми должны обладать выпускаемые медвежата - страх перед человеком и следами его деятельности. Такой страх - основная гарантия выживания всех зверей в естественной среде. Другим важнейшим фактором является формирование у медвежат сложных форм поведения: пищевого, оборонительного, территориального, социального. Многолетняя работа показала, что это происходит на врожденной, инстинктивной основе. Путем проб и ошибок, через самостоятельное обучение формируются связи с естественной средой, обеспечивающие выживание подрастающих медвежат в дикой природе.
Впервые попадая на овсяное поле, медвежата неумело, по одному зернышку обрывают овсяные метелки. Со временем они учатся подгребать к себе лапой пучок стеблей, захватывая и обрывая пастью целую горсть зерен.
Зажиревшие к осени медвежата становятся медлительными, неуклюжими. Но это только на первый взгляд. При необходимости они проявляют завидную ловкость и резвость. Медвежата-сироты, выращенные на биостанции, строят берлогу и благополучно зимуют в ней. Оказалось, что и эти крайне важные для медведя действия являются врожденными и не зависят от обучения со стороны медведицы-матери.
Интересно, что медвежата умеют определять время для строительства берлоги. Когда в октябре изредка выпадает снег, медвежата знают, что зима еще не наступила, и остаются активными, продолжая кормиться и нагуливать жир перед длительной зимовкой».
Бурый медведь в вопросах и ответах
- Валентин Сергеевич, сколько медвежат погибло на биостанции?
Мы выпускаем их в возрасте около семи месяцев. За все годы нашей работы из ста семидесяти медвежат до этого возраста у нас погибло восемь. Причем троих из них задрала волчица. Один медвежонок отравился растениями на болоте. Вообще медвежата начинают подкармливаться зеленью, как только появляются первые ростки. Но я никогда не регистрировал, чтобы медведица выходила на болото с медвежатами этого возраста. Там есть растения, которыми можно отравиться, от них страдают и коровы. У медвежонка произошло вздутие, и он не смог дышать.
- Какой самый большой срок, в течение которого вы следили за выпущенными медвежатами?
Два с половиной года. А вообще сообщения о наших медвежатах приходили и через 7 лет после выпуска. Все медвежата имеют пластиковую метку на ушах, которую в случае их добычи отправляют нам. Правда, возвратов было не много. Из всего количества выпущенных медвежат к нам вернулось только 11 меток. В позапрошлом году в Новгородской области был добыт наш медведь возрастом пять лет, весом 270 килограммов, причем добыт в 6 километрах от того места, где мы его выпустили. Обычно медведи уходят от места выпуска на 60 - 120 километров.
Для того чтобы понять, как медвежата живут после выпуска, проследить за формированием их поведения на следующий год, мы оставляли на биостанции группу медвежат старше года. Оказалось, что основное поведение: пищевое, оборонительное, территориальное - закладывается в течение первого года. Но в этот год они узнают далеко не все. Так, у нас в отдельные годы бывает неурожай рябины.
А это один из важнейших кормов. Рябину едят не только медведи, но и волки, лисы, куницы, норки и многие другие. На следующий год рябина появляется, и оказывается, что у медвежат и второго года жизни, которые не были знакомы с рябиной, формируется пищевое поведение по отношению к этой ягоде, хотя достать ее на тонких ветках бывает не просто. У медведей, как и у людей, все происходит через лень, то есть формирование сложных форм поведения идет по направлению минимизации действий при достижении конечных результатов. То есть когда можно сделать что-то, затратив наименьшее количество энергии, медведь так это и сделает.
- Прошлый год был очень тяжелый, как вели себя медведи?
2010 год в наших краях был очень голодный, такой же голодный, как 1984-й. Рябина осыпалась. Основных кормов не было совсем либо они быстро стали недоступны. Но и в прошлом году, и в 84-м, таком же голодном на жировочные корма, у добытых медведей оказалась средняя упитанность, обеспечивающая нормальную зимовку.
То есть даже на том, что оставалось в нашей бедной лесной зоне, а Центрально-Европейская часть это бедная лесная зона, здесь нет кедра, лосося, нет других важных кормов, способствующих быстрому накоплению жира, как, например, на Камчатке и в Сибири, медведи тем не менее имели упитанность, близкую к средней. Вообще у нас медведи живут в непростых условиях, почти как блокадные ленинградские дети, выживающие в тех условиях, которые им преподнесла судьба. Тем не менее шатунов, истинных шатунов, не зарегистрировано. Не отмечались они и в таком бедном на корма месте, как Лапландский заповедник, где нет рябины и овса, а хищничество такое же, как в нашей Центрально-Европейской зоне.
У нас в прошлом году медведи заходили в села. Объели яблоки, забирались на деревья, подходили к дому. Собака в доме лаяла, а им хоть бы что. В чем причина такого поведения?
Вы знаете, дело не в том, что медведи хотели есть. В прошлом году подобное резкое увеличение активности было связано с пожарами, которые для животных какое-то особое бедствие. Непонятное. Причем не только сам огонь. Появление дыма и гари в воздухе вызывает у них беспокойство, повышение возбудимости, они приходят в движение. В Вологодской области наблюдались активные перемещения медведей, поведение которых нельзя было объяснить ничем, кроме реакции на пожары. Появились шатуны. А шатун это совершенно особый зверь, у которого изменилась психика, изменилось поведение - это обреченный зверь. У него нет жировых запасов, часто отсутствует так называемый бурый жир, который является хранителем витаминов. Поэтому даже когда такой медведь добывает лося, из-за недостатка витамина «А» он не способен переваривать мясо, которое поедает. Результаты я неоднократно видел в Сибири - лежит куча мяса, как будто медведь отрыгнул его, а на самом деле оно прошло через кишечник, практически не изменившись. Мясо не усваивается. Это обреченные звери.
- Насколько долго медвежата помнят вас?
Я не могу на это ответить. Правда, у нас был случай, когда медвежонок ушел и жил в окрестностях деревни около трех лет. Он был серого цвета, и мы прозвали его Грэй. Это был молодой осторожный медведь, который всегда избегал встреч с людьми. Однажды я шел с внучкой и со студенткой-дипломницей, когда из леса вышел Грэй, которому на тот момент было три с половиной года. И пошел на меня, как говорится, лоб в лоб. У медведей морды невыразительные, эмоции на них почти не прочитываются. Но в тот раз было видно, что он сосредоточен именно на мне. А я с этим медведем работал целое лето. Видимо, у него в памяти сохранился мой запах, реакция на мой запах. По-другому я никак не могу объяснить, что этот очень осторожный зверь шел прямо на меня, не обращая внимания ни на девушек, ни на что вокруг. Когда он был метрах в пятнадцати от нас, я спросил: «Ты куда идешь?» Медведь поднялся на задние лапы и убежал.
- Валентин Сергеевич, как Вы относитесь к такому способу охоты, как охота на берлоге.
Я охотовед и понимаю охоту как совершенно особое занятие людей. Занятие, которое тысячелетиями не только кормило людей, но и способствовало пониманию окружающей природы. И первыми защитниками природы были охотники, они любили и понимали ее. Охота на берлоге имеет давние традиции. Это наша русская охота, и численность медведей позволяет ее сохранить. Но я за то, чтобы она проводилась по определенным правилам, исключающим возможность добычи медведицы, у которой есть медвежата. На мой взгляд, ее нужно запретить, по крайней мере, с 10 января, а то и с 1 января, и открыть с февраля. В это время уже не составляет труда услышать медвежонка, если, учитывая ветер и другие факторы, недолго посидеть у берлоги. Я понимаю, что мои слова будут передергивать. Но в любом случае хороший егерь всегда знает, кто у него и где лежит, и он должен контролировать эти охоты. Если ширина отпечатка передней лапы более 14 сантиметров, это самец. За сорок лет работы я зарегистрировал лишь одну самку с такой лапой. Да и других признаков немало. В общем, я за то, чтобы популяция бурого медведя с охотничьих позиций использовалась рационально, и в этом должны участвовать специалисты, которые определяют сроки и правила охоты на этого зверя.
- Как складываются отношения у медвежат в коллективе?
Коллектив для них становится семьей после запечатления друг друга. Поэтому очень важен первый выход медвежат из домика берлоги. Человек, который открывает дверь, отходит в сторону и не двигается. Это делается для того, чтобы запечатление у медвежат произошло друг на друга, а не на человека. Они маленькие объекты, человек большой, а чем больше объект, тем больше раздражитель - импринтинг выражается более сильно. Медвежата входят, выходят и видят движущихся собратьев. У них происходит запечатление друг на друга, образуется внутрисемейная связь. Если в это время мы вводим в группу другого медвежонка, это вызывает серьезное возмущение. Чужой запах. Бывали случаи, когда новичок не мог контактировать с ними по четыре дня. Медвежата поступают к нам вплоть до мая, и у нас бывали группы до двадцати медвежат. В июне у них начинается охота на личинок и куколок муравьев, ос, короедов, а это животная пища, которая по-особому действует на медведя, ведь он хищник, несмотря на то, что основу питания составляют растения. Возбудимость в хищническом пищевом поведении у медведя чрезвычайно высокая, по-видимому, это врожденный элемент, связанный с тем, чтобы сразу получить много энергии. После появления животной пищи они делятся на небольшие группы, максимум по четыре медвежонка. У них начинается конкуренция, агрессия друг к другу, появляется лидер - независимый медвежонок, который вдруг берет и уходит в сторону от группы, а к нему пристраиваются другие. До самой осени группы держатся обособленно. Выходят из вольера кормиться в лес и расходятся. Возвращаются назад в разное время, снова собираясь в вольере все вместе. Вот такая интересная вещь. Я думаю, это один из механизмов оптимального поведения зверей, которым трудно добывать свою пищу. Группа по три - четыре медвежонка как раз та численность, которая более-менее обеспечивает поступление энергии каждому члену. Как только их становится больше, начинается возбуждение, агрессия.
- Где выпускаются медведи?
Обычно в том же районе, откуда их привезли. При этом мы стараемся выпускать их там, где за ними может быть осуществлен какой-то контроль. Медвежата снабжены ушной радиометкой, которая работает около 18 месяцев и при весе 28 граммов совершенно им не мешает.
- Как зимуют выпущенные медвежата, ведь в природе первогодки остаются с матерью?
Оказалось, что у них существует врожденное поведение по устройству берлоги, причем нормальной берлоги. Строительство проходит в несколько этапов, последний из которых - устройство подстилки. Сначала медведь может грести подстилку в сторону от берлоги, залезает, ложится - подстилки нет. Он опять принимается за работу. Элемент поведения - нагрести подстилку и завершить строительство - проявляется, но следующий шаг - лечь на нее в берлоге - у него не получается. Если подстилка оказалась не там, медведь начинает загребать ее снова и со временем делает правильно. Во время всех этих манипуляций медведь двигается задом наперед. Я много раз наблюдал это в природе. Отсюда и пошли рассказы некоторых охотников, что медведь хитрый и специально заползает в берлогу задом наперед, чтобы показать, что его там нет. Оказалось, что после того как зверь устроил подстилку, у него меняется поведение, и он по-другому себя уже не ведет. Если вылез из берлоги, походил, возвращаясь, разворачивается и лезет задом наперед. Медведица так делает до самой весны. Это пример очень важного для сохранения вида в экстремальных условиях поведения. Оно имеет очень жесткую фиксацию всех элементов, и при этом формируется быстро на врожденной основе.
- Говорят, что медведь может жить с пулей в сердце?
С пулей в сердце он не живет. Он движется какое-то время. По моему опыту, с пулей в сердце медведь убегал на 50 метров.
- Что делать в случае нападения медведя?
Противостоять медведю человек не может, если он не вооружен. Но, как все дикие животные, медведь боится человека. Боится запаха, очень боится голоса, потому что членораздельной речи в лесу не существует. Именно поэтому кричать и визжать как раз не следует. А спокойно и громко разговаривать, как делали народы Севера и Дальнего Востока, встречаясь с тигром или медведем: «Зачем ты сюда пришел, я тебя не звал, иди своей дорогой», - и так далее. Вот это, наверное, имеет свой смысл. На территории, где обитают медведи, необходимо вести себя аккуратно. И прежде всего нужно себя обозначить - я здесь, я тут нахожусь. Этого достаточно, чтобы зверь ушел с тропы человека. Мы проводили экспериментальную работу: на каком расстоянии медведь регистрирует человека, спокойно идущего по лесу. Я работал с медвежатами, возраст которых был два с половиной года. Так вот, они насторожились, когда человек был на расстоянии около трехсот метров. На таком расстоянии они услышали человека, который не ломал палки, не шумел специально, а просто спокойно шел! Медвежата слышали обычный шум леса, но в нем что-то изменилось. Они улавливают эти изменения. Когда расстояние сократилось до семидесяти метров, они начали фыркать и убежали в лес. Сам я в это время не слышал и не видел человека. Вот такая способность у этого зверя различать звуки, которые как-то выделяются в общем шумовом фоне леса. Именно звуки. Запах чувствует, если нанесет. Но запах действует на медведя, как удар кнутом. Если медведь попадает на запах, пугается и убегает.
- Есть ли у вас последователи?
Похожие станции существуют в Уссурийском заповеднике, в Эстонии. Мы работаем с ними. Есть станция в Индии, ее сотрудники практиковались у нас несколько месяцев. Они работают с двумя видами медведей - губачом и гималайским.
Фото Сергея Пажентова, Михаила Самохина
aslan wrote in December 22nd, 2015Там, где лес вплотную подступал к деревне, по тропинке шел юноша, облаченный в камуфляж и болотные сапоги. Руки в перчатках, из-под надвинутого капюшона торчат только нос и короткая борода. На деревянном коромысле он нес два больших ведра. Я следовал за ним, стараясь не шуметь и зная - несмотря на все ухищрения, о нашем визите уже знают. Но вот и калитка из сетки рабицы. Бородач отпер ее и жестами, не проронив ни звука, показал - стой здесь и смотри.
Взяв одно ведро, он вошел внутрь, послышалось урчанье и я увидел, как со всех сторон на него уставились голодные медвежьи глаза. Василий - так звали юношу - молча ходил между зверями, вываливая перед каждым порцию каши и собачьего корма. Внезапно один из них забеспокоился, поднялся на задние лапы - учуял запах нового человека. Постоял, подумал и вернулся к кормежке.
До деревни Бубоницы добраться непросто. Сейчас это медвежий угол во всех смыслах - на окраине Тверской области, в конце покрытой рытвинами тупиковой дороги. Однако местные жители себя провинциалами не считают. Для географов здесь Великий Валдайский водораздел, откуда на восток утекает Волга, на юг - Днепр, на запад - Западная Двина, а на север - Ловать, для историков - перекресток старинных торговых путей. Стоит ли удивляться, что именно в этих краях возникло место настоящего паломничества зоологов, куда они приезжают со всего мира - обменяться знаниями и посмотреть на затерянный в лесу медвежий интернат?
Тридцать лет назад деревня умирала - в ней жили только два старика. Теперь здесь десяток крепких домов, широко разбросанных по песчаным холмам. Произошло это чудо благодаря биологу Валентину Пажетнову, которого односельчане уважительно зовут Дедом. Я шел по извилистой дороге, пытаясь отыскать его дом по особой примете - на нем должен был развеваться российский флаг. Знамя своей страны Дед поднимал над крышей еще с советских времен. Многим это казалось странным. Даже из горкома приезжали, просили снять - мол, флаг положен только на сельсовете, в крайнем случае - по праздникам. На что Дед с невинным видом поинтересовался, есть ли закон, запрещающий вывешивать советские флаги. Незваный гость только развел руками и уехал от упрямого зоолога ни с чем.
Флаг я отыскал на первом же доме. Зашел в калитку и спросил у обедавших за дощатым столом небритых деревенских мужиков, как найти Деда. Те неожиданно ответили по-английски. Оказалось, что Дед живет выше, российский флаг здесь теперь можно встретить чуть ли не на каждой избе, а веселые колхозники - иностранцы, приехавшие сюда провести отпуск в российской глубинке - где в Западной Европе найдешь такой лес!
Но вот и дом на самой вершине холма. У входа - кованые медведи, в сенях - целых набор медвежьих безделушек - подарков из разных стран. Под стать косолапым и сам хозяин дома - с крепкими не по возрасту руками, загорелым морщинистым лицом и слегка раскосыми живыми глазами. Ни дать, ни взять - лесовик из старинных сказок.
Почти за всеми историями возрождения русских деревень, которые мне приходилось слышать, стояла пришлая супружеская пара - обычно из горожан. Полные энергии, они покидали город ради сельской глуши и преображали все вокруг себя, вдыхая в россыпь дряхлых домиков новую кипучую жизнь. Не стали исключением и Бубоницы. Но путь, приведший сюда Валентина и его жену Светлану, не был ни коротким, ни простым.
Родился Валентин в городе Каменске Ростовской области, в семье интеллигентов. Застал войну, чуть было не стал циркачом, но с самого детства чувствовал, что вся его жизнь будет связана с лесом. Сам он об этом впоследствии напишет так: "Я думал, что смогу жить в лесной глуши, в одиночестве, познавая суровые законы выживания в диком мире, выживания на острой грани, отделяющей бренное пребывание на земле от вечности. Мне представлялось, что только вдали от человеческого общества, в таежных дебрях можно жить свободно, как дикий зверь, не подвергая себя тем обязанностям и обязательствам, которые навязывает человеку жестокий закон общества: "Жить так, как все, или быть униженным и уничтоженным..." Вдвоем с молодой женой юноша отправился в Сибирь, чтобы стать профессиональным охотником.
Когда мы говорим о создателе интерната для медвежат-сирот, воображение живо рисует эдакого доктора Айболита, который не тронет пальцем и комарика. И действительно, даже сейчас, когда Центром спасения медведей давно управляет его сын Сергей, Валентин вместе с женой ночи напролет выкармливают новорожденных медвежат - изнурительный труд, который может принести радость только тому, кто по-настоящему любит животных. Сложно представить, что этот человек, спасший сотни медведей, обожает картошку на медвежьем сале, ел глухарятину вместо хлеба и приносил жене в подарок жареные беличьи головки, которые в Сибири считались особым лакомством.
К охоте я с детства и до сих пор отношусь с уважением, - рассказывает он, угощая меня деревенским творогом. - Но только если она не ради потехи. Те, кто с вышки за триста метров стреляют по зверю, не подозревающему об опасности, пусть лучше в тире палят. Должно быть противостояние твоих умений и знаний с навыками зверя. Чтобы у него был шанс спастись. Это очень непростая работа, а вовсе не романтика, как я когда-то думал. Надо было прокормить себя и семью, добывать тех зверей, за которых платили - соболя, белку, колонка... А на медведя я ходил, поскольку в семью были нужны сало и мясо. Шел и добывал.
Долгие годы он бродил по тайге, зачастую оказываясь на волосок от смерти. Учился подбираться незаметно к самым скрытным обитателям леса, охотился на лучших четвероногих охотников, выслеживал прирожденных следопытов, чей нос и уши куда совершеннее людских. Порой состязание затягивалось надолго, как многолетняя дуэль с матерым медведем Ворчуном, "в котором разбойная удаль чередовалась с расчетливой мудростью". Пострадав от браконьеров, Ворчун принялся мстить людям - пугал грибников, безобразничал в деревне и с почти мистическим везением спасался от преследовавших его егерей. В конце концов, старый хромой зверь так и ушел непобежденным. До сих пор Дед вспоминает своего противника с огромным уважением.
Чтобы выжить в этом суровом мире и прокормить семью, Валентин должен был понять животных так, как не снилось кабинетным зоологам, жить среди медведей, учиться думать, как они. Охотясь на хищника, он приблизился к нему как никто другой. Детская мечта сбылась, и награда за труды была велика. Воспоминания Деда о том, как он впервые прокрался на овсяное поле и затаился между кормящихся медведей, дышат восторгом и высокой поэзией:
"В этом лунном мире, со зверьем, которое не подозревало о том, что рядом притаилось чужое, не из их племени существо, я вдруг почувствовал, что обретаю невидимую, но осязаемую связь с животными, проникаюсь их желанием насытиться, набраться сил, чтобы жить простой, бесхитростной жизнью, оставляя после себя таких же простых, чистых, наивных существ для продолжения своего рода на земле".
В 1974 году бывший охотник и егерь, освоивший к тому времени несколько десятков профессий, приступил к главному делу своей жизни - научному изучению медведей. Для этого пришлось выполнить условие - три года отработать директором заповедника. Едва истек срок, как Валентин сложил с себя начальственные полномочия и на неделю ушел в лес, словно очищая себя перед новой жизнью.
Первых медвежат для эксперимента решено было забрать из берлоги, и это чуть не стоило Валентину жизни - разъяренная медведица выскочила ему навстречу, и только в последний момент испугалась крика и ударов топора, которым бывалый охотник изо всех сил заколотил по дереву. Он взял детенышей и вплоть до поздней осени выкармливал их, живя в палатке рядом с усыновленными питомцами. Медвежата послушно бегали за двуногой "мамой", а когда стало холодать, даже пытались пристроиться к ней под бочок. Приходилось хлестать их хворостинкой по любопытным носам, ведь привыкание зверя к человеку, стирание врожденного страха перед ним обрекают питомца на верную смерть. Никто не будет церемониться с косолапым, который придет в деревню поиграть с людьми. К счастью, перед самой зимой медвежата, оставшиеся без теплой палатки, сами принялись рыть берлоги - причем так ловко, словно делали это уже много раз. Стало ясно, что воспитанники способны самостоятельно выживать в дикой природе.
С тех пор биологи воспитали около двухсот медвежат-сирот. Везут их в бубоницкий "интернат" со всей России. Где-то браконьеры медведицу убьют, а на детенышей рука не поднимется, где-то неосторожный лыжник потревожит мохнатую мамашу в берлоге. Единожды сбежав, она уже никогда не вернется, и если медвежат не забрать, они просто замерзнут. Дело в том, что медведь в берлоге - очень удобная добыча, человек охотился на него столетиями. "Храбрецов", возвращавшихся в свой зимний дом, зачастую ждала засада, так что гены потомству передавали, в основном, "трусы", бросавшие и приют, и спящих в нем малышей.
Новорожденные медвежата, появляющиеся в начале января - это умильные комочки с закрытыми ушами и глазами, настолько крохотные, что в Средневековье люди считали, будто медведица рожает бесформенные куски плоти и лишь потом, вылизывая, медленно придает им форму зверей. Кажется невозможным превратить их в полноценных хозяев леса. А между тем в Центре спасения медведей удалось выходить даже недоношенного медвежонка с багровыми проплешинами вместо кожи, который весил всего 356 грамм.
Поначалу зверенышей содержат в теплой комнате у печки, заменяющей малышам бок мамы-медведицы. Сотрудники меняют им пеленки, массируют животики, сажают на горшок, а в первые десять дней жизни кормят каждые два часа - и днем, и ночью, вливая в крохотную пасть по пять миллилитров молока. "Едва успеешь до дома дойти, уже надо обратно", - улыбается Светлана.
Постепенно промежуток между кормежками увеличивают, окрепшие медвежата резвятся на специальном тренажере, в теплую погоду их выносят погреться на солнышке. В начале апреля зверенышей переводят в открытый вольер, из которого они устраивают экспедиции в лес, за ягодами, длящиеся порой до двух недель. Однажды во время такой прогулки пропала медведица Кнопка. Пажетновы обошли все деревни в округе, но так ее и не нашли. А через неделю она вернулась сама - с чужим ошейником и оборванной цепью.
Крошечный медвежонок - это ходячая плюшевая игрушка. Стоит увидеть, как звереныши, повизгивая сосут друг другу уши, и даже у отъявленных циников руки сами тянутся погладить бурую шерстку. Но - нельзя. Даже разговаривать в присутствии зверей запрещено, а если ставший родным за месяцы неусыпной - в прямом смысле слова - заботы детеныш потянется к тебе, надо его безжалостно наказать. Обидеть и тем самым спасти. Конечно, все равно случаются осечки. Бывает, что молодые общительные медведи выходят к деревне. Тогда их забирают обратно в "интернат" и заботятся о них вплоть до зимней спячки. В берлоге зверь дичает, и весной стремглав убегает и от своих спасителей, и от других людей.
Эти эксперименты - не простая благотворительность, а серьезная научная работа, уже принесшая немалые плоды. Шестнадцать косолапых "выпускников" вновь заселили опустевший было заповедник "Брянский лес". Сейчас в нем более пятидесяти медведей. В тверской глубинке проходят международные конференции, по методике Пажетновых работают в Индии и Южной Корее. Но самая большая радость для приемных родителей - когда бывших воспитанниц видят уже с собственными медвежатами. А это значит, что не только медвежья, но и их собственная жизнь имеет смысл.
И все же я не удерживаюсь от того, чтобы задать бывшему охотнику вопрос:
- Не жалко, когда ваших медведей добывают?
Дед недоуменно смотрит на меня:
- Как может быть жалко, когда они живут обычной медвежьей жизнью? Охота держит зверя на расстоянии от человека. Другого механизма просто нет. Конечно, этим должны заниматься специалисты. В Танзании, к примеру, со слонами работают - делят страну пополам, и в одной половине охотятся, а в другой показывают животных туристам. Иначе они все сожрут и начнется падеж. Потом их меняют местами.
Когда охотники добывают нашего медведя, они считают, что поступили плохо, но стесняться не надо. Это же информация. Недавнему самцу из Новгородской области было почти семь лет, а нашли его всего в шести километрах от места выпуска. Самый дальний выход был у медведицы в период гона - двести километров по прямой. Там уже не сплошные леса, как здесь, а вперемешку с полем. Охотовед в бинокль увидел метку и нам позвонил. Потом она сюда обратно прибежала. На родину.
Сейчас еду медвежатам носит Василий, внук Деда. Подрастают правнуки. Забытая деревня ожила, превратилась в настоящее родовое гнездо семьи Пажетновых. В начале девяностых порой приходилось кормить сироток на собственные сбережения, теперь под патриотичным российским флагом красуется эмблема IFAW - Международного фонда защиты животных, финансирующего медвежий интернат. А Дед в свободное время пишет воспоминания и сказки для многочисленных потомков - да так, что зарисовки из жизни лосей и кабанов читаются взахлеб, как хорошие детективы.
- Мы с бабушкой - очень русские люди, - гордо говорит он. - Для нас нет ничего лучше своего места. Одна журналистка написала, что в нашей деревне воняет навозом. А мне очень жаль, что такие села мало где сохранились. Живые, не стерильные.
На этих словах Дед медленно, словно с трудом улыбнулся, и суровое лицо лесовика внезапно преобразилось, будто солнечный луч пробился сквозь ветви дремучего бора. И я понял, что этот человек, умеющий ценить жизнь со всей ее грязью и трагедиями, в своих странствиях научился главному - чистой любви, когда ради счастья существ, о которых заботишься, надо отказаться от всех внешних проявлений привязанности, вовремя отпустить их от себя, а если понадобится, то спокойно принять даже их смерть, зная, что это тоже цена свободы, которую ты им подарил. Главное - что их лесная жизнь, пусть и скоротечная, была настоящей.
Взят у shandi1 в Медвежий дедушка
Если у вас есть производство или сервис, о котором вы хотите рассказать нашим читателям, пишите пишите мне - Аслан ([email protected] ) и мы сделаем самый лучший репортаж, который увидят не только читатели сообщества, но и сайта http://ikaketosdelano.ru
Подписывайтесь также на наши группы в фейсбуке, вконтакте, одноклассниках и в гугл+плюс , где будут выкладываться самое интересное из сообщества, плюс материалы, которых нет здесь и видео о том, как устроены вещи в нашем мире.
Жми на иконку и подписывайся!
Медвежья берлога в детском воображении Василисы и Феди, бревенчатая избушка во дворе у прабабушки и прадедушки. Четвертое поколение династии Пажетновых уже знает некоторые тонкости семейной профессии. Каждую зиму разные люди привозят сюда крошечных медвежат, мам которых убили охотники. И взрослые Пажетновы ухаживают за ними, почти как за младенцами.
Там, где лес вплотную подступал к деревне, по тропинке шел юноша, облаченный в камуфляж и болотные сапоги. Руки в перчатках, из-под надвинутого капюшона торчат только нос и короткая борода. На деревянном коромысле он нес два больших ведра. Я следовал за ним, стараясь не шуметь и зная - несмотря на все ухищрения, о нашем визите уже знают. Но вот и калитка из сетки рабицы. Бородач отпер ее и жестами, не проронив ни звука, показал - стой здесь и смотри.
Взяв одно ведро, он вошел внутрь, послышалось урчанье и я увидел, как со всех сторон на него уставились голодные медвежьи глаза. Василий - так звали юношу - молча ходил между зверями, вываливая перед каждым порцию каши и собачьего корма. Внезапно один из них забеспокоился, поднялся на задние лапы - учуял запах нового человека. Постоял, подумал и вернулся к кормежке.
До деревни Бубоницы добраться непросто. Сейчас это медвежий угол во всех смыслах - на окраине Тверской области, в конце покрытой рытвинами тупиковой дороги. Однако местные жители себя провинциалами не считают. Для географов здесь Великий Валдайский водораздел, откуда на восток утекает Волга, на юг - Днепр, на запад - Западная Двина, а на север - Ловать, для историков - перекресток старинных торговых путей. Стоит ли удивляться, что именно в этих краях возникло место настоящего паломничества зоологов, куда они приезжают со всего мира - обменяться знаниями и посмотреть на затерянный в лесу медвежий интернат?
Тридцать лет назад деревня умирала - в ней жили только два старика. Теперь здесь десяток крепких домов, широко разбросанных по песчаным холмам. Произошло это чудо благодаря биологу Валентину Пажетнову, которого односельчане уважительно зовут Дедом. Я шел по извилистой дороге, пытаясь отыскать его дом по особой примете - на нем должен был развеваться российский флаг. Знамя своей страны Дед поднимал над крышей еще с советских времен. Многим это казалось странным. Даже из горкома приезжали, просили снять - мол, флаг положен только на сельсовете, в крайнем случае - по праздникам. На что Дед с невинным видом поинтересовался, есть ли закон, запрещающий вывешивать советские флаги. Незваный гость только развел руками и уехал от упрямого зоолога ни с чем.
Флаг я отыскал на первом же доме. Зашел в калитку и спросил у обедавших за дощатым столом небритых деревенских мужиков, как найти Деда. Те неожиданно ответили по-английски. Оказалось, что Дед живет выше, российский флаг здесь теперь можно встретить чуть ли не на каждой избе, а веселые колхозники - иностранцы, приехавшие сюда провести отпуск в российской глубинке - где в Западной Европе найдешь такой лес!
Но вот и дом на самой вершине холма. У входа - кованые медведи, в сенях - целых набор медвежьих безделушек - подарков из разных стран. Под стать косолапым и сам хозяин дома - с крепкими не по возрасту руками, загорелым морщинистым лицом и слегка раскосыми живыми глазами. Ни дать, ни взять - лесовик из старинных сказок.
Почти за всеми историями возрождения русских деревень, которые мне приходилось слышать, стояла пришлая супружеская пара - обычно из горожан. Полные энергии, они покидали город ради сельской глуши и преображали все вокруг себя, вдыхая в россыпь дряхлых домиков новую кипучую жизнь. Не стали исключением и Бубоницы. Но путь, приведший сюда Валентина и его жену Светлану, не был ни коротким, ни простым.
Родился Валентин в городе Каменске Ростовской области, в семье интеллигентов. Застал войну, чуть было не стал циркачом, но с самого детства чувствовал, что вся его жизнь будет связана с лесом. Сам он об этом впоследствии напишет так: "Я думал, что смогу жить в лесной глуши, в одиночестве, познавая суровые законы выживания в диком мире, выживания на острой грани, отделяющей бренное пребывание на земле от вечности. Мне представлялось, что только вдали от человеческого общества, в таежных дебрях можно жить свободно, как дикий зверь, не подвергая себя тем обязанностям и обязательствам, которые навязывает человеку жестокий закон общества: "Жить так, как все, или быть униженным и уничтоженным..." Вдвоем с молодой женой юноша отправился в Сибирь, чтобы стать профессиональным охотником.
Когда мы говорим о создателе интерната для медвежат-сирот, воображение живо рисует эдакого доктора Айболита, который не тронет пальцем и комарика. И действительно, даже сейчас, когда Центром спасения медведей давно управляет его сын Сергей, Валентин вместе с женой ночи напролет выкармливают новорожденных медвежат - изнурительный труд, который может принести радость только тому, кто по-настоящему любит животных. Сложно представить, что этот человек, спасший сотни медведей, обожает картошку на медвежьем сале, ел глухарятину вместо хлеба и приносил жене в подарок жареные беличьи головки, которые в Сибири считались особым лакомством.
К охоте я с детства и до сих пор отношусь с уважением, - рассказывает он, угощая меня деревенским творогом. - Но только если она не ради потехи. Те, кто с вышки за триста метров стреляют по зверю, не подозревающему об опасности, пусть лучше в тире палят. Должно быть противостояние твоих умений и знаний с навыками зверя. Чтобы у него был шанс спастись. Это очень непростая работа, а вовсе не романтика, как я когда-то думал. Надо было прокормить себя и семью, добывать тех зверей, за которых платили - соболя, белку, колонка... А на медведя я ходил, поскольку в семью были нужны сало и мясо. Шел и добывал.
Долгие годы он бродил по тайге, зачастую оказываясь на волосок от смерти. Учился подбираться незаметно к самым скрытным обитателям леса, охотился на лучших четвероногих охотников, выслеживал прирожденных следопытов, чей нос и уши куда совершеннее людских. Порой состязание затягивалось надолго, как многолетняя дуэль с матерым медведем Ворчуном, "в котором разбойная удаль чередовалась с расчетливой мудростью". Пострадав от браконьеров, Ворчун принялся мстить людям - пугал грибников, безобразничал в деревне и с почти мистическим везением спасался от преследовавших его егерей. В конце концов, старый хромой зверь так и ушел непобежденным. До сих пор Дед вспоминает своего противника с огромным уважением.
Чтобы выжить в этом суровом мире и прокормить семью, Валентин должен был понять животных так, как не снилось кабинетным зоологам, жить среди медведей, учиться думать, как они. Охотясь на хищника, он приблизился к нему как никто другой. Детская мечта сбылась, и награда за труды была велика. Воспоминания Деда о том, как он впервые прокрался на овсяное поле и затаился между кормящихся медведей, дышат восторгом и высокой поэзией:
"В этом лунном мире, со зверьем, которое не подозревало о том, что рядом притаилось чужое, не из их племени существо, я вдруг почувствовал, что обретаю невидимую, но осязаемую связь с животными, проникаюсь их желанием насытиться, набраться сил, чтобы жить простой, бесхитростной жизнью, оставляя после себя таких же простых, чистых, наивных существ для продолжения своего рода на земле".
В 1974 году бывший охотник и егерь, освоивший к тому времени несколько десятков профессий, приступил к главному делу своей жизни - научному изучению медведей. Для этого пришлось выполнить условие - три года отработать директором заповедника. Едва истек срок, как Валентин сложил с себя начальственные полномочия и на неделю ушел в лес, словно очищая себя перед новой жизнью.
Первых медвежат для эксперимента решено было забрать из берлоги, и это чуть не стоило Валентину жизни - разъяренная медведица выскочила ему навстречу, и только в последний момент испугалась крика и ударов топора, которым бывалый охотник изо всех сил заколотил по дереву. Он взял детенышей и вплоть до поздней осени выкармливал их, живя в палатке рядом с усыновленными питомцами. Медвежата послушно бегали за двуногой "мамой", а когда стало холодать, даже пытались пристроиться к ней под бочок. Приходилось хлестать их хворостинкой по любопытным носам, ведь привыкание зверя к человеку, стирание врожденного страха перед ним обрекают питомца на верную смерть. Никто не будет церемониться с косолапым, который придет в деревню поиграть с людьми. К счастью, перед самой зимой медвежата, оставшиеся без теплой палатки, сами принялись рыть берлоги - причем так ловко, словно делали это уже много раз. Стало ясно, что воспитанники способны самостоятельно выживать в дикой природе.
С тех пор биологи воспитали около двухсот медвежат-сирот. Везут их в бубоницкий "интернат" со всей России. Где-то браконьеры медведицу убьют, а на детенышей рука не поднимется, где-то неосторожный лыжник потревожит мохнатую мамашу в берлоге. Единожды сбежав, она уже никогда не вернется, и если медвежат не забрать, они просто замерзнут. Дело в том, что медведь в берлоге - очень удобная добыча, человек охотился на него столетиями. "Храбрецов", возвращавшихся в свой зимний дом, зачастую ждала засада, так что гены потомству передавали, в основном, "трусы", бросавшие и приют, и спящих в нем малышей.
Новорожденные медвежата, появляющиеся в начале января - это умильные комочки с закрытыми ушами и глазами, настолько крохотные, что в Средневековье люди считали, будто медведица рожает бесформенные куски плоти и лишь потом, вылизывая, медленно придает им форму зверей. Кажется невозможным превратить их в полноценных хозяев леса. А между тем в Центре спасения медведей удалось выходить даже недоношенного медвежонка с багровыми проплешинами вместо кожи, который весил всего 356 грамм.
Поначалу зверенышей содержат в теплой комнате у печки, заменяющей малышам бок мамы-медведицы. Сотрудники меняют им пеленки, массируют животики, сажают на горшок, а в первые десять дней жизни кормят каждые два часа - и днем, и ночью, вливая в крохотную пасть по пять миллилитров молока. "Едва успеешь до дома дойти, уже надо обратно", - улыбается Светлана.
Постепенно промежуток между кормежками увеличивают, окрепшие медвежата резвятся на специальном тренажере, в теплую погоду их выносят погреться на солнышке. В начале апреля зверенышей переводят в открытый вольер, из которого они устраивают экспедиции в лес, за ягодами, длящиеся порой до двух недель. Однажды во время такой прогулки пропала медведица Кнопка. Пажетновы обошли все деревни в округе, но так ее и не нашли. А через неделю она вернулась сама - с чужим ошейником и оборванной цепью.
Крошечный медвежонок - это ходячая плюшевая игрушка. Стоит увидеть, как звереныши, повизгивая сосут друг другу уши, и даже у отъявленных циников руки сами тянутся погладить бурую шерстку. Но - нельзя. Даже разговаривать в присутствии зверей запрещено, а если ставший родным за месяцы неусыпной - в прямом смысле слова - заботы детеныш потянется к тебе, надо его безжалостно наказать. Обидеть и тем самым спасти. Конечно, все равно случаются осечки. Бывает, что молодые общительные медведи выходят к деревне. Тогда их забирают обратно в "интернат" и заботятся о них вплоть до зимней спячки. В берлоге зверь дичает, и весной стремглав убегает и от своих спасителей, и от других людей.
Эти эксперименты - не простая благотворительность, а серьезная научная работа, уже принесшая немалые плоды. Шестнадцать косолапых "выпускников" вновь заселили опустевший было заповедник "Брянский лес". Сейчас в нем более пятидесяти медведей. В тверской глубинке проходят международные конференции, по методике Пажетновых работают в Индии и Южной Корее. Но самая большая радость для приемных родителей - когда бывших воспитанниц видят уже с собственными медвежатами. А это значит, что не только медвежья, но и их собственная жизнь имеет смысл.
И все же я не удерживаюсь от того, чтобы задать бывшему охотнику вопрос:
- Не жалко, когда ваших медведей добывают?
Дед недоуменно смотрит на меня:
- Как может быть жалко, когда они живут обычной медвежьей жизнью? Охота держит зверя на расстоянии от человека. Другого механизма просто нет. Конечно, этим должны заниматься специалисты. В Танзании, к примеру, со слонами работают - делят страну пополам, и в одной половине охотятся, а в другой показывают животных туристам. Иначе они все сожрут и начнется падеж. Потом их меняют местами.
Когда охотники добывают нашего медведя, они считают, что поступили плохо, но стесняться не надо. Это же информация. Недавнему самцу из Новгородской области было почти семь лет, а нашли его всего в шести километрах от места выпуска. Самый дальний выход был у медведицы в период гона - двести километров по прямой. Там уже не сплошные леса, как здесь, а вперемешку с полем. Охотовед в бинокль увидел метку и нам позвонил. Потом она сюда обратно прибежала. На родину.
Сейчас еду медвежатам носит Василий, внук Деда. Подрастают правнуки. Забытая деревня ожила, превратилась в настоящее родовое гнездо семьи Пажетновых. В начале девяностых порой приходилось кормить сироток на собственные сбережения, теперь под патриотичным российским флагом красуется эмблема IFAW - Международного фонда защиты животных, финансирующего медвежий интернат. А Дед в свободное время пишет воспоминания и сказки для многочисленных потомков - да так, что зарисовки из жизни лосей и кабанов читаются взахлеб, как хорошие детективы.
- Мы с бабушкой - очень русские люди, - гордо говорит он. - Для нас нет ничего лучше своего места. Одна журналистка написала, что в нашей деревне воняет навозом. А мне очень жаль, что такие села мало где сохранились. Живые, не стерильные.
На этих словах Дед медленно, словно с трудом улыбнулся, и суровое лицо лесовика внезапно преобразилось, будто солнечный луч пробился сквозь ветви дремучего бора. И я понял, что этот человек, умеющий ценить жизнь со всей ее грязью и трагедиями, в своих странствиях научился главному - чистой любви, когда ради счастья существ, о которых заботишься, надо отказаться от всех внешних проявлений привязанности, вовремя отпустить их от себя, а если понадобится, то спокойно принять даже их смерть, зная, что это тоже цена свободы, которую ты им подарил. Главное - что их лесная жизнь, пусть и скоротечная, была настоящей.
"Медвежье царство". Док. фильм (2011 г.)
Может ли человек подобрать медвежонка, вырастить его и выпустить в дикую природу подготовленным к любым трудностям? Ответ: да. Талантливым российским ученым обязаны полноценной жизнью на воле более полутора сотен косолапых.
В 2010 году медвежонка нашли близ города Осташков. Он весил чуть больше 300 граммов, хотя обычно новорожденные медведи весят по полкило. Малыша отвезли на биостанцию в деревню Бубоницы, где уже жили несколько медвежат-сирот этого года. Новенького, по традиции, назвали по месту рождения – Остахом – и начали бороться за его жизнь.
Как и других медвежат, Пажетновы выкармливали Остаха молоком, потом перевели на кашу. Но тут выяснилось, что задние лапы у малыша плохо двигаются. Пажетновы не сдались. Остаху стали отдельно добавлять в кашу молотые и прожженные в печке кости и яичную скорлупу – применяли кальцевую терапию.
До апреля всех медвежат держали в специальном домике, а затем вынесли в просторный вольер в лесу. Теперь люди старались сократить контакт с медвежатами до минимума – раз в день приносили им кашу, молча оставляли ее и уходили. И постепенно сокращали объемы выдаваемой пищи – по мере того как животные учились питаться подножным кормом. Месяца через два-три, когда у малышей пробудится инстинкт самосохранения, можно будет открыть двери вольера – и медведи-подростки начнут ненадолго уходить в лес. А однажды уйдут совсем, чтобы начать вольную жизнь.
В деревне Бубоницы за последние 20 лет вырастили и вернули в природу более полутора сотен медведей.
Но не Остах – он по-прежнему жил в домике и ползал, волоча задние лапы, словно ласты. Ветеринары приезжали, качали головами – Остах никогда не сможет нормально ходить. Светлана Пажетнова жалела его до слез: вольный зверь обречен на вечную жизнь в клетке.
Впрочем, еще недавно клетка была единственной возможностью выжить для сотен медвежат, ежегодно сиротевших по всей России. Медведица производит на свет потомство в январе. Ее малыши ворочаются, устраиваясь поудобнее, поближе к соскам с молоком. Медведицу это беспокоит, она тоже ворочается и рычит. Всю эту шумную семейку охотничьим собакам проще учуять, чем одинокого медведя.
А когда собаки почуяли берлогу, медведицу либо убивают охотники, либо, вспугнутая ими, самка убегает, бросая детенышей (материнский инстинкт, заставляющий отчаянно защищать потомство, у нее проснется лишь весной, по выходе семьи из берлоги). Вариантов дальнейшего развития событий для ее медвежат, беспомощных, часто еще слепых комочков (их бывает от двух до пяти), всегда было немного: гибель, клетка на хозяйском дворе и зоопарк для особых «везунчиков».
А выкормить медвежат и вернуть их в лес? Проблема возвращения крупных хищников в природу до сих пор почти не изучена. На воле те же медведи, прежде чем начать самостоятельную жизнь, проводят с матерью полтора года, она, как долго считалось, учит их искать пищу, обороняться, строить берлогу... До недавнего времени казалось, что человеку этого не повторить, что возвращать в лес выросших в неволе медведей и подобных им животных нельзя в принципе. А я вот иду по деревне Бубоницы, в которой за последние 20 лет вырастили и вернули в природу более полутора сотен медведей.
Бубоницы лежат вдали от железнодорожных и автомагистралей. Это Тверская область, до ближайшего города, Торопца, – 60 километров. Вдоль бегущей в гору дороги, которая сегодня, в конце февраля, заснежена и освещена неправдоподобно ярким солнцем, по-фермерски – на расстоянии друг от друга – разбросан десяток деревянных домиков. Круглый год обитаемы лишь четыре-пять из них. Дорогу пересекают цепочки следов, на которые обращает мое внимание Валентин Сергеевич Пажетнов.
– А вот тут лиса пробежала, вон след от хвоста. Знаете, именно благодаря хвосту животное может резко завернуть, оттолкнувшись от воздуха, или выровнять траекторию при прыжке.
Валентин Пажетнов, доктор биологических наук, о следах знает, кажется, все. В юности он был охотником-промысловиком, которого на месяцы забрасывали в тайгу. Потом сменил множество профессий и должностей, был и директором Центрально-Лесного заповедника, и старшим научным сотрудником этого же заповедника (именно в такой последовательности). И именно Пажетнову, оценив его знакомство с лесом, в середине 1970-х профессор МГУ Леонид Викторович Крушинский, крупнейший отечественный специалист в области изучения поведения животных, предложил провести необычный эксперимент – создать с медведями так называемую суррогатную семью.
Осенью медвежата облюбовали одно поваленное дерево, несколько дней копошились около него и, когда в очередной раз Пажетнов привел их на это место, начали рыть берлогу. Сами, и никто их не учил! Это была сенсация.
Пажетнов стал поводырем для медвежат , которые, выйдя из берлоги в возрасте трех месяцев, приняли его за свою мать и, повинуясь древним инстинктам, пошли за «матерью». А человек не входил с ними в контакт, не играл, не гладил, не разговаривал. Он просто шел. И наблюдал – что смогут медвежата сделать, когда нет рядом обучающей их медведицы.
– Сперва, впрочем, я оставлял им подкормку, – вспоминает Пажетнов. – Делал шарики из сухого молока, желтка, сливочного масла, сахара, которые давали много энергии. А маленький объем еды заставлял медвежат испытывать голод и пытаться добывать пищу самостоятельно.
Бурые медведи – существа всеядные, а по преимуществу – травоядные. Весной они лакомятся первой травой. Потом – черникой, листьями осины, рябиной. Любят яблоки, в августе с удовольствием приходят на известные всем охотникам овсы – овсяные поля. Правда, как показала работа Пажетновых, в листьях осины калорийности больше, чем в зернах овса.
– С июля они уже питались самостоятельно, – продолжает Валентин Пажетнов. – А я брал собранный женой, Светочкой, рюкзак и уходил в путешествие с медведями. Через 12 дней мы встречались в условленном месте, Светочка отдавала мне новый рюкзак с едой и письмо, а я ей возвращал пустой со своим письмом.
Светлана Пажетнова умеет читать следы и ориентироваться в лесу не хуже супруга – и всегда была его самым верным напарником. В юности она на месяцы уходила охотиться в тайгу – вместе с мужем. Когда Валентин Сергеевич был директором заповедника – занималась бумажной работой. Когда Пажетнов начал изучать бурого медведя – специализацией Светланы Ивановны стал медвежий рацион. Валентин Сергеевич до сих пор чаще всего называет жену «Светочка». А тогда, в 1970-х, когда супруги обменивались рюкзаками, они при этом не могли переброситься и парой слов: звери не должны были слышать человеческую речь.
Но жертвы окупились сторицей. Оказалось, что медвежата сами, без подсказок, могут находить пищу. А осенью они облюбовали одно поваленное дерево, несколько дней копошились около него и, когда в очередной раз Пажетнов привел их на это место, начали рыть берлогу. Сами, и никто их не учил! Это была сенсация.
Крушинский, ставший научным руководителем Пажетнова (что Валентин Сергеевич считает большой удачей, вспоминая наставника с огромной благодарностью), мечтал о разработке методики по возвращению медведей в природу. Но методика появилась гораздо позже.
В 1985 году Валентин и Светлана (двое их детей уже выросли и сами стали учеными) переехали в заброшенную деревеньку Бубоницы, в которой оставалось всего два жителя, жившие на разных концах деревни. Пажетновы планировали изучать поведение бурых медведей в окрестностях. Целыми днями они ходили по лесу, по следам узнавая, что делали местные медведи, чем лакомились, с кем взаимодействовали. Привычная работа. Но в начале 1990-х зоопарки, перейдя на самоокупаемость, отказались принимать найденных в берлогах медвежат, – и сознательные охотники стали привозить мишек к Пажетновым, прослышав, что в заброшенных Бубоницах живут крупнейшие в России специалисты по медведю. Уж они-то знают, что делать!
Пажетновы не отказывались, хотя денег им на выкармливание медвежат никто не давал. Методики придумывали по ходу. В 1990 году из первых семерых медвежат выпустили в природу четырех. Троих задрал взрослый самец в конце мая, в период начала медвежьих свадеб – издалека почуял запах, прибежал к вольеру и колотил по клетке, пока она не раскрылась...
В начале 1990-х научные сотрудники по всей стране были заняты выживанием, а научные сотрудники Пажетновы – спасением медвежат.
– Корова у нас была, – весело вспоминает Светлана Ивановна, невысокая, до сих пор по-юношески подвижная и оптимистичная. – Значит, молоко для медвежат было, крупу, правда, приходилось покупать.
А в 1995 году о работе Пажетновых узнала Мария Воронцова, директор российского отделения IFAW – Международного фонда защиты животных, с 1960-х годов помогающего животным, попавшим в беду. В России фонд появился в 1994 году, а с 1995-го он полностью финансирует работу в рамках проекта IFAW «Центр реабилитации медвежат-сирот». Теперь Пажетновым привозят медвежат со всей Центральной России, пару раз доставляли из Сибири. Выпускают их тоже в разных местах – кого-то отвозят ближе к дому, кого-то – в заповедник «Брянский лес», где с помощью пажетновских медведей восстанавливали исчезающую популяцию.
Мы наконец доходим до домика Пажетновых – на второй его половине в темноте в теплых ящиках спят привезенные в этом году медвежата. Вынимают их оттуда, только чтобы покормить – вначале кормят каждые два часа, потом реже. Пока медвежат боятся оставлять в отдельном домике – вдруг электричество отключится.
Медвежата в возрасте полутора месяцев похожи на... Да ни на кого они не похожи. Ну, или похожи на инопланетян. На маленьких плюшевых инопланетян. Каждую из четырех одинаково ловких лап венчают по пять когтистых пальцев. Черная шерсть. Белые воротнички. И тупоносые мордочки плюшевых игрушек. Зося и Захар, медвежата 2012 года рождения, в ожидании молока распластались на подстилке во всю длину своих гордых 30 сантиметров (с учетом вытянутых лап). Оба пищат и кричат – четко кричат «мама». Но друг друга они не слышат – в первый месяц жизни у медвежат уши закрыты перепонкой.
Зося пытается ползти по-пластунски, хотя конечности пока плохо слушаются. Ее ловят, возвращают – но медвежонок вновь отправляется в путь. Захара его конечности слушаются еще хуже, поэтому, пробуя ползти, он только волчком крутится вокруг своей оси. Брат и сестра растут слишком быстро, лапам уже трудно таскать их плотные тела – и Сергей Пажетнов, сын Валентина и Светланы, посоветовавшись с отцом, решает урезать медвежий рацион.
В семье Пажетновых четверо дипломированных биологов-охотоведов – Валентин, Светлана, их сын Сергей и внук Василий. Все работают на проекте. И никто из них не охотится.
– Уже больше 15 лет и муж, и сын не берут ружье в руки, – вспоминает Светлана Ивановна.
Сам Валентин Сергеевич не против охоты на медведей. Но в течение многих лет он добивался запрета «охоты на берлоге», то есть в январе-феврале. Даже сейчас, когда Пажетнов говорит об этом, у него голос дрожит от возмущения:
– У тебя есть лицензия на одного медведя, одного и добывай. Нельзя заодно лишать природу еще нескольких медвежат!
Во многом благодаря усилиям Пажетнова несколько лет назад охота в январе-феврале на медведя была запрещена в Тверской области. С 2012 года ее запретили по всей России. Но проблемы медвежат-сирот, увы, это не решило – причем дело не только в браконьерстве. Так, мать Зоси и Захара случайно вспугнула собака. Еще четверых медвежат в феврале вполне открыто привезли охотники. Этих малышей Сергей извлекает из ящика, готовя к кормлению. Даже самый крупный из них кажется размером в две трети Зоси и Захара. К тому же он полностью слеп – глаза еще не открылись. А двое самых крохотных – размером чуть больше ладони каждый, у них открыто пока только по одному глазу, и тот, который побольше, похож на хрупкую обезьянку – он не черный, а какой-то белесо-серо-розоватый.
Медвежата начинают возиться, играя в «царя горы» – каждый пытается забраться на другого. Всем одновременно это сделать не удается, кто-то постоянно скатывается, кто-то из-под кого-то выползает... Вероятно, это работают инстинкты – в берлоге малышам надо сидеть на маме, чтобы не замерзнуть. Единственная девчонка в шестерке, Зося, самая крупная и дерзкая, без труда одерживает верх раз за разом.
– Доминантой будет, – считает Валентин Сергеевич. Доминанты – это могут быть не только самцы, но и самки – определяются так: в июле-августе, когда полугодовалые медвежата начинают выходить из вольера, ища прокорм, они обычно делятся на группки по два-четыре. Хотя взрослые медведи – территориальные одиночки, медвежата до полового созревания (первые два года жизни) очень социальны. «Руководит» группой самый смелый и решительный, доминанта, остальные бредут за ним. Сперва группа регулярно возвращается в вольер – но в один осенний день может и не прийти. Останется в лесу и начнет строить одну на всех берлогу.
Не все группы выпускают в первый год – часть медвежат еще не готова зимовать самостоятельно. Тогда их до весны оставляют в берлоге на территории вольера. Сейчас в ней, за несколько километров от нас, дремлет группа Демьяна, лидера с непростой судьбой.
Почти год назад, в начале мая, сельские школьники Демьяновского района Новгородской области, идя по тропинке, увидели на обочине одинокого четырехмесячного медвежонка. Детей он не испугался – до пяти месяцев медвежата вообще ничего не боятся, у них еще дремлет инстинкт самосохранения.
Медвежонок отстал от семьи. Такое случается – медведица не умеет считать, и, если кто-то из ее выводка слишком слаб и отстает, она этого не замечает. Она вообще не заметит ничего подозрительного, пока не останется одна.
Дети отнесли медвежонка егерю, а тот отвез его к Пажетновым. Слабенького чужака воспитанники из Бубониц, уже освоившиеся в вольере, встретили настороженно и сперва игнорировали. Но медвежонок рос, кормился – и к концу лета вдруг стал лидером группы.
Медведи, выкормленные людьми, в дальнейшем не должны идти на контакт с человеком. Чтобы увериться, что их «выпускники» не воспринимают людей как источник подачек, Пажетновы ставят косолапым ушные метки. К сожалению, информация о помеченных зверях появляется либо при случайных наблюдениях, либо когда таких медведей добывают охотники (к счастью, не часто). Одна метка вернулась на семилетнем, здоровом, хорошо питавшемся самце. Зато известно, что ни один медведь с ушной меткой к людям не выходил. А бывало, что метки спасали зверям жизнь – так, однажды местный егерь Володя, устраивавший охоту для приезжих любителей, увидев, что собаки подняли меченого медведя, успел крикнуть: «Не стрелять! Это же пажетновский!».
Эффективнее отслеживать медведей через радиоошейники, а еще лучше – через GPS-ошейники, которыми уже помечали нескольких медвежат. Но у приборов за год-два садится батарейка, и менять ее опасно. Один раз была попытка – с подростками Кирой и Кларой, ни к чему хорошему не приведшая, – кроме разве что поразительного наблюдения.
В апреле 2005 года этих полуторагодовалых медведиц выпустили из вольера, снабдив Киру GPS-ошейником. Ошейник Киру вроде бы не беспокоил, но батарейка садилась, и зимой, найдя Киру в берлоге, ее обездвижили, а ошейник сменили. Кира зимовала одна, где была Клара, не знал никто. Весной по сигналу ошейник нашли на полу другой, пустой берлоги. И на нем отчетливо виднелись следы зубов. Видимо, новый ошейник беспокоил Киру, она ушла к подруге, зная, где та зимует, и Клара, понявшая, что нужна помощь, стянула с Киры ошейник.
С радиоошейниками напрямую связана и судьба неходящего Остаха из Осташково. Светлана Пажетнова продолжает рассказывать его историю, и голос у нее дрожит.
– В апреле я его выносила на солнышко, чтобы суставчики прогрел. И раз я отнесла ему туда кашу, – Светлана Ивановна волнуется все больше, – поставила миску, ушла, и вдруг зачем-то обернулась, смотрю – а он опирается на задние ножки, чтобы достать кашу со дна. Я обомлела, увидев, как он на слабенькие скрюченные ножки оперся. Значит, будут они работать!
Так и получилось. Позже, когда Остах жил в вольере, его снабдили радиоошейником, благодаря которому известно, что Остах вырыл берлогу на пару с медвежонком Генкой. Генку Пажетновы также звали Подельник, потому что в ранней юности тот имел отношение к криминалу – Генкой незаконно торговали на рынке, откуда его удалось изъять с помощью посочувствовавшего медвежонку депутата. В конце марта медвежата покинули берлогу – и вдруг сигнал пропал. Светлана Пажетнова была в отчаянии. А в начале мая к ней прибежали ребята из соседней деревни с криками:
Светлана Ивановна, живой Остах! Дорогу перешел в Косилово, недалеко от остановки!
Текст: Мария Кожевникова
Доктор биологических наук В. ПАЖЕТНОВ.
На Торопецкой биологической станции “Чистый лес”, что расположена в Тверской области, осуществляется уникальная программа. Валентин Сергеевич Пажетнов, доктор биологических наук, заслуженный эколог России, его жена Светлана Ивановна, бывший научный сотрудник заповедника, теперь пенсионерка, и их сын Сергей выращивают медвежат-сирот, готовят их для жизни в дикой природе. В. С. Пажетнов известен в среде зоологов мира как специалист по биологии бурого медведя, автор статей и книги о повадках хозяина леса. Международный фонд защиты животных (IFAW) - крупнейшая неправительственная организация, основанная в 1969 году, - оказывает материальную поддержку станции. Начиная с 1990 года 58 “выпускников” детского сада В. С. Пажетнова сдали экзамен на “зрелость”.
Схема расположения биостанции "Чистый лес", где открылся детский сад для медвежат-сирот.
Мишки-баловники.
Тася ждет, когда ей дадут добавку.
Наступила весна. Пора выводить питомцев в лес.
Хотя на биостанции посторонних не бывает, медвежата чутко прислушиваются к подозрительным шорохам. Чтобы выжить, они должны быть постоянно настороже.
Чем ближе зима, тем сосредоточеннее медвежата заглядывают в укромные места: ищут, где переждать холода.
Разоряя муравейники, медвежата поедают муравьев и набирают необходимый для зимы запас жира.
Подросшие медвежата любят померяться силами.
Валентин Сергеевич и Светлана Ивановна нечасто могут позволить себе отдохнуть в кругу друзей.
Иллюстрация В. С. Пажетнова к сказке о медведях, написанной им самим.
Шла первая декада января, стояли крещенские морозы. В один из этих дней хрупкую, морозную тишину нарушил рев мощного мотора. Из высокой кабины выпрыгнул человек.
Когда он развернул куртку, мы ахнули - там лежали три живых комочка с красными носиками, такими же лапками и еще кровоточащими пупочными канатиками. За время основания станции нам приходилось поднимать малышей самых разных возрастов, но таких крох нам вручили впервые!
А случилась эта печальная история так. На дальней лесной делянке работали лесорубы. Трелевочный трактор с громким ревом тащил деревья на погрузочную площадку. Здесь стволы грузили на лесовоз. Вой моторов и грохот разносились далеко окрест. Несмотря на все приближающийся шум, медведица, устроившая себе берлогу в этом месте, превозмогала страх, терпеливо переносила ужасный для ее тонкого слуха грохот лесозаготовки, так как чувствовала, что вот-вот появится потомство.
Но когда прямо на ее берлогу грохнулось дерево - не выдержала. Вальщик, срезавший огромную сосну, которая со свистом упала в молодую поросль густых елочек, увидел убегавшего медведя.
Ранним утром следующего дня на делянку приехали имевшие разрешение на отстрел охотники.
Обычно поднятый из спячки зверь уходит далеко, лезет в самую чащу и ложится так, чтобы смотреть на свой след. Но этот медведь отошел всего на один километр и лежал в зарослях орешника, прямо на виду. Здесь его и настиг выстрел. Когда медведя перевернули, то увидели трех маленьких медвежат. Тут охотники поняли, что убили медведицу, только что родившую детенышей. Они слышали о том, что мы воспитываем малышат, и направились прямиком на станцию. Охотник, который привез медвежат, разводил руками, клялся, что никогда больше в своей жизни не пойдет охотиться на медведя зимой, когда звери лежат в берлоге.
Медвежата коротко мявкали, как котята, тоненькими голосками. Мы ощупали им лапы, живот и рот - они были теплыми. Хороший признак. Охотники догадались сразу завернуть новорожденных в меховую куртку. Без пищи малыши могут обойтись и день и два. А вот терморегуляция в этом возрасте у них пока не “включилась”, даже при комнатной температуре они могут простудиться. Лечить воспаление легких трудно, порой даже уколы пенициллина не помогают.
В теплых пеленках, на печке медвежата быстро успокоились и заснули. Теперь нужно было внимательно следить за ними: нельзя допускать, чтобы температура в “гнезде” опускалась ниже 30 градусов, но перегрев (выше 38 градусов) для них не менее опасен.
Как только медвежата заворочались в корзинке, мы их взвесили и каждому дали пососать из сосочки, надетой на бутылочку из-под пенициллина, немного свежего коровьего молока. Медвежата постарше, знающие вкус материнского молока, первое время вертят мордочками, морщатся - им не нравится новый запах. Но эти малыши жадно припали к соскам сразу - успели проголодаться.
У медведицы молоко густое, жирное, в нем есть все необходимое. Коровье молоко (мы к нему добавляем еще и детские смеси) имеет совсем иной состав, но постепенно медвежата привыкают к нему. Желудочек у новорожденных крохотный, и их нужно кормить каждые два часа. Малыши рождаются маленькими - 15-18 сантиметров и растут очень медленно. Таким образом, у матери еще остается запас жира, необходимый для того, чтобы пережить весеннюю бескормицу.
Мы с женой Светланой Ивановой несли беспокойное дежурство. Кроме новоприбывших у нас уже было пятнадцать медвежат. Пока кормишь одних, уже наступила очередь других. Медведица вылизывает детенышей языком - сразу и моет, и массирует низ живота, иначе у них могут быть запоры. Нам приходится эту процедуру разделять на купание и на массаж. А еще надо следить за пеленками, стирать их, менять по мере надобности, сушить, снова застилать “постельки”. Грязь вызывает грибок, с которым потом очень трудно бороться. Опасна для медвежат и пыль: она забивается в носовые перегородки, мешает нормально дышать, что вызывает беспричинные, казалось бы, приступы агрессии.
Бутылочки, миски тоже надо содержать в идеальной чистоте. Все приходится обдавать кипятком. Химические чистящие вещества исключаются по той же самой причине, по какой я не могу пользоваться лосьонами, а жена - духами и кремами: чтобы у малышей не произошло запоминание определенного запаха. Мы ходили к ним в одной и той же одежде, которую оставляли на свежем воздухе, чтобы выветрился “человеческий” запах. На руках у нас всегда перчатки. А когда медвежата подрастут, я надену капюшон, а на лицо буду опускать сетку.
Мы очень волновались - удастся ли выходить наших крох, но все обошлось благополучно: они развивались, как положено. Уши открылись на пятнадцатый день, а через месяц - и маленькие, как черные бусинки, глазки. Передвигались они пока медленно, неуклюже переваливаясь: передние лапки с длинными коготками в этом возрасте сильнее, чем задние. Назвали их Тася, Тарас и Тимофей (по первой букве, как у нас заведено, той области, где их нашли).
Через несколько недель они при виде незнакомого предмета вставали на задние лапы, фыркали, чтобы испугать “противника”, делали угрожающие выпады, но тут же испуганно пятились назад.
Теперь они пили молоко вволю, пока сами не отказывались от соски. И кормили мы их через три часа только днем. С 12 ночи и до утра мы уже могли позволить себе поспать.
К двум месяцам медвежата заметно окрепли, начали ходить и играть. К трехмесячному возрасту мы кормили их уже через четыре часа и вынесли из дома в сарай. Ночью они сидели в специальном, утепленном с боков ящике. Днем в сарае открывали двери, медвежат выпускали из ящика, и они в хорошую погоду часами резвились на солнышке.
КАК ПОЯВИЛСЯ ДЕТСКИЙ САД
Много лет назад в Центрально-лесном государственном природном заповеднике начали изучать жизнь бурых медведей, но, как растут и развиваются медвежата в дикой природе, было известно меньше всего. В берлогу к медведице не заглянешь, да и после выхода из берлоги к ним не подойдешь. Медведица-мать ревностно охраняет детенышей и присутствия человека рядом с собой не потерпит. Профессор Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова Леонид Викторович Крушинский предложил работникам заповедника вырастить медвежат-сирот, чтобы описать их поведение. Так начался многолетний эксперимент, выполнить который мы смогли благодаря поддержке Международного фонда защиты животных.
Несколько лет ездили сотрудники заповедника и ученые из Института охраны природы по Тверской области, пока не нашли нужное место в Торопецком районе. К деревне Бубоницы, где стояли заброшенные избы, еще тянулись провода на старых деревянных столбах, стоял и исправно работал такой же старый трансформатор, что было очень важно: современная жизнь и научная работа без электричества просто невозможны. Деревня и ее окрестности оказалась идеальным местом: здесь можно было организовать биологическую станцию Центрально-лесного заповедника.
Деревня находилась рядом с озером Чистое. Отсюда и название станции - “Чистый лес”. Мы с женой перебрались на новое место, сын переехал с семьей позже. Поселились сначала в одном из домов, который выглядел покрепче и получше остальных. Жизнь на биостанции начиналась непросто. Приходилось одновременно устраивать быт и вести научные наблюдения.
Многое узнавали по ходу дела. Эксперимент сразу пошел в нужном направлении, потому что мы уже много лет занимались изучением повадок хозяина леса. Ведь наша семья 30 лет изучает нравы и привычки лесного гиганта: добродушного и доверчивого Топтыгина из детских сказок, веселого артиста цирка, унылого пленника в железной клетке, разорителя крестьянских хозяйств, желанного и почетного трофея охотника. Но по-настоящему понять и оценить этого зверя - гордость леса - можно только на природе.
Впервые медведица выводит новорожденных “в свет” в конце марта - первой декаде апреля (только в Сибири и на Камчатке - в мае). Семья не сразу покидает зимнюю квартиру. Сначала мамаша делает как бы пробные выходы. Катается, ворочается, смешно разминая бока после долгого сна и очищая шкуру от мусора, оставляя на снегу грязные пятна. Потом устраивает подстилку из хвои, еловых лап, хвороста и лежит на солнце, как бы досыпая. Время от времени следом за ней выползают малыши.
Кишечник за время зимовки у медведей сокращается, стенки становятся толстыми, а просвет уже. В колбе прямой кишки образуется плотный сгусток, так называемая “пробка”. Чтобы избавиться от нее, медведи кормятся прошлогодней травой, гнилушками, корой рябины, хвоей ели - это активизирует работу кишечного тракта.
Мы, следуя примеру заботливой мамаши, выпуская питомцев, следим, чтобы они не переохладились. Сначала даем им порезвиться совсем недолго. Постепенно время пребывания на природе все увеличивается. Как только животные оказываются в родной стихии - все их хвори и недомогания как рукой снимает.
С середины мая до июня бурно растет трава - и медведи быстро набирают вес. Медведица в это время продолжает кормить малышей молоком, поэтому они не страдают от бескормицы. И мы тоже продолжаем подкармливать их, иначе они могут погибнуть от голода: ведь у них еще нет навыка самостоятельной жизни, да и в лесу не хватает кормов. Но тут очень важно удержаться от жалости. Если мы будем кормить их “от пуза”, они не станут искать сами пищу и им трудно будет приспособиться.
Миски мы расставляем на расстоянии 70 сантиметров одна от другой, чтобы все малыши получали еду одновременно и никто не оставался обделенным. Территория, где подрастает молодняк, огорожена проволочной сеткой, чтобы защитить малышей от вторжения более крупных зверей и бродячих собак.
В этот период, разыскивая нужные травы и коренья, медвежата заодно учатся ориентироваться в лесу, избегать открытых пространств. Если им на пути попадаются проталины, которые ранней весной бывают насквозь пропитаны водой, они звонко шлепают лапками по лужам, так что брызги разлетаются во все стороны. Моя задача - следить за ними, но ни в коем случае не давать им привыкнуть ко мне.
Чтобы выжить на воле, медвежонок должен научиться распознавать запахи и звуки: опасные и неопасные; находить нужную дорогу; избегать встреч с крупным зверем.
Эксперимент, проведенный с медвежатами-сиротами, показал, что малыши способны сами, без научения со стороны матери, приспосабливаться к проживанию в дикой среде. Для этого необходимо, чтобы они находились в группе из двух или нескольких детенышей (в этом случае импринтинг - запоминание - происходит, так сказать, друг на друга) и имели возможность бродить по лесу.
По поведению первых подрастающих медвежат мы пытались понять, как они будут относиться к запаху “чужих” людей. Если станут бояться и убегать, то таких медвежат можно смело выпускать на волю. Они не пойдут к человеческому жилью и смогут освоиться в дикой природе.
ОТКУДА ЖЕ БЕРУТСЯ НАВЫКИ?
Когда в мае-июне у медведей начинаются свадьбы, медведица с медвежатами второго года жизни - лончаками - приходит на то место, где может встретиться с самцом. Почуяв запах медведя-самца, детеныши убегают. И неудивительно. Медведи - большие индивидуалисты, не терпят никого на своей территории. И могут напасть даже на медвежат. Поэтому лончаки забираются на деревья, прячутся.
Медведица остается с самцом несколько дней. Поневоле медвежатам приходится начинать самостоятельную жизнь. Собственно, благодаря этой, заложенной в них генетической программе нам и удается возвращать их в лес.
С конца лета, ближе к зиме основная забота медведицы состоит в том, чтобы приготовиться к спячке - нагулять побольше жира. Тем же занимаются и вернувшиеся к ней медвежата.
Вначале медведи накапливают подкожный жир, затем - внутренний. Так называемый бурый жир располагается около почек, сердца, в межлопаточных и пояснично-крестцовых зонах, в межмышечных прослойках соединительных тканей, накапливается все время. Его совсем немного, но именно он поддерживает обмен веществ в период спячки (и подготавливает самцов к гону). Бурый жир - хранитель витамина Е (токоферол) - вбирает в себя компоненты многих растений. Подкожный жир (хранилище не только питательных веществ, но и воды) выполняет роль теплового изолятора.
Ученые прошлого времени делили медведей на “стервятников” и “муравьятников”, то есть хищников и “вегетарианцев” (для выработки необходимых запасов им хватает протеинов, их они добывают, разоряя муравейники).
Число растений, которые идут медведям в пищу, составляет более 75 видов. Часто поедаемых - 25. В основной же рацион входит 12-15 видов растений. Так что даже в самом бедном растительностью лесу медведи могут выжить.
Хозяева леса любят ягоды черники, орешки лещины, плоды рябины, дуба, яблоки. Овес - излюбленное их лакомство. Ничто так не помогает им нагуливать жир, как овес.
За день медведь может съесть более 20 килограммов растительности. В наших местах им нетрудно найти себе пропитание. Это ставит бурого медведя в особо выгодное положение в отряде хищников.
На Тянь-Шане медведи кормятся луковицами тюльпанов, на Алтае - корнями копеечника, шишками, на Камчатке добывают проходную рыбу - лосося.
Самые большие переживания первой осени (1990 год) были связаны с одним: залягут ли наши воспитанники в берлогу? Справятся ли с этой трудной для них задачей сами, не имея никакого навыка?
Не без волнения наблюдали мы, как по утрам пожухлую траву уже начинал серебрить иней, а к вечеру над полянами клубился холодный серый туман. Начались затяжные моросящие дожди. Лес пропитался сыростью. Старые опытные медведи уже присмотрели себе зимние квартиры.
Наши медвежата подолгу лежали на одном месте, что-то вяло жевали. Иногда затевали игры, но быстро затихали. Но вот подул колючий северный ветер, замелькали первые белые мухи. Медвежата забеспокоились, стали переходить от одного вывороченного с корнем дерева к другому, принюхиваться, приглядываться... Наконец остановились возле места с достаточно глубокой выемкой, походили по гладкому с облупленной корой стволу, заглянули несколько раз внутрь, что-то поковыряли, обнюхали узловатые корни, потом принялись деловито затаскивать, заползая задом (точь-в-точь как взрослые медведи, а ведь им никто не показывал, как это делать), еловые лапы, ветви, сухую траву.
Слой подстилки для берлоги обычно составляет 10-12 сантиметров, иной раз на нее идет лесной мусор, трава.
Грунтовые берлоги по устройству делятся на: чело, или вход, - 40 на 40, затем идет шейка (она чаще всего отсутствует) и непосредственно гнездовая камера - 60 на 80 - 90 на 110 при высоте 69-110 сантиметров. Грунтовые берлоги медведи обычно строят на Севере - там, где зимы продолжительные; полугрунтовые (без камеры) и верховые берлоги - в средней полосе России, когда используются естественные ниши, чаще всего под полусгнившими пнями.
Поскольку после первого “выпуска” прошло десять лет, мы не сомневались, что у Таси, Тараса и Тимофея тоже все получится. Вместе с остальными медвежатами они, не избалованные, не изнеженные, вполне освоились в лесу, набрали вес. У каждого питомца на ухе уже закреплена метка с адресом биостанции. Наши подопечные начали поглядывать на хмурое небо, они догадываются (какие умные ребята!), что им надо искать лежку.
Когда медвежата отошли подальше, я внимательно осмотрел, как выглядит их зимнее жилище. Один медвежонок соорудил себе даже что-то вроде маленькой подушечки, другие оказались ленивее - о подушке не позаботились. Но и среди взрослых особей все по-разному готовятся встречать зиму. Одни заботливо затыкают все щелочки пучками травы, утепляются основательно. А другие бросят пару-другую веток - и все, считают, что им этого хватит.
Моя палатка стояла неподалеку от того места, где медвежата готовились встретить зиму. Я очень боялся, что кто-нибудь может потревожить их. Не только потому, что сорвется эксперимент. Ведь я привык к малышам, привык заботиться о них. И мне хотелось, чтобы зимовка прошла хорошо.
И вот, когда повалил снег, медвежата скрылись в своем убежище. Через какое-то время оттуда донеслось сопение, потом я услышал храп. Медвежата засыпали. Но когда снег завалил все ровным покровом, в берлоге наступила тишина. И тогда только я наконец вздохнул с облегчением и смог вернуться домой.
Они залегли 28 ноября. Мое дежурство закончилось. А оно было нелегким. Ведь я не имел права брать с собой еду, чтобы ее запах не доносился до медвежат, не мог разогреть себе даже чаю. А посиди-ка целый день в палатке поздней осенью!
А весной, в конце марта, наши питомцы разойдутся и забудут о том, что росли вместе. Как забывают об этом обычные медведи. Их домом станет лес, где они родились и куда они благополучно вернутся.
Человек может не только причинять вред природе. Наш многолетний труд показал, что человек способен возвращать природе ее питомцев, оказавшихся в беде.
